Крылья над горам 10 страница

В отряде находился бежавший из плена лётчик Сергей Пургин, который согласился взять в руки штурвал незнакомого ему самолёта. Вместе с ним должен был вылететь разведчик Александр Богданов. Операцию спланировали в ночь на I мая. Однако досадная оплошность помешала выполнить задуманное. Пришлось на аэродроме ввязаться в перестрелку с караульными. В бою погиб Александр Ефремович Богданов,

А Дмитрий Пичкарь побывал в лапах гестаповцев. Об этом сообщил приехавший 6 мая из Праги Аккерман. Радист включал свой «Северок» всегда за городом. 2 мая решил выйти в эфир прямо с квартиры и передать информацию о готовящемся восстании. Работу рации немцы запеленговали. «Икар» отстреливался, был ранен и доставлен в гестапо. Его дальнейшая судьба осталась невыясненной.

9 мая разведчики в районе Высоке Място соединились с частями Красной Армии. Группа имела 40 человек, трофейную радиостанцию и четыре автомобиля. С 22 февраля по 9 мая она передала в Центр более восьмидесяти радиограмм с исключительно ценными сведениями о войсках противника и мероприятиях немецкого командования на территории Чехословакии[392].

Таковы боевые дела разведгруппы «Крылов». Семьдесят пять дней на­ходилась восьмёрка разведчиков в тылу врага, а сделала удивительно много. «Крылья» группе обеспечил экипаж Алексея Морозова…

Продолжал свою работу с аэродрома Кечкемет и экипаж Иосифа Казакевича. В ночь на 5 февраля Попович поставил задачу: «выбросить семь человек и 300 кг груза на площадку в трёх километрах западнее пункта Габровани (18 км восточнее Брно)».

Так как бои по уничтожению окружённой группировки противника западнее столицы Венгрии еще продолжались, решили идти прежним маршрутом на Вац. В 20 часов на борт самолёта поднялись шесть парней и одна девушка. В салон загрузили два мешка по 150 кг. Через десять минут «Лидочка» уже набирала высоту. До поворотного пункта полёт проходил при ясной погоде, после Ваца пошла облачность, однако не сплошная, и Коноваленко мог сличать свои расчё­ты с наземными ориентирами.

На точку вышли в назначенное время. Под контролем Герасименко десантни­ки покинули борт за одну минуту. Все семь парашютов раскрылись. Борттехник Афанасий Чучалов задраил дверь. По всей видимости, мне удалось установить состав десантированной группы, правда, дата приземления на несколько дней расходится…

В книге «Партизан­ские портреты» говорится о том, что 8 февраля в Ольшанских лесах приземлил­ся десант в семь человек, оперативно подчиненный 2-у Украинскому фронту. Командир группы Георгий Сергеевич Жуков при приземлении погиб, его труп нашли и 19 февраля похоронили в селе Ольшаны. Командовать группой стал его заместитель старшина Иван Швецов. Вскоре местные жители стали называть его «Иванушкой», потом это название закрепилось и за всей группой.

Кроме названных командира и его заместителя в составе десанта были два радиста – Борис Жиленко и Анна Андрюшина, а также три разведчика – Ефим Казаков, Юрий Басков и Михаэл.

После приземления десантникам помогли жители села Витовице братья Губерт и Карле Ганики. Они нашли парашютистам удобное место в лесу, помогли построить жильё. С «Иванушкой» стал тесно сотрудничать житель Франтишек Полак. Хорошо зная Брно, он собирал разведсведения, а через многочисленных знакомых обеспечивал группу продовольствием.

Вскоре к отряду присоединился бежавший ещё летом 1944 года из плена Василий Кузничёв. 10 апреля десантники устроили налёт на дом немецкого лесничего в полесье Лготки. Однако там их ожидала западня, многие бойцы полу­чили тяжёлые ранения. Ивана Шевцова, к примеру, со сквозными ранами в животе увезли в дом Ганика, где он ночью умер. Кузничёв с раздробленной правой рукой добрался до стоянки отряда и предупредил остальных членов группы об опасности.

