Дореволюционный период

Традиционное язычество, имеющее долгую историю,
сохранилось в Марий Эл достаточно полно. Луговая часть марийцев (под
предводительством князя Болтуша) воевала против Ивана Грозного на стороне татар, причем сопротивление продолжалось еще 50 лет после взятия Казани (Черемисские войны).

В XIV-XV значительная часть Марийского края находилась в составе Казанского ханства. Взаимоотношения между Казанским ханством и Русским государством оказали существенное влияние на последующую этническую историю марийского народа.

В XV - XVI вв. Марийский край был ареной военных действий в борьбе Русского государства и Казанского ханства за господство в Поволжье. Поэтому часть его марийского населения покидала родину в поисках более спокойных отдаленных мест, переселяясь на восток, в первую очередь в Камско-Вятское междуречье[14].

С середины XVI в. после падения Казанского ханства Марийский край полностью вошел в состав Русского государства. В это время переселения марийцев объясняются внутренними факторами. Правительство с самого начала стало принимать меры к упрочению своего положения во вновь присоединенных национальных регионах.

Вскоре после разгрома Казанского ханства вспыхнуло восстание татарских и марийских феодалов за восстановление Казанского ханства. Выступления марийских феодалов и социальная борьба трудовых масс во второй половине XVII века происходили неоднократно, и всякий раз жестоко подавлялись правительством.

Более крупных размеров антифеодальная борьба марийцев достигла в XVII в., когда они выступали совместно с угнетенными слоями народов Поволжья.

Дополнением к социальному давлению на нерусское население Поволжья был духовный гнет, выражавшийся в настойчивых попытках христианизации. Особый интерес представляют сведения о христианизации язычников: "Чтобы ускорить обращение язычников в христианство, оно с XVI в. до конца XVII вв. привлекают их к перемене религии материальными выгодами. Мы знаем уже, какие средства рекомендовались миссионерам в XVI в. В XVII и XVIII вв. воззрения правительства остаются неизменными… Новокрещены были освобождены на три года от податей»^[15].

Насаждение христианизации стало покушением на сложившееся мировоззрение, быт и духовную культуру марийцев с их языческими верованиями, обычаями и обрядами. Стремление сохранить их было одним их мотивов, которые побуждали покинуть родной край в поисках среды, население которой было бы близко к марийцам по духовному облику или несколько терпимее относились к их верованию. Большинство восточных марийцев остались язычниками[16].

Более энергичные меры по насаждению христианства среди народностей Поволжья проводились в XVIII в. Правительство пыталось склонить язычников к крещению материальными мерами (освобождение от податей и повинностей на три года, вознаграждение деньгами, одеждой). Но вся тяжесть повинностей перекладывалась с крестившихся на некрещенных.

Стремление сохранить верования своих предков, избежать насильственных методов обращения в христианство заставляли наиболее сильных приверженцев язычества бежать подальше от сферы активной деятельности поволжских миссионеров. Многие марийцы переселялись на Урал и в Башкирию целыми деревнями.

В XVIII в. при Елизавете Петровне были основаны школы в Уржуме и Царевококшайске. В 1837 г. была издана черемисская грамота, в 1860-х началась просветительская деятельность Н.И.Ильминского и Н.И.Золотницкого[17]. Появились необходимые священные книги.

Но в 1820-х гг. началось сильное преследование черемис за их приверженность к язычеству. Масса новокрещенных, за исключением немногих «руссковеров», всецело язычествовала, духовенство, будучи незнакомо с языком и верованиями черемис, бессильно было бороться против этого, и на привязанность черемис к язычеству, очевидно, смотрело как на неизбежность. Большинство священников не доносило до начальства об уклонении своих прихожан в язычество, даже не принимало никаких мер. Можно сказать, что язычество новокрещенных в ту пору было полное и повсеместное.

3 декабря 1828 года в священной роще между деревень Кюпран-Сола и Товарнур Сернурской волости Уржумского уезда Вятской губернии состоялось крупнейшее после широкомасштабных волн христианизации Всемарийское моление с участием представителей общин из Вятской, Казанской и Уфимской губерний, давшее мощный толчок и последующие импульсы к консолидации марийцев и их национальному возрождению[18]. Есть описание произошедшего Вятского епископа Кирилла: "Нашли мы в лесу на нарочитом пространстве более трех тысяч народа, совершающего по обряду своему моление, при множестве в кострах разложеннаго огня. Сей был расположен примерно во сто группах пред столами, покрытыми еловыми ветвями и сверх оных белым холстом, установленными яствами и питьями в разных сосудах, с зажженными во множестве самодельными большими восковыми свечами и стоял на коленях безмолвно, между тем как пред каждою толпою находились по два или три человека, называемые от них карты, что значит по-русски старшие. Сии читали наизусть какие-то молитвы каждому человеку особенно, с произношением его имени. Каждый стол стоял у особенного дерева, украшенного по средине пуком еловых ветвей"[19].

