Часть 2 шотландия 1 страница

Отвратительное время: три часа утра

Аэропорт Эдинбурга

Воскресенье, 15 октября

– Нет, у меня нет багажной квитанции, – в пятый раз сказала крайне раздраженная Джесси женщине за столом. – Я все время вам это повторяю. Но я могу описать багаж. Четко. Вплоть до мельчайших деталей. И упаковку, и содержимое. Как бы я могла узнать об упаковке, не говоря уж о содержимом, если бы багаж мне не принадлежал?

– А я продолжаю повторять вам, – ответила женщина, – что ничего нельзя получить без багажной квитанции, юная леди.

– Вы не понимаете, мне нужен этот контейнер, – продолжала настаивать Джесси.

– Я все прекрасно понимаю. – Этой пепельной блондинке было лет пятьдесят, и на ее гладком от ботокса лице не отражалось ни одной эмоции, зато в голосе звучала насмешка. – Вы хотите забрать нечто, на что у вас нет багажной квитанции. Как бы вы отнеслись к тому, если бы я отдала ваш багаж кому-то без квитанции? Как бы мы вообще следили за порядком, если бы допускали неправомочное изъятие багажа? Именно ради порядка и введена система квитанций. Каждая квитанция соответствует определенному багажу. Если хотите, можете написать заявление об утере квитанции.

– И сколько понадобится времени, чтобы получить багаж, если я напишу заявление?

– Процесс повторной выдачи утерянной квитанции может занять от нескольких недель до нескольких месяцев.

Джесси не была пессимисткой, но могла бы поклясться, что в голосе женщины вибрируют злорадные нотки, а потому не сомневалась, что любое заявление, которое напишет она, отправится дальше с пометкой «несколько месяцев». По какой-то непонятной причине эта женщина невзлюбила ее и явно не собиралась помогать.

А без зеркала Джесси была обречена. В ее сумочке осталось целых сорок два доллара семнадцать центов. Нет, кредитка тоже была, но стоит ею воспользоваться – и Лукан ее вычислит. А Джесси был необходим банковский счет в виде глубокого, сексуального, волшебного голоса Кейона МакКелтара.

Так или иначе, но зеркало нужно вернуть. И ясно, что стоящая перед ней женщина не упростит эту задачу. Некоторые люди помогали решать проблемы, некоторые – увеличивали их. Эта женщина не просто относилась к последним, она их возглавляла.

Джесси почти неслышно поблагодарила и поспешно отвернулась, пока не сказала того, о чем потом пришлось бы пожалеть.

Со вздохом перебросив рюкзак на второе ноющее плечо, она побрела обратно по длинному коридору в зал аэропорта и устало опустилась на пластиковый стул.

Посмотрев на часы, Джесси сняла их с запястья и перевела стрелку на шесть часов вперед. В Эдинбурге было начало десятого.

«Ну, – успокаивала она себя, – хорошая новость заключается в том, что Кейон теперь определенно сможет выйти, стоит мне до него добраться». Со времени его последнего освобождения прошло уже более суток в обоих часовых поясах, и, черт бы все побрал, она уже соскучилась по этому властному варвару. Ей не хватало его тестостероновой перегрузки, мысли о том, что в любую минуту он может поцеловать ее и она опять потеряет голову, превратившись в игривого котенка.

Прислонившись к орудию пыток, которое здесь называли стулом, Джесси потерла глаза и глубоко вздохнула.

– Рейс 412 «Эдинбург-Лондон» отправляется … – раздался певучий женский голос из динамика над ее головой.

Из Эдинбурга. Она в Шотландии! Великолепное каменное поселение Скара-Брей, которому уже пять тысяч лет, было совсем рядом. Потрясающая Рослинская капелла всего в восьми милях от Эдинбурга. Руины Даннотара и бесчисленные сокровища древности маячили прямо за дверью аэропорта.

А Джесси начинала думать, что может никогда до них не добраться. Ее самолет, следовавший в Париж, приземлился пять часов назад.

И с тех пор она пыталась заполучить зеркало обратно.

Почти час ушел на то, чтобы найти это идиотское отделение утерянного багажа.

Как она и ожидала, в багаже зеркала не было. Отделение утерянного багажа оказалось в конце длинного коридора, ведущего к задней части аэропорта. Тут было так пусто, что Джесси не верила, что попала куда надо, пока не увидела крошечный, написанный от руки знак на краю стола. Ей начало казаться, что они хотят оставить невостребованный багаж себе. «Может, – цинично подумала Джесси, – когда истекает срок хранения, служащие устраивают между собой аукционы».