Отряд стал уходить от наседавших фашистов. Обеспечивая его отступление, Кузничёв погиб. Получил тяжёлое ранение, от которого через несколько дней скончался, и Полак. В конце апреля оставшиеся десантники в местечке Вышков соединились с частями Красной Армии...

Такова судьба разведывательной группы «Иванушка», сброшенной экипажем Иосифа Казакевича.

В ночь на 20 февраля он держал курс на Моравску Остраву. На борту пять пассажиров и небольшой груз. Над головой – полный круг луны, светло так, что вид­но бегущую по земле тень самолёта. Вышли на знакомую Трнаву и уже оттуда пошли строго на север, прямо на свою точку, что в двадцатипяти километрах на северо-запад от Моравской Остравы. В 23.05 Андрей Коноваленко дал команду на десантирование. Два человека покинули борт.

Пока разворачивались на 180 градусов, десантники преодолели высоту в тысячу метров и уже собирали свои парашюты. Через сорок минут, идя строго на юг, экипаж вышел на, вторую точку, что в двенадцати километрах западнее Чичманы (62 км северо-западнее Зволена). С высоты 400 метров десантирова­лись оставшиеся на борту три человека. Как только последний из них освободил дверь, борттехник Афанасий Чучалов и радист Александр Безденежных столкнули вниз мешок в 150 кг. Задание выполнено, курс – на Кечкемет[393].

Через сутки Казакевич вновь пошёл на точку Габровани. На борту на­ходились люди и груз. Земля костров не зажгла, пришлось возвращаться.

Еще один полёт совершил экипаж в феврале – в ночь на 26. На этот раз на территории Чехословакии предстояло найти точку в двадцати пяти километрах на юго-запад от Пардубице. На такую далёкую цель пришлось лететь впервые.

В связи с тем, что советские войска 13 февраля завершили ликвидацию окруженной группировки противника в районе Будапешта, маршрут проложили прямо через венгерскую столицу. На всем четырехсоткилометровом пути проти­водействия со стороны истребителей не встретили. В 22.50 на высоте пятисот метров простились с двумя пассажирами и легли на обратный курс.

Как в январе, так и в феврале экипаж Казакевича летал на задание не сли­шком часто – всего восемь вылетов. Причина тому – неблагоприятные метеоусло­вия в районе аэродрома и по маршруту.

В конце февраля в Кечкемет прилетели еще два экипажа 23-го авиаполка командиров кораблей Д.В.Качурявы Н.П.Подлузского. Однако в Чехословакию они не летали, штурмана А.Я.Андроченко и Н.Н.Панкратов прокладывали маршруты на точки в Австрии. Эти задания давал РО 3-го Украинского фронта.

Почти весь период, пока два экипажа-одиночки работали на разведотделы 1-го и 2-го Украинских фронтов, 4-й авиакорпус в Чехословакию, преимущественно по погодным условиям, не летал. А необходимость в помощи партизанам была огромная. Это видно из донесения, которое поступило 15 февраля в штаб пар­тизанского движения 4-го Украинского фронта:

«О состоянии 2-й чехословацкой бригады, где командиром Пржикрыл, на 10 февраля 1945 года: солдат и младших командиров – 320, офицеров – 60, ручных пулеметов – 9, автоматов – 184, остальное – винтовки. Патронов на автомат 30 штук, на пулемет – 250, на винтовку – 50. Четверть личного состава без обуви, 20 процентов в бригаде больных, не способных передвигаться в горах.

Бригада неоднократно подвергалась внезапным нападениям противника и во второй половине декабря фактически прекратила существование»[394].

Что и говорить, положение бригады было тяжёлым. Не лучше были вооружены и одеты и другие партизанские отряды. Помощи с воздуха ждали все. Но непогода продолжала чинить препятствия, да и проблем у различных ведомств было много. Их тоже надо было решать.

