Зарождение искусства

Существует множество теорий, объясняющих, как возникло искусство. Довольно долго существовала религиозная теория происхождения искусства, сохраняя и сейчас господствующие позиции в ряде стран. Есть сторонники и у теории происхождения искусства из чувства мистического страха. По теории Гегеля, абсолютная идея на одном из этапов самосоздания порождает искусство. Многовековую традицию имеет теория игры, по которой искусство есть разновидность игры. По эротической теории, искусство возникает как средство приманивания представителями одного пола особей другого пола, так как одна из наиболее древних форм искусства — украшательство — создавалась для того, чтобы произвести наиболь­шее сексуальное впечатление.

Есть теория подражания, еще Демокрит говорил, что имитация пения птиц породила музыку. А Аристотель обосновал причину подражания: оно порождено естественной склонностью человека к имитации и тем наслаждением, которое оно доставляет. И.М. Сеченов писал об инстинктивной склонности человека подражать всему, что попадает в поле его зрения.

Идеалистический вариант подражательной концепции получил название «теории вчувствования», согласно которой человек подражает проявлению его самого в природных предметах. Так, небо в тучах напоминает нахмуренный лоб, дождь — слезы, молния — сверкающие гневом глаза. Однако, прежде чем стало возможно «вчувствование», нужно было, чтобы появился тот субъективный мир, который человек переносил на действительность.

Желание осмыслить существование подчас весьма зримых различий в образе жизни, обрядах, одежде, обычаях, степени развития людей разных климатических зон породило географические теории происхождения искусства. Сторонники идеократической теории утверждают, что искусство — плод изобретения человеческого разума, который создает все, что захочет. Есть те, кто считает, что искусство возникает как чудесная иллюзия, доставляющая человеку наслаждение.

Неспособны оказались объяснить происхождение искусства и такие теории, как лингвистическая и мелодическая.

Все рассмотренные выше теории не дают исчерпывающего и убедительного объяснения возникновения искусства. Чтобы понять, как зародилось искусство, необхо­димо выяснить реальные, конкретные условия, вызвавшие к жизни художественное творчество, так как искусство существовало не всегда, а появилось в определенную эпоху.

Археологические исследования показывают, что прежде чем прикоснуться к искусству, человек прошел длитель­ный путь в своем развитии. Человеческий род насчитывает многие тысячи лет. Около миллиона лет отделяет прямого предка человека — австралопитека — от неоантропа, которого называли кроманьонцем — человека современного типа. Это был этап медленного биологического приспособления человека к окружающей среде, его биосоциального становления. Это было чрезвычайно отдаленное прошлое человечества, его первобытная эпоха, относящаяся к каменному веку — древнейшему периоду в археологической периодизации истории человечества. Каменный век принято делить на древний каменный век, или палеолит, и новый каменный век, или неолит. Переходный период от палеолита к неолиту называют мезоли­том, или эпипалеолитом.

Древний каменный век, палеолит, является той стартовой площадкой, с которой начался «полет» человечества по восходящей траектории через века и тысячелетия. Фактором, определившим этот «полет», был труд. Именно труд определил превращение животного в человека.

Предок человека — австралопитек, принадлежавший к приматам, жил в теплых климатических условиях в окружении теплолюбивых животных. Это был период нижнего палеолита. Как известно, австралопитек вел стадный образ жизни, имел полувертикальное положение тела, питался мясом. Сначала для добывания пищи он использовал свободные конечности — руки, затем начал пользоваться дубинками и камнями. Таким образом, камень стал одним из первых орудий труда древнего человека. Одно из важнейших и первейших «изобретений» человека — открытие заостренной формы. Посредством камней с острыми гранями наш предок выкапывал корни и клубни, сдирал шкуру с убитых животных и т.д. Это привело к серьезным изменениям в его организме и предопределило направление его дальнейшей эволюции. С развитием руки усложнялись, становились более совершенными совместные действия австралопитеков, их средства общения и сигнализации. Все это привело к увеличению массы мозга и развитию тех его областей, которые имели наибольшее значение для высшей нервной деятельности.

Неандерталец уже сознательно изготовляет орудия труда, он откалывает от камней треугольные отщепы, которые с помощью оббивки по краям превращает в остроконечники и скребла. Начинает зарождаться обработка кости.

