Энциклопедия Звездных войн 2 страница

— Так точно, сэр... то есть никак нет, — Паш со свистом втянул воздух сквозь стиснутые зубы. — Только... ваш вопрос для меня... как торпеда в бок...

— Может, и в бок, — лениво согласился Ан­тиллес. — Может, и в лоб. А может быть, вы удов­летворите мое любопытство?

Паш взглянул командиру в лицо. Кореллианин неотрывно следил за несчастным из-под опу­щенных ресниц. Кракен поежился, чувствуя себя под прицелом.

— Да, сэр, — он вздохнул. — Хорошо. В об­щем... отец довольно рано распознал у меня пристрастие к полетам... Я все время крутился у симулятора для «охотников»... это Зет-95, знаете, да? Отец всячески поддерживал мой интерес и сделал все возможное, чтобы я получил доступ к симулятору и даже к настоящим машинам. В общем, еще мальчишкой я сумел перелетать нескольких очень хороших пилотов. Я знал, что я хорош, но не знал, насколько... Я всегда думал, что люди хвалят меня, чтобы угодить отцу. Поступив в Академию, я понял, как заблуждался. Уже на первом курсе я был лучше многих инст­рукторов. Мы летали на ДИ-истребителях, и моя эскадрилья не потеряла ни одного пилота. Я был одним из лучших в своем выпуске, те, кто был лучше меня, все вошли в мою эскадрилью... я всех их вынудил бросить тренажеры и всерьез заняться практикой, — Кракен сжал кулаки. — Когда мы взорвали «Обескровливающий», они все пошли за мной... мы почти никого не поте­ряли... Но потом нас здорово потрепали, вот по­чему мы сейчас входим в отряд коммандера Варта, но все... особенно те, кто был со мной все время, считают, что я заговоренный. Они дума­ют, что я не подведу их, что меня нельзя побе­дить, а значит, в какой-то мере это относится и ко всем остальным. Тех, кто погиб, обвиняют в ошибках, говорят, что они сделали не то и не тогда... и иногда это так, но это же я послал их на смерть... Новички просто заворожены мифом о моей неуязвимости. Мои пилоты становятся все самоувереннее и беспечнее... и погибают. Я знаю, что происходит, но не могу заставить их перестать верить в эту легенду... или сделать то, что мне нужно. Если бы я остался, а какой-ни­будь имп в схватке распылил меня, они сгорели бы вместе со мной.

Он откашлялся и робко взглянул на Антиллеса. Ведж сидел, откинувшись на спинку кресла; рука, лежащая на прозрачной столешнице, как будто перебирала клавиатуру приборной доски... Глаз в густой тени ресниц не было видно. Ведж кивнул, но не словам Паша, а собственным мыслям.

На доске в кают-компании Разбойного эскад­рона было много имен, и те из них, что не при­надлежали действующим пилотам, одному джедаю, двоим инструкторам, направленным в другие эскадрильи, — принадлежали погибшим. И Веджу не надо было напрягать память, чтобы увидеть их лица. Биггс Дарклайтер, Йек Поркинс, Дэк Ралтер, Зев Сенеска, Дикс, Брор Джас, Пешк Ври'сик, Луйяйне Форж... Ведж помнил все име­на, все лица, все детали гибели. Он командовал этими пилотами, и они погибли. Слишком легко было понять Паша Кракена.

Слишком легко, чтобы поверить ему.

— Я бы сказал, лейтенант, что перемена мест пойдет вам на пользу. Вашему подразделению придется научиться обходиться без вас. Не самый плохой поворот событий...

Если Кракен-младший быстро и охотно крас­нел, то за выражением лица он следил очень тща­тельно. Ладно. Зачтем попадание в дефлекторный щит и продолжим атаку.

— Но вот что меня поражает, лейтенант... в Альянсе полно эскадрилий, которые с распростер­тыми объятиями примут такого пилота, как вы. И, лейтенант, почти все они летают на истре­бителях «додонна-блиссек»... в просторечии — «ашках».

— Да, сэр, верно, но они — не Разбойный эс­кадрон!

