Крылья над горам 7 страница

- Командир, наша задача подняться под облаками и идти на Герлаховку, от неё дам курс.

- Понял, Вася!

До района Львова добрались благополучно. По приводной вышли на свой аэродром. Облачность над ним – сплошная. Пробили её до пятисот метров – никаких признаков земли. А тут новая неприятность – красные лампочки просигналили о том, что горючего осталось на пятнадцать минут полёта. Помня трагедию «Варфоломеевской ночи», Ильин приказал быть в готовности покинуть самолет.

- Погоди, командир, попробую один метод.

Штурман вышел в грузовой салон, открыл дверь, лёг на пол и в открытую дверь пытался рассмотреть огни аэродрома через случайные «окна» облачности. Через несколько минут он появился в пилотской кабине.

- Командир, мы точно над Буском, я определил по разрывам облачности. Можно смело пробивать.

Осторожно пошли вниз. На высоте ста метров земля открылась, однако аэ­родрома под самолётом не оказалось.

- Всем искать площадку для посадки!

Включив фары, Ильин прибрал газ. А красные лампочки всё горели и били по глазам и нервам. Высота – тридцать метров.

- Под нами лес!

Крутой разворот. Что-то ударило в правое крыло. Ильин выровнял машину.

- Командир, можно садиться! Во! Шоссейка промелькнула!

Сели благополучно. Спустились на землю, осмотрели крыло. Консоль оказа­лась погнутой.

- Наверное, зацепились за деревья, – решил командир. – Штурман, определяй где мы находимся.

Назаров взял пистолет, ракетницу и пошёл на крик петухов. Он вывел штур­мана на небольшое село. Заприметив в одной из хат огонёк, Василий Илларио­нович постучал. Хозяйка объяснила, что шоссейная дорога ведет во Львов, а в селе квартируют бандеровцы. Вытащив из кармана пистолет, Назаров напра­вился к самолёту.

Слили ведром со всех баков горючее в один, запустили моторы и сразу по­шли на взлёт. Используя шоссейку, добрались до аэродрома. Садились сходу. При про­беге горючее в баках отошло и моторы обесточились.

К самолёту подъехал командир авиаполка Фёдор Степанов.

- Почему не рулите?

- Сухо в баках, товарищ подполковник!

Второй экипаж, выполнивший полёт к чехословацким партизанам, по боевым донесениям авиаполка и авиадивизии установить не удалось. Он «проявился» через наградной лист штурмана А.Г.Шепеля: «28 декабря экипаж вылетел в район Брезно. После выполнения боевого задания стали возвращаться на свой аэродром. Погода быстро ухудшалась, землю закрыл туман, возникла опасность потери ориентировки и аварии самолёта, но благодаря умению и глубокому знанию своего дела, Шепель привёл самолёт на свой аэродром». А сажали его командир корабля Е.Р.Усачёв.

Нет возможности установить и экипаж, выполнивший задание в интересах разведотдела 4-го Украинского фронта. Известно только, что он в 22 часа 05 минут с высоты шестисот метров десантировал на точку, что в 90 километрах северо-восточнее Братиславы группу парашютистов в семь человек. На втором заходе за борт ушло два мешка общим весом 340 кг. Сброс произведен без опознавательных сигналов. А вот возможность рассказать, кто улетел этим рейсом, есть. Эта возможность появилась после работы в архиве ГРУ. Совпадают такие основополагающие сведения как дата, место десантирования, количество людей и ведомство их подготовивших.

Перед радиофицированной разведывательно-диверсионной группой «Фабо» разведотдел 4-го Украинского фронта поставил такие основные задачи. Установить наличие войск и штабов в районе Братислава – Тронова – Нове Место. Систематически освещать военные перевозки по железным и шоссейным дорогам на участке Братислава – Трнова, а также по реке Дунай. Разведать оборонительные сооружения в районе Братиславы и по рекам Ваг, Морава, Дунай на участке действия группы. Вскрывать наличие баз снабжения и складов.