В тесной связи с развитием естественно-природных особенностей людей шло их социальное становление. Сама объективная необходимость борьбы за существование требовала уже от австралопитеков коллективных действий, организации, совершенствования присущего ему стадного образа жизни. Охотиться на животных можно было лишь сообща, и успех зависел от степени согласованности и взаимодействия. Постепенно появляется человеческая речь, которая у неандертальцев была уже членораздельной, что знаменует важнейший шаг в развитии человека — создание у него второй сигнальной системы.

Человек начал приобретать способность к абстрагированию, улавливать связи не только между обозначением и реальным предметом, но и между общим и отдельным в самом его обозначении. В слове человек «удваивал» мир, и этот новый, отраженный мир приобрел способность к относительно самостоятельному существованию и развитию. Он уже ощущал за словом или образом действительность даже тогда, когда ее не было. Появилась символика и зачатки религиозных представлений. О последнем свидетельствуют найденные погребения, относящиеся к среднему палеолиту.

О наличии уже у неандертальцев зачатков отвлеченного мышления свидетельствуют археологические данные, полученные при раскопках поселения среднего палеолита в Ла-Ферраси (Франция). Были обнаружены так называемые чашечные камни: нанесенные на плиту в какой-то пока еще необъяснимой связи искусно выдолбленые углубления. Были найдены также красочно выполненные пятна и полосы, не являющиеся отражением, образом какого-либо реального объекта, но все же обладающие каким-то смыслом, который специалисты расшифровывают различно.

Ко времени зарождения искусства, то есть верхнего палеолита (около 40 тыс. -лет до н.э.), наш предок по своим физическим данным уже вполне «похож» на людей последующих эпох и нашего времени.

Начало верхнего палеолита совпало со второй половиной максимального оледенения. Однако ухудшение климатических условий, не благоприятствовавшее людям, не только не помешало человеку в его развитии, а можно сказать, наоборот, способствовало дальнейшему освоению природы.

К этому периоду наш предок уже достиг колоссальных успехов в освоении природы и приспособлении ее к своим потребностям. Он успешно ориентировался на местности, досконально знал повадки промысловых зверей и умело приспосабливал к ним приемы и средства охоты.

Человек в верхнем палеолите жил уже в условиях относительной оседлости: в зависимости от климата это землянка или пещера, где он живет уже продолжительное время. В этот период складываются первые зачатки архитектуры. Так, у палеолитических охотников приледниковой зоны установлено существование долговременных жилищ, расположенных иногда поселками вдоль рек. В качестве строительного материала употреблялись иногда кости крупных животных. Жилища имели, по-видимому, вид низких, углубленных примерно на треть в землю куполообразных построек, иногда с длинным тунелеобразным входом.

Совместная трудовая деятельность, общее жилище, сообща поддерживаемый и служащий всем огонь ведут к постепенному укреплению связей внутри отдельных групп. Человек от стадного образа жизни переходит к общинному.

Разделение труда и место, занимаемое вследствие этого отдельными людьми в группе, определяли общественное положение и социальный статус каждого члена группы. Преодолевались и упорядочивались с помощью запретов в области брачных связей биологические отношения, те естественные узы, которые связывали людей между собой. Естественной общностью людей становится род, а главным связующим звеном этого нового социального образования становится женщина — хранительница огня, игравшая важную роль в организации пропитания. В условиях беспорядочных половых отношений она единственно бесспорный определитель родства, а следовательно, и родоначальница всех людей группы. Женщина становится хозяйкой жилища, готовит пищу, шьет одежду, делает утварь, собирает нужные растения и плоды. Значимость женщины в жизни человеческого общества в этот период определила матриархальный (материнский) характер рода, что сказалось и на особенностях содержания первобытного искусства.

Неимоверно расширяются знания человека о мире, который его окружает, что вызывает необходимость вклю­чения их в обиход повседневной жизни, передачи младшим поколениям и т.д. В результате увеличивается словарный состав языка, который становится все более выразительным благодаря появлению в нем отвлеченных понятий, возникновению грамматических форм для создания связей между словами. Язык уже лучше служит для выражения оттенков мысли. Сформировавшееся абстрактное мышление и язык позволяли человеку выражать не только свои потребности, но и эмоции, и даже осознать свое господство над природой, что вызывало у него радостное ощущение бытия, плюсгармонию. Общество в силу своего социального инстинкта, а позднее сознательно стремилось сохранить эту плюсгармонию у всех членов племени и рода.

Человек учится использовать природные качества явлений для своих целей, он утверждает себя в мире посредством созданных в труде орудий производства и получает истинное удовольствие от хорошо сделанного орудия и от самого процесса его создания, которое, конечно же, было творчеством. Утилитарное отношение к миру постепенно дополняется эстетическим.