По произошедшему в Кюпран-Соле языческому молению 18 января 1829 года было устроено специальное заседание губернского правления с заслушиванием на нем записки командированного в Уржумский уезд следователя Кулакова на основе допросов 570 участников скопища, в том числе 38 картов из марийского священства во главе с главным картом новокрещеном Макаром Бормовым. К записке прилагались тексты произнесенных при жертвоприношении молитв марийским языческим Богам, переведенных на русский язык священником Андреем Даровским.

"Великий древний Бог! Тебе народ поусердствовал ныне молением, привел скота, принес скота, принес хлеба, свеч, пива и меду, собравшись пред сим деревом: возлюби это и милостиво прими. Боже! Дай помощь в жизни народу, дай скота, после сего дай хлеба, после хлеба дай пчел. Просим денег на оплачивание подати Государю, после денег просим лесной ловли, после лесной ловли просим водяной ловли на выручку денег. Милостиво просим! Боже! Дай в веке сем хорошего житья Белому Царю и всем молящимся здесь людям, которые принесли скота, принесли свечи, принесли хлеба, поставили пива и кто дал денег. Милостиво прими! Аминь!"

Губернское правление склонилось к мнению, что такое сборище черемис не имеет вредных последствий, молитвы их доказывают простоту нравов и «сообразное с верноподанностью понятие о государе и заботливость о платеже податей». Губернатор Рыхлевский предписал Уржумскому земскому суду, чтобы участникам моления в виду повеления по этому делу «из снисхождения к их простоте никаких притеснений чинимо не было».

30 января было донесено об этом министру внутренних дел. Нельзя оставить без внимания то, что собрание черемис из разных губерний и в большом количестве произошло по желанию трех сновидцев; они, вероятно, желая извлечь для себя пользу через сбор денег, возбудили еще больше суеверия среди народа.

После ознакомления с этим донесением император Николай I в отношении марийских сновидцев распорядился: «Если они старики, известные скромною жизнию, то оставить в покое, учредя над ними надзор; если же они из молодых, то вытребовать в Петербург для допроса»[20]. Так из Сернурской волости были отправлены сновидцы Федот Алексеев, Семен Васильев, Василий Евсевьев. Они были допрошены в Санкт-Петербурге действительным статским советником Филатьевым. После чего император Николай I высказался, чтобы через митрополита Московского Филарета избрать хорошего священника, которому можно было бы поручить этих трех черемис для просвещения в вере, так, чтобы, отпустив их домой вместе с другим священником, они смогли бы убеждать других. Марийские сновидцы оказались в Москве, далее их отправили в Уржумский уезд в сопровождении священника Московского Богоявленской церкви Александра Покровского[21]. В письменном докладе было написано: "Снестись с министром внутренних дел, чтоб избраны были из молодых черемис несколько человек для отдачи в семинарию и приготовления в священники". К ним также был приставлен уржумский исправник Девлет-Кильдеев, который вскоре отбыл в отпуск. Миссионерские поездки священника Покровского начали давать сбои, он чувствовал явное нерасположение марийского народа к себе и нежелание "переменить старую веру". Но когда Девлет-Кильдеев вернулся из отпуска, русская вера начала распространяться еще больше.

27 декабря исправник Девлет-Кильдеев доложил вятскому губернатору "об окончательном обращении в христианскую веру черемис" в Уржумском уезде: "Собранные по волостям из каждого дома по человеку и более в приходские церкви черемисы торжественно поклялись никогда никаких языческих жертвоприношений в лесах не делать"[22].

Священный Синод постановил продолжить миссионерскую миссию священника Покровского к черемисам Уржумского уезда, приставив в помощь дьякона. Митрополит Филарет, отправляя в июне 1830 года его в поезду к уржумским марийцам, поручил добиться разрушения "находящегося в Колянурской волости камня, "боготворимого черемисами под именем Чумбулата", ибо только так "самые малосмысленные поймут, что он не Бог, и указание на сие событие будет полезно и назидательно". Разрушение Чумбулатского камня "свойства слоистого, известковатого, вышиной в 11,5 аршин и толщиною 36 аршин" произвел 3 октября яранский исправник, переведенный потом в Уржум, на место вышедшего в отставку Девлет-Кильдеева.

Вплоть до 1856 г. тянулся целый ряд дел по совершению черемисами языческих обрядов. До 1876 г. не было ни одного большого моления, на которые бы собрались тысячи черемис[23].

Прекращением мировых молений правительство нанесло сильный удар по марийскому язычеству, мировое моление, собиравшееся примерно раз в десятилетие, фиксировало и скрепляло общенациональное чувство единого народа. Каждое поколение проходило этот религиозный опыт, имевший политический оттенок. Но даже когда в XIX веке ситуация обострилась - началось преследование, религия не угасла.

Дата добавления: 2015-07-08