Эти задания должны были выполнить семеро разведчиков. Свёл их в группу работник РО фронта капитан Ислюков. Шестеро из них – словаки. Командиром был назначен Задько Рудольф. Родился в 1919 году в Пештянах. В чине поручика словацкой армии воевал на советско-германском фронте. 1 сентября 1944 года перешёл на сторну советских партизан в отряд «Сергей». Его заместителем стал Кожух Павел («Басник»). Родился в селе Довге Поле (район Велка Битча) в 1922 году. Десятник-аспирант словацкой армии 1 сентября перешёл к советским партизанам. Разведчик Навара Стефан («Салой»). Слободник словацкой армии, уроженец села Чеклис Братиславского округа (1915 год). Разведчик Чегинь Ян Георгиев («Сикора»). Родился в 1922 году в селе Гаймечиска. Слободник словацкой армии. Разведчик Макущак Адам («Чагана»). Солдат словацкой армии, уроженец города Тренчин (1923 год). Разведчик Бланарик Йозеф. Родился в 1923 году в селе Добра Вода. Солдат словацкой армии. Среди них была единственная женщина и единственная русская радистка Мария Дмитриевна Волкова («Лебедева»). Родилась в 1929 году в селе Чениково Ивановской области. Комсомолка. С 1 августа 1942 года по 16 февраля 1943 года училась в школе младших радиоспециалистов в городе Горьком. После окончаний учёбы служила радисткой в 40-м ОЗРБ.

Группа десантировалась в район Нове Место близ посёлка Цетуна. Лётчики ошибки не допустили, а вот приземление для многих оказалось неудачным – четыре разведчика, включая радистку, сломали или вывихнули ноги. Не удалось найти и один грузовой мешок. В связи с этими непредвиденными неприятностями командир принял решение организовать временную базу на месте приземления. В селе удалось завербовать жителя Данича Махайдика. Он принял радистку на лечение. Его дом стал местом явки для связников.

В первых числах января «Фабо» удалось склонить к участию в разведывательной работе своего знакомого из села Горны Базинце Павла Сабршула. Он стал наблюдать за шоссейной и железной дорогами в районе Нове Место.

8 января переместили радистку для продолжения лечения ноги к старосте села Грушове Яну Цыбулька. Он пользовался доверием у немцев. Остальные члены группы с больными ногами остались на прежнем месте. Пока больные лечились, разведкой занимались командир, его заместитель и Макущак. Своё внимание они сосредоточили на двух пунктах – Нове Место и Старая Тура. В середине января Кожух выехал для разведки в Трнаву.

21 января вся группа, за исключением ещё больного Бландарика, по приказанию Центра направилась в район Тренчина. На переход ушло трое суток. Базу организовали в восьми километрах северо-западнее Тренчина. Знакомых в этих местах не оказалось, но удалось завербовать одного осведомителя из числа рабочих железнодорожной станции. Урядник Иозеф Сламеняки стал активным помощником, он освещал военные перевозки, которые шли через Тренчин, а также разведывал дислокацию войск в этом районе. Связь с ним поддерживали через почтовый ящик, который организовали на опушке леса между деревнями Златовице-Велька и Заболотье. Связь же с Нове Место, Пештянами и Миявой осуществляли через Махайдика, к которму «Фабо» через каждые три дня посылал связника, приносывшего сведения от Павла Сабршула.

20 февраля командир познакомился с нотариусом деревни Бошаци Войтехом Бунд. Через него удалось раздобыть план укреплений между Нове Место и Дретома. Кроме этого он информировал о дислокации войск в деревне Бошаци и о передвижении по шоссе Нове Место – Тренчин. От него получали и продукты. Помимо всего Войтех стал связным между группой и партизанским отрядом.