В отделении не было даже двери, служащие явно попадали внутрь другим путем.

Если на контейнере не будет имени, куда его отправят? Кейон спросил об этом, перед тем как скомандовать служащим упаковать и погрузить зеркало.

Его отправят в отделение утерянного багажа. Джесси не знала, куда еще они могут его отправить. Без имени и обратного адреса они точно не смогут вернуть контейнер в Штаты.

Она выяснила это, когда пыталась избавиться от зеркала. Еще она знала, что аэропорт обязан хранить багаж, даже немаркированный, определенное количество дней. Однажды она потеряла свой багаж, отправляясь из родного Мэна в Чикаго, и к тому времени, как багаж отыскался, на нем не было ни одной бирки.

– Если ты придешь в это «отделение утерянного багажа» и сможешь опознать контейнер, тебе его отдадут? – уточнил Кейон.

– Я не знаю, – ответила она.

– Нам придется рискнуть. Я не хочу оставлять записей о путешествии. Если ты сможешь пройти в комнату с контейнером и произнести заклятие, я вырвусь и использую Глас, чтобы выбраться оттуда. Джессика, девочка, прости, но лучшего плана у меня нет. Тебе придется импровизировать.

В Индианаполисе импровизация казалась не таким уж сложным делом. Но тогда Джесси чувствовала себя неуязвимой рядом с горцем, который ошибался, думая, что контейнер окажется там, где она сможет его увидеть, не говоря уже о том, чтобы забрать.

Джесси застонала, жалея, что не обладает невероятной способностью Кейона использовать Глас, которым можно было бы успокоить мисс Без Лица в отделении утерянного багажа.

Однако, думала Джесси, не очень бы ее привлекла возможность получить такую силу. Это была бы серьезная проверка на то, насколько она хороший человек.

Покачав головой, Джесси поднялась на ноги. Она выпьет кофе с круассаном, а потом вернется в длинный тихий коридор и попытается снова.

Может, у той грымзы будет перерыв и ее кто-то сменит.

Грымза не только не ушла на перерыв. К тому времени как Джесси вернулась к окошку, лицо женщины окаменело.

Выражение сложно было разобрать издали, но если бы Джесси хорошо присмотрелась, она бы увидела, что между бровями женщины сокращаются мышцы.

Плохой знак.

– Вы не могли бы просто вывезти сюда контейнер и позволить мне на него взглянуть? – спросила Джесси. – Позвольте мне убедиться, что с багажом все в порядке, и я клянусь, что оставлю вас в покое. Я заполню все ваши бумаги и сдамся на милость бюрократам. Просто я должна знать, что он действительно здесь. Я так волнуюсь. Пожалуйста! Ну пожалуйста, можно мне его увидеть?

– Мы не делаем исключений, – фыркнула женщина.

– Но я…

– Чего вы не поняли? Наверное, слова «нет»? Этого и следовало ожидать. Люди вроде вас всегда думают, что для них должны сделать исключение.

Джесси моргнула.

– Люди вроде меня? – повторила она, пытаясь определить, к какому типу людей, по мнению этой женщины, она относится.

– Да. Люди вроде вас. – Женщина опустила взгляд на грудь Джесси. – Я уверена, что вы привыкли манипулировать мужчинами и добиваться от них чего угодно, но мной манипулировать не удастся. А за этим столом мужчины не работают, юная леди, и даже не думайте возвращаться сюда в другое время. Я уже предупредила своих сотрудниц. Никто не поддастся на ваши провокации. Придется для разнообразия пожить по правилам, мисс, как живут все нормальные люди.

Джесси моргнула еще раз, потеряв дар речи от этого внезапного обвинения. Она никогда не использовала свою внешнюю привлекательность, чтобы чего-то добиться, а если бы грудь играла в этом какую-то роль, она бы это заметила.

Не говоря больше ни слова, Каменная Морда вздернула длинный нос и отошла от окошка, каждым движением давая понять, что Джесси внушает ей отвращение. Мгновение спустя она уже что-то печатала на компьютере, приняв крайне деловитый вид и стуча по клавишам жуткими оранжевыми ногтями.

