На­ви­га­тор. 13 страница

Оно не не­соз­на­тель­но, од­на­ко, это толь­ко лишь пер­вый этап, и оно скло­ня­ет­ся пред То­бой в глу­бо­ком обо­жа­нии, и го­во­рит те­бе: "Гос­подь, Ты сно­ва взял свой ин­ст­ру­мент и же­ла­ешь ис­поль­зо­вать его для дей­ст­вия. Ин­ст­ру­мент зна­ет свое не­со­вер­шен­ст­во и не­чис­то­ту и умо­ля­ет Те­бя о ми­ло­сти его очи­ще­ния и со­вер­шен­ст­ва, что­бы изо дня в день, че­рез про­грес­си­рую­щее ис­чез­но­ве­ние всех его пред­поч­те­ний и ог­ра­ни­че­ний он смог бо­лее ин­те­граль­но про­явить Те­бя".

28 но­яб­ря 1916

Ты за­ста­вил ме­ня сно­ва про­чи­тать эту дет­скую бол­тов­ню, ибо она яв­ля­ет­ся не­ук­лю­жи­ми по­пыт­ка­ми вы­ра­же­ния ума, еще пре­бы­ваю­ще­го в сво­ем мла­ден­че­ст­ве, и все это ка­жет­ся мне да­ле­ким, очень да­ле­ким, по­кры­тым оча­ро­ва­ни­ем и чис­то­той пе­ре­жи­ва­ний чис­то­сер­деч­но­го и пол­но­го эн­ту­зи­аз­ма дет­ст­ва. И, все же, пред То­бой, О, веч­ный Гос­подь, я не ста­нов­люсь стар­ше и не со­вер­шаю ни­ка­ко­го про­грес­са: вы­ра­же­ние се­го­дняш­не­го дня бу­дет не луч­ше, чем бы­ло пре­ж­де. Ум все еще та­кой же бед­ный и не­ук­лю­жий, как и рань­ше. И что та­ко­го за­ме­ча­тель­но­го он дол­жен вы­ра­зить? Ни­ка­ко­го сен­са­ци­он­но­го опы­та: все пе­ре­жи­ва­ния сей­час ка­жут­ся про­сты­ми и ес­те­ст­вен­ны­ми. Ни­ка­кой мо­гу­ще­ст­вен­ной или ис­клю­чи­тель­ной, но­вой идеи, ни­че­го из тех идей, что на­пол­ня­ют ра­до­стью от­кры­тия: все идеи, ка­кую бы фор­му они не при­ни­ма­ли, сей­час, ка­жут­ся по­доб­но ста­рым зна­ко­мым, ко­то­рые дру­же­ски при­вет­ст­ву­ют, про­хо­дя, но от ко­то­рых не ожи­да­ешь ни­че­го но­во­го. Нет тща­тель­ных и де­таль­ных фи­ло­соф­ских ис­сле­до­ва­ний, от­кры­ваю­щих ка­кие-то еще не ис­сле­до­ван­ные внут­рен­ние тай­ни­ки. Внут­рен­ние слож­но­сти, са­ми по се­бе, боль­ше не су­ще­ст­ву­ют - это лишь точ­ные и бес­при­стра­ст­ные от­ра­же­ния всех ок­ру­жаю­щих пси­хо­ло­ги­че­ских дви­же­ний, а опи­сы­вать то, что про­ис­хо­дит в су­ще­ст­ве, бы­ло бы и слож­но, и нуд­но, по­доб­но до­пи­сы­ва­нию ми­ра в его поч­ти ис­клю­чи­тель­но под­соз­на­тель­ных на­щу­пы­ва­ни­ях и блу­ж­да­ни­ях.

Бед­ность, убо­гость! Ты по­мес­тил ме­ня в за­суш­ли­вую и го­лую пус­ты­ню, и все же, эта пус­ты­ня слад­ка для ме­ня, как и все, что при­хо­дит от Те­бя, О Господь. В этой ту­пой и бес­цвет­ной се­ро­сти, в этом не­яс­ном пе­пель­ном све­те, я вку­шаю аро­мат бес­ко­неч­ных про­странств, све­жий бриз от­кры­тых мо­рей, мо­гу­чее ды­ха­ние сво­бод­ных вер­шин по­сто­ян­но на­пол­ня­ет мое серд­це и про­пи­ты­ва­ет мою жизнь; все барь­е­ры упа­ли во мне и во­круг ме­ня и я ощу­щаю се­бя, по­доб­но пти­це, рас­крыв­шей свои кры­лья ни пе­ред чем не ог­ра­ни­чен­ным по­ле­том. Но пти­ца про­дол­жа­ет си­деть на ска­ле, ее кры­лья рас­про­стер­ты под се­рым ку­че­ря­вым не­бом, ожи­дая, что­бы взмыть ввысь, ожи­дая при­хо­да че­го-то ожи­дае­мо­го, но не зная, чем оно яв­ля­ет­ся. По­сколь­ку она боль­ше не име­ет оков, сдер­жи­ваю­щих ее по­лет, у нее боль­ше нет меч­ты уле­теть прочь. Соз­на­вая свою сво­бо­ду, она не на­сла­ж­да­ет­ся ей и ос­та­ет­ся, по­доб­но дру­гим, сре­ди дру­гих си­деть на зем­ле сре­ди тем­но­го и гус­то­го ту­ма­на.

4 де­каб­ря 1916

О Господь, по­сколь­ку Ты раз­ре­шил это, я сно­ва ста­ла еже­днев­но при­хо­дить к Те­бе, ос­во­бо­ж­да­ясь на не­сколь­ко крат­ких мгно­ве­ний от ак­тив­но­сти, ко­то­рая аб­со­лют­но от­но­си­тель­на, да­же то­гда, ко­гда я во­вле­че­на в нее. Ты по­гру­жа­ешь ме­ня на­зад в дей­ст­вие и обы­ден­ное соз­на­ние, Ты да­ру­ешь мне воз­мож­ность ре­гу­ляр­но сно­ва при­ле­тать к Те­бе, вос­па­рить, на вре­мя, в не­ру­ши­мое Без­мол­вие и веч­ное Соз­на­ние.

