История Церкви 22 страница

в) Наследники Григория Великого продолжили лишь малую толику совершаемой или направляемой им общецерковной деятельности. В результате длительного спора между Римской Церковью англосаксов и Ирландско-Шотландской Церковью над его делом у англосаксов нависла страшная угроза. Кельтские традиционализм и упрямство, с одной стороны, стремление Рима к унификации, с другой, породили антагонизм, сильно обременявший Церковь. Тщетны были усилия согласительных соборов (602_603 гг.) ввести единое исчисление даты Пасхи, унифицировать чин крещения и конфирмации. Не обошлось без вечных обвинений в ереси (признаками «ереси» были сочтены ирландская форма тонзуры и ирландский способ исчисления Пасхи). Тем не менее Ирландско-Шотландская Церковь очень много сделала для углубления религиозной и аскетической жизни Англосаксонской Церкви. Ее миссионеры, двигаясь с севера Британского острова, дошли до самой Темзы, где жили англы и саксы.

г) Решающий поворот произошел на синоде в Уитби (664 г.), где англосакс Вильфрид Йоркский обсуждал спорные вопросы с ирландским аббатом-епископом Кольманом Линдисфарнским в присутствии короля Освина. Дело решил король, чьи слова полностью передают атмосферу синода: «И я говорю вам: так как он (т. е. св. Петр) — привратник, я не хочу быть с ним в разладе

Ирландцы, однако, продолжали бороться за свою самостоятельность. Полная интеграция была достигнута только в XI_XII вв., и, к сожалению, не без диффамации по отношению к издревле почитаемой Церкви Ирландии, которая, несмотря на многочисленные недостатки, свершила великое дело в области христианизации. Трагизм и непростительная несостоятельность этого спора еще раз весьма ощутимо проявилась, когда папа Александр III (1159_1181) отдал «варварскую нацию» ирландцев под власть английского короля, чтобы они после необходимого перевоспитания стали достойны «впредь по праву носить имя христиан»!

Итак, с 664 г. Англосаксонская Церковь стала объединенной с Римом национальной Церковью; утвердился римско-католический дух, который Бонифацию скоро предстояло принести на материк франкам. Грек Теодор прибыл из Рима на должность архиепископа Кентерберийской кафедры (669_690).

д) Большое значение для христианизации в Англии имели женские монастыри, высокий социальный и культурный уровень многих аббатис. Первое столетие после своего основания Английская Церковь вообще была самой процветающей Церковью Запада. В монастырях, живших интенсивной духовной жизнью, мы видим ученых, миссионеров и святых (§ 37). Среди ученых следует особо выделить Беду Достопочтенного (Beda venerabilis) († 735 г.): он написал историю Английской Церкви, экзегетические компиляции и избранные «Quaestiones» [«Вопросы»] c уже богословски самостоятельными главами о свободной воле, позволяющими считать его предшественником схоластики (папа Лев XIII дал Беде Достопочтенному титул «Doctor ecclesiae» [Учитель Церкви]). Эта Церковь своими достижениями, а особенно — своей огромной, имеющей всемирно-историческое значение тягой к миссионерству на континенте, свидетельствует о том, как быстро при известных обстоятельствах могло христианство покорить до самой глубины и творчески оплодотворить души этих германцев¹⁴².

§ 37. Жизнь и общественная деятельность Церкви в эпоху Меровингов

1. Евангелие подразумевает наличие определенных культурных, социальных и нравственных норм у тех, к кому оно обращено. В периоды упадка или гибели культуры, когда эти нормы отсутствуют, проповедь Слова Божия (насколько можно судить по результатам) становится менее плодотворной. Подготовить душу западных народов к принятию Евангелия было грандиозной задачей. Церкви удалось справиться с ней лишь очень постепенно, потерпев многие поражения и к тому же неполностью. Исследуя эти ранние века, мы постоянно должны иметь в виду необычайные трудности, препятствовав шие в то время истинной христианизации. Несмотря ни на что, в том числе и на предварительные контакты с Галло-Римской Церковью, политическая и социальная нестабильность переходного этапа делала эти трудности практически неизбежными при коллективных обращениях людей, столь сильно заинтересованных в утилитарных возможностях новой религии¹⁴³. От Бонифация (см. ниже) и из многих других источников мы знаем, что христианизация часто оставалась весьма поверхностной; это привело к тому, что веками сохранялось множество элементов язычества. Такова объективная констатация факта, которая для того далекого VI в. не содержит в себе того порицания, с каким мы относимся к подобным недостаткам спустя долгие века христианской жизни, оценивая их как упадок религии и нравственности (ср. Ренессанс).