— Вам так важно служить именно в Разбой­ном эскадроне, лейтенант. Почему?

Есть попадание. Цель поражена: Кракен-млад­ший поник.

— В любой другой эскадрилье, — мальчишка тщательно подбирал слова, — мне поручили бы командование. Для меня это конец пути. Дальше будут только вопросы. А хорошо ли я летаю? А хорошо ли стреляю? Но если я потеряю уверен­ность в себе, я потеряю все. В Разбойном эскадро­не мне есть чему учиться.

Ведж выслушал прочувствованную речь, раз­глядывая собственные пальцы.

— А что об этом думает ваш отец? — спросил он, когда Паш замолчал.

Казалось, краснеть дальше некуда, ан нет, по­лыхнуло так, что любо-дорого посмотреть. С Дарклайтером Паш составил бы чудную пару, юный выходец с Татуина тоже радовал окружающих здоровым румянцем по поводу и просто так, из любви к искусству.

— Отец тут ни при чем!!! Он на мое решение не влиял!

— Но обсуждал?

— Да!

— И одобрил?

Кракен-младший задрал подбородок.

— Он сказал, что глубоко уважает вас, коммандер Антиллес.

— Рад за себя, — пробормотал Ведж.

Как бы не утонуть в столь глубоком уваже­нии...

Завоевание системы Пирия пришлось делать в два захода только потому, что разведка Альянса сработала из рук вон плохо. После провала первой операции все хором заговорили о предателе, а то и об имперском агенте в своих рядах так, будто это была сногсшибающая новость. А с появлени­ем Айрена Кракена и его людей у Веджа Антиллеса начались бои местного значения.

Безоговорочную веру Веджа в своих пилотов в Альянсе разделяли немногие. По счастью, не со многими ее приходилось обсуждать, зато отвечаю­щий за оборону генерал Сальм прямо заявил, что подозревает он не кого-нибудь, а капитана Селчу. Ведж горой встал на защиту своего друга и непос­редственного помощника и выбил все-таки из Сальма признание, что генерал не считает, что ка­питан повинен в утечке информации. Правда, Сальм тут же добавил, что это не мешает капитану оказаться шпионом Империи. В тот день Антиллес чуть было не загремел на гауптвахту за попыт­ку несанкционированного свыше удара старшего по званию с применением подручных средств.

Все понимали, что захват системы Пирия от­кроет Альянсу прямой и светлый путь к столице Империи. Лидеры повстанцев загорелись идеей, что единственный способ легализовать свое прави­тельство, это обосноваться на Корусканте. Соб­ственно, многие подданные Империи не делали особой разницы — что Империя, что Альянс, что объявившие себя наследниками покойного Импе­ратора военачальники. Лишь бы не лезли в их дела и делишки.

Ведж воевал уже лет десять и почти привык не обсуждать приказы, но и он, узнав, что повстанцы точат зубы на Центр Империи, посчитал игру слишком серьезной. А после того как адмирал Акбар приказал ему «обслуживать», как выразил­ся каламари, заседания временного правительства, на которых обсуждался этот проект, Антиллес пе­рестал сомневаться — Разбойный эскадрон увяз­нет в грядущих событиях по самые дюзы. И Айрен Кракен очень скоро об этом узнает.

На его месте я бы давно подсунул в эскадри­лью своего человека, пусть приглядывает за не­сговорчивым комэском и его подозрительным помощником. Вот только стал бы я пользоваться для этого собственным сыном? Вопрос гипотетический — сына у меня нет и вроде не предвидится.

Ведж разглядывал Кракена-младшего, но на лице парня читалось разочарование, а не отблески злости, раздражения или уязвленной гордости.

Что бы я чувствовал, если бы оказался на его месте? Разозлился, с пеной у рта доказывал бы, что не шпионю за товарищами, что честь пре­выше всего и плел прочую ерунду... Паш — нет. Либо он ни при чем, либо — достойный сын соб­ственного отца.

Кореллианин положил руки на стол перед со­бой.