О Господь, Ты хо­тел, что­бы су­ще­ст­во ста­но­ви­лось бо­лее ши­ро­ким и бо­га­тым. Но это­го нель­зя дос­тичь без вхо­ж­де­ния сно­ва во тьму и не­ве­де­ние, хо­тя бы вре­мен­но и час­тич­но.

Эти, при­хо­дя­щие сей­час тем­но­та и не­ве­де­ние, пре­бы­ва­ют у Тво­их стоп, как са­мое скром­ное из ис­пы­та­ний. Я не про­шу Те­бя по­сто­ян­но да­ро­вать мне Соз­на­ние, ко­то­рое Ты да­ришь мне в эти мгно­ве­ния и чис­то­го об­ще­ния. Я толь­ко про­шу сде­лать эти мгно­ве­ния еще бо­лее спо­кой­ны­ми и чис­ты­ми, что­бы все боль­ше и боль­ше ук­ре­пить и ос­ве­тить соз­на­ние, да­бы оно мог­ло вер­нуть­ся к сво­им еже­днев­ным де­лам с об­нов­лен­ной си­лой и зна­ни­ем.

Ты на­по­ми­на­ешь мне эти­ми крат­ки­ми мгно­ве­ния­ми экс­та­ти­че­ско­го ото­жде­ст­в­ле­ния, о том, что Ты да­ро­вал мне си­лу соз­на­тель­но­го еди­не­ния с То­бой. И бо­же­ст­вен­ная му­зы­каль­ная гар­мо­ния за­хва­ты­ва­ет все су­ще­ст­во.

Но зву­ки ска­п­ли­ва­ют­ся в го­ло­ве, как по­за­ди вуа­ли и не сло­ва сте­ка­ют сей­час с пе­ра....

5 де­каб­ря 1916

Ты да­ро­вал мне ми­лость Твое­го по­коя, в ко­то­ром рас­тво­ре­ны все ин­ди­ви­ду­аль­ные ог­ра­ни­че­ния, в ко­то­ром пре­бы­ва­ешь во всём и, еще бо­лее оп­ре­де­лен­но, всё пре­бы­ва­ет в Те­бе. Но ум, по­гру­жен­ный в этот бо­же­ст­вен­ный экс­таз, еще не на­шел си­лу вы­ра­же­ния.

(Фак­ти­че­ская за­пись пе­ре­жи­ва­ния)

"Обер­нись к зем­ле". Обыч­но, при­каз слы­шен в без­мол­вии не­ру­ши­мой иден­ти­фи­ка­ции. За­тем, соз­на­ние ста­ло тем, Еди­ным во всем. "Вез­де и во всех тех, в ком ты мо­жешь ви­деть Еди­но­го, бу­дет про­бу­ж­де­но соз­на­ние этой то­ж­де­ст­вен­но­сти с Бо­же­ст­вен­ным. Смот­ри..." Это бы­ла япон­ская ули­ца, яр­ко ос­ве­щен­ная ве­се­лы­ми фо­на­ри­ка­ми, жи­во­пис­но рас­кра­шен­ны­ми в яр­кие цве­та. И по­сте­пен­но поя­ви­лось Бо­же­ст­вен­ное, ви­ди­мое во всем и в ка­ж­дом, что соз­на­тель­но дви­га­лось по ули­це. Один из не­бреж­но по­стро­ен­ных до­мов стал про­зрач­ным, про­яв­ляя жен­щи­ну, си­дя­щую на та­та­ми в ве­ли­ко­леп­ном фио­ле­то­вом ки­мо­но, рас­ши­тым в зо­ло­тые яр­кие цве­та. Жен­щи­на бы­ла кра­си­ва, в воз­рас­те от три­дца­ти пя­ти до со­ро­ка лет. Она иг­ра­ла на зо­ло­ти­стом са­ми­се­не (sami­sen). У ее ног ле­жал ма­лень­кий ре­бе­нок. И в жен­щи­не, то­же бы­ло вид­но Бо­же­ст­вен­ное.

7 де­каб­ря 1916

Гос­подь, во­ис­ти­ну, я мо­гу ска­зать, что у ме­ня нет ни Йо­ги, ни ка­ких-ли­бо доб­ро­де­те­лей, ибо я пол­но­стью из­ба­ви­лась от то­го, что со­став­ля­ет сла­ву всех тех, кто хо­тел слу­жить Те­бе. Внеш­не, моя жизнь так обыч­на и ба­наль­на, на сколь­ко это толь­ко воз­мож­но; и ка­кая же она внут­рен­не? Это ти­хое спо­кой­ст­вие без ка­ких-ли­бо из­ме­не­ний или не­ожи­дан­но­стей; по­кой че­го-то, что уже реа­ли­зо­ва­но и боль­ше не ищет се­бя, что боль­ше ни­че­го уже не ждет от жиз­ни и ве­щей, что дей­ст­ву­ет, не рас­счи­ты­вая ни на ка­кую вы­го­ду, аб­со­лют­но зная, что в лю­бом слу­чае это дей­ст­вие не при­над­ле­жит ему, ни в его по­бу­ж­де­нии, ни в его ре­зуль­та­те; что же­ла­ет, осоз­на­ет толь­ко то, что вер­хов­ная Во­ля же­ла­ет в нем; по­кой пол­но­стью ос­но­ван­ный на не­оп­ро­вер­жи­мой уве­рен­но­сти, на без­объ­ект­ном зна­нии, на бес­при­чин­ной ра­до­сти, на са­мо­су­ще­ст­вую­щем ста­ту­се соз­на­ния, ко­то­рый уже боль­ше не при­над­ле­жит вре­ме­ни. Это не­под­виж­ность, дви­жу­щая­ся в сфе­ре внеш­ней жиз­ни, и, все же, не при­над­ле­жа ей или не пы­та­ясь из­бе­жать ее. Я ни на что не на­де­юсь, ни­че­го не ожи­даю, ни­че­го не же­лаю, ни к че­му не стрем­люсь и, пре­ж­де все­го, я - есть ни­что; и, все же, сча­стье, по­кой - чис­тое сча­стье, не осоз­наю­щее се­бя, ко­то­ро­му не нуж­но смот­реть на свое соб­ст­вен­ное су­ще­ст­во­ва­ние, ко­то­рое при­шло, что­бы по­се­лить­ся в до­ме это­го те­ла. Это сча­стье - есть Ты, О Господь, и этот по­кой - то­же Ты, ибо это то, что че­ло­ве­че­ские спо­соб­но­сти и чув­ст­ва че­ло­ве­ка не мо­гут ни вос­при­нять, ни на­сла­ж­дать­ся этим. Так, что это Ты, О Господь, есть тот, кто оби­та­ет в этом те­ле и вот по­че­му это те­лес­ное жи­ли­ще ка­жет­ся та­ким бед­ным и по­сред­ст­вен­ным для та­ко­го чу­дес­но­го оби­та­те­ля.

