На­ви­га­тор. 11 страница

10 но­яб­ря 1914

О Господь, Твое При­сут­ст­вие ус­та­но­ви­лось во мне как не­при­ступ­ная ска­ла; все су­ще­ст­во ли­ку­ет от то­го, что пол­но­стью и без ос­тат­ка при­над­ле­жит Те­бе в ши­ро­кой и пол­ной са­мо­от­да­че.

О, Соз­на­ние, не­под­виж­ное и без­мя­теж­ное, Ты смот­ришь на ог­ра­ни­че­ния ми­ра как сфинкс веч­но­сти. И, все же, не­ко­то­рым Ты ус­ту­па­ешь Свой сек­рет.

Они мо­гут стать Тво­ей вер­хов­ной Во­лей, что вы­би­ра­ет без пред­поч­те­ния, а ис­пол­ня­ет без же­ла­ния.

15 но­яб­ря 1914

Од­на важ­ная вещь яв­ля­ет­ся той це­лью, ко­то­рую нуж­но дос­тичь; не ва­жен путь дос­ти­же­ния, и час­то луч­ше не знать его за­ра­нее, но что не­об­хо­ди­мо знать, так это дей­ст­ви­тель­но ли на­ста­ло вре­мя для бо­же­ст­вен­но­го дей­ст­вия на зем­ле и мо­жет ли за­ду­ман­ная в глу­би­нах ра­бо­та быть реа­ли­зо­ва­на.

Об этом, О Господь, Ты дал нам за­ве­ре­ние, га­ран­тию, ко­то­рая со­про­во­ж­да­лась са­мим мо­гу­ще­ст­вен­ным обе­ща­ни­ем, ка­кое толь­ко При­ро­да и уни­вер­саль­ное Соз­на­ние мо­гут дать... Так, что у нас есть уве­рен­ность в том, что-то, что долж­но быть сде­ла­но, бу­дет сде­ла­но и в то, что на­ши ин­ди­ви­ду­аль­ные су­ще­ст­ва в дей­ст­ви­тель­но­сти при­зва­ны к со­труд­ни­че­ст­ву в этой слав­ной по­бе­де, в этой но­вой ма­ни­фе­ста­ции. Что же еще нам нуж­но знать? Ни­че­го. По­это­му с ве­ли­чай­шей сме­ло­стью мы мо­жем на­блю­дать страш­ную бит­ву, ата­ку вра­ж­деб­ных сил, ко­то­рые не­воль­но, в ко­неч­ном сче­те, слу­жат реа­ли­за­ции Твое­го пла­на. Мы бы­ли бы не пра­вы, чув­ст­вуя оза­бо­чен­ность из-за то­го, что нам не да­но знать, как это слу­жит Твое­му за­мыс­лу, и ка­ким об­ра­зом Ты вос­тор­же­ст­ву­ешь над всем этим со­про­тив­ле­ни­ем, ибо Твой три­умф на­столь­ко по­лон, что все пре­пят­ст­вия, вся злая во­ля, вся не­на­висть, вос­стаю­щая про­тив Те­бя, есть лишь обе­ща­ние в еще бо­лее об­шир­ной и бо­лее пол­ной по­бе­де.

Из сум­мы со­про­тив­ле­ния мож­но оце­нить тот раз­мах, ко­то­рый Ты при­дашь дей­ст­вию Тво­их чис­тых сил, ко­то­рые при­хо­дят, да­бы про­явить­ся на зем­ле. Что про­ти­во­сто­ит, яв­ля­ет­ся как раз тем, на что на­прав­ле­но воз­дей­ст­вие этих сил; имен­но са­мая мрач­ная не­на­висть долж­на быть за­тро­ну­та и пре­об­ра­зо­ва­на в оза­рен­ный мир.

Ес­ли че­ло­ве­че­ская ин­ди­ви­ду­аль­ность, ко­то­рую Ты из­брал цен­тром Твое­го дей­ст­вия и Сво­им по­сред­ни­ком встре­ча­ет­ся с не­зна­чи­тель­ным чис­лом пре­пят­ст­вий, не­по­ни­ма­ния и не­на­вис­ти, то это зна­чит, что Ты по­ру­чил ему ог­ра­ни­чен­ную мис­сию, ли­шен­ную ка­кой-ли­бо си­лы. Он бу­дет дей­ст­во­вать толь­ко в уз­ком кру­гу уже под­го­тов­лен­ных лю­дей доб­рой во­ли, а не на хао­ти­че­скую и пе­ре­пу­тан­ную мас­су зем­ной суб­стан­ции.

О, бо­же­ст­вен­ный Вла­ды­ка, это зна­ние, ко­то­рое Ты да­ешь мне, по­зволь раз­де­лить со все­ми из нас, да­бы по­кой убе­ж­ден­но­сти мог ца­рить в на­ших серд­цах, и мы мог­ли в спо­кой­ст­вии про­ти­во­сто­ять все­му то­му, что, не­соз­на­тель­но при­вле­чен­ное к транс­фор­ма­ции, стре­ми­тель­но по­гру­жа­ет­ся в сле­пое не­ве­же­ст­во, по­ла­гая, что та­ким об­ра­зом смо­жет раз­ру­шить Пре­об­ра­зую­щую Лю­бовь.

16 но­яб­ря 1914

Ты как ве­тер в мо­ре, на­прав­ляю­щий суд­но на­зад к бе­ре­гу, да­бы, на­ко­нец, за­гру­зить его всем не­об­хо­ди­мым для дол­го­го пу­те­ше­ст­вия. Ты не за­гру­жа­ешь нас бес­смыс­лен­но. Твои слу­жи­те­ли долж­ны быть го­то­вы ко все­воз­мож­ным слу­ча­ям, долж­ны быть спо­соб­ны от­ве­чать всем тре­бо­ва­ни­ям, удов­ле­тво­ряя лю­бые ну­ж­ды.