— Отношения в нашем подразделении стро­ятся на доверии, но это не значит, что нужно с ходу разбалтывать товарищам самые сокровенные тайны, — сказал он. — Мои пилоты — действи­тельно лучшие в Альянсе. Я уверен, что вы окаже­тесь их достойны.

— Спасибо, сэр, — хором откликнулись Арил Нунб и Паш Кракен.

Ведж порылся в столе.

— Да, чуть не забыл, — он протянул пилотам пластиковые карточки. — Здесь чуть уютнее, чем в тех местах, где мы обычно бывали. До того как мы выгнали отсюда имперцев, они здесь неплохо обустроились и даже поддерживали какой-то уро­вень комфорта. Капитан, вам повезло иметь от­дельную комнату. Лейтенант, вы будете жить вме­сте с Наварой Веном. Он тви'лекк, но думаю, вы подружитесь.

Паш взял обе карточки, глянул на них, протя­нул одну суллустианке.

Ведж опять скосил глаза на деку: да, времени не оставалось, через час надо прибыть пред круглые очи Акбара и не забыть прихватить с собой Сальма. Но если адмирал надеется, что я буду развлекать генерала разговорами, он жестоко просчитался.

— Лейтенант, вы можете пока пользоваться моим «крестокрылом», через неделю механики подготовят для вас машину. Капитан, я пред­ставлю вас капитану Селчу. Из-за его... положе­ния в мое отсутствие вам придется командовать эскадрильей. Тикхо, если понадобится, поможет вам, — Антиллес поднялся. — Нам нужно что-нибудь еще обсудить?

Суллустианка покачала головой, мотнув тон­кой косичкой.

— Нет, сэр.

Ведж посмотрел на Паша Кракена.

— Нет, сэр.

— Если я встречу вашего отца на заседании?

Паш улыбнулся.

— Просто передайте ему, что он был абсолют­но прав, когда говорил, что вы учините мне доп­рос с пристрастием, не гнушаясь пытками. Ска­жите ему, что я прошел испытание.

— С удовольствием, лейтенант, — Ведж тоже улыбнулся и сохранял улыбку, пока провожал пи­лотов до двери кабинета. К счастью, офис у него действительно был очень маленький. — Вы оба скоро выясните, что быть Пронырами — далеко не самое приятное времяпрепровождение. И не идет ни в какое сравнение с допросами и пытка­ми, хотя последние, в разбойной интерпретации, я лично вам гарантирую.

Глава 3

Жилище на Борлейас им отвели роскош­ное. Можно сказать: хоромы. Во вре­мя налета повстанцы ухитрились сте­реть с лица планеты практически все наземные постройки на территории имперской базы, поэтому оккупационным силам Новой Рес­публики пришлось уютно расположиться под зем­лей, в бывших складах и мастерских. Если не счи­тать следов от бластерных попаданий на стенах и кое-где взорванных перегородок, помещения были в весьма приличном состоянии.

Корран Хорн и его ведомый Оурил Кригг раз­местились в узкой, длинной прямоугольной ком­нате и могли похвастаться, что у них даже есть отдельные спальни — две крошечные каморки по обе стороны прямоугольника. Стены радовали глаз серым цветом, на полу красовался мрачней­шего вида темно-синий ковер, отчего в комнате было как-то необыкновенно тоскливо и сумрачно. Первым не выдержал Корран и разнообразил ин­терьер множеством небольших светильников, со­бранных по всей базе и с большим трудом выклянченных, выменянных и купленных у товари­щей по оружию. Довершил композицию неболь­шой голографический проектор, свинченный из вышедшего в тираж астродроида. Теперь на длинной стене разворачивались друг за другом панора­мы различных планет.

Предметы меблировки тоже пришлось добы­вать чуть ли не с риском для жизни. Часть из них когда-то была ящиками, о странном исчезновении оных со склада ходили легенды среди механиков. Кроме того, Корран ухитрился никому не отдать одну из кушеток, стоявших здесь ранее, а вторую, с дырой от выстрела и пятном крови, выгодно обменял на два сиденья из бомбардировщика. Са­мой ценной добычей Хорн считал маленький странный агрегат, успешно совмещающий в себе функции кондиционера и холодильника.