Научившись сначала приспосабливать данное природой, а затем изготовлять орудия для добывания пищи, человек приобрел определенную сферу свободы от окружающего сурового мира. Однако зверь, на которого охотился человек: мамонт, слон, бизон или дикая лошадь — был намного больше его и сильнее, и от человека требовалось много, усилий, смекалки, изворотливости, чтобы одолеть зверя. Это была сверхзадача, которую он пытался себе облегчить с помощью предваряющего охоту ритуала, который был призван магически ослабить будущую добычу. Он наносил на стену пещеры образ зверя, на которого предстояло охотиться. Причем он изображал животное сраженным оружием, с раной на его теле. Этот знак «раны» на теле изображенного зверя для человека носил характер реальной раны и имел функциональный смысл: человек не только готовился нанести удар животному — объекту промысла, не только предвосхищал и проектировал этот удар, но и осуществлял его в некоей опережающей предварительной форме, предопределявшей по тогдашним представлениям будущую рану, которая обеспечит успех охоты. Человек был уверен, что удар, наносимый по изображению зверя, реально ослабляет животное, на которое вскоре будет охота. Это закрепляло веру охотника в удачу и победу.

Сегодня подобные изображения, созданные человеком палеолита, воспринимаются нами как художественные образы, как явления искусства. Но для своих создателей и их соплеменников они были средством формирования взаимоотношений первобытного коллектива с окружающим миром, средством магического изменения действительности, репетицией, готовившей освоение мира трудом. Если рисунки древнего человека нами воспринимаются как знаково-символические, то в исторической ситуации древнего человека они носили характер удвоения мира. Таковы, например, встречаемые на стенах пещер, где обитал человек палеолита, отпечатки руки с широко расставленными пальцами, обведенные краской и заключенные в круг (рис. 1).

Рис. 1. Изображения руки

Древнейшие изображения — инобытие реальности, вторая ее ипостась. Относясь к миру магически, человек мог воспроизводить в магической реалии то, что представляло сферу его жизненных интересов, и это позволяло ему самоутверждаться, обретать свободу от окружающей природы. Он овладевал миром магическим путем, по законам сверхмеры.

Так, метая стрелы и копья в изображение зверя, древний человек совершал магическую операцию «охоты», и наскальное изображение при всей его фигуративности и натуральности есть не образ, отражающий реальность, не знак, ее замещающий, а способ удвоения реальности, ее второе, магическое обличье и средство овладения ею. В Альтамирской пещере можно увидеть бизона, нарисованного неподвижно стоящим в напряженной позе (рис. 2). Над его туловищем начертаны пять параллельных линий, соединенных поперечной чертой. Этот рисунок уже имеет знаково-символический характер: человек владеет животным, оно в загоне. Человек начинает осознавать свою способность «владеть» не только мертвым, но и живым животным. Здесь появляется условность изображения — шаг к образности. Это изображение — уже не магическая реалия, удваивающая, повторяющая реальность, а осмысленная информация о мире. Но вот в наскальных картинах появляется человек. Изобразив самого себя, человек как бы шагнул в «зазеркалье». Теперь ему уже нет нужды метать стрелы и копья в нарисованное животное, в магическую реалию. Это за него сделает его двойник, совершая вместо него магический ритуал охоты. Таким образом древний человек получает возможность эстетически отнестись к изображению и к изобразительной магической деятельности. В недрах трудовой практики и ритуально-магической деятельности рождалось эстетическое отношение к миру.

Рис. 2. Бизон. Роспись на скале в пещере Альтамира. Испания

В пещере Ласко (Франция) можно увидеть наскальную «бытовую» картину с каким-то сложным сюжетом: раненный копьем бизон, из его брюха вываливаются внутренности, а перед ним поверженный человек (рис. 3).

Итак, можно сделать вывод, что изобразительное искусство зарождалось в процессе трудовой деятельности древнего человека. Само человеческое общество родилось в труде, и возможность художественного творчества неразрывно связана с трудом.

То же самое произошло и с музыкой, которая на первых порах выполняла преимущественно утилитарную роль: вначале ритуально-суггестивную*, а затем напев, повторяя ритм рабочих движений, облегчал их. Ритм сперва имел, вероятно, чисто утилитарное значение, организующее: объединял и подчинял себе движения многих людей. Постепенно он приобретал все более заметное значение в человеческой жизни, влияя на душевное состояние человека.