17 но­яб­ря 1914

Увы, воз­вы­шен­ная Мать, как ве­ли­ко долж­но быть Твое тер­пе­ние! Вся­кий раз, ко­гда Твое соз­на­ние бу­дет со­вер­шать по­пыт­ки про­явить се­бя для то­го, что­бы ис­пра­вить ошиб­ки, что­бы ус­ко­рить не­уве­рен­ный про­гресс ин­ди­ви­ду­аль­но­го, вве­ден­но­го в за­блу­ж­де­ние сво­ей соб­ст­вен­ной ил­лю­зи­ей зна­ния, что­бы на­ме­тить вер­ный путь и дать ему си­лу, да­бы на­деж­но и без спо­ты­ка­ний сле­до­вать по не­му, поч­ти все­гда оно бу­дет от­тал­ки­вать Те­бя прочь, как нуд­но­го и бли­зо­ру­ко­го со­вет­чи­ка. Оно хо­чет лю­бить Те­бя в тео­рии смут­ной и про­ти­во­ре­чи­вой лю­бо­вью, но его гор­дый ум от­ка­зы­ва­ет­ся по­ла­гать­ся на Те­бя и пред­по­чи­та­ет блу­ж­дать сам по се­бе, чем про­дви­гать­ся, ве­до­мым То­бой.

И Ты от­ве­ча­ешь, все­гда улы­ба­ясь, в сво­ем не­уто­ми­мом ми­ло­сер­дии: "Эта ин­тел­лек­ту­аль­ная спо­соб­ность, ко­то­рая соз­да­ет че­ло­ве­че­скую гор­дость и при­во­дит его к ошиб­кам, яв­ля­ет­ся той са­мой спо­соб­но­стью, ко­то­рая, од­на­ж­ды ос­ве­щен­ная и очи­щен­ная, смо­жет так­же вес­ти его даль­ше и вы­ше все­лен­ской при­ро­ды, к пря­мо­му и соз­на­тель­но­му об­ще­нию с на­шим Гос­по­дом, с тем, что пре­бы­ва­ет за пре­де­ла­ми всех про­яв­ле­ний. Этот раз­де­ляю­щий ин­тел­лект, ко­то­рый за­став­ля­ет его на­хо­дить­ся в сто­ро­не от ме­ня, так­же по­зво­ля­ет ему бы­ст­ро взби­рать­ся к вер­ши­нам; он дол­жен под­ни­мать­ся не по­зво­ляя, что­бы его про­гресс был ско­ван или за­дер­жан всей все­лен­ной, ко­то­рая в сво­ей гро­мад­но­сти и ком­плекс­но­сти не мо­жет спо­соб­ст­во­вать та­ко­му стре­ми­тель­но­му вос­хо­ж­де­нию."

О, бо­же­ст­вен­ная Мать, Твое сло­во все­гда уте­ша­ет и бла­го­слов­ля­ет, ус­по­каи­ва­ет и ос­ве­ща­ет, и Твоя ве­ли­ко­душ­ная ру­ка под­ни­ма­ет склад­ки вуа­ли, скры­ваю­щей бес­ко­неч­ное зна­ние.

Как спо­кой­но, бла­го­род­но и чис­то` ве­ли­ко­ле­пие Твое­го безу­преч­но­го со­зер­ца­ния.

20 но­яб­ря 1914

О Господь, я бу­ду пре­бы­вать пе­ред То­бой по­доб­но аб­со­лют­но пус­той стра­ни­це, да­бы во­ля Твоя мог­ла быть за­пи­са­на во мне без вся­ких слож­но­стей и сме­ше­ний.

Са­мо вос­по­ми­на­ние о про­шлых опы­тах ино­гда долж­но вы­ме­тать­ся прочь из мыс­ли, да­бы не ме­шать этой ра­бо­те по­сто­ян­ной ре­ор­га­ни­за­ции, ко­то­рая од­на в ми­ре от­но­си­тель­но­стей бла­го­при­ят­ст­ву­ет Твое­му со­вер­шен­но­му про­яв­ле­нию.

Час­то че­ло­век це­п­ля­ет­ся за то, что бы­ло, бо­ясь по­те­рять ре­зуль­тат дра­го­цен­но­го опы­та, от­ка­зы­ва­ясь от без­гра­нич­но­го и вы­со­ко­го соз­на­ния, па­дая на­зад в бо­лее низ­кое со­стоя­ние.

И все же, че­го же дол­жен бо­ять­ся тот, кто яв­ля­ет­ся То­бой? Раз­ве он не мо­жет ид­ти с ра­до­ст­ной ду­шой и оза­рен­ным че­лом по пу­ти, на­чер­тан­но­му То­бой пе­ред ним, ка­ким бы он ни был, да­же ес­ли этот путь бу­дет пол­но­стью не­по­сти­жи­мым для его ог­ра­ни­чен­но­го рас­суд­ка?

О Господь, раз­бей все ста­рые струк­ту­ры мыс­ли, от­ме­ни про­шлые опы­ты, рас­тво­ри соз­на­тель­ный син­тез, ес­ли Ты счи­та­ешь это не­об­хо­ди­мым, да­бы Твоя ра­бо­та мог­ла быть ис­пол­не­на все луч­ше и луч­ше, а Твое про­дви­же­ние по зем­ле бы­ло бы со­вер­шен­ным.

21 но­яб­ря 1914

О Господь, Ты да­ешь мне Свою Си­лу, да­бы По­кой и Ра­дость мог­ли ца­рить над ми­ром.

И это су­ще­ст­во сей­час - лишь объ­я­тия по­коя, ох­ва­ты­ваю­щие всю зем­лю, оке­ан ра­до­сти, об­ру­ши­ваю­щий­ся на все ве­щи.

О, вы, на­пол­нен­ные не­на­ви­стью и зло­бой, ко­то­рые долж­ны быть вы­черк­ну­ты из ва­ших сер­дец, как мо­ре сти­ра­ет от­пе­ча­ток на пес­ке.

О, вы, вскарм­ли­ваю­щие вра­ж­ду, по­кой дол­жен вой­ти в ва­ши серд­ца, как он вхо­дит в ду­шу ре­бен­ка, убаю­кан­но­го сво­ей ма­мой.