Джесси подавила рычание. «Сосредоточься, – сказала она себе. – И не на незаслуженной грубости. Это не твоя проблема. Твоя проблема – зеркало».

Слегка попятившись, она смерила взглядом конторку.

Зеркало должно быть поблизости. Просто должно. Если к этому окошку приходят за утерянным багажом, то, по логике вещей, он должен находиться под рукой для ускорения выдачи. Те, кто предъявит квитанцию, будут ждать, когда багаж принесут к окошку. А значит, он хранится где-то за конторкой.

Джесси поднялась на цыпочки и заглянула за стол. Каменная Морда изо всех сил показывала, что игнорирует ее, и это было Джесси на руку. В поле зрения не было ни контейнеров, ни чемоданов, а комната была маленькой, где-то шесть на пять метров, то есть у стойки одновременно могли бы поместиться и работать не более трех или четырех клерков.

На левой стене была картина, изображавшая что-то вроде штормового моря. Рядом висел телефон с пометкой «Охрана». На дальней стене виднелись крошечные картины с кораблями в море, вперемешку с разнообразными дипломами и сертификатами в простых черных рамках.

Ага, вот оно! Справа была приоткрытая дверь, за которой виднелся длинный, ярко освещенный коридор, уходящий куда-то вдаль.

– Мой контейнер в этом коридоре, верно?! – воскликнула Джесси.

Она не ждала ответа. Она знала, что ответ прочитает на каменном лице служащей.

Женщина подняла голову, между ее бровей снова образовалась складка.

Да. Кейон близко! В пределах досягаемости.

– Я могу это сделать, я могу, я знаю, что могу, – шептала Джесси себе под нос.

Несколько минут она смотрела в пол, пытаясь успокоиться. Потом повернулась и зашагала прочь от конторки. За ее спиной раздалось язвительное шипение:

– Самое время. Наконец-то я от тебя избавлюсь, маленькая…

Окончание предложения прозвучало так тихо, что Джесси не расслышала, да и не хотела слышать, потому что суть до нее дошла. «Ох, как ты сейчас удивишься», – подумала она с такой же язвительностью. Она спокойно воспринимала придирки, если люди сердились на нее справедливо, но ничем не заслужила враждебного отношения этой женщины. Просто она молода и у нее красивая фигура. Но ни первое, ни второе не помогало ей добиваться своего места в жизни. Она всего достигла тяжелым трудом. Не грудью.

Джесси повела плечами, убеждаясь, что рюкзак плотно прилегает к спине, оценила расстояние и высоту конторки и набрала воздуха в легкие.

Она развернулась, взяла разбег и прыгнула, перебрасывая тело через барьер.

Заскользив по полированной поверхности на руках и коленях, она кубарем скатилась на пол, зацепив два компьютера и стопку дисков. От удара об пол ее зубы клацнули.

– Ой! – завопила женщина. – Вон! Вон! Вон! Тебе запрещено здесь быть! Только сотрудники аэропорта имеют право находиться по эту сторону конторки!

Джесси не стала тратить времени на ответ. Вскочив на ноги, она выпуталась из проводов и рванулась к приоткрытой двери. Сердце грохотало, адреналин струился по венам, и она чувствовала, что дрожит, но при этом максимально сосредоточилась. Неудивительно, что люди становятся «адреналиновыми наркоманами».

– Я вызываю охрану! – провизжала за ее спиной женщина и сдернула телефон со стены.

– Только попробуй… – Джесси понизила голос, но, несмотря на все ее попытки, последнее слово прозвучало отнюдь не тихо. – Сука.

Ой. Черт. Теперь придется бегать наперегонки с охраной.

Но злобность женщины сыграла ей на руку. Каменная Морда и без того хотела расправиться с ней, а слова Джесси стали последней каплей.

С треском впечатав трубку на место, Каменная Морда погналась за ней.

– Мне не нужна охрана, я сама с тобой разделаюсь, наглая потаскушка! – Острые когти, покрытые оранжевым лаком, вцепились в ткань рюкзака, вынуждая Джесси остановиться. – Ты туда не проберешься!

Джесси нагнулась вперед, всматриваясь в коридор. Он был длиной примерно в сотню ярдов, слева и справа шли многочисленные переходы и двери.

А в конце тускло поблескивала двойная дверь. Похоже, она вела на склад. Рядом с ней стояли несколько тележек и небольшой погрузчик.

Значит, вот где нужно искать зеркало. За этой дверью.