8 де­каб­ря 1916

О Господь, это был наш раз­го­вор се­го­дня ут­ром: Ты про­бу­дил ви­таль­ное су­ще­ст­во вол­шеб­ной па­лоч­кой Сво­его им­пуль­са и ска­зал ему: "Про­бу­дись, со­гни лук тво­ей во­ли, ибо ско­ро на­сту­пит час дей­ст­вия". Вне­зап­но про­бу­ж­дён­ное, ви­таль­ное су­ще­ст­во под­ня­лось, по­тя­ги­ва­ясь, стрях­ну­ло пыль сво­его дол­го­го оце­пе­не­ния, чув­ст­вуя эла­стич­ность сво­их эле­мен­тов, оно осоз­на­ло, что всё ещё силь­но и го­дит­ся для дей­ст­вия.

И с пла­мен­ным до­ве­ри­ем оно от­ве­ти­ло вер­хов­но­му при­зы­ву: "Я здесь, О Господь, что Ты хо­чешь от ме­ня?" Но пре­ж­де, чем бы­ли про­из­не­се­ны сле­дую­щие сло­ва, вме­шал­ся ра­зум со сво­им об­ра­ще­ни­ем и низ­ко скло­ня­ясь пе­ред Вла­ды­кой в знак под­чи­не­ния ска­зал ему сле­дую­щее: "О Господь, Ты зна­ешь, что я пре­дан Те­бе и, что я ста­ра­юсь сде­лать наи­луч­шее, что­бы быть вер­ным и чис­тым про­вод­ни­ком Тво­ей вы­со­чай­шей Во­ли. Но ко­гда я об­ра­щаю свой взор к зем­ле, я ви­жу, что как бы ве­лик че­ло­век не был, его сфе­ра дей­ст­вия ужас­но ог­ра­ни­че­на. Че­ло­век, ко­то­рый в сво­ём уме и да­же в сво­ём ви­таль­ном су­ще­ст­ве ши­рок, как все­лен­ная или, по мень­ше ме­ре, ши­рок, как зем­ля, но как толь­ко он на­чи­на­ет дей­ст­во­вать, сра­зу ока­зы­ва­ет­ся за­клю­чён­ным в уз­кие рам­ки ма­те­ри­аль­но­го дей­ст­вия, очень ог­ра­ни­чен­но­го в сво­ём по­ле и по сво­им ре­зуль­та­там. Будь то - ос­но­ва­тель ре­ли­гии или по­ли­ти­че­ский ре­фор­ма­тор, тот, кто на­чи­на­ет дей­ст­во­вать, ста­но­вит­ся ни­чтож­но ма­лень­ким ка­меш­ком во все­об­щем строе­нии, кру­пи­ца пес­ка в гро­мад­ной дю­не че­ло­ве­че­ской ак­тив­но­сти. По­это­му я не ви­жу ни­ка­ко­го осу­ще­ст­ви­мо­го дей­ст­вия, за­слу­жи­ваю­ще­го со­сре­до­то­че­ния на нём все­го су­ще­ст­ва и, ко­то­рое дос­той­но стать це­лью его су­ще­ст­во­ва­ния. Ви­таль­ное су­ще­ст­во по­лу­ча­ет удо­воль­ст­вие в аван­тю­ре, но нуж­но ли по­зво­лять ему пус­кать­ся в не­кую жал­кую аван­тю­ру, не­дос­той­ную ин­ст­ру­мен­та, соз­наю­ще­го Твоё При­сут­ст­вие? " - "Ни­че­го не бой­ся", - был от­вет. "Ви­таль­но­му су­ще­ст­ву не нуж­но по­зво­лять при­во­дить се­бя в дви­же­ние, оно не долж­но про­сить у те­бя со­дей­ст­вия при­ло­же­ни­ем всех уси­лий тво­их ор­га­ни­за­тор­ских спо­соб­но­стей, за ис­клю­че­ни­ем слу­чая, ко­гда пред­ло­жен­ное дей­ст­вие дос­та­точ­но ши­ро­ко и пол­но, что­бы це­ли­ком и с поль­зой при­ме­нить все ка­че­ст­ва су­ще­ст­ва. Ка­ким бу­дет в точ­но­сти это дей­ст­вие, ты уз­на­ешь, ко­гда это дей­ст­вие при­дёт к те­бе. Но я пре­дос­те­ре­гаю те­бя, да­же сей­час, что­бы ты бы­ла го­то­ва не от­верг­нуть его. Я, так­же, пре­ду­пре­ж­даю те­бя и ви­таль­ное су­ще­ст­во, что вре­мя ма­лень­кой, спо­кой­ной, од­но­об­раз­ной и мир­ной жиз­ни по­до­шло к кон­цу. Даль­ше - бу­дут уси­лия, опас­ность, не­пред­ви­ден­ное, не­на­дёж­ность, но, так­же, бу­дет и си­ла. Ты соз­да­на для этой ро­ли. По­сле дол­го­го со­гла­ша­тель­ст­ва пол­но­стью за­будь об этом, по­сколь­ку то­гда бы­ло ещё не вре­мя, и ты бы­ла не го­то­ва, сей­час же, про­бу­дись к соз­на­нию то­го, что в этом, в дей­ст­ви­тель­но­сти, за­клю­ча­ет­ся твоя ис­тин­ная роль, и имен­но для это­го ты бы­ла соз­да­на".