Ибо бо­же­ст­вен­ная и все­лен­ская Мать об­ра­ти­ла свой взгляд на зем­лю, и она бла­го­сло­ви­ла ее.

4 де­каб­ря 1914

О Господь, по­сле дол­гих дней мол­ча­ния, все­це­ло за­ня­тых внеш­ней ра­бо­той, мне да­на, на­ко­нец, воз­мож­ность во­зоб­но­вить на­пи­са­ние этих стра­ниц и про­дол­жить этот раз­го­вор с То­бой, ко­то­рый так сла­док для ме­ня...

Но Ты сло­мал все мои при­выч­ки, ибо Ты го­то­вишь ме­ня к ос­во­бо­ж­де­нию от всех мен­таль­ных форм. Оп­ре­де­лен­ные мен­таль­ные фор­мы ин­ди­ви­ду­аль­но бо­лее мощ­ные или бо­лее при­спо­соб­лен­ные к тем­пе­ра­мен­ту яв­ля­ют­ся на­деж­ны­ми про­вод­ни­ка­ми, ве­ду­щи­ми к вы­со­чай­шим пе­ре­жи­ва­ни­ям. Но од­на­ж­ды пе­ре­жи­ва­ния за­кан­чи­ва­ют­ся, и Ты бу­дешь ос­во­бо­ж­дать их от оков вся­кой мен­таль­ной фор­мы, ка­кой бы вы­со­кой и чис­той она ни бы­ла, для то­го, что­бы мож­но бы­ло вы­ра­зить ее в но­вой, бо­лее ис­тин­ной фор­ме, чем та, что бы­ла в фор­ме, бо­лее со­от­вет­ст­вую­щей пе­ре­жи­ва­нию.

Так, Ты раз­би­ва­ешь все фор­мы мо­ей мыс­ли, и я пре­бы­ваю пе­ред То­бой сво­бод­ной от всех мен­таль­ных кон­ст­рук­ций, та­кой же не­знаю­щей как но­во­ро­ж­ден­ное ди­тя; и во тьме этой пус­то­ты сно­ва пре­бы­ва­ет вер­хов­ный по­кой че­го-то, что Су­ще­ст­ву­ет, но не вы­ра­же­но сло­ва­ми. И я без не­тер­пе­ния и стра­ха жду, ибо Ты сно­ва соз­дал из серд­ца не­из­ме­ри­мых глу­бин ин­тел­лек­ту­аль­ную фор­му, ко­то­рая ка­жет­ся Те­бе са­мой под­хо­дя­щей для Твое­го про­яв­ле­ния в этом ин­ст­ру­мен­те, сфор­ми­ро­ван­ном из са­мо­от­да­чи и пыл­кой ве­ры.

И пе­ред этой не­объ­ят­ной но­чью, на­пол­нен­ной обе­ща­ни­ем, я еще боль­ше чем все­гда чув­ст­вую сво­бод­ную и без­бреж­ную бес­ко­неч­ность...

И в вы­со­чай­шем бла­жен­ст­ве я бла­го­да­рю Те­бя, О Господь, за ту чу­дес­ную ми­лость, ко­то­рую Ты да­ро­вал мне: быть пред То­бой по­доб­но но­во­ро­ж­ден­но­му ди­тя.

10 де­каб­ря 1914

Вы­слу­шай, О Господь..., в без­мол­вии глу­бо­кой ме­ди­та­ции моя мо­лит­ва пыл­ко под­ни­ма­ет­ся к Те­бе.

Раз­ве не ве­ли­кая глу­пость иден­ти­фи­ци­ро­вать­ся с един­ст­вен­ной фор­мой мыс­ли, един­ст­вен­ной мен­таль­ной кон­ст­рук­ци­ей, ка­кой бы ог­ром­ной и мо­гу­ще­ст­вен­ной она ни бы­ла, да­бы сде­лать ее жи­ву­щим цен­тром че­ло­ве­че­ско­го су­ще­ст­во­ва­ния, опы­та и ак­тив­но­сти? Ис­ти­на веч­но пре­бы­ва­ет за пре­де­ла­ми все­го то­го, что мы мо­жем по­нять или ска­зать о ней. Пы­тать­ся най­ти наи­бо­лее под­хо­дя­щее вы­ра­же­ние, ко­то­рое наи­луч­шим об­ра­зом со­от­вет­ст­ву­ет этой ис­ти­не, ко­неч­но по­лез­ная за­да­ча, и да­же не­об­хо­ди­мая для пол­но­ты как ин­ди­ви­ду­аль­но­го раз­ви­тия, так и раз­ви­тия все­го че­ло­ве­че­ст­ва; но нуж­но все­гда быть сво­бод­ным от этой фор­му­лы вы­ра­же­ния, по­мес­тить центр сво­его соз­на­ния над ней в ре­аль­но­сти, ко­то­рая, не смот­ря на ве­ли­ко­ле­пие, кра­со­ту, со­вер­шен­ст­во мен­таль­ной фор­му­лы, все­гда из­бе­га­ет лю­бой фор­му­лы. Мир не яв­ля­ет­ся тем, что мы ду­ма­ем о нем. Важ­ность пред­став­ле­ния, ко­то­рое мы име­ем о ми­ре, за­клю­ча­ет­ся в его воз­дей­ст­вии на на­ше от­но­ше­ние к дей­ст­вию, и эта по­зи­ция мо­жет при­хо­дить от го­раз­до бо­лее глу­бо­ких, ис­тин­ных, бо­лее не­из­мен­ных влия­ний, чем, то, что яв­ля­ет­ся ре­зуль­та­том мен­таль­ных кон­ст­рук­ций, ка­ки­ми бы мо­гу­ще­ст­вен­ны­ми они ни бы­ли. Чув­ст­во­вать в се­бе во­лю к то­му, что­бы сфор­му­ли­ро­вать для лю­дей веч­ную Ис­ти­ну в бо­лее пол­ной, бо­лее вы­со­кой, бо­лее точ­ной фор­ме, чем это бы­ло сде­ла­но рань­ше, хо­ро­шо, но при ус­ло­вии то­го, что не бу­дет иден­ти­фи­ка­ции "се­бя" с этой ра­бо­той, не ста­но­вясь ее ра­бом и не те­ряя не­за­ви­си­мость и са­мо­кон­троль пе­ред ней. Это толь­ко вид дея­тель­но­сти и ни­че­го бо­лее, ка­кой бы зна­чи­тель­ной, с зем­ной точ­ки зре­ния, она ни бы­ла, но мы не долж­ны за­бы­вать, что она от­но­си­тель­на, как и вся­кая ак­тив­ность, и мы не долж­ны по­зво­лять ей бес­по­ко­ить наш глу­бо­кий мир и не­ру­ши­мый по­кой, ко­то­рый лишь один по­зво­ля­ет бо­же­ст­вен­ным си­лам про­яв­лять­ся че­рез нас без ка­кой-ли­бо де­фор­ма­ции и ис­ка­же­ния.