Ритм, как известно, присутствует в природе повсюду: чередование тепла и холода, восход и заход солнца, отлив и прилив — все подчиняется некоему ритму. И вот многое из проявлений ритма осмысливается человеком через влияние их на его жизнь, связывается с его чувствами, регулирует, упорядочивает их, становится выразительным средством.

Рис. 3. Живописное изображение в пещере Ласко во Франции

Звук голоса предки человека, как и животные, использовали для выражения своего физиологического состояния. Затем звук стал сигналом — развивается человеческая речь. Звуки складываются в напев, мелодию, являясь на первых порах естественным проявлением человеческого состояния. Постепенно звук напева начинает выражать дух и духовные переживания людей. Становясь выражением человеческих чувств, музыка позволяла выражать мысли интонацией.

Вначале музыка была неразрывно связана с литературой. Поэтические произведения интонировались мелодией, напевались. Музыка находилась и в синтезе с танцем; танец — эхо музыки, мелодичный и ритмичный звук, ставший мелодичным и ритмичным движением человеческого тела, раскрывающим характеры людей, их чувства и мысли о мире. Хореографический образ возникает из музыкально-ритмичных выразительных движений, дополняемых порой пантомимой, специальным костюмом и вещами из бытового, трудового или военного обихода (оружие, посуда и т.д.).

Поначалу танец существовал в виде художественного воспроизведения охоты и других трудовых процессов как средство объединения людей. Так, охотничья пляска служила подготовкой к охоте, была своего рода тренировкой. В пляске человек изображал зверя, его движения, повадки. «Зверь», который мог для большей убедительности быть выряжен в шкуру настоящего зверя, убегал от преследователей, те искали его следы, стреляли в цель, преодолевали преграды, то есть получали необходимую закалку, отрабатывали, закрепляли полезные навыки.

По мере развития производства, укрепления и видоизменения общественных связей изменялись цели и потребности людей, вещи и явления приобретали иные ценностные значения. Первоначально это были ценности практические (утилитарные). Постепенно то, что для племени, рода было полезным, желательным, важным, начинало выступать как символ мощи, богатства, оцениваться как прекрасное. Первыми предметами эстетического отношения человека к действительности были орудия труда, сам труд становился источником эстетического наслаждения, возбуждающим в людях гордость, радость и удивление перед их способностью к творчеству.

В процессе жизнедеятельности человека его чувства усложнялись. Они становились общественными, духовными. Ухо стало способно постигать ритм и гармонию музыки; глаз уже мог отделить один цвет от другого, научился в изгибах волнистой линии видеть живого бизона или оленя, в человеческих лицах — красоту.

Мир, преобразуемый трудом человека, духовно им осваиваемый, стал «человеческим», и даже та действительность, которая не преобразовывалась трудом человека и не приносила ему непосредственной пользы или вреда, втягивалась им в сферу его духовных чувствований и абстракций, приобретая абстрактную эстетическую значимость. Тем самым неведомый мир переставал быть чуждым и опасным, а человек как бы простирал господство и на эти неосвоенные сферы.

Происходил процесс «очеловечивания» мира, который осуществлялся не только материальным путем, когда предметы материально преобразовывались, но и духовным. В первом случае «очеловечивание» заключалось в преобразовании вещества природы, в его изменении; во втором — предметы материально не преобразовывались, а приспосабливались к нуждам человека. Человек мысленно, в воображении включал их в систему своих отношений и «очеловечивал» их часто по аналогии с другими известными ему существами, уже занявшими место в системе человеческих ценностей.

Естественной формой воплощения «очеловеченной» природы и ее сохранения становился художественный образ, который складывался как жизнеподобный, воплощающий реальный мир и вместе с тем передающий порождаемые действительностью человеческие мысли, чувства, состояния.

Причем древний человек изображает и воплощает не любые предметы, попадавшие в поле зрения. Он производил отбор. Главным объектом его творчества являлся зверь, облик которого, выхваченный им из окружающего мира, он, изучив, запечатлел в наскальных изображениях, обрядовых танцах. Из огромнейшего числа разнообразнейших зверей, населявших Землю, изображались только те, которые водились в местности проживания племени и имели промысловое значение, а также животные, занимавшие особое место в представлениях людей того времени — животные-тотемы.