Ви­таль­ное су­ще­ст­во, ко­то­рое пер­вое про­бу­ди­лось к соз­на­нию и со свой­ст­вен­ным ему эн­ту­зи­аз­мом вос­клик­ну­ло: "О Господь, я го­то­во, Ты мо­жешь по­ло­жить­ся на ме­ня!" Ум, бо­лее роб­кий и не­сме­лый, хо­тя, так­же, и бо­лее по­слуш­ный, до­ба­вил: "То, что Ты хо­чешь, хо­чу и я. Ты хо­ро­шо зна­ешь, что я все­це­ло при­над­ле­жу Те­бе. Но дол­жен ли я су­меть до­ка­зать, что справ­люсь с за­да­чей,

дол­жен ли я иметь ор­га­ни­зую­щую си­лу, ко­то­рое ви­таль­ное су­ще­ст­во смо­жет реа­ли­зо­вать?"

- "Имен­но над тем, что­бы под­го­то­вить те­бя к это­му, я и ра­бо­таю в дан­ный мо­мент, вот по­че­му ты под­вер­га­ешь­ся дис­ци­п­ли­не пла­стич­но­сти и обо­га­ще­ния. Ни о чём не бес­по­кой­ся: си­ла при­дёт, ко­гда бу­дет нуж­но. Не по­то­му, что ты был ог­ра­ни­чен, так­же, как и ви­таль­ное су­ще­ст­во, очень ма­лень­ки­ми ак­тив­но­стя­ми, на то вре­мя, по­ка это бы­ло по­лез­но, что­бы дать ве­щам, ко­то­рые долж­ны быть под­го­тов­ле­ны, вре­мя на под­го­тов­ку. Я го­во­рю это не по­то­му, что ты не­спо­соб­на жить в сто­ро­не от этих ми­ло­стей в по­ле дей­ст­вия, со­от­вет­ст­вую­щем твое­му ис­тин­но­му уров­ню. Я вы­брал те­бя из всей веч­но­сти, что­бы ты бы­ла мо­им осо­бен­ным пред­ста­ви­те­лем на зем­ле, не толь­ко не­ви­ди­мо, скры­тым об­ра­зом, но, так­же, и от­кры­то пе­ред все­ми людь­ми. И ты бу­дешь тем, для че­го ты бы­ла соз­да­на". И на мгно­ве­ние Мас­тер и ин­ст­ру­мент ста­но­вят­ся еди­ным. Не­срав­нен­ным, веч­ным, бес­ко­неч­ным.

9 де­каб­ря 1916

Толь­ко сей­час, спус­тя боль­шой про­ме­жу­ток вре­ме­ни по­сле то­го, как я вы­шла из мое­го со­зер­ца­ния, я по­ня­ла, что это бы­ло.

Этим ут­ром сно­ва я во­шла в то со­стоя­ние, в ко­то­ром соз­на­ние рас­сы­па­но во мно­же­ст­ве раз­лич­ных эле­мен­тов - цен­тров соз­на­ния, как ин­ди­ви­ду­аль­ных, так и кол­лек­тив­ных для то­го, что­бы со­вер­шить оп­ре­де­лён­ное дей­ст­вие там или вер­нее столь­ко дей­ст­вий, сколь­ко эти эле­мен­ты не­сут в се­бе.

Вне­зап­но, то в од­ном мес­те, то в дру­гом от­чёт­ли­во по­яв­ля­лись вспыш­ки, за­тем они ту­ск­не­ли, ус­ту­пая ме­сто но­вым. Ка­ж­дый дей­ст­вую­щий эле­мент соз­на­ния яс­но осоз­на­вал своё дей­ст­вие, но соз­на­ние це­ло­го, ка­за­лось не­воз­мож­ным из-за чрез­вы­чай­ной ком­плекс­но­сти, ко­то­рую оно вы­зы­ва­ло, и бы­ло бес­по­лез­ным для вы­пол­не­ния са­мой ра­бо­ты.

10 де­каб­ря 1916

О Господь, не­ко­то­рая внеш­няя сла­бость ино­гда бо­лее по­лез­на Те­бе для ра­бо­ты, чем слиш­ком яв­ное со­вер­шен­ст­во. Ка­жет­ся, что про­яв­лен­ное со­вер­шен­ст­во яв­ля­ет­ся воз­мож­ной пре­ро­га­ти­вой толь­ко для тех, кто уда­лил­ся от ми­ра и от ра­бо­ты в ми­ре. Но для тех, ко­го Ты из­брал свои­ми ра­бот­ни­ка­ми на зем­ле, я яс­но ви­жу, что не­ко­то­рые сла­бо­сти, не­со­вер­шен­ст­во (при ус­ло­вии, что они толь­ко внеш­ние, а не ре­аль­ные) в Тво­их гла­зах бо­лее по­лез­ны и, сле­до­ва­тель­но, бо­лее со­вер­шен­ны, чем са­мо со­вер­шен­ст­во. И от­каз от со­вер­шен­ст­ва в его внеш­ней фор­ме яв­ля­ет­ся ча­стью ин­те­граль­но­го от­ка­за от не­ве­же­ст­ва от­дель­но­го я.

Не по­то­му ли, О Господь, Ты да­ёшь мне так ред­ко экс­таз пол­но­го ото­жде­ст­в­ле­ния и со­вер­шен­ное соз­на­ние?

Пре­ж­де я бы­ла из­ба­ло­ва­на То­бой. Ты дал мне жить в по­сто­ян­ном Тво­ём при­сут­ст­вии... Но сей­час, ка­жет­ся, буд­то Ты учишь ме­ня по­знать не­из­мен­ное бла­жен­ст­во да­же во тьме и не иметь ни­ка­ких пред­поч­те­ний: будь то соз­на­ние или не­соз­на­ние.