О Господь, моя мо­лит­ва не сфор­му­ли­ро­ва­на, но Ты слы­шишь ее.

12 де­каб­ря 1914

В ка­ж­дое мгно­ве­нье мы долж­ны знать, как по­те­рять все, что­бы дос­тичь все­го; мы долж­ны уметь сбра­сы­вать про­шлое, как мерт­вое те­ло, да­бы мы смог­ли за­но­во ро­дить­ся в бо­лее ве­ли­кой пол­но­те... Имен­но так, по­сто­ян­ное стрем­ле­ние внут­рен­не­го су­ще­ст­ва, об­ра­щен­но­го к Те­бе, вы­ра­жа­ет се­бя. Оно стре­мить­ся от­ра­жать Те­бя все­гда во все бо­лее чис­том зер­ка­ле, и Твое не­из­мен­ное Бла­жен­ст­во пе­ре­во­дит­ся в нем в дви­жу­щую си­лу раз­ви­тия, не­срав­нен­ной ин­тен­сив­но­сти. И эта си­ла в са­мом внеш­нем су­ще­ст­ве пре­об­ра­зу­ет­ся в спо­кой­ную и уве­рен­ную во­лю, ко­то­рую не смо­гут по­бе­дить ни­ка­кие пре­пят­ст­вия.

О, Бо­же­ст­вен­ный Вла­ды­ка, с ка­кой пыл­кой лю­бо­вью я слу­жу Те­бе! С ка­кой чис­той, спо­кой­ной и бес­ко­неч­ной ра­до­стью я яв­ля­юсь То­бой во всем, что есть и что на­хо­дить­ся за пре­де­ла­ми су­ще­ст­во­ва­ния всех форм.

И эти два соз­на­ния объ­е­ди­ня­ют­ся в не­пре­взой­ден­ной пол­но­те.

15 де­каб­ря 1914

О Господь, Ты да­ешь мне по­кой в си­ле, без­мя­теж­ность в дей­ст­вии, не­ру­ши­мое сча­стье в серд­це всех об­стоя­тельств.

22 де­каб­ря 1914

О Господь, об Ис­ти­не я умо­ляю Те­бя. Сно­ва ак­ти­ви­зи­ру­ет­ся этот ум, ко­то­рый впал в мол­ча­ние, да­бы при­над­ле­жать Те­бе, дай ему зна­ние Тво­ей во­ли.

Он при­гла­шал и по­зво­лял всем воз­мож­но­стям при­нять в нем фор­му; по­том, да­бы пре­кра­тить кон­фликт их про­ти­во­по­лож­ных тен­ден­ций он за­крыл дверь пе­ред эти­ми не­про­шен­ны­ми ви­зи­те­ра­ми, го­во­ря: "У ме­ня нет не­об­хо­ди­мо­сти быть ак­тив­ным, для то­го что­бы знать в чем за­клю­ча­ет­ся Твоя во­ля Гос­подь, при ус­ло­вии, что я смо­гу пе­ре­дать без ис­ка­же­ния луч Твое­го из­веч­но­го све­та". Так бы­ло сде­ла­но, и во­ля ста­ла сми­рен­ной и од­но­на­прав­лен­ной, точ­ной и силь­ной. Но сей­час Ты бы хо­тел, что­бы ум знал, и Ты го­во­ришь ему: "Про­бу­дись и осоз­най Ис­ти­ну". То­гда ум с ра­до­стью от­ве­тил и сей­час он об­ра­ща­ет­ся к свер­каю­ще­му солн­цу вы­со­чай­шей Ис­ти­ны, при­зы­вая ее в се­бя, да­бы про­явить ее.

Ты со­кру­шишь все пре­гра­ды од­ну за дру­гой, да­бы су­ще­ст­во смог­ло при­нять пол­ный раз­мах всех ее воз­мож­но­стей про­яв­ле­ния.

О Господь, пусть все зем­ные же­ла­ния при­хо­дят ко мне вме­сте, да­бы Ты мог рас­смот­реть их и Ты был бы спо­со­бен ра­бо­тать точ­но, яс­но, оп­ре­де­лен­но, как над мель­чай­ши­ми де­та­ля­ми, так и над всем в це­лом.

Та­ким об­ра­зом, бу­дет ус­ко­рен при­ход ожи­дае­мо­го вре­ме­ни...

Все су­ще­ст­во ли­ку­ет в силь­ной ра­до­сти и не­пре­взой­ден­ной пол­но­те.

2 ян­ва­ря 1915

Вы­со­кое пред­став­ле­ние, ка­ким бы глу­бо­ким и мо­гу­ще­ст­вен­ным оно ни бы­ло, по­вто­ряе­мое и вы­ра­жае­мое слиш­ком час­то ста­но­вит­ся су­хим, без­жиз­нен­ным и ник­чем­ным... Та­ким об­ра­зом, вы­со­чай­шие кон­цеп­ции со вре­ме­нем те­ря­ют свою све­жесть и ум, ко­то­рый, на­сла­ж­да­ясь транс­цен­дент­ны­ми спе­ку­ля­ция­ми, вне­зап­но чув­ст­ву­ет на­стоя­тель­ную не­об­хо­ди­мость в том, что­бы ос­та­но­вить все раз­мыш­ле­ния и все свои фи­ло­со­фии и со­зер­цать жизнь чу­дес­ным взгля­дом ре­бен­ка, что­бы боль­ше не пом­нить сво­его про­шло­го зна­ния, да­же ес­ли это бу­дет зна­ние вер­хов­но­го бо­же­ст­вен­но­го един­ст­ва...