В середине февраля по соображениям конспирации сменили базу. Новым местом работы стала высота «Жлаб» близ села Дретама. Через месяц перебрались на высоту «Надбарину». Она находилась на середине пути Тренчин – Нове Место. Здесь удалось зафиксировать переброску частей 182-й пехотной дивизии на фронт в направлении Трнавы, движение войск «фольксштурма» на Мораву. Для РО фронта это были весьма ценные сведения.

3 апреля в отряд прибыл связник Голян Ян Юрьевич («Дубок»), который доставил питание для рации. В это время фронт уже находился в Нове Место над Вагом. 5 апреля получили приказ передислоцироваться в район Брно. Однако из-за быстрого продвижения наступающих частей Красной Армии основательно поработать на новом месте не удалось. 24 апреля разведгруппа вышла из тыла. В РО фронта прибыли все кроме Бландарика. Он всё это время лечился у отца в селе Добра Вода.

Деятельность разведчиков в тылу врага получила высокую оценку разведотдела: «Все разведзадания выполнялись умело, сведения были весьма ценными. Это объясняется тем, что группа применяла разнообразные методы агентурной работы, умело проводила вербовку. Работали дружно, с большим желанием». Особо была отмечена работа командира, радистки и разведчиков Навара и Сегинь[367]. Таков итог работы разведывательно-диверсионной группы «Фабо».

Всего в эту ночь 18-я воздушная армия доставила в Чехословакию по заяв­кам различных ведомств семь человек и 3090 кг грузов. Одиннадцать экипажей по метеоусловиям задание не выполнили.

Однако непогода не только помешала сбросить груз, но и принесла новые неприятности. Во второй половине ночи на командный пункт 54-й авиадивизии от экипажей, находившихся в воздухе, стали поступать сведения об ухудшении метеообстановки. В 01.35 генерал В.А.Щёлкин приказал передать циркулярно радиограмму о прекращении выполнения задания.

Выполняя приказ, лётчики 340-го авиаполка стали возвращаться на свой аэрод­ром, но к их прилёту его накрыла десятибалльная облачность с нижней кром­кой до восьмидесяти метров. Четыре самолёта успели и сумели сесть, а вот экипаж командира корабля А.Н. Малькова не успел, а скорее не сумел справиться с возникшими сложными обстоятельствами. Мальков совершал свой девятнадцатый боевой вылет.

На задание взлетели в 00.08. Приняв команду на возврат, добросовестно её выполнили. Что-то на борту не ладилось – пять раз радист А.В.Акишев запрашивал курс на аэродром. В конце концов, его вывели, и в десяти километрах южнее от не­го в 04.25 лётчик начал пробивать облачность.

На высоте восьмидесяти метров увидели землю, и стали ходить по кругу в районе деревни Борщевицы. Не найдя аэродрома, командир корабля включил посадочные фары и повёл машину на посадку, но потерял пространствен­ное положение и врезался в землю. Весь экипаж погиб. Вот остальные фамилии погибших: штурман А.И.Стадниченко, лётчик И.И.Пузенко, борттехник С.С.Лопушенко, радист А.В.Акишев, стрелок А.А.Шварцштейн.

Четыре самолёта командный пункт угнал на запасной аэродром, где все они благополучно сели.

На свой аэродром не вернулся еще один экипаж 340-го авиаполка (командир корабля Герасим Иванович Селивёрстов, штурман Анисимов, лётчик С.И.Буреев, борттехник Крылов, радист Гофман, стрелок Кочерга). В 04.15 с борта самолёта поступила информация о возвращении. Это было последнее сообщение командира корабля со своего последнего сто двенадцатого боевого вылета.

Таким образом, 340-й авиаполк потерял сразу два экипажа. Еще двенадцать жизней оборвала чехословацкая трасса.

