Государство Пегу в XV — начале XVI в.

После окончания войн с Авой в 1422 г. для монского государства Пегу наступил длительный период спокойст­вия. Моны использовали выгоды своего положения на торговом пути Ближний Восток — Малакка и, хотя и в меньшей степени, чем араканцы, вступили в контакт с европейцами, появившимися в это время в Юго-Восточ­ной Азии.

В 1435 г. в Пегу жил венецианец Пикколо ди Конти, который через Аракан проник в Аву и оттуда в один из крупных монских городов, вероятно Пегу или Мартабан. К 1470 г. относятся сведения Афанасия Никитина, путе­шествовавшего по Индии и узнавшего о Пегу со слов торговцев. Итальянцы Иеронимо ди Санто Стефано и Лодовико ди Вартема побывали в Пегу в самом конце XV в. и оставили краткие описания столицы монов. Вар-тема вел торговые дела с самим царем Пегу и остался весьма доволен. В его описании Юго-Восточной Азии, пе­реведенном вскоре на многие языки, монское царство предстает как сильное и процветающее торговое государ­ство, вся экономика которого связана с внешней торгов­лей, но которое вынуждено тратить большие средства на оборону северных границ. У монского царя, по словам Вартемы, не оказалось даже наличных денег для того, чтобы рассчитаться за кораллы, и он платил за них ру­бинами.

Если первыми европейцами, побывавшими в Бирме, были предприимчивые итальянцы, опиравшиеся только на собственную смекалку и не имевшие никакой военной защиты, то последовавшие за ними португальцы пришли в Азию по разведанным итальянцами путям уже под ох­раной пушек. Поскольку их основной целью были пряно­сти, они больше интересовались Малаккой, и Пегу остал­ся в стороне от главного направления португальской экс­пансии. Но полностью игнорировать монское государство португальцы не могли — Пегу был важным перевалоч­ным пунктом на пути к островам пряностей. В 1512 г. при дворе монского царя Бинья Рана II появился посол португальцев. Перед ним была поставлена ограниченная цель — признание монами захвата португальцами Малакки. Моны не только не возражали против действий португальцев, но даже согласились на создание в Мартабане [87] португальской фактории, которая функционировала там в течение 100 лет.

Вслед за послами и торговцами появились португаль­ские наемники—обычная деталь азиатского политиче­ского пейзажа XVI в. Они высоко ценились азиатски­ми монархами, потому что владели огнестрельным ору­жием, и, конечно, им цены не было в Бирме, где моны все время защищались от шанов, шаны воевали с бир­манцами, а усиливающееся за счет притока беженцев княжество Таунгу начинало претендовать на важную роль на политической сцене страны.

В XV—XVI вв. монское государство, как наиболее спокойный район Бирмы, стал центром ее духовной жиз­ни. В середине XV в. была доведена до высоты в 90 м великолепная пагода Шведагон в нынешнем Рангуне, по­строена пагода Швемодо в Пегу. Были направлены мис­сии на Цейлон; правитель монов, бывший монах Дхаммазеди, составил сборник моральных наставлений, извест­ный в Бирме и сейчас, а также провел некоторые орга­низационные реформы в буддийской церкви.

Как идеологические мероприятия монских государей, так и религиозное строительство и литература того пе­риода несут на себе явные следы паганского влияния. Авторитет Пагана был так велик в стране монов, что да­же длительная политическая оторванность от Бирмы не смогла уничтожить культурного единства между бирман­цами и монами, сложившегося в паганский период.

Разгром Авы шанами и ликвидация бирманского госу­дарства не оказали немедленного влияния на жизнь мо­нов. В течение десятилетий моны воспринимали набеги шанов и походы бирманцев как единое целое, не диффе­ренцируя авские или шанские вторжения. И те и другие именовались в монских хрониках шанами, что было синонимом «варваров» вообще. Так что переход власти в Аве в руки шанов был, очевидно, воспринят как очеред­ной дворцовый переворот, тем более что положение на северных границах монского государства не измени­лось — все так же с окончанием дождливого сезона мон­скому царю приходилось собирать армию для того, что­бы отражать набеги соседей.

В 1527 г. на престол в Пегу вступил царь Такаюпи. Ничто, казалось, не предвещало грозных событий, навис­ших над государством монов. [88]

ГЛАВА IV

ВЕЛИКИЕ ЦАРИ

(1531—1752)

Дата добавления: 2015-11-03