19 февраля один Ли-2 54-й авиадивизии ушёл в район Брно с людьми и грузом, но, встретив в облаках обледенение, вернулся на свой аэродром. Задание РУ ГШ КА оставалось невыполненным ровно сутки.

В ночь на 21 февраля тот же экипаж вновь поднялся в воздух. На точку, что в тридцати километрах на северо-восток от Брно с высоты 500 метров де­сантировалось четыре человека и один ПДМ. Пройдя прежним курсом на запад, через 18 минут сбросил трёх человек и один ПДМ на точку, что в шестидесяти километрах на северо-запад от Брно.

В эту ночь еще ряд экипажей выполнили заявки различных ведомств, доста­вив в различные пункты Чехословакии людей и грузы.

Три экипажа 1-го авиаполка работали в интересах НКГБ Украины. Один из них задание выполнил. На точку северо-западнее пункта Кисловода (16 км северо-вос­точнее Банска-Бистрицы) экипаж сбросил десять мешков (1000 кг боеприпасов). Сброс был настолько точным, что парашюты чуть не загасили сигнальный треу­гольник из трёх костров.

Экипаж командира корабля С.С.Парамонова вёз на точку Цустовец (30 км севернее Трнавы) 700 кг боеприпасов, доклад штурмана Фёдора Горькавого прозвучал уверенно:

- Мы в районе цели!

- А где же сигнал? – спросил правый лётчик Василий Баторин.

Снизились, сделали круг, присмотрелись. На земле явно шёл бой: трассирующие пули, словно светлячки, прошивали темноту ночи, то там, то здесь возникали яркие вспышки взрывов.

- Им не до нас, ребята! – прокричал борттехник Алексей Дулин.

Сделали ещё несколько кругов. Действительно, партизанам было не до груза, хотя, без всякого сомнения, боеприпасы, которые кружились над ними на вы­соте пятисот метров, были крайне неоходимы.

- Степан, доложи на командный пункт, а мы уходим, здесь не безопасно.

Домащенко нажал на ключ передатчика, Дулин двинул сектора газа вперёд, лётчики потянули штурвал на себя.

Третий экипаж Л.В.Ноговицина должен был найти сигнал из шести костров (по три в два ряда) в пяти километрах западнее села Скицов (32 северо-вос­точнее Нитры). Все расчёты показывали, что в район цели штурман И.И.Гром самолёт вывел правильно. Походили, поглазели, подождали, но земля себя не обозначила. Одиннадцать мешков боеприпасов вернулись во Львов[395].

Три экипажа выполняли задание РО 4-го Украинского фронта. С задачей справился один: в двенадцати километрах юго-восточнее Нови-Йичин (50 км южнее М.Остравы) с восьмисот метрах десантировал шесть парашютистов и 300 кг продовольствия. Имена двух экипажей, не выполнивших задание, известны, они из 336-го авиаполка. М.Ф.Костенко (штурман М.Я.Орлов) не нашёл цель, К.Я.Балашов (штурман А.Д.Головин)

сел вынужденно в поле по весьма банальной причине – обрыв ввода антенны. Можно понять реакцию командира авиаполка, который в боевом донесении, в этом беспристрастном, лишённом всякой лирики документе, указал: «Такую неисправность может и обязан обнаружить и устранить в воздухе каждый рядо­вой стрелок-радист, однако старшина Зборовский этого сделать не смог»[396].

И вновь хочется недобрым словом вспомнить штабистов авиационных полков, вооружённых самолётами Ли-2 за их обезличку при оформлении боевых документов. Вот наглядный пример. Два экипажа задание не выполнили и удостоились того, что их фамилии остались в истории. А вот тот, кто выполнил, скрылся за безымянным – «один Ли-2». Тем более обидно за авиаторов в связи с тем, что с помощью архива ГРУ, по дате, месту сброса и количеству пассажиров удалось определить, кого в эту ночь вёз экипаж.