К этому надо добавить, что список полковых потерь пытался увеличить ещё один «Me-109» – в районе Гумене он несколько раз атаковал Ли-2 М.Я.Христофорова. Командир корабля вместе с правым лётчиком Александром Беляевым изрядно попотели, ломая курс и меняя высоту полёта. И хотя противник заходил для атак по всем правилам лётного искусства, но огня из-за грамотного маневрирования экипажа так и не открыл. Не сделав ни одного выстрела, «Me-109» отвалил в сторону и больше не появился. За период работы на Чехословакию у экипажа Христофорова это была третья встреча с истребителем.

А вот экипаж командира корабля 1-го авиаполка Н.А.Бобкова сам атаковал «Ме-110». Встретил он его, как говорится, в своих владениях, в тридцати киломе­трах от Львова. Обстрелянный из УБТ, фашист ушёл со снижением на большой скорости в северо-западном направлении.

Так завершилась очередная боевая ночь 5-го авиакорпуса.

В оставшиеся дни 1944 года Москва продолжала ставить новые задачи: «30-ю самолётами сбрасывать груз в Словакию. Выделить по шесть самолётов на каждую цель: № 1 (2 км юго- восточнее высоты 1346, Гомалка, что 16 км южнее Прьевидза, сигнал – пять костров в линию); № 2 (точка 38 км северо-восточнее Нитры, сигнал – два костра и красная ракета); № 3 (Нова Легота, 42 км северо-восточнее Трнавы, сигнал – «конверт» из пяти костров и бе­лые ракеты); № 4 (точка 3 км севернее горы Кляк, 20 км южнее Прьевидза, сигнал – три костра в линию и зелёная ракета); № 5 (аэродром Зуберец, 20 км севернее Микулаш, сигнал – четыре костра буквой «Г»). Запасная цель – цель № 5. Выслать разведчика погоды. Вылет только при наличии погоды»[368].

Но этого «наличия» как раз и не было. 29 декабря, воспользовавшись паузой в боевой работе, штаб 4-го авиакорпуса передислоцировался из Винницы во Львов, заняв помещения расформированного управления 5-го авиакорпуса. Обе авиадиви­зии на Ли-2 оказались под боком.

Война не считалась даже с новогодним праздником. В ночь на I января 15-й и 250-й авиаполки боевым распоряжением штаба авиакорпуса готовились к полёту на Чехословакию, а один экипаж (командир корабля А.В.Дудаков (штурман А.Ф.Попов) должен был по заданию РУ ГШКА отвезти и сбросить под Брно одного пассажира.Но подготовленный полёт пришлось отложить.

Вряд ля те, кто к нему готовился, сильно опечалились, завидев над Кали­новкой зарево красной ракеты. До Нового года оставалось несколько часов, можно ещё успеть переодеться, привести себя в порядок и попасть в клуб.

Наступил Новый 1945 год. Чувствовалось, что он будет годом окончатель­ного разгрома ненавистного враг. Но когда это произойдёт, в какой день в сердце «ударит» долгожданное слово «победа», никто не знал, но все верили, что сорок пятый будет победным.

Советские войска продолжали теснить врага, значительных успехов они добились на южном фланге советско-германского фронта. Здесь успешно развива­лась Будапештская наступательная операция 2-го и 3-го Украинских фронтов. Преодолевая яростное сопротивление врага, войска километр за километром продвигались вперёд, охватывая венгерскую столицу с юга, востока и запада. 26 декабря фронты соединились. Будапешт оказался в кольце. В окружение попала группировка противника численностью в 188 тысяч человек.

Одновременно войска правого крыла 2-го Украинского фронта во взаимодей­ствии с 4-м Украинским фронтом вели бои в Чехословакии. В ноябре-декабре они освободили восточные и юго-восточные районы страны.

«Разгром гитлеровской группы армий «Юг», окружение крупной группировки в районе Будапешта и вывод Венгрии из войны на стороне фашистской Германии – таков важнейший военно-политический итог наступления 2-го и 3-го Украин­ских фронтов в октябре-декабре 1944 года.