2. Важные этапы развития: около 556 г. во Франкском королевстве был запрещен общественный языческий культ; был узаконен отдых в воскресные и праздничные дни. Теперь и у германцев тоже стал формироваться собственно церковный строй христианской жизни: повседневный распорядок, церковный календарь и обычаи. — Во внутрирелигиозной области была введена исповедь в начале поста и установлен обычай причащаться трижды или по крайней мере один раз в год. Но было распространено и воскресное причащение (под обоими видами; причащающемуся давали евхаристический Хлеб на правую руку). Очевидно, что участие верующих в богослужении, в частности воскресном, существенно зависело от различных обстоятельств — большего или меньшего рвения епископа и соответствующих законодательных предписаний. Поэтому констатацию «хорошего» участия в церковной жизни не следует смешивать с описанием религиозного энтузиазма различных слоев населения. Вообще можно с увереннос тью сказать: христианская вера установилась во Франкском королевстве — или восстановилась после периода плачевного упадка — пусть очень медленно и со множеством дохристианских пережитков (§ 38); но благочестие и нравственность еще оставляют желать лучшего.

3. Нравственности того времени придало определенное своеобразие чрезвычай но развившееся почитание святых в форме почитания реликвий. Почитание святых с детским эгоизмом использовалось с неограниченной (идаже доходящей до суеверия) верой в освящающую силу священных останков. Святой, чьи мощи покоились в церкви, был заступником общины, ее «покровителем». Апотому — и настоящим хозяином имущества прихода, о радостях и горестях которого он заботился. Вполне понятно, что часто люди не останавливались ни перед чем, даже перед похищением, чтобы получить в личную собственность такую эффективную помощь. В VII и VIII вв. это привело к ужасающему падению нравов. «В VIII веке кража реликвий стала обычной во всем христианском мире» (Schnьrer).

Но в почитании святых, как и в почитании реликвий играл чрезвычайную роль еще и страх; поэтому в раннем средневековье реликвии не разделяли на частицы: люди удовлетворялись прикосновением к могиле святого или реликварию. Почитание реликвий оставалось отличительным признаком для всего средневековья¹⁴⁴. Но в нем было слишком много внешнего, предметам как таковым приписывалось почти магическое значение. Это остается чрезвычайно важной проблемой христианской Церкви. Не выходит ли такая аккомодация за допустимые Евангелием рамки? Не содействовало ли это формированию той религии закона и морали, объективные недостатки которой привели к распаду религиозности в позднем средневековье?

С другой стороны, почитание реликвий устремляло веками вплоть до самой Реформации потоки истинной веры к великим святыням через всю Европу: в Рим, где покоится страж небесных врат св. Петр, в Конк к св. Fides (Вере) (которая прославилась только после того, как она попала туда, будучи похищена из Авранша), к св. Иакову Компостельскому в Кентербери и к «национальному» святому франков (чтимому уже со времен Хлодвига I) Мартину Турскому (316/17_397) и его плащу¹⁴⁵.

4. В области нравственности тогда обнаруживается больше темных сторон, чем светлых. Особенно заметен ее упадок в VII в. К началу VIII в. «над всем начатым (Церковью) нависла угроза исчезновения» (Hauck).

а) Зло зародилось в верхах общества. Многие члены королевского дома франков запятнали себя невероятной жестокостью и убийствами. Сообщения хрониста Григория Турского показывают всю ужасающую обыденность таких поступков для VII в.

Непосредственной причиной этой нечеловеческой жестокости франкских правителей и их жен являются «злосчастные германские представления», согласно которым королевство или его часть после смерти его владыки должно быть разделено поровну между всеми его сыновьями как частное наследство. Соперники с немыслимой откровенностью прибегали к самым коварным убийствам: из 89 членов Меровингской династии (начиная с сыновей Хлодвига) 21 умерли насильственной смертью.