Это была разведывательно-диверсионная группа «Юрий», о которой на страницах этой книги уже говорилось. С 26 августа по 25 ноября 1944 года разведчики побывали на территории Словакии, успешно выполнили задание РО 4-го Украинского фронта и в полном составе вышли из тыла. И вот новое задание. Улетели они прежним составом. Напомню читателю только фамилии разведчиков. Командир – Сухов Николай Александрович, его заместитель – Фильчагин Алексей Андреевич, старший радист – Малышев Николай Иванович, радист – Гоменко Антон Осипович, разведчики-диверсанты Карамышев Владимир Григорьевич и Шваб Иван Адамович. Пятеро русских и один словак.

Суть задания осталась прежней, изменился только район действия. Разведчикам предстояло выполнить такие задания. Вести круглосуточное наблюдение за перевозками живой силы и техники противника по железным и шоссейным дорогам на участках Валашске-Межиричи – Годславице – Новый Йнчин, Годславице – Верховице – Фрейнштадт. Определять численность, вооружение и нумерацию частей, характер и количество грузов, которые перебрасывает противник. Действовать в назначенном районе предписывалось до прихода частей Красной Армии или до получения особого указания Центра.

Половина группы приземлилась на западной окраине деревни Стрижитеж. Это 8 километров на восток от Валашске-Межиричи, а вторая половина (командир группы, Шваб и Карамышев) оказались в десяти километрах от этого села. Зашли в дом, который находился на самой окраине Стрижитежей. С помощью Кисель Франтишека уточнили место приземления, выяснили обстановку в селе. По всем признакам поведения хозяина решили, что ему можно довериться. Оставили у Франтишека парашюты, взяли с него слово никому не говорить об их приземлении и пошли искать товарищей. Нашли друг друга быстро и приступили к выполнению задания.

Базу организовали на северном склоне высоты 749 горы Ништин, в пятистах метрах от железной дороги Валашске-Межиричи – Фрейнштадт. Вели наблюдение до 15 марта. Жаль было покидать весьма удобное место наблюдения, но сделать это было просто необходимо. Дело в том, что от местных жителей удалось выяснить, что немцы готовят на них облаву. Поздно вечером снялись с насиженного места и переместились в район высоты 1130 близ города Радгошть. Облаву немцы действительно организовали, в ней 18 и 19 марта участвовало около пятисот карателей. Когда всё утихло, вернулись на старое место. Уж больно удобной была эта база для наблюдения за перевозками по железной дороге.

28 марта через завербованного жителя села Зашево Галешова Йосифа удалось установить связь с местной подпольной организацией, 19 человек которой боролись с немцами всеми доступными им средствами. Поставили этой группе задачу: вести разведку на железной дороге, выявлять оборонительные сооружения и наличие воинских частей. Своей разведкой группа охватила площадь в радиусе пятидесяти километров. Связь с ней держали через связника и почтовый ящик.

Активно группе «Юрий» помогали местные жители. Среди них: стрелочница железнодорожной станции Моршков, жительница села Зубржи Галишова Аша, её коллега по работе, жительница села Вержовица петрова Берта, крестьянин из села Моршков Кунц Ян, рабочий, житель села Зубржи Количек Франтишек и житель этого же села Рандус Юзеф. От них в разведгруппу стекались сведения разного характера. Они отсеивались и уходили в эфир.

9 апреля в группу прибыла связник из Центра «Броня». При ней были только деньги. А вот главное, что она должна была доставить разведчикам – радиопитание для станции – связная закопала на месте приземления. Это в тридцати километрах от базы. Пришлось идти. Место нашли, питание доставили, связь с Цетром приобрела устойчивость.

Группа «Юрий» находилась в тылу противника до 5 мая. Работа разведчиков получила высокую оценку руководства РО 4-го Украинского фронта: «Задание выполнили полностью, показав при этом свою зрелость и умение работать в тылу противника в самых трудных условиях». Все разведчики, в том числе и связная «Броня» были представлены к правительственным наградам[397].