На этом участке советско-германского фронта советские войска продвину­лись в западном и северо-западном направлениях от 250 до 400 км. Войска 4-го Украинского фронта преодолели Карпатский хребет и прошли с боями более 200 км. Создались условия для полного освобождения Чехословакии и развития наступления на венском направлении»[369].

Успехи Красной Армии способствовали расширению освободительной борьбы на ещё не освобождённых территориях. Самой активной её зоной по-прежнему оставалась Словакия. Партизанские отряды и соединения, а их было более шестидесяти, оперировали, как это было в период восстания, в районах таких центров, как Банска-Бистрица, Зволен, Жилина, Ружомберок, Попрад, Брезно, Кошице.

Постепенно пламя партизанской борьбы распространялось на Чехию и Мора­вию. В Бескидах действовала бригада Яна Жижки, в Моравии продолжал актив­ную разведывательно-диверсионную деятельность отряд «Зарево» под командо­ванием Фёдорова, окрепли и стали серьезной силой организаторские группы «Ермак», «Доктор Мирослав Тырш» и др. В ряде районов образовались парти­занские зоны.

С активизацией партизанской борьбы в Чехии и Моравии расширялась география авиационной помощи со стороны СССР. Советское руководство понимало, что без этой помощи вооружённое сопротивление врагу будет малоэффективным, по­этому оно дало согласие распространить её и на Моравию. Об этом Г.Пика ещё 21 сентября проинформировал министра национальной обороны Чехословакии следующей депешей:

«Советы дали принципиальное согласие на поставку оружия в Моравию. Кон­кретно будет подготовлено, когда Советам будет сообщено, кому и точно куда (указание места) должно быть сброшено оружие»[370].

По заявкам Главного штаба партизанского движения Чехословакии в Чехию, Моравию и Словакию Советский Союз продолжал отправлять воздушным путём не только оружие и боеприпасы, но и организаторские группы, которые, устано­вив связь с местными патриотическими организациями, создавали новые парти­занские отряды.

В этом плане работы экипажам авиакорпуса значительно прибавилось. Уже с ян­варя на борт самолётов, особенно Ли-2; всё чаще и чаще стали подниматься организаторские и разведывательно-диверсионные группы, подготовленные различными ведомствами СССР. Их доставку поручали наиболее опытным экипажам.

Обычно в канун Нового года все стремятся завершить ранее начатые дела. 4-у авиакорпусу сделать этого не удалось. Декабрьские «грехи» перекочевали на январь. 4 января Счётчиков донес о них, вероятно^отвечая на зап­рос Москвы, Перминову:

«Докладываю о том, что на спецзадания имеем следующие указания:

- Для чехословацких партизан 30 самолётовылетов с Калиновки и 70 с под­скока Ясенка;

- Для разведотделов 4-го, 1 и 2-го Украинских фронтов соответственно 20 и 7 с аэродрома Львов и 7 самолётовылетов с аэродрома Дебрецен;

- Для НКГБ Украины с аэродрома Львов 16 самолётовылетов;

- Для ГЛАВПУ КА 4 вылета на самолетах Б-25 с Львова;

- Два Си-47 с 6 декабря находятся на аэродроме Бяла-Подляска и работают в интересах РО 1-го Белорусского фронта»[371].

Зима сорок пятого года выдалась на редкость изменчивой. Небо часто меняло свои одеяния, оголяясь иногда до сплошной синевы. Лощины и низины гор под яркими солнечными лучами быстро освобождались от снега, а хвойные леса сбрасывали свои белые наряды и сияли изумрудными красками. Потом вдруг задували северные ветры, они гнали тучи и приносили холод. На скованную морозом землю обрушивался снег, занося дороги, водные ориентиры и аэродромы.

Надо сказать, что погодные условия первых дней января позволяли, по крайней мере, отдельным экипажам, выполнять задания. 3 января командиры ко­раблей А.А.Прилепко и Г.П.Троценко перелетели в Львов для разбрасывания листовок в ряде пунктов Германии и производства разведки погоды. В ночь на 5 они вылетели по заданию Политуправления Красной Армии.