Нравственные устои семейной жизни также были угрожающе низкими. Одной из причин этого была, конечно, политизация брака, вызванная уже описанным германским порядком наследования. Но неблагоприятное воздействие оказывала и законодательная деятельность Церкви. Так как брак до седьмой ступени родства по боковой линии был запрещен, легко было найти предлог для аннулирова ния брака. В это время нередки были и святотатственные связи с монахинями.

Чтобы объяснить причину всеобщей сексуальной распущенности среди франков в это время, следует, вероятно, указать на типичность такого положения дел для переходного периода (жестокость невежественных людей, развращенность галло-римлян, новый — христианский — тип нравственных отношений между людьми только начинает вырабатываться).

б) Все было пронизано низостью и жестокостью; при случае не останавлива лись даже перед нарушением права убежища в церкви или хитрым образом старались его обойти¹⁴⁶. Было распространено пьянство, всякого рода пороки. Жизнь ближнего мало ценилась, о святости клятвы часто забывали или это понятие грубо перетолковывалось¹⁴⁷.

в) В среде епископов и священников встречались развращенные люди, даже убийцы. В VII в. большинство епископов во Франкском королевстве были женаты, они рассматривали свои диоцезы как семейное достояние. О значительной секуляризации клира и епископата примерно с 700 и до 750 г. нам известно благодаря Бонифацию. В Италии также соборам (например, в Риме в 743 г.) приходилось с сокрушением констатировать серьезные нравственные недостатки клира.

Для того чтобы объяснить такое положение дел (а именно, многочисленность этих явлений), нужно учесть, что души людей германского мира были почвой, которую еще предстояло возделать и которая была еще недостаточно подготовле на для принятия семени христианского благовестия. В ранний период своего существования у германского христианства еще не хватало внутренней силы жить полностью по заповедям Христа.

5. а) С религиозными, нравственными и церковными недостатками в истории Церкви мы будем сталкиваться часто. Католик не должен бояться видеть их такими, какие они есть. Правда и здесь — единственная надежная апология. Но она требует рассматривать не только дурные стороны происходящего, но весь ход событий в целом. Следует помнить, что дурное производит больше шума, чем хорошее. Плохое бросается в глаза и врезается в память народов своими резкими красками. Доброе тише, о нем часто нет сведений. Самое существенное — то, что Церковь всегда преодолевала недостатки, и что именно из этого очевидно: святость Церкви субстанциальна и не зависит от слабости отдельных ее членов. Поэтому, точно излагая объем и масштаб всех исторических недостатков, источники свидетельству ют тем самым о победе над ними. Церковь была, есть и будет Церковью и грешников, и в ходе исторического процесса она была таковой иногда в ужасающей мере.

Все недостатки раннего периода средневековья — времени заложения его основ — тоже выразительно свидетельствуют о том, насколько низок был духовный уровень многих из тех людей, с которыми и для которых приходилось в то время трудиться миссионерам и епископам. Именно в них и проявлялась сила Церкви — это мы видим по их великим достижениям в нравственной и социальной жизни общества.

б) Наиболее плодотворный в религиозном отношении способ изложения недостатков Церкви раннего средневековья мы находим в «Historia Francorum» («Истории франков») Григория Турского, у которого заимствованы и приведенные примеры. В заключительной главе он заклинает своих преемников по епископской кафедре св. Мартина вторым пришествием Христа и Его Судом сохранить эти фактические сведения в неприкосновенности со всеми их темными и светлыми сторонами. И правильно. Клеймя мрачные злодеяния франков как грехи, вопиющие к небу, он тем самым наилучшим образом служит истине и непреложно му закону Божьему.