Один экипаж 15-го авиаполка командира корабля Б.С.Высоцкого (штурман Н.И. Яшин) по заданию РУ ГШ КА на точку в десяти километрах восточнее Карлсбада сбросил трёх пассажиров и 200 кг листовок «Обращение пятидесяти немецких генералов»[398].

В ночь на 22 февраля пять экипажей 53-й авиадивизии получили задание на дос­тавку людей и грузов в различные точки Чехословакии по заявкам РУ ГШ КА, разведотделов 4-го Украинского фронта и НКГБ Украины.

В начале маршрута погода была малооблачной, затем в Западной Словакии достигла десяти баллов. По этой причине два самолёта вернулись с маршрута. Ещё два экипажа от 1-го авиаполка пошли на точку в район Нитры. Они везли по заявке НКГБ боеприпасы ранее выброшенным группам, это было то задание, которое они выполняли в предыдущую ночь. Однако и на этот раз земля их не ожидала[399].

Из пяти экипажей, летавших в эту ночь, задание в интересах РО 4-го Украинского фронта выполнил только один. На точку в двенадцати километрах западнее Римаржов (30 км севернее Оломоуц) экипаж десантировал семь человек и 300 кг грузов. Сведений о том, чей это был экипаж, нет, зато в архиве ГРУ мне удалось по дате выброски и количеству десантированных определить, что это была группа под кодовым названием «Мартин».

Их было семеро – трое словаков и четверо русских. Командир группы Уличный Богуш Мартынович, словак, 1918 года рождения, уроженец Литовского Ямника, ратник чехословацкой армии, привлечён к агентурной работе в партизанском отряде «Сергей» (в районе Гуменне) сотрудником РО капитаном Дегтярёвым. Он был назначен командиром разведывательной группы.

Вошли в неё ещё два словака. Разведчики Волоштьяк Ян Яновия («Саша» и «Ян») уроженец села Подлузка, округа Липт и Юражко Ян Янович («Цирилл») из села Турча Блатица, округ Турча. Оба они, как и командир, были из партизанского отряда «Сергей».

Заместителем группы РО назначил Якова Фёдоровича Ванягина («Отчаянный»). Ему было 23 года. Разведчикам Фоме Николаевичу Чеботарёву исполнилось 26, а Ивану Пантелеевичу Малюге («Жаров») двадцать два. В группе были одна женщина – радистка Вера Ивановна Виноградова («Аня»).

Разведчиков готовил капитан Дегтярёв с 1 ноября 1944 года. К 15 февраля подготовка была завершена. Группе были поставлены в основном разведывательные задачи. Среди них такие: круглосуточно наблюдать за движением живой силы и военных грузов по железным и шоссейным дорогам; устанавливать номера воинских частей; разведать возможные оборонительные сооружения по реке Морава в районе действий группы; разведать химические средства нападения и защиты немецкой армии.

Убыла группа на задание в гражданской одежде. Приземлились благополучно и кучно. Уже через час все были в сборе. Сориентировались и установили связь с Центром.

Первые пять дней ушли на то, чтобы подыскать базу и пункты наблюдений. Решить эту задачу оказалось делом трудным, так как в определённом РО районе работы местность оказалась открытой и густонаселённой. Решил наблюдательные пункты организовывать в домах, расположенных вблизи железных и шоссейных дорог.

25 февраля разведчики зашли в дом жителя Жлутова Рихарда Мах, рабочего завода «Батя» в городе Злин, представились партизанами. После продолжительной беседы Мах дал согласие работать на группу. Уже на следующий день с его помощью был организован наблюдательный пункт в сарае усадьбы сестёр Двараковых, жительниц города Напаедла. Их дом находился в 150 метрах от железной дороги. Сёстры Миля и Соня не только охотно предоставили двум разведчикам сарай, но и согласились снабжать их продуктами питания. Днём наблюдение за железной дорогой велось непосредственно из сарая, ночью наблюдатели выдвигались почти вплотную к железной дороге. Наблюдение вели два человека поочерёдно круглые сутки. Почтовый ящик находился в четырёх километрах от базы. Почту доставлял только тот разведчик, который наблюдал днём.