Вот в это жилище как-то вечером и вошел мо­лодой пилот со светлыми, не по уставу длинными волосами и тут же замер памятником самому себе на пороге, увидев, как на стене нарисовалось изоб­ражение Алдераана. Молодой человек улыбнулся.

— Так много времени прошло с тех пор, как я в последний раз видел тройной каскад Уийто, — он указал уступ, с которого низвергалась прозрач­ная река. — Мы всем семейством отправились туда за неделю до того, как я поступил в акаде­мию. Там есть... была небольшая антигравитаци­онная кабинка, можно было подняться прямо над водопадом. Картинка здесь очень красивая, но когда не слышно рева воды, все такое...

Мертвое. Не нужно было видеть печаль и боль на лице Тикхо Селчу, чтобы понять, какое слово он не договорил. Еще ни один алдераанец — если не считать совсем уж законченных имперцев — не мог сдержать подобных эмоций. Кое-кто сми­рился, кое-кто решил сделать отмщение Империи за уничтожение родного дома делом жизни.

— Прошу прощения, сэр. Проектор выкиды­вает картинки случайным образом.

Лицо Селчу сохраняло светлую печаль.

— Не надо. Я скучаю по дому, но это не зна­чит, что я не хочу видеть его изображений. Это все, что нам осталось.

На счастье Коррана в дверь протиснулся вто­рой посетитель, черный дроид, некая помесь ро­бота-секретаря и диспетчера космопорта.

— Добрый вечер, лейтенант Хорн. Могу ли я выразить свою радость оттого, что получил при­глашение посетить вас? Видите ли я нахожу, что капитан Нунб несколько резко...

Корран сверкнул глазами в сторону Селчу.

— Сами хотите или мне?

Дроид забеспокоился.

— О чем идет речь? Может быть, я могу по­мочь?

Тикхо улыбнулся.

— Ну, без тебя мы вряд ли обойдемся, М3. Заткнись.

— Сэр, я вынужден опротестовать...

— Заткнись. - Но я...

— Заткнись.

Дроид обмяк, голова его свесилась на грудь, руки-манипуляторы повисли. На задней части «шеи» стала видна светящаяся красная кнопка. Дроид содрогнулся, как будто в него попали из бластера, и замер.

— Сколько раз вижу, каждый раз поража­юсь, — Корран указал алдераанцу на кушетку. — А пора бы привыкнуть. Хотя, кажется, я доко­пался до сути его проблем.

— Это здорово, — Селчу намеренно сел спиной к голографическому изображению на стене. — Тогда расскажи... столько, сколько можешь.

— Конечно...

Хорошо сказано: расскажи. А если мурашки так и бегают по спине, словно устроили там игру в догонялки? Месяц назад Тикхо Селчу доложил, что эскадронный дроид М3-ПО ведет себя на редкость странно в ответ на трижды повторен­ный призыв замолчать. Дроид и раньше отличал­ся нестандартным поведением, но никто не жа­ловался, потому что говорил он гораздо меньше, чем прочие роботы-секретари, а уж когда дело доходило до торгов с квартирмейстерами, ему вообще цены не было. Корран честно предполо­жил, что дроид регулярно получал особо ценные детали для «крестокрылов» не самым законным образом.

— Я проследил кое-какие записи, относящие­ся по времени к эвакуации с Хота и даже рань­ше. М3 работал на кого-то из младших чинов в корпусе снабжения. Ее звали Лоска или что-то вроде. После засады у Дерры IV девушке при­шлось поработать как проклятой, но ей не везло. Ресурсов не хватало, Альянс вот-вот мог отбро­сить копыта.

Селчу согласился:

— Я помню. Трудное было время, да еще надо было заставить машины летать на том ситховом холоде...

Его передернуло от воспоминания.

