Глава 29.

Через пятнадцать минут они уже тряслись в переполненном метро. Но Абдулова это вовсе не раздражало – напротив, прижатый всем телом к Третьяковой, он просто влюбился в этот вид транспорта и в эти толкучки по утрам.

Лена, тоже, кажется, была в отличном расположении. Искорка в её показавшихся из-под длинного капюшона глазах выдавала её солнечное настроение, даже несмотря на противный дождь, крапающий там, на поверхности.

Добравшись до школы без приключений, они вошли внутрь, прекрасно понимая, что сейчас им попадёт по первое число за такое опоздание – часы показывали бездесяти одиннадцать. Пока они добирались до съёмок, уже успел позвонить Арланов. И не раз. По его «немного нервному» голосу можно было догадаться, что он «слегка недоволен».

Войдя в съёмочный павильон, они наткнулись на недоумевающий и одновременно изучающий взгляд Арланова:

- А чего это вы вместе?

- В метро пересеклись, - ответила первое, что пришло на ум, Третьякова. В самом деле, как она ещё она объяснит их совместное опоздание и совместное появление?

- Абдууулов, ты у нас теперь в метро ездишь? – присвистнул Арланов, явно издеваясь над ними обоими.

- Машину вчера на стоянке оставил, в центре. – Попытался найти оправдание Абдулов, говоря чистую правду.

- Ладно уж, - окинул их оценивающим взглядом Арланов, - Идите, готовьтесь к съёмкам. Сценарий возьмите. – И отвернулся, отдавая указания осветителям, трудящимся над постановкой прожекторов.

Спешно идя по пустому коридору, Лена почувствовала, что Абдулов остановился в десяти метрах от гримёрки, откуда слышались звонкие голоса «ранеток».

- Ты чего? Пойдём, нам сниматься скоро, - позвала она, удивленно отмечая, что Абдулов не сдвинулся ни на сантиметр.

- Я никуда не пойду, пока ты меня не поцелуешь, - заявил Абдулов, складывая руки на груди.

- Аб...Виталик, ты что, сдурел? Пойдём быстрее, нас Арланов живьём съест, - возмутилась Третьякова, усиленно борясь с желанием прижаться к нему и поцеловать прямо здесь, в коридоре. Но нельзя – придётся многое объяснять, если вдруг кто-нибудь увидит. Хотя, и так ведь придётся – ранетки вряд ли забыли вчерашний вечер в ресторане.

- Ты меня с утра так ни разу и не поцеловала, - безапелляционно заявил Абдулов, продолжая стоять с невозмутимым видом и призывающее гладя на мявшуюся в черырёх-пяти шагах от него Третьякову.

- Да куда уж там, - ухмыльнулась Лена в ответ, - если бы я тебя поцеловала, то вряд ли бы мы так быстро оказались здесь, - бросив в сторону многозначительный взгляд, продолжила она.

- Ты надо мной издеваешься? Поцелуй. – Ещё настойчивее сказал Абдулов, продолжая изучать её наглым взглядом.

- Вот сам и поцелуй. – Продублировала его позу Третьякова, ухмыляясь и складывая руки на груди.

- А что мне за это будет? – нагло осведомился Абдулов, прищуривая глаза.

- Сам просит, и сам же ещё что-то вымогает, - деланно возмутилась Лена, приподнимая брови и улыбаясь уголками губ. – Я ведь могу и уйти, - расцепила руки она и развернулась, направляясь к гримёрке. Но, почувствовав руки Абдулова на своём животе, поняла, что далеко ей уйти не суждено. Поняв это, она улыбнулась и почувствовала, как он разворачивает её лицом к себе.

- Я тебе уйду. Всё равно ведь вернёшься. – Прошептал он, прижимаясь к её губам и притягивая её к себе. Ощутив её ладони на своей шее, прижал Лену к себе и провёл ладонями от талии к бёдрам и обратно.

От этого простого действия у Третьяковой всё внутри перевернулось. Запустив пальцы ему в волосы, она двинулась в направлении стены. Абдулов, подчиняясь её шагам, послушно попятился назад. Как только его спина коснулась гладкой поверхности стены, он тут же развернулся на сто восемьдесят градусов, так, что теперь Третьякова была прижата к стене.

Обжигающие прикосновения приятно щекотали нервы, а горячее дыхание Абдулова на её шее сводило Лену с ума. Плохо соображая, что делает, она потянулась к пуговицам на его рубашке. И, только расстегнув первую, поняла, что увлеклась.

- Виталик, нам пора, - сквозь пелену, застилающую разум, выдавила из себя Третьякова.