26 февраля с помощью жителя села Жлутова Буреш разведчик «Цирилл» организовал пункт для наблюдения за железной дорогой в городе Напаедла у местного жителя Яноша Милан, дом которого находился в пяти метрах от шоссе. С этого НП днём наблюдение вёл Мартынек Ладя, ночью кто-либо из состава группы. Почтовый ящик находился в пяти километрах от города и в двух километрах от базы. Данные наблюдения носил Ладя.

База группы менялась каждые пять дней. Наблюдение за железной дорогой вели два человека, за шоссе – один. Остальной состав группы выполнял задачи по проверке добытых данных и вёл наблюдения за дорогами с запасного НП, а также выполнял задачи по охране базы и добывания продуктов.

Группе было известно, что в районе её действий находится много партизанских отрядов, но связи с ними она всячески избегала. 25 марта немцы численностью до 2000 эсесовцев в течение двух дней вели в районе Остроковице облаву на партизан, на всех дорогах и тропинках были организованы круглосуточные засады. Местные жители своевременно предупреждали разведчиков об этом, и группа предпринимала необходимые, более повышенные меры предосторожности, стремясь ничем не обнаружить себя. Так, радистка «Аня» со своей рацией была хорошо замаскирована в яме и охранялась двумя разведчиками. При облаве группа не была обнаружена.

С 26 марта по 23 апреля группа снова вела нормальную работу по разведыванию района Островице – Старе Место. 23 апреля в шесть часов вечера в районе действия группы появилось 45 эсесовцев, вооружённых автоматами и тремя пулемётами. Во время движения по направлению к базе группа немцев натолкнулась на часового из числа привлечённых – Волкович Николая. Он смог условленным сигналом своевременно предупредить об опасности. Сам же был замечен и обстрелян немцами. Ответной автоматной очередью Волкович убил одного пулемётчика. По сигналу группа быстро приняла оборону и завязала с немцами перестрелку. Трое из них были убиты. В группе трое получили ранение – «Аня», «Жаров» и Ботыш Богуш (из числа привлечённых). Кроме этого было выведено из строя питание рации.

После короткого боя группа вынуждена была оставить базу и скрытно отойти в новый район, при этом пришлось уничтожить шифр, график работы радиостанции и журнал учёта работы разведывательно-диверсионной группы.

В новом районе связь с Центром установить не удалось, так как связник Михаил Яковлевич Щетинин («Зелёный»), переброшенный Центром 26 апреля в район действия группы с целью доставки радиопитания и денег, в условленном месте с группой не встретился.

После прекращения связи с Центом и до момента освобождения района действий группы «Мартин» частями Краской Армии (2 мая), разведчики занимались диверсионной работой. Несмотря на сложную обстановку, группа задачу командования 4-го Украинского фронта выполнила, ею было передано в Центр 95 радиограмм с весьма ценной информацией о противнике.

Командир группы показал себя храбрым и толковым разведчиком, сумел правильно распределить силы и средства, им лично были привлечены к работе жители города Напаедла сёстры Соня и Мила, члены подпольной коммунистической организации Мартынек Ладя и Божиш Богуш («Борис»), перебежчик венгерской армии Плашек Андрей («Мила») и бежавший из немецкого плена красноармеец 96-го танкового полка 48-й танковой дивизии Волкович Николай Николаевич («Серж»).

Заместитель командира группы «Отчаянный» успешно справился со своими обязанностями, выполнял задания по захвату контрольных пленных, по организации наблюдения и проверке достоверности данных, поступавших от членов группы и осведомителей.