Бездушная закомплексованная бюрократка, вцепившаяся в ее рюкзак, была единственной преградой на пути к выживанию.

От контейнера зависит ее жизнь.

Ей нужно туда добраться. И другого способа просто нет.

Джесси дернула плечами, выворачиваясь из лямок и вырывая рюкзак из цепких рук женщины. Рюкзак соскользнул, и Джесси подхватила его одной рукой.

Немного успокоившись, она набрала побольше воздуха в легкие. Он ей понадобится.

Помолившись про себя, чтобы все сработало, Джесси резко развернулась и ударила своим рюкзаком, лишние килограммы которого заработали ей «Кристи крим» по утрам, по виску бюрократки.

И с облегчением увидела – Джесси была не уверена, что сможет такое повторить, как бы ни вела себя старая ведьма, – что глаза бюрократки закатились, она пошатнулась и осела на пол.

Поспешно оглянувшись по сторонам, Джесси заметила дверь с табличкой «Для уборщиц». Схватив женщину за ноги, она зажала ее лодыжки под мышками и торопливо потащила тело по гладкому полу.

На то, чтобы утрамбовать ведьму между швабрами, щетками и моющими средствами, у Джесси ушло несколько минут, но она справилась. Затем она прикрыла дверь и осмотрела ручку. Запереть дверь на замок было невозможно. Это плохо.

И значит, ей следует торопиться. Вряд ли эта дама долго пробудет в кладовой.

Джесси, чувствуя, как бешено колотится сердце, помчалась к Кейону.

Лукан ударил кулаком в покрытую шелковыми обоями стену.

Еще раз.

И еще.

На разбитых костяшках выступили капли крови, но сразу же исчезли. Кожа зажила, не стала снова розовой и гладкой, но исцелилась.

Он повернулся спиной к столу, уставившись на проклятый темный прямоугольник невыгоревших обоев, и прорычал в спикерфон:

– Повторите, что именно они говорили. Подробно.

– Никто не может припомнить подробностей, мистер Тревейн, – ответил по громкой связи Ганс. – Только то, что они видели смуглого мужчину в татуировках, с темными косами, и он нес большое зеркало в золотой раме. С ним была молодая привлекательная женщина. В пятницу утром их видели вместе в фойе «Шератона». Если эти двое и останавливались в отеле, то все записи были стерты. В одном из номеров на ковре, занавесках и мебели обнаружена свежая человеческая кровь, но в записях отеля не указано, что этот номер сдавался кому-либо в ближайшие дни, и никакого тела не нашли.

Сукин сын подтверждал его худшие опасения. Ева почти наверняка мертва, а горцу помогает эта Джесси Сент-Джеймс. Они объединились против него.

А у Лукана осталось всего семнадцать дней на то, чтобы их найти.

– Вам удалось узнать, куда они отправились?

– Нет, мистер Тревейн, мы не смогли этого установить. Мы над этим работаем. У вас есть какие-то догадки, сэр?

Лукан потер подбородок. Куда бы отправился Кейон Мак-Келтар, если бы кто-то, не прикованный к зеркалу, вызвался ему помогать? Ведь это же определяющий фактор, в конце концов. Правила их маленькой игры резко изменились. Ни разу за прошедшую тысячу лет Лукан не думал, что обстоятельства могут сложиться таким невероятным образом – что неизвестная сила разрушит его непреодолимые барьеры, что сам он в это время окажется вне страны, что вор сможет проникнуть в его дом и украсть зеркало, что зеркало окажется в руках у кого-то, кто захочет помогать Келтару.

И что все это произойдет с абсурдной последовательностью.

Однако так и произошло.

Куда отправится Келтар? Лукан не сомневался: домой, в горы, куда же еще. Этот горец сокрушит небо и землю, лишь бы снова оказаться в Шотландии, особенно сейчас.

Прошло уже очень много лет с тех пор, как Лукан в последний раз посещал горы над Инвернессом. На протяжении жизни нескольких поколений после заключения Кейона в Темное Стекло он тщательно следил за наследниками клана.

Лукан хотел удостовериться, что мать Кейона сделала то, что обещала, в обмен на здоровье и благополучие семи дочерей: запечатала все знания Келтаров и стерла имя сына из анналов клана – следовательно, будущие Келтары не стали бы объявлять кровной мести и пытаться освободить своего предка.