По прав­де го­во­ря, раз­де­ле­ние вре­ме­ни, чис­то про­из­воль­но, да­та на­ча­ла го­да из­ме­ня­ет­ся в за­ви­си­мо­сти от ши­ро­ты, кли­ма­та, обы­ча­ев и это - чис­тая ус­лов­ность. Эта мен­таль­ная по­зи­ция улы­ба­ет­ся над ре­бя­че­ст­вом лю­дей и хо­чет быть ве­до­мой бо­лее глу­бо­ки­ми ис­ти­на­ми. И за­тем вне­зап­но сам ум чув­ст­ву­ет се­бя бес­по­мощ­ным, что­бы точ­но ис­тол­ко­вать эти ис­ти­ны и, от­ка­зы­ва­ясь от вся­кой муд­ро­сти по­доб­но­го ро­да, он по­зво­ля­ет под­ни­мать­ся гим­ну уст­рем­лен­но­го серд­ца, серд­ца, для ко­то­ро­го вся­кое об­стоя­тель­ст­во - есть бла­го­при­ят­ная воз­мож­ность для бо­лее глу­бо­ко­го, ши­ро­ко­го и бо­лее ин­тен­сив­но­го стрем­ле­ния... На­чи­на­ет­ся За­пад­ный но­вый год: по­че­му бы не вос­поль­зо­вать­ся этим для то­го, что­бы во­зоб­но­вить рве­ние, что­бы этот сим­вол стал ре­аль­но­стью, и при­скорб­ные ве­щи про­шло­го ус­ту­пи­ли бы ме­сто тем ве­щам, ко­то­рые долж­ны су­ще­ст­во­вать во всей сво­ей сла­ве?

Мы все­гда ве­рим в то, что мо­жем дать оп­ре­де­ле­ние Те­бе, что мо­жем за­пе­реть Те­бя в на­шу мен­таль­ную фор­му­лу, но ка­кой бы об­шир­ной, ком­плекс­ной, син­те­ти­че­ской она ни бы­ла, Ты все­гда ос­та­ешь­ся Не­вы­ра­зи­мым, да­же для тех, кто зна­ет и жи­вет То­бой... Ибо мож­но жить То­бой, хо­тя и быть не­спо­соб­ным вы­ра­зить Те­бя, мож­но быть Тво­ей бес­ко­неч­но­стью и реа­ли­зо­вать ее, и быть не­спо­соб­ным оп­ре­де­лить и объ­яс­нить Те­бя; Ты все­гда бу­дешь ос­та­вать­ся веч­ной мис­те­ри­ей, дос­той­ной на­ше­го изум­ле­ния, не толь­ко в Тво­ей не­по­сти­жи­мой и да­же не­по­зна­вае­мой Транс­цен­дент­но­сти, но и в Тво­ей все­лен­ской ма­ни­фе­ста­ции, во всем, чем мы яв­ля­ем­ся в сво­ей пол­но­те. И все­гда фор­мы мыс­ли сме­ня­ют­ся но­вы­ми фор­ма­ми, все­гда бо­лее чис­ты­ми, вы­со­ки­ми и бо­лее все­объ­ем­лю­щи­ми, но ни­ко­гда, ни од­на из них не бу­дет яв­лять­ся дос­та­точ­ной, что­бы дать нам ис­чер­пы­ваю­щее по­ня­тие о том, чем Ты яв­ля­ешь­ся. Ка­ж­дый но­вый факт бу­дет про­бле­мой бо­лее чу­дес­ной и та­ин­ст­вен­ной, чем всё, что бы­ло до не­го. Все же, пе­ред ли­цом соб­ст­вен­но­го не­ве­же­ст­ва и не­спо­соб­но­сти, мен­таль­ное су­ще­ст­во ос­та­ет­ся оза­рен­ным, улы­баю­щим­ся и спо­кой­ным, да­же, как буд­то, оно ов­ла­де­ло вер­хов­ным зна­ни­ем, став То­бою, не­ис­чис­ли­мо, не­из­мен­но, бес­ко­неч­но и очень про­сто, То­бой.