Относительно Маха, сестёр Двораковых, Буреша и Мартынек, командование РО фронта указывало: «Все они, как патриоты чехословацкого народа, честно и добросовестно выполняли поставленные перед ними задачи»[400].

Больше в феврале четвертый авиакорпус в Чехословакию не летал. Но необходимо рассказать ещё вот о чём. Правый лётчик из экипажа Н.Н.Черненко П.Л.Гапон написал мне: «Второе задание, выполненное нашим экипажем, заслуживает вни­мания, так как было связано с риском (хотя все они были связаны с риском) и большим интересом, разгадку которого я до сих пор не знаю.

В феврале 1945 года, в одну из ночей, нами был доставлен в Югославию на аэродром Эчка товарищ. После посадки наш представитель уехал с партизанами. Самолёт отбуксировали в укромное место, замаскировали, а экипаж увезли в Петровград, разместили в каком-то штабе до утра, а после завтрака распре­делили по квартирам, каждого отдельно, несмотря на наши возражения.

Каждое утро командира, штурмана и меня привозили в этот штаб, где мы ожидали задания, а вечером снова увозили на квартиры, и так больше месяца. И только, когда вывезли маршала Тито в Советский Союз, нас сразу же отпра­вили домой. Анатолий Михайлович, возможно, в архивах что-то имеется об этом задании, напишите, пожалуйста, мне, в чём оно заключалось».

Постараюсь ответить на вопрос Петра Лаврентьевича. В отношении его догадки, что экипаж прилетел в Эчку для переброски И.Б.Тито в Советский Союз, могу сказать: в этом никакой необходимости не было, так как Тито всё время на­ходился в Белграде, а рядом с югославской столицей располагался аэродром Земун, на котором базировалась авиационная группа особого назначения. На одном из её самолетов Тито и прибыл 5 апреля в Москву. По всей видимости, у экипажа Николая Черненко было иное задание.

А вот кого он доставил на аэродром Эчка можно ответить с полной достоверностью. В одном из боевых донесений 53-й авиадивизии зафиксировано: «Днем 19 февраля один Ли-2 перевёз с аэродрома Самбор на аэродром Эчка Скрипко и с ним одного человека»[401].

Какова цель прилёта заместителя командующего 18-й воздушной армией мар­шала авиации Николая Семёновича Скрипко в Югославию, мне неизвестно. Кто был с ним – тоже загадка. Не думаю, что прилёт Скрипко в Эчку связан с Югославией. Вероятно, Николай Семенович решал вопросы взаимодействия с другими соединениями ВВС и штабами фронтов. К тому же, на этом аэродроме базировалась группа экипажей 239-го авиаполка, выполнявшая транспортные задачи.

28 февраля командир 1-го авиаполка произвёл перезакрепление самолётов за командирами кораблей. «Хозяином» именного Ли-2 «Устюжанин» стал П.В.Новиков.

И ещё об одном. В конце февраля с несколькими партизанскими отрядами в районе Брезно Алексей Асмолов перешёл линию фронта. В марте он был уже в Киеве и составил боевой отчёт о работе в Словакии. Борьбе словацкого наро­да этот человек отдал всего себя.

Вернувшись в Кромпахи, где в это время размещался штаб партизанского движения 4-го Украинского фронта, он узнал, что стал генералом. После вой­ны Чехословацкое правительство наградило Алексея Никитовича Асмолова выс­шим орденом страны – орденом Белого льва.