При оценке низкого нравственного уровня этого времени мы прежде всего не должны упускать из виду следующее: то, что мы рассматриваем как разложение и несовершенство, было для христиан того времени грехами, которые, хотя и побеждают во множестве отдельных случаев путем явного насилия, никогда не могут извратить истину и Закон. Часто епитимья, наложенная за зверское преступление, была не менее жестока, чем само это преступление. О многом говорит то, что в неурядицах конца VII в. эти могущественные и жестокие воины умели и сами умирать с поистине христианским героизмом, как, например, Леодегар, епископ Отенский. Встав во главе стремящейся к независимости франкской аристократии, он вступил в борьбу с нейстрийским майордомом Эброином и оказался осажденным в собственном епископском городе. Чтобы спасти население от мародерства, он сам сдался врагам. Изувеченный и ослепленный, но без ненависти, он умирает от руки палача как «воин Господень», который отказался от своего «старого оружия». Его прощальное письмо из заключения к матери Сиграде ярко доказывает, как глубоко, несмотря ни на что, благодать уже изменила франков.

6. Нравственные и социальные достижения, о которых шла речь выше, были в значительной степени результатом систематической работы Церкви. Основой всей ее деятельности было твердо и неколебимо защищаемое учение, сформулирован ное в догматах. На этой основе постепенно установилось регулярно совершаемое богослужение и соединенная с ним пастырская работа. Здесь день за днем (в монастырях) или, самое меньшее, по воскресеньям и праздникам на протяжении всего года людям возвещалось и преподавалось спасение. Эта постоянная забота, приносившая иногда немедленные плоды, в течение более продолжительного времени постепенно христианизировала и воцерковляла жителей Европы.

Особой силой Церкви, благодаря которой она постоянно использовала во благо людям свои духовные возможности, была ее организация, сохранившаяся со времен Римской империи: деление на диоцезы и их объединение в митрополии. Это помогло ей одержать верх и над германским арианством (§ 26). Епископы во Франкском королевстве — в конце VI в. их было 125 в 11 митрополиях — действовали относительно сплоченно. Старым испытанным средством были многочисленные синоды, иногда поместные, но прежде всего — созываемые королем имперские соборы (за сто лет с 511 по 614 гг. их было свыше 30). В VI в. их деятельность была очень плодотворной. Разбирались религиозные, нравственные и общекультурные (в том числе и мирские) проблемы. Забота епископов простиралась как на духовенство, так и на весь народ. Епископат (наряду с отдельными миссионерами) был в это время самой значительной нравственной силой. Эта похвала относится до некоторой степени и к женатым епископам (и священникам). Дело в том что римское положение о целибате действовало далеко не везде. Особенно среди германцев целибат еще не всегда считался обязательным. Также и среди епископов, которые обогащались благодаря церковному имуществу и передавали его по наследству, некоторые поддерживали церкви и монастыри и даже основывали новые. Речь шла в конечном счете об их собственности (§ 34, IV: право частной Церкви).

7. Сельская местность входила в область пастырского попечения епископа города (civitas) с его священниками и диаконами (§ 24), что сохранялось в некоторой мере до начала VIII в.

Но германцы были сельскими жителями. Когда их проникновение в Римскую империю привело к распаду городов и городской культуры (хотя этому способствовали также и другие причины), жизнь переместилась в сельскую местность. Этот процесс обновляет Европу. Христианское учение о нравственности, ориентированное на общность, существование которой обусловлено как естественными, так и сверхъестественные причинами, благоприятствовало формированию семейных и деревенских общностей и — на этой основе — принесло плоды в развитии всей европейской жизни. Примерно с 500 г. стали возникать самостоятельные церковные приходы в сельской местности, сельские приходы. Эти церковные приходы окормляли местное население на очень большом пространстве и не имели определенных границ. Деление появилось позже. Развитие организационных структур на Востоке, в Риме и у германцев шло разными путями.

В германских землях церковным центром стал крупный сельский приход; он строился на основании прежних систем административно го деления, таких как сотни, округа, сельские общины или даже языческий культовый союз. Соответственно прежде всего стали появляться общинные церкви. Затем, с развитием системы землевладения и усилением феодализации основой церковной организации в сельской местности стала частная церковь. И сколь ни вредна была для церковной жизни в целом правовая форма существования частной церкви, сельский приход возник и сформировался по существу на ее основе.