Но в начале тысяча четырехсотых годов, когда источники уведомили, что МакКелтары – до последнего мужчины, женщины и ребенка – верят в то, что Кейон был не более чем мифом, Лукан перестал за ними наблюдать.

Свое внимание он направил в другие области, строил свою империю и искал недостающие Темные Реликвии.

Время и успех сделали его беспечным. Ему так давно не бросали вызов, что его самодовольство и самоуверенность перешли все границы.

Господи, семнадцать дней! Это немыслимо! Он был так близок к достижению своих целей. Он не мог позволить себе отвлекаться!

– Шотландия, Ганс. – Лукан вцепился в телефон. – Обыщите Инвернесс Я подозреваю, что он захочет уйти подальше от цивилизации и скрыться среди холмов. Найдите МакКелтаров, если таковые еще там живут, и поставьте в известность, что я даю пять миллионов любому, кто вернет мне зеркало, десять за зеркало и женщину. Однако я хочу, чтобы меня проинформировали сразу же, как только зеркало обнаружат, и постоянно держали в курсе. Вы получите еще десять миллионов, Ганс, если выполните это задание в течение недели.

– Да, мистер Тревейн! Я передам остальным, сэр. Я привлеку всех, кого смогу. И позабочусь об этом. Даю вам слово, сэр!

Лукан долго смотрел в пространство перед собой, прежде чем отключиться. Что для него двадцать пять миллионов? Ничто. Он устал от богатства еще несколько веков назад. И хотел лишь того, чего хотел всегда: власти и силы.

Он был так близок к осуществлению своих мечтаний, буквально на волосок от Темной Книги Невидимых. От того, чтобы наконец стать самым могущественным колдуном в мире, как среди людей, так и среди Фейри.

Ему следовало догадаться о том, что возникнут трудности. Он знал, что когда человек вплотную подходит к достижению высокой цели, мир посылает ему испытания. Это случалось с ним и раньше. И случится снова. В следующий раз он будет готовиться тщательнее.

Он, Лукан Мирддин Тревейн, сын неизвестного друида и шлюхи, переспавшей с десятками друидов, съехавшихся со всей Великобритании на трехдневный совет в крошечную деревеньку Уэльса – Кохлиз одиннадцать сотен и семьдесят восемь лет назад, поднялся невероятно высоко над своим позорным происхождением и был уже так близок к обретению безграничной силы, которая позволит ему командовать даже самими легендарными Туата де Данаан.

Первые годы были тяжелыми. Лукан боролся, работал, учился, путешествовал по миру в поисках знания и силы. Из ублюдка, сына шлюхи, которого другие друиды отказывались признавать, он превратился в уважаемого и внушающего страх мужчину, первого по силе среди друидов и других колдунов.

Во время одного из путешествий в те ранние годы Лукан и узнал о Темных Реликвиях. В возрасте всего двадцати восьми лет ему удалось получить списки трех страниц Невероятной Темной Книги. Следующие восемь лет он посвятил их расшифровке.

Это ему удалось, и страницы поведали ему о многом, в том числе и о месте, где хранилось Темное Стекло Невидимых Фей, и заклятие, приковывающее к нему. В обмен на тройную мольбу, подкрепленную невинной кровью жертв, заклятием пленника и периодическими выплатами десятины чистым золотом, это зеркало обещало вечную жизнь.

По слухам, сам Мерлин владел этим Темным Стеклом до тех пор, пока его не вырвала с боем армия из тысячи сильных и загадочных ирландских святых.

Но, к сожалению, знания о том, как использовать зеркало и где его достать, было недостаточно.

Лукан четырежды пытался добыть его. И четырежды терпел поражение. В последний раз ему едва удалось вырваться живым, и он вынужден был признать, что просто не обладает силой, достаточной для того, чтобы справиться со стражей.

Еще семь лет его жизни ушло на поиски того, кто такой силой обладал. Нужные силы оказались у Кейона МакКелтара.

Лукан возненавидел горца с первого взгляда.

Джессика лежала в луже крови, лицом вниз, темные кудряшки были влажными и прилипли к голове. Она была очень бледной, ее мертвое тело окоченело. Спина выгибалась дугой, правая нога торчала под неестественным углом. Левая рука была неловко выгнута над головой, тыльной стороной запястья вниз, ладонью до жути прямо – вверх. Правая рука была сжата в окровавленный кулак.

Видно было, что девушка страдала перед смертью. Не просто от боли, от немыслимой боли.