За пре­де­ла­ми всех же­ла­ний быть по­гру­жен­ной в ус­ло­вия тех, кто жи­вёт стра­стя­ми..., стран­но!

Но са­мое стран­ное, что это ос­тав­ля­ет ме­ня аб­со­лют­но спо­кой­ной, мир­ной и удов­ле­тво­рен­ной и в этой тем­но­те я ви­жу ве­ли­кую си­лу, а в глу­би­не но­чи так­же мо­гут быть слыш­ны воз­вы­шен­ные не­бес­ные гар­мо­нии.

О Господь, ка­ж­дый но­вый миг в Тво­ём цар­ст­ве - есть но­вый по­вод для изум­ле­ния!

12 де­каб­ря 1916

Мой ум обес­по­ко­ен тем, что су­ще­ст­во так по­сто­ян­но об­ра­ще­но к та­ким ни­чтож­ным ве­щам, вра­ща­ет­ся в та­ком уз­ком кру­ге прак­ти­че­ских и без­от­ла­га­тель­ных мыс­лей.

О Господь, оно учит­ся ви­деть Те­бя вез­де и в са­мой мель­чай­шей ве­щи оно осоз­на­ёт Те­бя и на­сла­ж­дать­ся То­бой. Но, да­же так на­сла­ж­да­ясь То­бой и уз­на­вая Те­бя в са­мых пус­тых и бес­по­лез­ных ве­щах и ак­тив­но­стях, так же, как и в са­мых ши­ро­ких и бла­го­род­ных, оно удив­ля­ет­ся, по­че­му же они пре­ва­ли­ру­ют над ос­таль­ны­ми. На про­тя­же­нии по­след­них ме­ся­цев мно­го раз оно ста­ра­лось ока­зы­вать про­ти­во­дей­ст­вие этой тен­ден­ции, но вся­кий раз тщет­но; не по­то­му ли, что Ты на­хо­дишь, что это хо­ро­шо или это из-за то­го, что оно не спо­соб­но су­ще­ст­во­вать по-дру­го­му? Оно за­да­ло во­прос Те­бе и, как все­гда, Твоя улыб­ка при­шла в уте­ше­ние ему, но точ­но­го от­ве­та не бы­ло.

Сей­час для это­го ума, мель­чай­ший объ­ект ста­но­вит­ся не­по­сти­жи­мой мис­те­ри­ей, и всё по­сто­ян­но яв­ля­ет­ся по­во­дом для изум­ле­ния.

14 де­каб­ря 1916

О Господь, я при­вет­ст­вую Те­бя и низ­ко скло­ня­юсь пред То­бой. Но я не долж­на пи­сать, ибо Ты толь­ко что ска­зал мне в от­вет на во­прос в этой ме­ди­та­ции: "У нас бы­ла тай­ная бе­се­да, ко­то­рую да­же твои соб­ст­вен­ные фи­зи­че­ские уши не долж­ны слы­шать".

20 де­каб­ря 1916

Дни про­шли бур­но и бес­по­кой­но в сво­ём внеш­нем про­яв­ле­нии, но силь­но и спо­кой­но в сво­ей ре­аль­но­сти, от­ра­жаю­щей Твою бо­же­ст­вен­ную во­лю; они про­шли, раз­вёр­ты­вая, рас­кры­вая, раз­ви­вая сно­ва всё не­ожи­дан­ное и из­ме­няю­щее­ся ве­ли­ко­ле­пие Тво­ей не­ус­тан­ной бо­же­ст­вен­ной иг­ры. И как чу­дес­но на­блю­дать её, ко­гда по­ни­ма­ешь то бес­ко­неч­ное пе­ре­пле­те­ние дви­же­ний, ко­то­рое соз­да­ёт Твоя веч­ная во­ля, ко­гда зна­ешь, что всё это яв­ля­ет­ся фор­мой це­лой веч­но­сти и, что толь­ко из-за на­ших ог­ра­ни­чен­ных спо­соб­но­стей вос­при­ятия она ста­но­вит­ся не­пре­рыв­ной по­сле­до­ва­тель­но­стью фак­тов, в ко­то­рых мы - есть дар­мо­вые и не­ве­же­ст­вен­ные ак­тё­ры. Мы дей­ст­ву­ем с внеш­ним не­соз­на­ни­ем и сле­по­той тех, кто не зна­ет, и всё же я знаю, что да­же то­гда, ко­гда я яв­ля­юсь ак­тё­ром, я так же яв­ля­юсь и зри­те­лем. Но я ещё не­дос­та­точ­но чис­та для Те­бя, что­бы пре­дос­та­вить мо­ему взо­ру то­таль­ность дей­ст­вий и ре­зуль­та­тов; пе­ред на­ча­лом дей­ст­вия я знаю лишь час­тич­но и не­со­вер­шен­но и мне раз­ре­ше­но дей­ст­во­вать, имея зна­ние "за­чем", с пол­ным ос­ве­щё­ни­ем то­го, что Ты ожи­да­ешь от ме­ня. О Господь, ко­гда же у ме­ня бу­дет эта чис­то­та? Но это­го я то­же боль­ше не ожи­даю в не­тер­пе­нии и боль­ше не про­шу. Я ви­жу, как силь­но Твоё ве­ли­ко­ле­пие за­тем­ня­ет­ся и вуа­ли­ру­ет­ся в этом ни­чтож­ном и жал­ком ин­ст­ру­мен­те, но Ты, Ты ведь зна­ешь, по­че­му он та­кой, и эти его за­тем­не­ния и сла­бо­сти Ты так­же ис­поль­зу­ешь для дос­ти­же­ния, Тво­их веч­ных це­лей.

Моя ду­ша в мо­лит­ве с лю­бо­вью низ­ко скло­ня­ет­ся пред тем, что она мо­жет по­нять и уз­нать о Те­бе. Моя ду­ша мо­лит­ся и без ос­тат­ка от­да­ёт се­бя Те­бе с тем воз­вы­шен­ным пы­лом, ко­то­рый дос­ти­га­ет сво­ей куль­ми­на­ции в ото­жде­ст­в­ле­нии. Моя ду­ша мо­лит­ся... и моё те­ло - то­же; моя мысль без­молв­на в не­мом экс­та­зе.