Абдулов, поняв, что она права, легонько чмокнул её в шею напоследок, и, поправив рубашку, улыбнулся и ответил:

- Вот теперь можно работать спокойно. Пока следующая «доза» не понадобится, - ухмыльнулся он, заметив, как Третьякова, поправляя футболку, убыбается в ответ.

- Лишь бы «ломка» не возникла в самом неподходящем месте и самое неподходящее время, - усмехнулась она, и, бросив на него многозначительный взгляд, направилась к двери гримёрки.

Абдулов, с удовольствием изучая взглядом её спину, направился следом.

- Доброго утречка, - бодрым голосом поприветствовала девчонок Третьякова, входя в гримёрку.

- И тебе добренькое, - заинтересованно отозвались ранетки, рассевшись на диване, ожидая, пока Настя наведёт порядок на голове лохматой Огурцовой. – Как спалось? – ехидно поинтересовалась Лера, замечая, что вслед за Третьяковой в комнату входит Абдулов.

- Физкультпривет, - «по-учительски» поприветствовал их довольный Абдулов, улыбаясь во все тридцать два.

- Здрасьте-здрасте, - с ещё большим интересом посмотрела на них Козлова, сделав «понимающее лицо». – Так как спалось?

- Не поверишь, отлично, - с задиристым видом улыбнулась Лена и плюхнулась на диван рядом с Лерой.

Абдулов сел в кресло напротив, откинувшись на спинку и разглядывая девчонок.

- Ну почему же не поверю? Очень даже поверю, - многозначительно хмыкнула Лера, подмигнув остальным ранеткам, которые поняли, к чему она клонит.

Лена же, напротив, не изъявила никакой реакции на ехидство Леры и, с упоением рассматривая свои ногти, стараясь не смотреть на Абдулова, который то и дело скользил по ней взглядом, спросила:

- А ты как спала, Лерусь?

- Ну видимо похуже, чем ты, - продолжала подначивать Третьякову Лера, которой не терпелось получить достойное объяснение тому, что вчера произошло в ресторане и тому, было ли после ресторана что-то ещё. Её просто снедало любопытство, что она даже не обращала внимания на Абдулова, который, слушая разговор девушек, пристально рассматривал Третьякову.

Третьякова, несмотря на то, что её внутренне передёргивало от этой откровенной Козловской провокации, внешне выглядела спокойной, как танк.

Абдулов поднялся с кресла и покинул гримёрку, доставая из кармана мобильник, а ранетки, как только за ним закрылась дверь, тут же налетели на Лену с расспросами:

- Ну, рассказывай!

- Чего рассказывать-то? – недоумевающее пожала плечами Третьякова, хотя на самом деле прекрасно понимала, чего хотят от неё девчонки.

- Ну…что это было вчера? – с горящими глазами поинтересовалась Руднева, придвинувшись ближе. – Мы же всё видели! Да, и не только мы, - окинула смеющимся взглядом улыбающихся ранеток Аня.

- Поздравляю, - хмыкнула Лена, не горящая желанием делится с девчонками подробностями своей личной жизни. Блин, ну и словосочетание – «личная жизнь». Звучит как-то многозначительно. Лена, решив больше не задумываться над значением этого сочетания, почти соврала: - Это было на спор. Так что можете расслабиться, - окинув довольным взглядом разочарованные лица девчонок, ухмыльнулась она.

Поверили они или нет, - это не особенно волновало Третьякову. Главное, чтобы не приставали с расспросами. Отсутствие никотина в организме давало о себе знать, и Лена, почувствовав, как вибрирует в кармане мобильник, достала его и встала с дивана.

«Выходи из этого курятника:D» - прочла она на дисплее. Улыбнувшись, она положила телефон обратно в карман и, махнув рукой ранеткам, достала из кармана куртки пачку и сигарет и вышла из помещения.

Уверенная в том, что сейчас на неё либо нападёт икота, либо загорятся уши, Лена закрыла за собой дверь. Абдулова видно не было, и она направилась в сторону выхода из школы.

Подожгла желанную сигарету и сделала первую за этот день затяжку. Медленно выдохнула. На душе было легко и в то же время как-то волнительно. Легко от того, что наконец разобралась в себе, а волнительно от того, что они с Абдуловым скрывали их только зародившиеся «отношения». В этом была какая-то особая прелесть, азарт какой-то, что ли. Внутри, казалось, наступила гармония – любить и быть любимой – высшая награда в этой жизни, и Лена наконец поняла это. Немного смущало то, что за её спиной определенно идут постоянные разговоры и разрастаются сплетни, не только из уст «ранеток», которые желали Лене только добра, но и всей съёмочной группы. Но они с Виталиком пока никому ничего не скажут. Пока.

Наслаждаясь привычным ритуалом, Третьякова блаженно выдохнула очередную порцию дыма из лёгких и ощутила, как чьи-то большие тёплые ладони проникают под куртку, обнимая её сзади за талию. Не оборачиваясь, она сделала маленький шажок назад и упёрлась спиной в широкую грудь Абдулова.