Исходный пункт формирования тотемизма — отождествление человека со зверем. Зверь был главным соперником его в окружающем мире, угрожая его жизни. Но зверь был необходим человеку, так как мясо его было самой полноценной пищей, кости и рога использовались для изготовления различных орудий, кости крупных животных служили подпоркой шалашу, мех и шкуры — одеждой.

По представлению древнего человека то, что он съедал мясо животного, делало его тело как бы продолжением тела зверя. Человек стремился «ублажить» зверя, найти с ним общий язык. Для этого он обряжался в его шкуру, подражал ему в танце, то есть перевоплощался и как бы физически уподоблялся ему, обретал его облик.

С развитием первобытного общества важное хозяйственное значение приобретал определенный вид зверя, и у человека формируется идея о тотеме как родоначальнике и покровителе первобытного коллектива. Тотемический зверь считался предком рода, охота и поедание его были процедурой породнения с ним. У людей сложилось представление, что родовая группа возникла в результате брака женщины с тотемным зверем, так как на этого зверя охотились и его поедали предшествовавшие поколения соплеменников.

Тотемическую пляску можно уже считать зародышем искусства, так как в ней в отличие от охотничьих плясок изображающий тотемического зверя своим костюмом создавал не точную копию зверя, а более или менее приближенный образ, подчас лишь намек на особенности животного, и действовал, чувствовал как человек. В одном лице объединялись два начала, но животное начало — явно подчиненное. Зверь говорил языком человеческих мыслей и чувств.

Таким образом, художественный образ вырабатывался путем перехода от удвоения действительности и уподобления, наблюдавшихся в наскальных ритуальных изображениях и обрядовых охотничьих плясках, к единству изображения и выражения, он брал в звере или че­ловеке наиболее характерное для них в свете их сегод­няшнего значения для жизни рода.

Художественный образ складывался как жизнеподобный, воплощающий реальный мир и вызывающий порождаемые действительностью человеческие мысли, чувства, состояния. Это была открытая модель, то есть воспроизведение жизни, при котором часть информации (порой значительная) не получала непосредственного воплощения, а оставалась как бы «за кадром», в подтексте. Опускаемая, подразумеваемая часть «очеловеченной» действительности восстанавливалась, «доизображалась» ассоциативным мышлением воспринимающих. Благодаря социальной однородности первобытного общества, где в племенном или родовом коллективе каждый чувствовал, понимал, хотел, действовал, как и весь коллектив в целом, отдельный человек был «родовым существом», достройка образа не приводила к сколько-нибудь существенным отклонениям, а обеспечивала эффект самопроизвольного проявления общественного опыта и общественных представлений в индивидуальном опыте и представлениях.

Художественный образ складывался естественным путем и был способом сохранения жизнедеятельности общества, средством передачи опыта последующим поколениям. Он явился маленькой первоклеточкой, с которой начался великий мир искусства.

Зарождающееся искусство создавалось не ради самого себя, а ради борьбы нового социального организма за существование. Только что возникшее человеческое общество, у которого грань, отделяющая его от «нечеловеческого», была еще очень зыбкой, нуждалось в закреплении человеческого, укреплении вновь создавшегося социального образования. Возникала объективная необходимость, закономерная потребность сохранить для себя и для потомков этот вновь родившийся мир — человеческое общество с его жизнедеятельностью, чувствами, понятиями, мироощущениями, сохранить и утвердить его, продвинуть дальше от «дочеловеческой» грани.

Из-за исторической ограниченности своей практической деятельности и теоретического мышления человек еще не мог создать средство универсального сохранения новой общественной жизнедеятельности на понятийном уровне. Кроме того, это новое общество не обладало еще какими-либо регуляторами поведения людей, кроме внушения, общественного мнения, авторитета и личного примера предводителя, силы обычая и т.п. Поэтому нужны были побудительные средства, которые были бы способны вызвать у члена коллектива желание по доброй воле следовать общественным установкам. Этого можно было добиться, воздействуя не столько на разум, сколько на чувства, на психологию, на весь духовный строй человека.

Такое воздействие могло оказывать только искусство, которое служило возбудителем нужных обществу коллективных эмоций.

Появившееся в палеолите искусство уже на ранних стадиях своего развития гарантировало человеку целостность сознания и целостность представления о мире и его явлениях. В результате процесса рождения искусства появилась такая универсально-синтезирующая, синкретически нерасчлененная форма мышления, которой не чужды ни философские, ни политические, ни моральные, ни религиозные, ни научные, ни правовые проблемы.

Дата добавления: 2015-07-08