(Со­об­ще­ние, по­лу­чен­ное в 5.30 вче­ра, по­сле ме­ди­та­ции)

"Как ты по­ни­ма­ешь ме­ня, я рас­ска­жу этим ве­че­ром. Я ви­жу в тво­ём серд­це брил­ли­ант, ок­ру­жён­ный зо­ло­тым све­том. Он од­но­вре­мен­но чис­тый и тё­п­лый, не­что та­кое, что мо­жет про­явить без­лич­ную лю­бовь, но по­че­му ты хра­нишь это со­кро­ви­ще за­пер­тым в этой тём­ной шка­тул­ке об­ши­той тём­ным пур­пу­ром? Са­мый даль­ний по­кров со­сто­ит из тём­ной без бле­ска си­не­вы - ис­тин­ной ман­тии тьмы. Ка­жет­ся, что ты опа­са­ешь­ся по­ка­зы­вать своё ве­ли­ко­ле­пие. Учись из­лу­чать, и не бо­ять­ся штор­ма: ве­тер уно­сит нас да­ле­ко от бе­ре­га, но и по­ка­зы­ва­ет нас все­му ми­ру. Бу­дешь ли ты эко­но­мить свою неж­ность? Но ис­точ­ник люб­ви бес­ко­не­чен. Ты опа­са­ешь­ся быть не­по­ня­той? Но где ты ви­де­ла че­ло­ве­ка спо­соб­но­го по­нять Бо­же­ст­вен­ное? И ес­ли веч­ная ис­ти­на на­шла в те­бе сред­ст­ва для сво­его про­яв­ле­ния, че­го же те­бе за­бо­тить­ся об ос­таль­ном? Ты, как пи­лиг­рим, вы­хо­дя­щий из свя­ти­ли­ща, стоя­щий на по­ро­ге пе­ред тол­пой: он не ре­ша­ет­ся по­ка­зать свой дра­го­цен­ный сек­рет сво­его вы­со­чай­ше­го от­кры­тия. Слу­шай, я то­же дол­го не ре­шал­ся, ибо пред­ви­дел и мою про­по­ведь, и её ре­зуль­та­ты: не­со­вер­шен­ст­во вы­ра­же­ния, и ещё боль­шее не­со­вер­шен­ст­во не­по­ни­ма­ния. И, всё же, я по­вер­нул­ся к зем­ле и к лю­дям и при­нёс им моё по­сла­ние. По­вер­нись к зем­ле и к лю­дям - не этот ли при­каз ты слы­шишь в сво­ём серд­це? - в тво­ём серд­це, ибо, это то, что не­сёт сча­ст­ли­вую весть тем, кто жа­ж­дет со­стра­да­ния. С этих пор ни­что не смо­жет раз­ру­шить брил­ли­ант. Он не­уяз­вим в сво­ём по­строе­нии и мяг­кое из­лу­че­ние, ко­то­рое идёт от не­го мо­жет мно­гое из­ме­нить в серд­цах лю­дей. Ты со­мне­ва­ешь­ся в сво­ей си­ле и бо­ишь­ся сво­его не­ве­же­ст­ва? И это имен­но то, что уку­ты­ва­ет твою си­лу в ту тём­ную ман­тию кро­меш­ной но­чи. Ты ко­леб­лешь­ся и дро­жишь на по­ро­ге мис­те­рий, ибо сей­час та­ин­ст­во про­яв­ле­ния ка­жет­ся те­бе бо­лее страш­ной и не­по­сти­жи­мой, чем мис­те­рия её Веч­ной При­чи­ны. Но ты сно­ва долж­на на­брать­ся храб­ро­сти и под­чи­нить­ся при­ка­зу глу­бин. Я го­во­рю те­бе это, ибо знаю те­бя и люб­лю те­бя, так же, как и ты зна­ешь и лю­бишь ме­ня. Я так яс­но поя­вил­ся пе­ред тво­им взо­ром, да­бы ты мог­ла не со­мне­вать­ся в мо­их сло­вах. Так­же, я по­ка­зал те­бе твоё серд­це, да­бы ты смог­ла ви­деть, что вер­хов­ная Ис­ти­на же­ла­ет от не­го, что­бы ты смог­ла от­крыть в нём за­кон сво­его бы­тия. Эта вещь ка­жет­ся для те­бя ещё чрез­вы­чай­но труд­ной, но при­дёт день, ко­гда ты изу­мишь­ся то­му, как всё мо­жет быть по дру­го­му.

Сакь­я­му­ни.