Учреждался приход, епископ строил в своих или церковных владениях дом Божий. Или богатый землевладелец сооружал у себя (сначала — только для себя) капеллу (частную церковь). Или сельская община строила для себя церковь. Церковь имела собственные земельные владения. В ней был постоянный священник, или же попечение о душах обеспечивали странствующие представители духовенства, в самом начале — также хорепископы (сельские епископы) (§24). Приходская церковь основывала другие церкви, которые зачастую очень долго оставались зависимыми от материнской церкви из-за закона о приходе и десятине. Позже священник сельской церкви стал называться «parochus», настоятель; он должен был сам через соответствующее обучение подготавливать себе преемников. Не следует переоценивать в целом пастырскую деятельность низшего клира в меровингский период. Сначала он набирался преимущественно из крепостных людей. Для кузницы землевладелец выбирал самых сильных, и поэтому для духовной должности — самых слабых или самых хитроумных (ср. U. Stutz).

Итак, создание сельских приходов было не только самым важным религиозным, но и огромным социальным делом в Церкви раннего средневековья: оно обеспечивало в лице сельского священника постоянный контакт человека, получившего духовное, т. е. рассчитанное на проповедь христианского Откровения, образование, и необразован ных сельских жителей. Наряду с монастырями здесь, на низшей ступени, был центр зарождающейс я культуры Запада.

8. а) Духовное здоровье большой общины или даже объединения таких общин нельзя оценивать исходя только из отдельных событий. Но, несомненно, их также необходимо учитывать при исчерпывающем анализе. Ценность и сила всего этого многообразия деятельности Церкви во Франкском королевстве проявляется и в жизни многих святых епископов этого периода; впрочем, речь идет главным образом о галло-римлянах; это — Цезарий Арльский (503_542), Авит Вьенский († 518 г.); Ремигий Реймсский († 533 г.?). Нам известны поистине апостольская жизнь и бесстрашие (в те времена это значило больше, чем теперь) родившегося в Реймсе епископа Ницетия Трирского († 566 г.), который подобно св. Амвросию был проникнут сознанием того, что нравственная власть Церкви выше внешней, политической власти, и который говорил правду даже королям (он отлучил от причастия Теудеберта и Хлотара). В одном ряду с ним стоит его современник св. епископ Жермен Парижский (555_576), который отлучил от Церкви короля Хариберта за брак с монахиней. И еще некоторые имена: Рихарий (в 625 г. основал в Пикардии бенедиктинское аббатство Центула), Одуэн (Нормандия, † 684 г.), Дидье (епископ Вьенский, † 607 г.) и Элуа (Элигий, епископ Нуайонский, 640_659).

б) Св. епископ Григорий Турский († 594 г.) — одна из самых значительных фигур меровингского времени. Его «История франков», хотя в ней он слишком доверчиво относится к рассказам о прошлом и к сообщениям о чудесах, остается для нас самым достоверным источником по VI в. В лице Венанция Фортуната (родился в Тревизо, получил образование в Равенне, умер не позднее 610 г. епископом Пуатье) меровингская Церковь имела последнего значительного римского поэта. Его церковные гимны (например, Vexilla regis prodeunt) пригодились для литургических служб в многочисленных новых церквях¹⁴⁸, или же (как гимн Pange Lingua) имели отношение к почитанию реликвий Креста. Совершенство формы этих стихов дает нам непосредственное представление о том, насколько сильно еще было здесь влияние античной культуры, в то время как север уже погряз в варварстве.

9. Для этого периода характерна и героическая аскеза. У некоторых монахов, монахинь и отшельников она принимала иногда очень жестокий характер. Однако именно это и было особенно действенным видом проповеди для грубых людей того времени¹⁴⁹.

а) Из всего этого множества назовем лишь несколько имен: Леонард (VI в.), Гоар (ок. 500 г.), Губерт († 727 г.), Ламберт († прибл. 705), Эммеран († ок. 730 г.), Корбиниан († 725 г.), Праект († 676 г.), Руперт (предположительно из княжеского франкского рода, † 732 г.).

Основание многочисленных монастырей свидетельствует о притягательной силе идеала монастырской жизни. Монастырь, основанный Радегундой в Пуатье, насчитывал ко времени ее смерти свыше 200 монахинь.