— Похоже, что эту Лоску убили при проведе­нии одной из сделок, потому что нет ее рапорта об удачном завершении дела. Она хотела создать базу данных, чтобы навести мосты с вольными торговцами, но компьютер у нее был слабоват, а остальные машинные мощности были брошены на укрепление обороны, — продолжал Хорн. — Совершенно очевидно, что руководство Альянса не загорелось идеей торговли с кем-то на стороне, потому что Лоске запретили предпринимать хоть что-то. Короче, ей просто приказали делать то, что она делала, и не выпрыгивать из штанов.

— База на Хоте считалась совершенно секрет­ной, — вставил Тикхо, хмуря светлые брови. — Засвети ее, и Вейдер явился бы туда раньше, чем додумался до использования роботов-разведчиков.

— Может быть, да, может быть, нет, но лейтенант Лоска, кажется, придерживалась другого мнения. Она модифицировала своего дроида. Ввела в него взламывающие коды, вставила кое-какие левые импланты. В результате М3 по­лучил своего рода вторую личность, которая могла функционировать отдельно от основного модуля. Раздвоение личности у дроида, каково, а? И если активировать эту вторую личность, наш М3 становится терминалом для взлома лю­бых баз данных.

Тикхо устроился поудобнее, упершись локтя­ми в колени.

— А какие-нибудь ограничители она в него вставила? — поинтересовался он.

— Я не знаю и спросить не могу. М3 удалось убраться с планеты, он переходил из рук в руки, пока не пригрелся у нас. Никто даже не подозре­вал о его секретах, потом мы на них случайно на­ткнулись, вы в курсе, сэр. Я попросил Свистуна провести диагностику, а под шумок почистить у М3 в мозгах. Не думаю, что он представляет ка­кую-то опасность.

— Хорошо, — Тикхо Селчу улыбнулся, — дан­ные с Хота — это очень хорошо. Файлы до сих пор сортируют. Так?

Они посмотрели друг на друга, и нужда в по­ложительном ответе отпала. Корран, правда, кив­нул — на всякий случай.

— Но Свистун добыл код и теперь имеет к ним доступ, — Корран якобы пренебрежительно по­жал плечами. — Их так легко было взломать... с ва­шим досье пришлось попотеть гораздо серьезнее.

Тщательно рассчитанный удар пришелся в пу­стоту. Прозрачно-синие глаза алдераанца свети­лись прежней безмятежной голубизной, как у грудничка-эвока.

— Хорошо. Если все узнают о Хоте, это нико­му не повредит, — меланхолично откликнулся Селчу. — Хотя мое жизнеописание может выз­вать проблемы.

Корран заподозрил, что над ним издеваются. Пытливый пристальный взгляд в небесную голу­бизну не дал ровным счетом ничего. Селчу все так же полурассеянно, полублагожелательно улы­бался.

— Вы не сердитесь, капитан? Я чуть пупок не надорвал, взламывая базу данных в надежде про­читать ваше досье, а вы говорите: «хорошо»?

Селчу пригладил хохолок светло-русых волос.

— Злость мне не поможет. Так? Немного рас­строен, это есть, но не сержусь.

— Почему расстроены?

— Если ты настолько изнывал от любопытства, мог бы прямо спросить.

— И получить честный ответ?

Вот теперь он попал. Тикхо моргнул, даже съе­жился, как будто получил пощечину.

— А зачем мне врать?

— Там, — Хорн ткнул большим пальцем в сто­рону дверей, — два офицера из службы безопас­ности грызут дверь от нетерпения. Они ждут. Тебя. И когда ты пойдешь к себе, они пойдут сле­дом. Так?

— Так, — согласился Селчу. — И?..

— И генерал Сальм считает тебя угрозой все­му Альянсу. Мне по-прежнему не следует беспо­коиться?

— Можешь начинать, лейтенант, — Селчу без­различно пожал плечами. — А можешь обдумать то, что тебе известно, и решить самостоятельно, доверять мне или нет.

Корран скрестил на груди руки. Подумал, что слишком уж напоминает этой позой отца, но менять ее не стал. В КорБезе ему часто приходи­лось вести допросы — людей и не-людей, один раз даже дроида. И у него всегда было четкое ощущение: вот этот врет с три короба, этот го­ворит правду, этот утаивает, этот просто заблуждается, а этот помнит неточно... Весьма полезное свойство.