В этот же день 239-й авиаполк в составе двадцати экипажей во главе с Григорием Шамраевым днём убыл на аэродром Эчка (Югославия) и поступил в распоряжение командующего 17-й ва генерала В.А.Судца для выполнения транспорт­ных работ.

И если в первых числах января полёты в Чехословакию не состоялись, то, судя по всему, здесь была другая причина, она ежедневно отражалась в бое­вых приказах армии: «В ночь на 1 января 1945 года из-за отсутствия сигнала целей специальное задание в Словакию не выполнять. Быть готовым в ночь на 2 января»[372].

Аналогичные приказания поступили в штаб авиакорпуса 2, 4, и 5 января. Следо­вательно, не только непогода, но и отсутствие сигналов на точках стали при­чиной того, что в первых числах января 18-я воздушная армия в Чехословакию не летала. А готовность была ежедневной, причём внушительными силами.

Так, на б января штаб армии поставил следующую задачу: «Пятьюдесятью двумя самолётами быть готовыми выполнять специальное задание в интересах партизан Словакии, разведотделов 1-го Украинского фронта и НКГБ Украины, а также ПУ КА». Задача не была выполнена по метеоусловиям.

В последующие дни десятибалльная облачность прочно привязала всю 18-ю воздушную армию к своим аэродромам. Лишь в ночь на 16 января она сумела ограниченными силами нанести бомбардировочный удар по железнодорожному узлу Инстербург, а 4-й авиакорпус подготовился выполнять задания разведотделов 1-го и 4-го Украинских фронтов, чехословацкой десантной бригады и НКГБ СССР.

С Львова, имея двойную задачу – разведку погоды и доставку на цель № 1 (90 км северо-северо-западнее Братиславы) двух десантников – вылетел эки­паж, 33б-го авиаполка Н.Н.Черненко. Преодолеть непогоду не удалось. Остальные самолёты в воздух не поднимались.

В ночь на 17 января, хотя в районе Львова метеоусловия оставались сложними, двадцать Ли-2 вновь подготовились к заданию. После взлёта первых двух кораблей львовский аэроузел стало затягивать туманом. Он оказался настолько плотным, что о взлёте остальных самолётов не могло быть и речи, а его осада аэродромов была столь продолжительной, что командир авиакорпуса дал отбой.

Взлетевшие два экипажа задание выполнили. Один (командир корабля М.Ф. Костенко. 336-й авиаполк), удовлетворяя заявку PО 4-го Украинского фронта, десантировал двух пассажиров в районе пункта Грохоть (30 км юго-западнее Брезно). Выброску произвели без опознавательных знаков, и, судя по приказу командира 53-й авиадивизии, не очень удачно: «При выполнении спецзаданий отдельные экипажи производят выброску боевого груза на значительном удалении от цели. В ночь на 17 января экипаж 336-го полка Костенко выброску людей произвёл на удалении от цели в 30 км»[373].

Второй экипаж, выполняя задание РО 1-го Украинского фронта, сбросил на цель № 6 (20 км западнее города Тренчин) 1400 кг боеприпасов. Три костра, в линию горели ярко.

Группа самолетов 340-го авиаполка должна была уходить в район Брезно с по­левой площадки близ станции Запытув, которая примыкала к шоссе и железно­дорожному разъезду. Вечернее небо высевало крупинки влажного льда. Лёгкий морозец, словно клеем прихватывал их к фюзеляжу и крыльям бомбардировщиков. Завершив погрузку боеприпасов, авиаторы на рабочих местах ожидали сигнала на вылет. Наконец мрачное небо зазеленилось. Первым на старте оказался са­молёт командира корабля С.П.Ильина.

Набрав моторам максимальные обороты, летчик отпустил тормоза. Перегру­женная машина грузно пошла на взлёт. На второй половине разбега Ильин почуствовал, что глохнет левый мотор. Дав ему газку, оторвал машину от земли на меньшей, чем положено скорости. В этот критический момент мотор окончательно отказал, самолёт стал терять высоту и разворачиваться влево. Он шёл прямо на красный фонарь водонапорной башни.