Не могу не привести той оценки, которую дал Асмолов своему помощнику по партизанской борьбе в горах Чехословакии И.И.Скрипке: «Именно на него, майора Скрипку, была возложена основная работа по руководству отделами штаба, сбору и анализу поступающих в штаб разведывательных и иных сведений, подготовке и отправке приказов и т.п. Если учесть, что в Ломнистой долине ГШПД издал 55 приказов, а также отдал множество приказаний и указаний, составил значительное число оперативных документов, главным образом разведсводок, если учесть также, что многие из этих документов нужно было размножить по количеству бригад, полков и отрядов, то станет понятна загрузка начальника штаба только канцелярской работой. Он хорошо знал методы, диверсионную и разведывательную работу, был опытным и исключительно грамотным штабистом, требовательным и инициативным начальником, внимательным и чутким человеком. Это был исключительно работоспособный офицер. Не в переносном, а в прямом смысле слова я не знал, когда он спал. Он работал буквально день и ночь. Ко всему это был человек и большой личной отваги»[402].

Его помощник Михаил Цареградский в письме ко мне так оценил помощь АДД штабу Асмолова после ухода в горы: «Через месяц мы покинули аэродром «Три Дуба», но советские лётчики продолжали нас снабжать всем необходимым. Выброска грузов совершалась на костры в горах. Противник находился рядом. И мы были благодарны славным лётчикам за то, что они помогали нам бить фашистов».

5. Десант в «Рай».

Весна пришла неожиданно рано, можно сказать, перефразируя пословицу, как снег с головы. Кажется, ещё недавно бушевали метели, и вдруг концовкой фев­раля завладела оттепель. Ласкающий бархатным теплом ветерок и дожди начис­то смыли снежное одеяние земли. Её серый лик пробили первые изумрудной зелени лепестки травы, на деревьях стали набухать почки, поголубело небо.

Но в первой половине марта погода резко ухудшилась. Низкие хмурые тучи в течение нескольких дней непрерывно высевали снег. Лишь в середине месяца противоборство зимы и весны завершилось победой последней.

Ничего особенного в обновлении, происходящем в природе, не было. Но люди воспринимали весну сорок пятого по-особенному: в них крепла надежда на близкую победу. Зима войны сдавалась перед неумолимым натиском весны дол­гожданной победы.

После того, как из-под немецкого влияния выпали Румыния, Болгария, Вен­грия и Польша, Рур парализовала союзная авиация, Силезию заняли совет­ские войска, фашистская Германия фактически потеряла важнейшие источники стратегического сырья, промышленной и сельскохозяйственной продукции. В этих условиях Чехия и Моравия с их развитой и налаженной машиностроительной промышленностью, стали последним арсеналом для гитлеровских армий. Поэтому для обеих сторон южный фланг советско-германского фронта продлжал оставаться стратегически важным.

С целью дальнейшего изгнания врага с территории Чехословакии Ставка приказала войскам 4-го Украинского фронта начать с 10 марта Моравска-Остравскую операцию, а с 25 основным силам 2-го Украинского фронта приступить к проведению Братиславско-Брновской наступательной операции. Боевые дейст­вия начались в строго назначенное время. Существенную помощь советским войскам оказывали партизанские формирования и разведывательно-диверсион­ные группы.

1 марта Н.С.Скрипко получил документ: «Командующий ВВС приказал: для выполнения специальных заданий ГРУ произведите два самолетовылета 5 и б марта и один 15 марта. Все остальные данные, относящиеся к выполнению этих заданий, получите от представителя генерал-лейтенанта Ильичёва, который прибудет к вам». Николай Семёнович это задание поручил командиру 4-го авиакорпуса, проинформировав, что люди и груз прибудут в Жешув[403].

Продолжали поступать заказы на самолеты и от РО Украинских фронтов и НКГБ Украины. Выполняя их, командиры соединений создавали специальные группы самолётов, которые летали по заявкам только этих ведомств. Так, например, для реализации заявок НКГБ была создана специальная группа из наиболее подготовленных экипажей 1-го авиаполка. В неё вошли командиры кораблей В.В.Захаров, Н.М.Фурсов, П.В.Новиков, Д.П.Шкуренко, Г.А.Звездин, А.В.Усков, О.Е.Лунёв, М.В.Левин. 11 марта первая часть группы перелетела на аэродром Жешув и приступила к работе.

Дата добавления: 2015-10-28