21 де­каб­ря 1916

Гос­подь, Ты ска­зал мне ус­та­ми то­го, кто из­вес­тен Те­бе луч­ше всех, ве­ро­ят­нее все­го для то­го, что­бы луч­ше дать мне по­нять Твой урок (то­гда бу­ду ли я глу­ха к Твое­му пря­мо­му вну­ше­нию?). И ещё, в дан­ный мо­мент я не знаю, что мне де­лать. Ты зна­ешь, как я бу­ду сча­ст­ли­ва, ес­ли, Тво­ей ми­ло­стью я смо­гу быть пол­но­стью пре­об­ра­зо­ва­на в очаг бо­же­ст­вен­ной люб­ви, той люб­ви, ко­то­рая яв­ля­ет­ся пер­вым и вы­со­чай­шим про­яв­ле­ни­ем Тво­ей веч­ной Ис­ти­ны; той люб­ви, ко­то­рая од­но­вре­мен­но яв­ля­ет­ся са­мым пол­ным вы­ра­же­ни­ем Тво­ей Ис­ти­ны в этом ми­ре и са­мой пря­мой до­ро­гой, ве­ду­щей к не­му че­ло­ве­че­ское соз­на­ние, да­бы оно мог­ло не сбить­ся с пу­ти. В те дни, ко­гда я стре­ми­лась, жа­ж­да­ла и мо­ли­ла, как мно­го раз я про­си­ла Тво­ей ми­ло­сти это­го со­стоя­ния, как наи­бо­лее со­от­вет­ст­вую­ще­го мо­ей ны­неш­ней идее о дей­ст­вии! В то вре­мя мне ка­за­лось, что это пе­ри­од, ко­гда я долж­на быть очи­ще­на от всех эгои­сти­че­ских пред­поч­те­ний, да­бы Ты смог бы из­брать это ин­ди­ви­ду­аль­ное зем­ное су­ще­ст­во в ка­че­ст­ве ин­ст­ру­мен­та для ма­ни­фе­ста­ции Тво­ей люб­ви на зем­ле. И сей­час, ко­гда Ты про­сишь это­го от ме­ня, я боль­ше чем пре­ж­де чув­ст­вую соб­ст­вен­ную бес­по­мощ­ность. Ибо я так дол­го ду­ма­ла, что знаю, чем яв­ля­ет­ся лю­бовь, и сей­час я не ви­жу ни­че­го, что нель­зя бы­ло бы на­звать лю­бо­вью. Так­же, я боль­ше не ви­жу ни­че­го осо­бен­но­го, что мож­но бы­ло бы на­звать лю­бо­вью. А как я мо­гу быть тем, что я боль­ше не мо­гу оп­ре­де­лить, быть в том со­стоя­нии, ко­то­рое я боль­ше не мо­гу от­ли­чить и рас­по­знать? И, всё же, Ты по­ка­зал мне вче­ра, что я хра­ню не­рас­кры­тым в тём­ном фут­ля­ре один из са­мых дра­го­цен­ных и мо­гу­ще­ст­вен­ных, Тво­их да­ров....

Гос­подь, всё моё су­ще­ст­во стре­мит­ся под­чи­нить­ся Твое­му го­ло­су, со­от­вет­ст­во­вать Твое­му За­ко­ну, но оно не зна­ет в сво­ём внеш­нем соз­на­нии, оно не по­ни­ма­ет то­го, что Ты ожи­да­ешь от не­го. Дей­ст­ви­тель­но, оно чув­ст­ву­ет, что сей­час его лю­бовь пре­бы­ва­ет в пас­сив­ном со­стоя­нии и, что Ты бы хо­тел про­бу­дить его к ак­тив­но­му со­стоя­нию, но как пе­рей­ти от од­но­го со­стоя­ния к дру­го­му - это то, что ус­коль­за­ет от не­го. Он зна­ет, что это ак­тив­ное со­стоя­ние люб­ви долж­но быть по­сто­ян­ным и им­пер­со­наль­ным, то есть аб­со­лют­но не­за­ви­си­мым от об­стоя­тельств и лич­но­стей, по­сколь­ку оно не мо­жет, и не долж­но быть скон­цен­три­ро­ва­но на од­ной осо­бой ве­щи, и в этом оно бу­дет по­хо­же на ны­неш­нее со­стоя­ние пас­сив­ной люб­ви, ко­то­рое, са­мо по се­бе, чис­то, не­из­мен­но и им­пер­со­наль­но. Но что оно не зна­ет, так это, как оно мо­жет про­дол­жать свои ак­тив­но­сти и, в то же вре­мя, со­хра­нить свою чис­то­ту, не­из­мен­ность и им­пер­со­наль­ность.

Вот по­че­му этим ве­че­ром я умо­ляю Гос­по­да Мит­ру, ко­то­рый так со­вер­шен­но сим­во­ли­зи­ру­ет Твою ис­ти­ну люб­ви, про­ся прий­ти мне на по­мощь и ос­ве­тить моё не­ве­де­ние, рас­се­ять мои со­мне­ния, по­бе­дить мою не­ре­ши­тель­ность, сло­мать по­след­ние пре­гра­ды и ов­ла­деть этим фи­зи­че­ским ин­ст­ру­мен­том, да­бы он стал тем, что Ты ожи­да­ешь от не­го.

Но моя речь роб­ка, а мой го­лос дро­жит, и я не знаю, слы­шит ли Гос­подь Мит­ра мою мо­лит­ву.

24 де­каб­ря 1916

Гос­подь, мой ум без раз­ре­ше­ния стал осоз­на­вать то, что долж­но про­изой­ти и как это про­изой­дёт. Ты дал мне этим ут­ром пред­чув­ст­вие то­го, что Ты ожи­да­ешь от ме­ня, толь­ко пред­чув­ст­вие, ибо это пер­вый, очень роб­кий шаг по чу­дес­ной до­ро­ге, ко­то­рую Ты час­тич­но от­крыл пе­ре­до мной. Это бы­ло по­доб­но под­ни­маю­ще­му­ся по­то­ку, всё раз­ду­ваю­щей­ся и под­ни­маю­щей­ся ре­ке, за­то­п­ляю­щей и по­кры­ваю­щей всё свои­ми бла­го­дат­ны­ми во­да­ми. И в этот раз, это бы­ло серд­це, ко­то­рое по­доб­ным же об­ра­зом пе­ре­пол­ни­лось под дав­ле­ни­ем сил люб­ви, ко­то­рые Ты влил в не­го; и всё су­ще­ст­во на­ча­ло лю­бить, лю­бить всё силь­нее и силь­нее, без ка­кой-ли­бо оп­ре­де­лён­ной це­ли, ни­что и всё од­но­вре­мен­но, то, что оно зна­ет и то, что не зна­ет, то, что оно ви­дит, и ни­ко­гда не ви­де­ло; и по­сте­пен­но эта по­тен­ци­аль­ная лю­бовь ста­ла дей­ст­вен­ной лю­бо­вью, го­то­вая из­лить­ся на всех и вся свои­ми бла­го­дат­ны­ми по­то­ка­ми в дей­ст­вен­ном сия­нии... Это бы­ло на­ча­ло, очень сла­бое на­ча­ло. Но я знаю, О Господь, это то, что Ты хо­чешь. Как все­гда, Твоя Во­ля - есть бес­ко­неч­ная Ми­лость, ко­то­рая пе­ре­пол­ня­ет су­ще­ст­во Тво­им бо­же­ст­вен­ным вос­тор­гом и уно­сит его вы­со­ко за пре­де­лы всех ни­чтож­ных слу­чай­но­стей к Сла­ве Твое­го не­бес­но­го оби­та­ния.