11 ян­ва­ря 1915

Еще боль­ше чем все­гда, с еще боль­шей пыл­ко­стью стрем­ле­ние мен­таль­но­го су­ще­ст­ва под­ни­ма­ет­ся к Те­бе... Там все­гда есть ощу­ще­ние веч­но­сти и бес­ко­неч­но­сти. Но буд­то бы Ты по­же­лал от­сечь ме­ня от вся­кой ре­ли­ги­оз­ной ра­до­сти, вся­ко­го ду­хов­но­го экс­та­за, да­бы по­гру­зить ме­ня в са­мые су­гу­бо ма­те­ри­аль­ные об­стоя­тель­ст­ва. О Господь, вез­де пре­бы­ва­ет Твое со­вер­шен­ное бла­жен­ст­во, и ни­что не смо­жет ото­брать у ме­ня этот ве­ли­кий дар, ко­то­рый Ты сде­лал мне; в лю­бом мес­те, в лю­бом об­стоя­тель­ст­ве оно со мной, оно, есть я са­ма, так же, как я яв­ля­юсь То­бой. Но все это ни­что в срав­не­нии с тем, что долж­но быть. Ты же­ла­ешь, да­бы из серд­ца этой тя­же­лой и за­тем­нен­ной Ма­те­рии я сде­ла­ла взры­ваю­щий­ся вул­кан Тво­ей Люб­ви и Све­та; ты хо­чешь, да­бы, ло­мая все ста­рые ус­лов­но­сти язы­ка, от­ту­да мог­ло под­нять­ся Сло­во, под­хо­дя­щее для то­го, что­бы вы­ра­зить Те­бя, Сло­ва, ко­то­ро­го ни­кто не слы­шал рань­ше; Ты же­ла­ешь, что­бы еди­не­ние ме­ж­ду са­мы­ми ма­лень­ки­ми ве­ща­ми вни­зу и са­мы­ми об­шир­ны­ми и воз­вы­шен­ны­ми ве­ща­ми на­вер­ху мог­ло бы стать ин­те­граль­ным, и имен­но по­это­му, О Господь, от­ре­зая ме­ня от всей ре­ли­ги­оз­ной ра­до­сти и все­го ду­хов­но­го экс­та­за, ли­шая ме­ня вся­кой сво­бо­ды ис­клю­чи­тель­ной кон­цен­тра­ции на Те­бе, Ты го­во­ришь мне: "Ра­бо­тай как обыч­ный че­ло­век сре­ди обыч­ных лю­дей; нау­чись быть ими, во всем, что про­яв­ля­ет­ся; уча­ст­вуй во всех их фор­мах жиз­ни, ибо за пре­де­ла­ми все­го, что они зна­ют, все­го, чем они яв­ля­ют­ся ты не­сешь внут­ри се­бя не­мерк­ну­щий фа­кел веч­но­го ве­ли­ко­ле­пия и, объ­е­ди­ня­ясь с ни­ми, ты при­не­сешь его в их сре­ду. Нуж­но ли те­бе на­сла­ж­дать­ся этим све­том, в то вре­мя, как он из­лу­ча­ет­ся из те­бя на все? Не­об­хо­ди­мо ли чув­ст­во­вать мою лю­бовь, виб­ри­рую­щую в те­бе, то­гда, ко­гда ты от­да­ешь ее? Долж­на ли ты чув­ст­во­вать пол­но­стью бла­жен­ст­во мое­го при­сут­ст­вия, по­ка ты мо­жешь слу­жить как его по­сред­ник для всех?

О Господь, да свер­шит­ся Твоя во­ля, свер­шит­ся во всей сво­ей пол­но­те.

Это мое сча­стье и мой за­кон.

17 ян­ва­ря 1915

Гос­подь, сей­час все из­ме­ни­лось. За­кон­чи­лось вре­мя от­ды­ха и под­го­тов­ки. Ты хо­чешь, что­бы из пас­сив­но­го и со­зер­цаю­ще­го слу­жи­те­ля, ка­ким я бы­ла, я бы ста­ла ак­тив­ной и реа­ли­зую­щей; Ты хо­чешь, что­бы ра­до­ст­ное при­ня­тие бы­ло пре­об­ра­зо­ва­но в ра­до­ст­ную бит­ву, что­бы в ми­ре, про­ти­во­стоя­щем осу­ще­ст­в­ле­нию Твое­го за­ко­на, в его са­мом чис­том и вы­со­ком ны­неш­нем вы­ра­же­нии, я на­шла сно­ва то же мир­ное и не­из­мен­ное рав­но­ве­сие, ко­то­рое со­хра­ня­ет­ся в са­мо­от­да­че Твое­му за­ко­ну, как он сей­час ис­пол­ня­ет­ся, то есть, не вхо­дя в пря­мое столк­но­ве­ние со всем, что про­ти­во­сто­ит ему, в ка­ж­дом слу­чае, де­лая наи­луч­шее, дей­ст­вуя че­рез за­ра­же­ние, при­мер и по­сте­пен­ное вну­ше­ние.

В час­тич­ной и ог­ра­ни­чен­ной бит­ве, но, яв­ля­ясь пред­ста­ви­те­лем ве­ли­кой зем­ной борь­бы, Ты ис­пы­ты­ва­ешь мою си­лу, ре­ши­тель­ность и сме­лость, что­бы по­смот­реть яв­ля­юсь ли я во­ис­ти­ну тво­им слу­жи­те­лем. Ес­ли ис­ход сра­же­ния по­ка­зы­ва­ет, что я дос­той­на быть про­вод­ни­ком Твое­го воз­ро­ж­даю­ще­го дей­ст­вия, то Ты бу­дешь рас­ши­рять по­ле дей­ст­вия. А ес­ли я все­гда бу­ду оп­рав­ды­вать твои ожи­да­ния, то при­дет день, О Господь, ко­гда Ты ста­нешь пре­бы­вать на зем­ле, и вся зем­ля под­ни­мет­ся про­тив Те­бя. Но ты возь­мешь зем­лю в Свои ру­ки и она бу­дет транс­фор­ми­ро­ва­на.

18 ян­ва­ря 1915

Гос­подь, вы­слу­шай мою мо­лит­ву...

Ты пре­бы­ва­ешь во мне как все­мо­гу­щий и вер­хов­ный Вла­сте­лин мо­ей судь­бы, ру­ко­во­ди­тель мо­ей жиз­ни, по­ко­ри­тель всех пре­град, по­бе­ди­тель над пред­взя­ты­ми же­ла­ния­ми и мен­таль­ны­ми пре­ду­бе­ж­де­ния­ми. Воз­мож­но, для то­го, что­бы быть все­мо­гу­щим во внеш­нем ми­ре Те­бе ну­жен ин­ст­ру­мент мое­го ума, ор­га­ни­за­тор и фор­ми­ро­ва­тель дей­ст­вия, но ес­ли Ты мо­жешь сде­лать ин­ст­ру­мент со­вер­шен­ным, как мо­жет в нем быть со­мне­ния в том, что Твоя ра­бо­та бу­дет ис­пол­не­на? Все зло­вред­ные влия­ния, ко­то­рые при­но­сят про­ти­во­по­лож­ные вну­ше­ния, долж­ны быть от­бро­ше­ны да­ле­ко прочь и с пол­ной и не­по­ко­ле­би­мой ве­рой в Твою бес­ко­неч­ную ми­лость, я об­ра­ща­юсь с этой мо­лит­вой к Те­бе:

Пре­об­ра­зуй тво­их вра­гов в дру­зей,

Пре­вра­ти тьму в свет.