- Дай вправо! – заорал стоявший за спиной штурман Василий Назаров. Лётчик резко накренил машину вправо, и тут же последовал удар, затем второй. Через несколько секунд Ли-2 рухнул на землю. Баки не взорвались, но лопнули, и самолёт загорелся. А в салоне – под потолок мешки с боеприпасами. Штурмана придавило бронеспинкой. Пока он освобождал свое тело из плена, командир корабля стал протискиваться через астролюк наружу. Не теряя вре­мени, Назаров бросился к выходной двери салона, возле неё суетились радист и стрелок. Первый с поломанной рукой, второй – с поломанной ногой. Дверь заклинило, и они никак не могли с ней справиться. Штурман рванул её на себя и сорвал с петель.

Оказавшись на земле, все трое бросились в канаву у шоссе. Правый лётчик кулаком разбил форточку и каким-то чудом вылез через неё наружу. Огонь доб­рался до боеприпасов, и они стали рваться. Самолёт превратился в огромный костёр, из которого во все стороны с шипением и треском разлетались рвущие­ся патроны. Затем несколько мощных взрывов разнесли Ли-2 на куски.

Командир авиаполка Фёдор Степанов, руководивший взлётом, послал на машине к месту катастрофы борттехника и радиста из своего экипажа, поручив им «собрать хоть трупы». Но в этом аду огня и взрывов, который творился в нескольких десятках метров от канавы, никто дополнительно не пострадал. Все остались живы. Правда, стрелок, бежавший в горячке от самолёта с поло­манной ногой, уже не мог встать, командир корабля получил сотрясение мозга, а штурману помяло лицо.

«Виллис» подвёз экипаж к домику, откуда комадир авиаполка руководил полётами. Когда ему доложили, что все живы, он не поверил. Затем бросился к машине и стал всех обвимать, проговаривая:

- А я, братцы, вас похоронил. Самолёт и боеприпасы – это ерунда, это – наживное, главное – все вы живы. Раненых немедленно в самолёт – и домой. По­лёты группе отбиты.

Но трупы были. В официальном донесении говорилось: «В 21.07 Ли-2 340-го полка (командир корабля Ильин) при взлёте на боевое задание со станции Запытув потерпел аварию. Разбегался с полуопущенным хвостом. С потерей скорости при сильно задранном центроплане ударился о вагоны, снес их, упал и сгорел. Экипаж получил ушибы. Ранено в вагонах семнадцать арестованных бандитов (бандеровцев) и убито семь»[374].

В другом документ проявился и виновник случившегося: «В середине разбега борттехник Бобровный, не законтрив сектор газа, перенёс руку для уборки шасси. Во второй половине разбега сектор газа левого мотора начал отходить. Командир корабля, видя, что самолёт идёт на препятствие, отвернул вправо и в последний момент подорвал его. Самолёт центропланом ударился в вагоны, стоявшие на станции Запытув и разбил три из них»[375].

В ночь на 18 января авиакорпус был готов совершить рейд в Чехословакию, но по погодным условиям вылет не состоялся. Через сутки пять Ли-2 перелетели на аэродром подскока Ясенка для выполнения специального задания в интере­сах чехословацкой бригады. И вновь непогода опустила шлагбаум.

.Днём 19 января пятёрка вернулась на базовый аэродром. В этот же день ко­мандир 1-го авиаполка получил боевой приказ выделить шесть самолётов для выброски людей и грузов на парашютах в интересах НКГБ Украины и PO штаба 1-гo Украин­ского фронта на различные точки в Чехословакии.

В 15.30 назначенным экипажам В.П.Филин поставил задачу: сброс произво­дить с высоты четырёхсот метров, делать не менее двух заходов, при отсутствии светового обозначения задание не выполнять.