Быть тем, чем Ты хо­чешь, зна­чит быть бо­же­ст­вен­ным.

25 де­каб­ря 1916

(Что я слы­ша­ла в без­мол­вии и за­пи­са­ла про­шлым ве­че­ром)

" От­вер­гая всё, да­же муд­рость и соз­на­ние, ты смо­жешь под­го­то­вить своё серд­це к пред­на­зна­чен­ной для не­го ро­ли: внеш­не - са­мой не­воз­на­гра­ж­дае­мой ро­ли ис­точ­ни­ка, ко­то­рый все­гда из­ли­ва­ет свои во­ды, обиль­но те­ку­щие для всех, но к ко­то­ро­му ни­ка­кая во­да ни­ко­гда не воз­вра­ща­ет­ся на­зад. Он чер­па­ет свою не­ис­ся­кае­мую си­лу из глу­бин и ни­че­го не ожи­да­ет из­вне. Но ты все­гда мо­жешь чув­ст­во­вать воз­вы­шен­ное сча­стье, ко­то­рое со­про­во­ж­да­ет это не­ис­ся­кае­мое рас­про­стра­не­ние люб­ви; ибо лю­бовь са­мо­дос­та­точ­на и не ну­ж­да­ет­ся во вза­им­но­сти: это ис­тин­но да­же для ин­ди­ви­ду­аль­ной люб­ви и, в го­раз­до боль­шей сте­пе­ни, ис­тин­но для люб­ви бо­же­ст­вен­ной, ко­то­рая так пре­вос­ход­но от­ра­жа­ет бес­ко­неч­ность.

" Будь же этой лю­бо­вью во всех ве­щах, вез­де, все­гда, всё ши­ре и ин­тен­сив­нее и весь мир

ста­нет од­но­вре­мен­но и тво­ей ра­бо­той, и тво­им бо­гат­ст­вом, тво­им по­лем дей­ст­вия и тво­им за­вое­ва­ни­ем. На­стой­чи­во бо­рись, да­бы сло­мать по­след­ние ог­ра­ни­че­ния, ко­то­рые - есть лишь хруп­кие барь­е­ры для рас­ши­ряю­ще­го­ся су­ще­ст­ва. По­ко­ри по­след­нее не­ве­же­ст­во, уже за­ли­тое Оза­ряю­щей Си­лой. Бо­рись, да­бы по­бе­дить и вос­тор­же­ст­во­вать; бо­рись, что­бы пре­взой­ти всё, что яв­ля­ет­ся лишь се­го­дняш­ним днём; дай но­во­му Све­ту на­брать си­лу, по­ка­жи но­вый При­мер, в ко­то­ром ну­ж­да­ет­ся мир. Упор­но бо­рись со все­ми пре­пят­ст­вия­ми, как внут­рен­ни­ми, так и внеш­ни­ми. Лю­бовь - это дра­го­цен­ней­шая жем­чу­жи­на, пред­ло­жен­ная для тво­ей Реа­ли­за­ции".

26 де­каб­ря 1916*

Все­гда Твое сло­во, Гос­по­ди, да­руе­мое мне в без­мол­вии, сла­до­ст­но и обод­ряю­ще. Но я не по­ни­маю, чем этот ин­ст­ру­мент дос­то­ин ока­зы­вае­мой ему То­бою ми­ло­сти, или как он смо­жет ис­пол­нить то, что Ты от не­го тре­бу­ешь. Все в нем вы­гля­дит та­ким не­зна­чи­тель­ным, сла­бым и за­уряд­ным, пол­но­стью ли­шен­ным ин­тен­сив­но­сти, си­лы и раз­ма­ха по срав­не­нию с тем, чем он дол­жен быть для то­го, что­бы ис­пол­нить эту по­дав­ляю­щую его роль. Но я знаю, что не так уж важ­но то, о чем ду­ма­ет ра­зум. Ра­зум же зна­ет об этом и по­слуш­но ждет Твое­го при­ка­за.

Ты ве­лишь мне ста­рать­ся без ус­та­ли, и мне бы хо­те­лось иметь не­уга­си­мый за­пал, пре­одо­ле­ваю­щий ка­ж­дое за­труд­не­ние. Но Ты по­се­лил в мо­ем серд­це мир на­столь­ко неж­ный, что мне ка­жет­ся, что я уже боль­ше не знаю, как ста­рать­ся. Все мои спо­соб­но­сти и свой­ст­ва рас­цве­та­ют по­доб­но цве­там, спо­кой­но и без уси­лия, с ра­до­стью быть, с ра­до­стью рас­ти, с ра­до­стью вы­ра­жать Те­бя, ка­ким бы ни бы­ло Твое вы­ра­же­ние. Ес­ли борь­ба и су­ще­ст­ву­ет, то она на­столь­ко неж­на и лег­ка, что это сло­во вряд ли бу­дет здесь уме­ст­но. Но как ма­ло серд­це, что­бы вме­стить та­кую ог­ром­ную лю­бовь! И как сла­бы ви­таль­ность и фи­зи­че­ское те­ло, что­бы вы­не­сти да­руе­мую им мощь! Ты при­вел ме­ня к на­ча­лу Чу­дес­но­го Пу­ти, но хва­тит ли сил мо­им но­гам, что­бы прой­ти по не­му? Ты же ут­вер­жда­ешь, что дви­же­ние мое слиш­ком воз­вы­шен­но, что­бы бес­по­ко­ить­ся еще и об этом... дви­гать­ся... О, По­ве­ли­тель, как бес­ко­неч­но Твое со­стра­да­ние! И вновь Ты при­нял ме­ня во Все­мо­гу­щие объ­я­тия свои и ус­по­ко­ил в без­гра­нич­но­сти серд­ца сво­его, и серд­це Твое ска­за­ло мне: "Не тер­зай­ся, будь до­вер­чи­ва как ре­бе­нок: раз­ве не для мо­ей ты соз­да­на ра­бо­ты"?

Дата добавления: 2015-07-10