Сейчас — ни единого признака хитрости или обмана. Тикхо Селчу говорил правду, но то, что Корран не знал о нем, перевешивало то, что он чувствовал. Не возникало сомнений, что Сел­чу — ценный и доблестный член Разбойного эс­кадрона, начиная с Хота и заканчивая Эндором, Бакурой, другими сражениями, всех не упом­нишь. На Эндоре он летал на «ашке» и сумел снять преследователей с хвоста Антиллеса и «Ты­сячелетнего сокола» во время их захода на Звезду Смерти. После этого добровольно вызвался вы­полнить одно задание, все записи о котором в базе данных перешли под гриф «Совершенно сек­ретно», а сверху повис внушительный код. Даль­ше события развивались по другому сценарию: не прошло и шести стандартных месяцев, как дове­рие к алдераанцу исчезло подобно миражу в пус­тыне. Похоже, лишь один человек сохранил в него веру. Ведж Антиллес.

Корран знал Селчу примерно полгода, и все это время Тикхо постоянно летал на невоору­женном эль-челноке, возвращал на базу сбитых в бою пилотов, то и дело оказываясь в опаснейших ситуациях. Дважды он спас жизнь самому Коррану. Тикхо мог погибнуть, но пошел ради Хорна на риск.

Если честно, Корран был обязан алдераанцу жизнью не один и не два раза, и несмотря на это Корран не был готов отказаться от подозре­ний. Тикхо не рассказывал о тех шести месяцах. Корран спокойно проигнорировал этот факт, но легкость, с которой Тикхо все время ухитрялся ускользать из-под надзора, не давала спокойно спать. Хорн повторял себе: твоя подозрительность — наследие службы в КорБезе. Он очень надеялся, что ему станет легче, как только он ра­зузнает правду о Тикхо Селчу.

Проблема заключалась лишь в том, что правду можно было узнать в единственном месте. У са­мого Тикхо Селчу, которого — к добру или на­оборот — приходилось считать не слишком дос­товерным рассказчиком. И все же: лучше так, чем постоянные подозрения.

Корран Хорн подобрался и тщательно выбрал слова.

— Сэр, я доверял вам в прошлом и собираюсь доверять в будущем, потому что не видел, чтобы вы поступали неверно. И я приношу вам свои из­винения за попытку вскрыть ваше досье. Пола­гаю, что служба в КорБезе располагает к пара­нойе. Не знаю, почему Сальм приставил к вам охрану, но...

— Но все еще хочешь узнать, что случилось со мной два года назад.

В голубых глазах Селчу промелькнуло веселье. Коррану показалось, что сейчас капитан скажет: «вольно».

— Так точно, сэр.

— Хорошо... — алдераанец привычно и по­корно пожал плечами, но в голосе звучало явное облегчение. — Давно пора поделиться хоть с кем-нибудь еще, кроме Веджа, но дальше тебя исто­рия не уйдет. Это мое условие. Так?

Корран церемонно поднял ладонь:

— Клянусь честью, сэр.

Пару секунд с него не сводили прозрачного взгляда, потом Селчу отвернулся.

— Я вызвался вылететь на ДИ-истребителе на Корускант, — сказал он. — Истребитель достался нам после Бакуры, его слегка перебрали, навесили всяких сенсоров и прочую дребедень. Я сделал не­сколько облетов планеты, собирая информацию. Очень интересную информацию. О космических крепостях, защитных полях, солнечных зеркалах, орбитальных платформах, сухих доках и верфях, обо всем, что болтается на орбите вокруг Корусканта. Через две недели я должен был состыко­ваться с фрахтовиком и вернуться в Альянс. Я знал, что работенка не из легких, но у нас были коды доступа, так что я рискнул.

— И попались имперцам.

— Попался. Два залпа из ионной пушки, и у меня сдохли все системы, включая систему само­разрушения корабля. Меня втянули на борт крей­сера и взяли в плен. Угостили паралитическим га­зом, я вырубился. Пришел в себя на транспорте в гиперпространстве. Мы приземлились, и я выяс­нил, что меня приволокли в «Лусанкию».