И она звала его.

Она ни на секунду не прекращала верить, что он ее спасет.

Он ведь говорил, что спасет, что будет ее щитом, он поклялся стоять между ней и всеми остальными.

И не смог.

Кейон заколотил по стене кулаками, запрокинул голову и завыл, как раненый зверь. Звук отразился эхом от каменных стен, взлетел к каменному потолку, вернулся к каменному полу.

Одна тысяча сто тридцать три года не свели его с ума.

Но за последние два дня едва не случилось то, чего он успешно избегал на протяжении одиннадцати веков.

Она была там, его Джессика, и она могла рассчитывать и полагаться только на свои силы. А он застрял в зеркале и не мог защитить ее.

С той секунды, как Темное Стекло забрало его назад, жуткие картины того, что могло с ней случиться, бесконечно прокручивались в его мозгу с мельчайшими подробностями.

Убийца мог проскользнуть в самолет и сидеть прямо за ними, а когда зеркало забрало его, мог захватить Джессику. И уже сейчас она могла быть одурманена и находиться на полпути к Лондону.

Нэй, – чертов самолет мог просто не удержаться в воздухе и рухнуть в чертов океан, камнем уйдя на дно. Кейон не понимал, как эта дурацкая штука вообще смогла взлететь. У самолета были крылья, но он ими не махал. (Этот вариант жуткой смерти был одним из наиболее предпочтительных, поскольку подразумевал быстрый конец без страданий.)

Нэй, – когда его зеркало в следующий раз вынут из контейнера, он окажется на стене в кабинете Лукана и будет смотреть, как его прекрасную Джессику, связанную, с кляпом во рту, насилует и пытает его древний враг.

Нэй, – когда его зеркало в следующий раз откроют, он увидит только ненавистное лицо Лукана, и этот ублюдок сделает то же, что делал раньше, когда намекал на мать и сестер Кейона, а затем ни разу больше и словом не обмолвился об их судьбе, сколько Кейон ни просил. Так будет и с Джессикой, он будет мучиться неизвестностью и каждый день, целую вечность, представлять себе самое ужасное.

И каждая следующая картина была хуже предыдущей, ранила его, словно меч, вонзившийся в живот.

Кейон сполз по стене, сжав руки в кулаки и стиснув зубы.

Ждать. Ждать.

– Ага, вот ты где! – радостно воскликнула Джесси, завернув за угол. – Наконец-то!

В десятке метров от нее, в конце самого последнего ряда (ну почему все всегда происходит именно так?) стоял искомый контейнер с новеньким штампом «НЕОПОЗНАННЫЙ БАГАЖ» поверх более мелких «Хрупкое» и «Не ронять».

Она нервно посмотрела на часы. На то, чтобы до него добраться, ушла целая вечность. Джесси боялась, что с минуты на минуту в дверь за ее спиной влетит Каменная Морда с охраной аэропорта Эдинбурга на хвосте.

Открывая дверь, Джесси рассчитывала увидеть небольшое хранилище, но уж никак не промышленный склад размером с футбольное поле, с ярусами, уходящими под тринадцатиметровый потолок и бесчисленными рядами коробок, пронумерованных контейнеров и разнообразных сумок с чемоданами.

Немало времени ушло на поиски места с багажом без номеров, и только потом, вспомнив о дедукции, Джесси догадалась, что вещи без номеров и билетов наверняка складывают у дальней стены, поскольку персонал знает: в ближайшее время никто за ними не придет.

Контейнер должен быть среди новых поставок, то есть в самой дальней точке в конце последнего ряда. Подбежав к нему, она выдохнула призывающее заклятие:

– Lialth bree die bree, Cian MacKeltar, drachme se-sidh!

Ничего не произошло.

Она повторила, ожидая, что из щелей контейнера польется свет, он начнет покачиваться или произойдет что-нибудь еще в этом роде.

Опять никакого эффекта.

Выдохнув, она остановилась перед контейнером и прижалась ухом к деревянной панели.

– Кейон? – позвала она.

И оглянулась через плечо. Несмотря на полное одиночество, она не решалась взломать контейнер. Расправив плечи, она выдала нечто более громкое, чем просто восклицание, но не совсем крик:

– Кейон!

И снова прижала ухо к панели. Что это было, сдавленный рык? Она немного послушала. Очень похоже на то. Ага, и еще раз.