Наряду с жестокостью и грубостью некоторых правителей, находивших себе столь же недостойных помощниц (Хильперих, † 584 г., и Фредегунда), перед нами предстают такие сияющие образы святых, как св. Радегунда (из Тюрингии, 518_587), супруга безнравственного и жестокого Хлотара I, значение которой в духовной жизни ясно уже из того, что общение с ней вдохновляло такого человека, как Венанций Фортунат. К таким относятся и королева Батхильда (англосаксонская рабыня, † 680 г.), Билхилдис в VIII в., Гертруда Нивелльская (родственница Пиппина Геристальского, † прибл. 653 г.), Адельгунда, † после 695 г., Одилия (дочь алеманнского герцога, † ок. 720 г.) и Эрентруда (племянница Руперта, † ок. 718 г.).

б) Соборы также начали заниматься организацией призрения бедных, которое вменялось в нравственный долг и помогало бороться с нуждой и искоренять нищенство. Появились также (ок. 350 г.) лепрозории и воспитательные дома, куда поступали теперь пожертвования на благотворительные цели.

Участь рабов стала менее тяжелой. Самым важным долгое время было принципиальное признание внутренней свободы, которое вело к равенству в религиозной сфере и способствовало повышению социального статуса: раб постепенно становится батраком. Но радикальной борьбы с рабством не было. Епископы и монастыри, использовавшие в своих земельных владениях труд крепостных, обращались с ними в целом человечно. Епископы постоянно прилагали усилия к их освобождению. Однако и здесь наряду со существенным прогрессом имели место и значительные колебания. Реально это освобождение оборачивалось лишь новой формой крепостной зависимости от Церкви.

В процессе христианизации населения империи и по мере возрастания роли клира в духовной жизни решение затронутых здесь вопросов все чаще оказывались (непосредственно или косвенно) в сфере его деятельности. Наилучшим было бы решение, которое смогло бы удовлетворить как духовные, так и светские потребности общества. Неудивительно, что это не вполне удавалось. Однако многое было достигнуто в отношении церковной благотворительности, хотя и не вполне бескорыстно (пожизненная рента для престарелых или попавших в тяжелое материальное положение людей, завещавших Церкви свою недвижимость; кредиты, получаемые от монастырей под залог собственности и даже свободы). Велики были заслуги Церкви в борьбе с ростовщичеством: однако принципиальное запрещение взимания процентов и вытекающее из этого порицание любых денежных операций в будущем неизбежно должно было принести серьезный вред.

в) Вопрос, могут ли несвободные люди занимать церковные должности, не был решен вполне однозначно. Папы Лев I и Геласий условием допуска несвободных людей считали их освобождение. В действительности же беглые рабы и колоны, искавшие защиты от своих хозяев, часто принимались в клир или в какой-нибудь монастырь ¹⁵⁰. Если хозяин заявлял претензии, низших клириков возвращали; диаконы и священники могли предоставить компенсацию. Священники сохраняли свой сан, но теряли доход. Во Франкском королевстве епископ, который сознательно произвел посвящение раба в диаконы или в священники, должен был выплатить его хозяину двойную компенсацию. На практике его часто передавали хозяину в качестве священника частной церкви. При распространении института таких церквей в VII в. участились случаи, когда несвободных людей посвящали для служения в них. И только каролингское законодательство положило конец этому беспорядку.

Церковь и в этот период покровительствовала женщинам, особенно вдовам. Сказка о том, что «женоненавистнический» Маконский собор (созванный королем Гунтрамом общефранкский синод под председательством св. епископа Приска Лионского) отрицал, что у женщин есть душа, основывается на ложной интерпретации аргументов одного из участников Собора: он утверждал, что женщину нельзя называть «hominem»; «homo» = «мужчина», не «человек»¹⁵¹.

10. И все же этот период не принес, как мы неоднократно убеждались, никаких устойчивых достижений. Отдельные причины мы уже знаем. Но если мы хотим найти общее объяснение, имеет смысл прислушаться к мнению человека, который, недовольный такой неудачей, искал средства спасти положение: основная причина, как утверждает Бонифаций, кроется в несостоятельности франкского епископата, а именно и прежде всего в объективном недостатке его принципиальной установки. Ему был присущ не универсально-церковный образ мыслей, а, скорее, эгоистическое по своей сути стремление к власти. Отсутствовала связь, которую Бонифаций признает необходимой для жизни Церкви, — сотрудниче ство с «апостольским» главой, средоточием всей Церкви — папой. Бонифаций, как и папы того времени, считал территориальную церковь неизбежной основой церковного устройства. Но изолированность от Рима несла в себе опасность всякого рода партикуляризма.