— «Лусанкию»?!

— Знаешь о ней?

— Только слухи. Предполагается, что это лич­ная тюрьма Снежной королевы. Там с людьми случаются страшные вещи.

Тикхо задумчиво разглядывал выщерблины на стене. Потом медленно кивнул.

— Когда на охранников накатывало желание разговаривать с заключенными, они радовали себя тем, что постоянно напоминали нам: никто отсю­да не выйдет, пока Исард с ним не закончит.

Корран старательно сдерживал дрожь, точно такую же, что сейчас колотила Селчу. Ему было легче поверить в существование флота Катана, чем в «Лусанкию». Впервые он услышал о ней, когда соперник Диктата Кореллии был убит своим же доверенным помощником. За год до события это­го помощника забрала имперская контрразведка, но через месяц его отпустили. Он убил своего на­чальника, а потом твердил всего одно слово. Л усанкия. Снова и снова. Позже Хорну еще доводи­лось слышать то же самое слово. И всегда при сходных обстоятельствах. Обычно нормальные люди вдруг убивали своих родных, друзей и близ­ких, предавали их или подвергали немыслимым пыткам. И каждый раз возникала связь с «Лусанкией», и каждый раз — после того как преступле­ние совершилось.

— Те, кто выходил оттуда, — хмуро сообщил Хорн, — уже не люди, а ходячие бомбы замедлен­ного действия. Империя их программирует, а по­том они взрываются по команде Империи.

Он смотрел на руки Селчу: на ладони, сжатые в кулаки так, что побелели костяшки, а кожа на них вот-вот лопнет.

— Я знаю, — пробормотал Тикхо. — Я знаю...

Он вытер взмокший лоб, с удивлением по­смотрел на мокрые пальцы.

— И самое худшее, — продолжал он ровным голосом, — что никто из них никогда не вспоми­нает о «Лусанкии» до того, как начнет действо­вать. Связь всегда обнаруживается потом. Меня допрашивали каждый день в течение трех месяцев, все это время я сидел в одиночке. Наверное, меня сочли непригодным... Я был не в лучшей форме... когда со мной закончили, я даже ходить не мог, ничего не мог, не соображал. И ничего не помнил. Сказали, что-то вроде кататонии, не знаю. Меня отправили на Акрит'тар. Я провел там еще месяца три и сбежал. Вернулся в Альянс. Те­перь меня допрашивали свои, только... — он по­ежился от воспоминаний и вновь вытер лоб, — не так долго, всего два месяца и не так... настойчиво. И ничего не обнаружили.

— Как и у тех, кто выходил из «Лусанкии».

— Да. Но есть разница. Я помню, что я там был. Генерал Сальм и еще кое-кто считает, что мне просто позволили сохранить память и что мой побег был подстроен.

Да, запереть Селчу под замок они не смогли. Не было доказательств. А иначе Альянс оказывал­ся на той же ступеньке, где обосновалась Импе­рия. Корран напомнил себе: отсутствие доказа­тельств еще не есть доказательство отсутствия. Су­ществует одна сотая доля процента, что подозре­ния Сальма верны, а недостаток улик указывает на превосходную работу Йсанне Исард и ее людей.

— Итак, вы даже не знаете, не агент ли вы, ждущий приказа...

— Я знаю, что я не агент... Доказать не мо­гу, — плечи Тикхо поникли.

— Постоянно под подозрением, — Корран даже зажмурился, пытаясь представить такое. — Я бы просто не смог. Как вы терпите? Как вооб­ще такое можно стерпеть?

— Выхода нет, — мертвым голосом сказал Тикхо. — Для меня терпение — единственный способ сражаться. Если бы я ушел, отсиделся в сторонке, значит, Исард победила. Значит, она без единого выстрела убила меня. Значит, я мертв так же, как Алдераан. Я не имею права это допустить. Знаешь, то, с чем мне приходится здесь мириться, в тысячу раз легче, чем то, что пришлось испытать там. Пока существует Им­перия, я не смогу освободиться, потому что меня все время будут подозревать. Пусть сейчас мне в затылок дышат охранники, но когда-нибудь ник­то не будет меня бояться.