- Курим? – услышала она из уст мужчины чуть насмешливый вопрос.

- Угу, - ответила она, чуть улыбнувшись, но, всё ещё не поворачиваясь к нему лицом.

Почувствовав мягкие губы на своей шее, она опустила руку, в которой была зажата сигарета и прикрыла глаза. Вот умеет же он заставить её забыть обо всём! Даже о сигарете – верной подруге и неизменному психотерапевту, помогающему ей в самые хреновые периоды её жизни. Но сейчас надобность в ней почти пропала – сейчас Лене не хотелось ничего, кроме как чувствовать губы и руки Абдулова на своём теле, позволять ему заставить её забыть обо всех условностях и пересудах.

А Виталий зря времени не терял – постепенно подбираясь губами к её уху, он медленно провёл ладонями по её талии вверх, заставляя её тело покрыться мелкими мурашками. Возле входа в школу затормозила красная «Тойота», и её обладательница, вышедшая из салона автомобиля, бросила нервный взгляд на школьное крыльцо.

Завидев Тропинину, Лена повернулась к Абдулову и, встретившись взглядом с глубокими синими глазами, и нетерпеливо прикоснулась к его губам. Виталий, обрадовавшись такому ответу, прижал её к себе и не заметил прошедшую мимо них Алёну, выглядевшую так, будто ей утюгом по лицу хорошенько прошлись – настолько брезгливым сейчас было её выражение лица.

Оторвавшись от его губ, Лена ещё раз взглянула в глаза Абдулова, и, взволнованно сглотнув, отошла от него на шаг, чтобы выбросить всё ещё тлеющую в руке сигарету. Мысли постепенно возвращались в голову, и Третьякова с ужасом для себя отметила, что сейчас собственнический инстинкт сыграл с ней злую шутку – она демонстративно показала Тропининой, ЧЕЙ мужчина Абдулов. И осознание этого было не столько пугающим, сколько безумно приятным.

Вернувшись в помещение школы, Абдулов пошёл на съёмку первой сцены, а Лена направилась в гримёрку. В гримёрке были только Настя и Алёна, сидящая в гримёрном кресле.

Лена, с равнодушным видом плюхнувшись на диван, открыла папку со сценарием, лишь искоса бросив мимолётный взгляд в зеркало, на отражение кислой физиономии Алёны.

Сегодня у Третьяковой сцен с Абдуловым не было. У Алёны была. Одна. Та, где он извиняется перед ней и говорит, что их поцелуй был ошибкой, и что он любит другую. Лена была вполне довольна сегодняшним сценарием, и, отложив папку в сторону, закинула ногу на ногу и прикрыла глаза.

Алёна молча сидела в кресле и изредка поглядывала на Третьякову, сидящую на диване с закрытыми глазами – ну что такого Абдулов в ней нашёл? Мужиковатая грубая пацанка. С грубым голосом, с ужасными манерами и вечной мерзкой ухмылочкой. Сегодня был её последняя сцена с Абдуловым. Быстренько же разрулили их сериальный роман! А вот реальный так и не начался – и это задело Тропинину до глубины души. Нельзя сказать, что она так уж прикипела душой к Абдулову, просто ей было обидно от того, что какая-то сопливая девочка-ранеточка смогла увести у неё мужика прямо из-под носа. Ещё три общих сцены и одна сцена с Абдуловым – и Тропинина покинет эту съёмочную площадку. Что ж, возможно, на другой ей повезёт больше. Ещё один бывший любовник сумел-таки пропихнуть её в эпизод «Кремлёвских курсантов».

Но напоследок очень хотелось как-нибудь задеть Третьякову. Чтобы жизнь мёдом не казалась. Заметив, как Лена открыла глаза, Тропинина оборвала свои раздумья и задумчиво произнесла:

- Насть, а Абдулов со всеми своими сериальными партнёршами спит, или только выборочно?

Настю передёрнуло от заданного вопроса и она сбивчиво ответила, искоса взглянув на напрягшуюся Третьякову:

- Мне-то откуда знать.

- Просто он такой темпераментный мужчина, - с особым нажимом произнесла слово «такой» Тропинина, с удовольствием поглядывая на застывшее лицо Третьяковой.

- Что ты имеешь в виду? – поинтересовалась Настя, укладывая очередную прядь волос Алёны, всё ещё снедаемая любопытством.

- Ну… то, что вчера после съёмок он явно дал понять, что ему от меня нужно гораздо больше, чем просто деловые отношения. До сих пор вздрагиваю, когда вспоминаю… - закатила глаза Алёна, сделав мечтательное выражение лица.