В этой не­объ­ят­ной ге­рои­че­ской борь­бе, в этой воз­вы­шен­ной бит­ве люб­ви с не­на­ви­стью, спра­вед­ли­во­сти с не­спра­вед­ли­во­стью, под­чи­не­ния Твое­му вер­хов­но­му за­ко­ну про­тив мя­те­жа, по­зволь мне по­сте­пен­но сде­лать че­ло­ве­че­ст­во дос­той­ным еще бо­лее воз­вы­шен­но­го ми­ра, в ко­то­ром пре­кра­ща­ют­ся все внеш­ние раз­но­гла­сия, а все уси­лия че­ло­ве­ка мо­гут быть объ­е­ди­не­ны и на­прав­ле­ны на дос­ти­же­ние все бо­лее и бо­лее пол­ной реа­ли­за­ции Тво­ей бо­же­ст­вен­ной Во­ли и Твое­го раз­ви­ваю­ще­го­ся со­вер­шен­ст­ва.

24 ян­ва­ря 1915

Гос­подь, я дол­го ос­та­ва­лась в без­мол­вии пред То­бой, в од­ной из тех внут­рен­них про­стра­ций пол­ных пыл­ко­го обо­жа­ния, ко­то­рые дос­ти­га­ют наи­выс­шей точ­ки в вы­со­чай­шем еди­не­нии...

И, как все­гда, Ты го­во­ришь мне: " Об­ра­ти свой взгляд к зем­ле". И я уви­де­ла все пу­ти ши­ро­ко от­кры­ты­ми и из­лу­чаю­щи­ми спо­кой­ный и чис­тый свет.

В мол­ча­ли­вом обо­жа­нии, все­це­ло на­пол­нен­ном тво­ей во­лей, я по­во­ра­чи­ва­юсь к зем­ле.

15 фев­ра­ля 1915*

О Господь Ис­ти­ны, три­ж­ды я взы­ва­ла к Те­бе, пла­мен­ной мо­лит­вой при­зы­вая Те­бя про­явить­ся.

И то­гда, все мое су­ще­ст­во, как и пре­ж­де, пре­ис­пол­ни­лось пре­дан­но­сти. В этот мо­мент соз­на­нию ста­ла дос­туп­на вся моя брен­ная лич­ность, мен­таль­ная, ви­таль­ная и ма­те­ри­аль­ная, и она про­стер­лась пред То­бою ниц, пра­хом в прах, и взы­ва­ла к Те­бе:

"О, По­ве­ли­тель, вот лич­ность из пра­ха про­стер­лась пред То­бою и умо­ля­ет очи­стить ее ог­нем Ис­ти­ны, что­бы с этих пор в ней мог про­яв­лять­ся толь­ко Ты". И бы­ло Тво­им от­ве­том: "Вос­стань, ты чис­та от вся­ко­го гре­ха". И вдруг, по­доб­но по­кро­ву, прах упал к ее но­гам, и она пред­ста­ла гор­де­ли­во та­кой же ре­аль­ной, но свер­каю­щей ос­ле­пи­тель­ным све­том.

3 мар­та 1915 На бор­ту Ка­мо Ма­ру.

*Оди­но­че­ст­во, жес­то­кое, не­вы­но­си­мое оди­но­че­ст­во, и все то же не­от­ступ­ное чув­ст­во, буд­то низ­верг­ну­та в уще­лье мра­ка! Ни­ко­гда еще в сво­ей жиз­ни, ни при ка­ких об­стоя­тель­ст­вах не на­хо­ди­лась я в ус­ло­ви­ях на­столь­ко про­ти­во­ре­ча­щих все­му, что мне из­вест­но как ис­ти­на, про­ти­во­ре­ча­ще­му са­мой су­ти мо­ей жиз­ни. Ино­гда, ко­гда это чув­ст­во и это не­со­от­вет­ст­вие ока­зы­ва­ют­ся осо­бен­но силь­ны­ми, я не мо­гу из­бе­жать се­тей ме­лан­хо­лии и ос­та­вать­ся пре­дан­ной Те­бе пол­но­стью. То­гда спо­кой­ная и без­молв­ная бе­се­да с Гос­по­дом в ка­кой-то мо­мент пре­вра­ща­ет­ся в во­прос, поч­ти в моль­бу: "О, По­ве­ли­тель, в чем ви­на моя, что Ты ос­та­вил ме­ня во мра­ке Но­чи"? И тут же воз­ни­ка­ет уст­рем­лен­ность, еще бо­лее пла­мен­ная: "По­ми­луй это су­ще­ст­во в его сла­бо­сти; стра­да­ет оно ра­ди то­го, что­бы быть по­слуш­ным и вни­ма­тель­ным ис­пол­ни­те­лем Тво­ей ра­бо­ты, ка­кой бы ра­бо­та ни бы­ла".*

В тот мо­мент нет яс­но­ви­де­ния; ни­ко­гда бу­ду­щее не бы­ло так за­вуа­ли­ро­ва­но. Как буд­то мы по­до­шли к вы­со­кой не­про­ни­цае­мой сте­не, по­сколь­ку де­ло ка­са­ет­ся ин­ди­ви­ду­аль­ной судь­бы че­ло­ве­ка. Что ка­са­ет­ся судь­бы зем­ли и на­ций, то они про­яв­ля­ют­ся бо­лее от­чет­ли­во. Но об этом бес­по­лез­но го­во­рить: бу­ду­щее яс­но от­кро­ет­ся для всех да­же са­мых сле­пых глаз.