Джесси отстранилась и замолотила кулаками по дереву.

– Кейон, я здесь! Немедленно тащи сюда свою задницу! Нам нужно спешить. Я не знаю, когда они нас обнаружат. Lialth bree che bree, Cian MacKeltar, drachme se-sidh!

Полная тишина.

Но не успела Джесси подумать, что в дороге что-то сломалось или она ошиблась контейнером, как из щелей полился яркий свет. Склад показался ей больше, чем был на самом деле, и она услышала шорох упаковки.

Мощный кулак пробил дерево в сантиметре от ее левого уха.

Заморгав, Джесси попятилась.

Он услышал, как она зовет его.

Сначала Кейон подумал, что это всего лишь часть очередного бреда, но потом раздалось сердитое «Немедленно тащи сюда свою задницу!», и он рассмеялся. Да, это его вспыльчивая Джессика, они добрались до Шотландии и она снова освобождает его.

Освободившись от слоя обертки и набивки, он вылез из зеркала и превратил свое тело в таран.

Пробив кулаком дерево – раз, другой, – он начал крушить контейнер с яростью и нетерпением, которые два бесконечных дня сводили его с ума в этой клетке.

Он выбрался наружу, буквально разорвав голыми руками дерево контейнера.

И когда протер глаза, увидел Джессику, бледную, глядящую на него широко открытыми глазами.

– О Господи, женщина! – прошипел он.

Преодолев разделявшее их расстояние двумя широкими шагами, он подхватил ее под подбородок, заставляя поднять лицо, и поцеловал, раз, другой, третий. Потом отстранился и посмотрел на нее.

– Я думал, что ты погибла. Я, мать его, не мог выбраться и размышлял о тысяче вещей, которые сделал не так, и представлял миллионы способов, которыми ты могла умереть. Поцелуй меня, Джессика. Покажи, что ты жива.

Джессика ошеломленно моргала.

Поцелуй меня, Джессика, – его слова повисли в воздухе. Покажи, что ты жива.

Когда он начал крушить контейнер, был миг, когда она искренне думала, что Кейон сошел с ума, таким диким и нечеловеческим было выражение его глаз. А потом он взглянул на нее, и его взгляд прошел сквозь одежду и кожу, пробрал до самого сердца, и, прежде чем Кейон сказал хоть слово, Джессика поняла, что это страх за нее стал причиной такой ярости.

Она была шокирована. И в глубине души радовалась. Потому что, как бы она ни отказывалась признаться в этом даже себе самой, все время, проведенное в аэропорту в попытках выяснить, как до него добраться, она с трудом справлялась с паникой, и не только потому, что горец был ее единственным шансом на выживание. Ее беспокоили тысячи вопросов. Она волновалась о нем. Где он? Все ли с ним в порядке? Что, если зеркало нечаянно разобьют? Умрет ли он? Или останется внутри навсегда?

Что, если Лукан каким-то образом добрался до Кейона? Как тогда его искать? Придется ли ей охотиться за этим жутким Луканом, чтобы снова похитить Кейона?

Что, если она больше никогда не увидит этого высокого, темного, жутко невоспитанного и жутко сексуального горца?

Это просто гормоны. Химия организма, усиленная опасностью, вот и все.

Но чем бы это ни было, такая реакция была сбывшейся мечтой, о которой Джесси до этого момента даже не подозревала. Мечтой о том, что когда она найдет горца, он не просто выйдет из зеркала, чтобы спасти ее, он вырвется, чтобы потребовать ее. Прижать к своему сильному телу, нежно поцеловать, завладеть ее языком. Дать ей самое простое и самое достоверное доказательство того, что он жив, что она жива и что любые грядущие битвы они встретят вместе.

Это было то, что каждая женщина на протяжении всей истории чувствовала всякий раз, когда ее мужчина возвращался с поля боя на своих ногах, а не перекинутым через спину лошади и не лежащим под десятком других трупов на телеге.

Они отчаянно дорожат мельчайшими крупицами страсти, которые может предложить им жизнь.

Как минимум – несколькими жаркими поцелуями. Ведь от нескольких поцелуев ничего плохого не будет…

Пресловутые последние слова, подумает она позже.

Джесси запрокинула голову и облизала губы. Большего поощрения горцу не требовалось. Его глаза цвета виски замерцали от желания, он положил широкую ладонь ей на затылок и накрыл губами ее губы.

Дата добавления: 2015-07-10