Третьякова закипала. Конечно, с одной стороны, глупо было верить россказням этой полоумной фифы, но, с другой – чем чёрт не шутит? От одной только мысли, что Абдулов мог прикасаться к этой…этой…подходящих слов она даже подобрать не могла, становилось безумно противно. Мерзко и отвратительно. Но, всё ещё держа себя в руках, Лена откинулась на спинку дивана и с показным безразличием стала рассматривать свой сценарий.

Алёна, заметив, что Третьякова явно старается показать, что ей всё по барабану, продолжила, стараясь уколоть как можно больнее:

- У вас тут такие парты холодные, ужас просто. Сидеть просто невозможно..

- А парты предназначены не для того, чтобы на них сидеть, - заметила Настя, всё ещё не улавливая суть. Зато Третьякова улавливала. И от этого становилось всё противнее.

- Ой, Насть, - махнула рукой Алёна и хитро улыбнулась, - ну не делай вид, что ты не понимаешь, - продолжала «секретничать» с гримёршей Тропинина, боковым зрением наблюдая за Третьяковой, у которой по инерции сжались кулаки и появился недобрый блеск в глазах.

- Не поняла, - сделала непонимающее лицо Настя, чуть замедлив работу.

- Ну что ж тут непонятного, - пояснила Третьякова, которой уже изрядно надоел выпендрёж блондинистой фифы. – Она как собака: где придётся, там и… - не произнеся напрашивающуюся «рифму», протянула она, продолжая с показным равнодушием листать сценарий.

- Ну а кому-то вообще негде…да и не с кем… - закипая, выдавила из себя Алёна очередную колкость.

- Сочувствую, - сделала «соболезнующее» лицо Третьякова и едва заметно сжала в ладонях сценарий, выплёскивая весь негатив на ни в чём не повинный листок формата А4.

- Себе посочувствуй, - злобно сверкнула глазами Алёна, понимая, что номер не прокатил.

- А мне-то что? Мне есть где и есть с кем. И для этого мне не надо себе губы всякой хренью накачивать, - продолжая рассматривать сценарий, протянула Лена, и, бросив насмешливо-оченивающий взгляд на лицо закипающей Тропининой, добавила: - и сиськи, кстати, тоже.

Настя, не выдержав, проглотила нервный смешок, отчего рука её немного дрогнула, и Алёна, почувствовав обжигающее касание плойки, дёрнулась:

- Аккуратней, блин! – прикрикнула она, прикладывая ладонь к обожженному участку макушки.

- Извиняюсь, - хмыкнула Настя, поправляя сбившуюся прядь, и продолжила свою работу.

Лена с самодовольным выражением лица поднялась с дивана и вышла из гримёрки, чтобы чуть-чуть пройтись и собрать мысли в кучу.

Неужели он спал с ней? Лене с трудом верилось в это, но…противная змея, имя которой Ревность, заползла к ней в душу, как только Алёна произнесла свою первую фразу. И неприятное ощущение всё ещё блуждало внутри её тела, заставляя желудок нервно сжиматься и разжиматься, приводя мысли в беспорядок.

- Лен, - услышала она позади себя. Обернувшись, она увидела перед собой Леру, которая стояла, облокотившись о стену прямо рядом с дверью в гримёрку.

- Что? – ответила Третьякова, думая про себя о том, слышала ли Козлова разговор, который сейчас состоялся в гримёрке. Внутреннее напряжение поселилось где-то в районе желудка.

- Брешет как дышит, - с презрением в голосе произнесла Козлова, бросив взгляд в сторону двери.

- Не поняла, - попыталась уточнить Третьякова, что именно имеет в виду Лера.

- Я об Алёне этой. Врёт она, ничего у них не было. Абдулов вчера, сразу после сцены, как только ты ушла, начал тебя искать, а когда не нашёл – уехал домой. Так что ничего у них не было. – Спокойным тоном пояснила Козлова, смотря в лицо Третьяковой и читая на нём внезапное облегчение.

- А почему ты решила, что мне это интересно? – сделала удивленное лицо Лена, стараясь не выдавать свою заинтересованность. Но, почувствовав облегчение от услышанного, сказала это не настолько решительно, насколько собиралась.

- А просто так. Просто так рассказала. – Решила не лезть на рожон Лера. Она и так всё прекрасно понимала – если Третьякова захочет, она сама обо всем расскажет. А если не рассказывает – значит так надо.

- Ну…спасибо, - уже по-настоящему удивилась Лена, не ожидая от Леры того, что та не станет ей снова на что-нибудь намекать. Но Лера не стала. Ещё один повод для облегчения. И, когда Алёна покинула гримёрку, Лена навела свой «марафет», готовясь к съёмкам.

Дата добавления: 2015-07-10