4 мар­та 1915

Все­гда все то же жес­то­кое оди­но­че­ст­во..., но оно не бо­лез­нен­но, на­обо­рот, в нем го­раз­до бо­лее яс­но, чем все­гда, про­яв­ле­на чис­тая и бес­ко­неч­ная лю­бовь, в ко­то­рую по­гру­же­на вся зем­ля. Все жи­вет и ожив­ля­ет­ся этой лю­бо­вью; са­мые мрач­ные по­кро­вы ста­но­вят­ся поч­ти про­зрач­ны­ми, что­бы про­пус­кать сквозь се­бя ее по­то­ки и силь­ней­шая боль пре­об­ра­зу­ет­ся в мо­гу­ще­ст­вен­ное бла­жен­ст­во. Ка­ж­дый по­во­рот вин­та в глу­би­не океа­на, ка­жет­ся, уно­сит ме­ня да­ле­ко прочь от мо­ей ис­тин­ной судь­бы, един­ст­вен­но­го наи­луч­ше­го вы­ра­же­ния бо­же­ст­вен­ной Во­ли; ка­ж­дый про­хо­дя­щий час, ка­жет­ся, сно­ва по­гру­жа­ет ме­ня все глуб­же в то про­шлое, с ко­то­рым я бо­ро­лась, уве­рен­ная в при­зы­ве к но­вой и бо­лее об­шир­ной реа­ли­за­ции; ка­жет­ся, что все тя­нет ме­ня на­зад к со­стоя­нию ве­щей пол­но­стью про­ти­во­по­лож­но­му жиз­ни мо­ей ду­ши, ко­то­рая не­со­мнен­но ца­рит над внеш­ни­ми ак­тив­но­стя­ми; и, не смот­ря на внеш­нее уны­ние, в мо­ем соб­ст­вен­ном по­ло­же­нии, соз­на­ние так твер­до ус­та­нов­ле­но в ми­ре, ко­то­рый вез­де пре­вос­хо­дит лич­ные ог­ра­ни­че­ния, что все су­ще­ст­во на­сла­ж­да­ет­ся по­сто­ян­ным ощу­ще­ни­ем си­лы и люб­ви.

В ма­те­ри­аль­ной дей­ст­ви­тель­но­сти зав­траш­ний день пре­бы­ва­ет во мра­ке и не­яс­но­сти; ни­ка­ко­го све­та, ни ма­лей­ше­го про­блес­ка, ко­то­рый об­на­ру­жил бы пе­ред мо­им сму­щен­ным взо­ром ка­кой-ли­бо знак, ка­кое-ли­бо при­сут­ст­вие Бо­же­ст­вен­но­го. Но что-то в глу­би­нах соз­на­ния по­во­ра­чи­ва­ет­ся к Не­ви­ди­мо­му и Вер­хов­но­му Сви­де­те­лю и го­во­рит ему: "О Господь, ты по­гру­жа­ешь ме­ня в са­мую гус­тую тьму, это оз­на­ча­ет, что Ты так проч­но ус­та­но­вил Свой свет во мне, что он вы­дер­жит это опас­ное ис­пы­та­ние. Ина­че, раз­ве вы­брал бы Ты ме­ня как фа­ке­ло­нос­ца для нис­хо­ж­де­ния в во­до­во­рот это­го ада? Раз­ве Ты не счи­та­ешь, что это серд­це дос­та­точ­но силь­но, что­бы не упасть, а мои ру­ки дос­та­точ­но твер­ды, что­бы не дрог­нуть? И все же, мое ин­ди­ви­ду­аль­ное су­ще­ст­во зна­ет как оно сла­бо и бес­силь­но. Ко­гда Ты не про­яв­ля­ешь Сво­его при­сут­ст­вия, оно го­раз­до боль­ше об­на­же­но, чем боль­шин­ст­во лю­дей, ко­то­рые не зна­ют и не оза­бо­че­ны тем, что­бы знать Те­бя. Толь­ко в Те­бе од­ном пре­бы­ва­ет его си­ла и спо­соб­но­сти. Ес­ли Ты из­во­лишь ис­поль­зо­вать его, все бу­дет лег­ко ис­пол­ни­мо, не бу­дет за­дач, ко­то­рые бы­ли бы слиш­ком об­шир­ны и ком­плекс­ны. Но ес­ли Ты вы­ну­ж­ден уда­лить­ся, тот­час бед­ное ди­тя чув­ст­ву­ет се­бя по­ки­ну­тым, спо­соб­ное лишь ютить­ся на тво­их ру­ках и спать там, в слад­ком сне без грез, где ни­че­го кро­ме Те­бя не су­ще­ст­ву­ет".

7 мар­та 1915*

В про­шлом, вре­мя слад­кой мен­таль­ной ти­ши­ны: та­кой мир­ной, та­кой чис­той, сквозь ко­то­рую мож­но по­чув­ст­во­вать глу­бо­чай­шую во­лю, вы­ра­жаю­щую се­бя в сво­ей все­мо­гу­щей ис­ти­не. Сей­час во­ля боль­ше не­ощу­ти­ма и ум, по не­об­хо­ди­мо­сти, сно­ва ак­ти­вен: ана­ли­зи­ру­ет, клас­си­фи­ци­ру­ет, су­дит, вы­би­ра­ет, по­сто­ян­но реа­ги­ру­ет, как пре­об­ра­зую­щий агент все­го, что на­ло­же­но на ин­ди­ви­ду­аль­ность, дос­та­точ­но рас­ши­рен­ный, что­бы на­хо­дит­ся в кон­так­те с бес­ко­неч­но боль­шим и ком­плекс­ным ми­ром, ми­ром сме­ше­ния све­та и те­ни, как и все, что при­над­ле­жит зем­ле.

*Я ли­ше­на ду­хов­но­го сча­стья и это из всех ис­пы­та­ний, что Ты по­сы­ла­ешь мне, о, По­ве­ли­тель, са­мое бо­лез­нен­ное: но все­го страш­нее по­те­рять во­лю Твою, что мо­жет по­ка­зать­ся зна­ком пол­но­го от­чу­ж­де­ния. Рас­ту­щее чув­ст­во от­вер­жен­но­сти столь ве­ли­ко, что ему не­об­хо­дим весь пыл не­по­ко­ле­би­мой ве­ры, что­бы убе­речь внеш­нее соз­на­ние, пре­дос­тав­лен­ное са­мо­му се­бе, от на­ва­лив­ше­го­ся на не­го без­утеш­но­го го­ря...

Дата добавления: 2015-07-10