§ 38. Англосаксонское миссионерство среди германцев. Собирание христианизированных народов вокруг папского престола

I. Виллиброрд

1. К началу VIII в. основание христианского Запада никоим образом не упрочилось:

(а) ни с христианско-церковной стороны: именно в церковной жизни на материке появляются самые тревожные признаки неблагополу чия (см. ниже); на Запад обратилась агрессия фризских и саксонских язычников; сосуществование автономных национальных церквей способствовало дальнейшему увеличению раздробленности;

(б) ни с точки зрения политический ситуации: она была далеко не стабильной. С одной стороны, мировые политические силы ставили под вопрос само существование христианского мира, с другой стороны, под угрозой было его единство. Источниками опасности были: ислам; антипапская политика Византии (император Лев, иконоборец, § 39); противоборство политических сил внутри франкского королевства и столкновения с пограничными княжествами; притязания лангобардов на Рим и Италию.

Во франкском королевстве положение стабилизировалось после отражения арабов (Пуатье, 732 г.) вследствие победы майордома Карла Мартелла, достигнутой при участии аристократии, в том числе епископов. Правда, причитающееся им вознаграждение эти знатные воины получали за счет церковных владений. Тем самым Франкская национальная Церковь стала еще крепче связана с политическим статусом королевства.

2. Вопрос — как мы теперь задним числом можем его сформулиро вать — стоял так: сможет ли, и если да, то каким образом, франкское королевство интегрировать вокруг себя страны Запада в единое целое? Франкская национальная Церковь была слишком изолированна, чтобы достичь этого; осуществить такое единство можно было только на основании общецерковной интеграции.

Заслугой святого Бонифация как раз и было то, что он подготовил такую интеграцию. Он настолько сблизил «папство» и «Франкское королевство», до тех пор имевшие друг о друге лишь самое неясное представление, что появилась возможность заключения, а в дальнейшем и укрепления союза между ними. Ход исторического развития дал этой возможности осуществиться. Правда, когда в 739 г. папа Григорий III впервые обратился к Карлу Мартеллу с просьбой защитить его от лангобардов, майордом, бывший их союзником, ответил отказом. Но с установлением прочного союза между папой СтефаномII и королем Пиппином в 753/754 г. настал «один из величайших моментов мировой истории. С этого момента началось образование военно-клерикального государства, которое легло в основу всей европейской истории» (Ranke).

3. Миссионеры-бенедиктинцы, посланцы Англосаксонской Церкви, приходя с крестом в руке, проповедовали в первую очередь фризам (побережье Северного моря от Бельгии до Везера). Фризы с их грубым и независимым нравом особенно долго сопротивлялись христианизации. После тщетных трудов Вилфрида, епископа Йоркского († 709 г.), и других миссионеров обратить в христианство фризов в 689 г. на их берегах высадился ученик Вилфрида Виллиброрд († ок. 739 г.) с одиннадцатью единомышленниками. Он действовал с согласия франкского майордома Пиппина II Среднего, которого он лично посещал, и в союзе с папой. Дважды он приезжал в Рим. Во время своего второго визита в 695 г. он был посвящен папой Сергием (687_701) в сан архиепископа. Свою резиденцию он (по указанию Пиппина) устроил в Утрехте. В 698 г. св. Ирмина (вероятно, происходившая из знатного франкского рода) подарила Виллиброрду земельное владение (в нынешнем Великом герцогстве Люксембург), где он основал монастырь Эхтернах. Он сделал этот монастырь питомником миссионерства. Эхтернах даже стал в определенном смысле исходным пунктом окончательной христианизации всей нынешней Германии. По всей вероятности именно отсюда в 719 г. Виллиброрд отпустил на Восток Бонифация, когда тот отказался продолжать миссионерскую работу среди фризов. В этом монастыре Виллиброрд, «апостол фризов», и был похоронен, когда завершилась его полная успешных трудов жизнь. В наступающие столетия Эхтернах сделался важнейшим центром христианской религии и культуры (изготовление книг) и одним из важнейших аббатств империи.

Дата добавления: 2015-11-03