Тикхо медленно разжал кулаки и с силой по­тер ладонями лицо.

— Не знаю, — он с трудом раздвинул губы в вымученной улыбке, — стало ли тебе легче, но другой истории у меня нет.

— Может быть, вы шпион Империи, может быть, нет, но факт остается фактом. Вы дважды спасли мне жизнь. Вот это действительно счи­тается.

— Ладно, — Селчу указал на дроида. — А что мы с ним будем делать?

— Ну, его можно не опасаться. Мой Свистун специально модифицирован, чтобы не передавать информацию. Не думаю, что Сальм испугается дроида больше, чем боится вас. Пока мы не акти­вируем особые программы М3, можем считать себя в безопасности.

— Значит, можно его включить?

— Конечно, — Корран встал и подошел к дроиду. — Внимание.

Он нажал, кнопку.

М3 вскинул голову, потом внимательно по­смотрел по сторонам.

— Не могу понять, что на меня нашло, — по­сетовал он. — Прошу простить мою грубость. Я что-нибудь пропустил?

Корран Хорн от души похлопал его по плечу.

— Ничего особенного, М3, — сказал он. — Мы просто трепались.

Глава 4

Сначала легкомысленно-восторженное головокружение удивило Веджа, когда он занял отведенное ему кресло позади кресла Акбара, потом — даже достави­ло некоторое удовольствие. Они и правда здесь... Временное правительство, лидеры Альянса. Вот уж не думал, что придется увидеть их так близ­ко... В животе знакомо бурчало, так же знакомо пощипывало в носу, точно в детстве, когда на роди­тельскую станцию являлся какой-нибудь имени­тый кореллианин или — еще лучше! — иноплане­тянин. Если бы его сейчас в лоб спросили, он бы чес­тно признал, что для него не так уж необычно нахо­диться в одной и той же комнате с лидерами пов­станцев. Но чувствовал он себя иначе и начинал озабоченно думать, что от мальчишеской востор­женности ему не избавиться до конца жизни.

Со своего места у круглого стола поднялась Мон Мотма — по-прежнему сильная и боже­ственно безмятежная.

— Призываю собрание к порядку, — негром­ко произнесла она, задумчиво разглядывая что-то за пределами зала. — Советник с Элома выражает сожаление, что не может присутствовать, но кво­рум мы собрали, так что можем начинать. Совет­ник Органа, будьте добры, ознакомьте нас с ре­зультатами ваших попыток начать переговоры с военачальником Зсинжем.

Поднялась девушка, сидевшая по правую руку от Мон Мотмы. Сейчас она была одета в бледно-зеленое свободное платье, стянутое на талии доро­гим пояском, но Ведж ничего не мог с собой по­делать: вместо серьезного и сосредоточенного чле­на правительства, изящной представительницы правящей семьи несуществующей планеты, перед его глазами была девчонка, закутанная в теплую куртку, с которой он играл в снежки на Хоте.

Казалось невозможным, невероятным, что можно с легкостью сменить прежний образ на новый.

— Я пыталась связаться с Зсинжем по многим каналам, но каждый раз мне отказывали, — заго­ворила принцесса. — Судя по всему, он верит в то, что обладание крейсером «Железный кулак» делает его силой, с которой придется считаться. Нам не слишком много известно о его карьере во времена Палпатина. Но в своих действиях он ру­ководствуется старым девизом «Цель оправдывает средства». Он умеет оставаться в живых в самых невероятных ситуациях, он достаточно умен и хи­тер. Умелый интриган, Зсинж играет со своими противниками, сталкивая их друг с другом. Ваку­ум, возникший в имперском командовании после Эндора позволил ему возвыситься. Он добрался до тех высот власти, о которых раньше не смел и мечтать. И это только разогрело его аппетит. Те­перь он решил взять Галактику под свой контроль.

Дата добавления: 2015-11-03