Взлетели шесть, выполнили – три. Один пришёл на точку, в двадцати километрах на северо-запад от Брезно и с высоты 3000 метров десантировал шесть пассажиров, а на втором заходе сбросил 200 кг продовольствия.

Это была радиофицированная разведывательно-диверсионная группа «Явор». Подготовил её для работы в тылу на территории Словакии помощник начальника РО 4-го Украинского фронта капитан Дегтярёв. Среди пятерых словаков была только одна русская – радистка Анна Васильевна Болотова («Вольта»). Родилась в 1922 году в деревне Алексино Луховского района Ивановской области. Беспартийная, в Красной Армии с января 1943 года. В разведку попала после окончания школы радистов. Дважды побывала в тылу врага, награждена медалью «За отвагу».

Возглавил группу Копалик Карол, уроженец (1921 года) деревни Петрова Весь, область Кольца. Поручик словацкой армии. 30 августа 1944 года с группой в 208 человек из армии генерала Малара в районе Пихне вошёл в состав партизанского отряда «Сергей» (псевдоним командира отряда Героя Советского Союза подполковника Н.А.Прокопюка), который в начале октября вышел на освобождённую Красной Армией территорию в районе Воля Михова. 10 октября дал согласие работать на РО фронта.

Заместителем стал Кубашко Ян («Дуб», Крижак Андрей). Родился в 1916 году в местечке Густе. Ратник словацкой армии. В разведку привлечён из партизанского отряда «Сергей». Разведчики: Яблонка Иосиф («Белый», Гипп Ян), 1919 года рождения, село Дриетома, область Тренчин, ратник словацкой армии; Поткан Филипп («Отто», Райниш Иосиф), 1923 года, уроженец города Чадца слободник словацкой армии. Сведений о третьем разведсике группы в архиве нет.

Группу сформировали 10 октября. Подготовка продолжалась до 1 января 1945 года. Разведчикам предстояло выполнить такие задания. Вести разведку войск противника в районе Гронец, Валашска, Брезно, Завадка, Тиссовец. Наблюдением, осведомлением и захватом пленных устанавливать дислокацию частей, расположение аэродромов, складов. Личным наблюдением с наблюдательных пунктов вести разведку шоссейных и железных дорог Брезно – Тисовец, Брезно – Завадка. Вести разведку новых видов вооружения, выявлять наличие химических частей, вскрывать замысли противника по их использованию. В начальный период работы разведку вести только своими силами, вне связи с местным населением. После выяснения обстановки начать производить вербовку источников. О каждом завербованном докладывать в Центр краткие характеристики и его агентурные возможности.

Десантирование во всех отношениях прошло успешно. Уже в 22 часа группа собралась на месте приземления в районе М. Липтовски – Св. Миколаш. Обстановку оценивали четверо суток. 23 января установили связь с председателем народной рады села Заважна Поруба Ковач Владиславом. Он согласился доставлять продукты и разведданные о войсках противника. Агентурные возможности у Ковача оказались приличными: он мог беспрепятственно разъезжать по району действия группы и путём личного наблюдения, а также опросом жителей, у которых он пользовался огромным авторитетом и доверием, собирать ценные разведсведения. Как позже стало известно, Ковач был связан и с партизанскими отрядами, снабжал их продуктами из запасов, которые были припрятаны частями повстанческой словацкой армии.

Ковачик на протяжении всего периода действия группы (до 22 февраля) оставался единственным источником-осведомителем, через которого группа получала ценные сведения о противнике и об агентурной обстановке. Кроме этого он обеспечивал десантников не только питанием, но и посудой для приготовления пищи.

24 января «Белый» и «Отто» взяли в плен венгерского солдата Верма Ференца, от которого получили важные сведения о венгерской части, переброшенной из Ружомберока на советско-германский фронт. Для наблюдения за переброской войск и техники разведчики оборудовали два НП: на опушке леса западнее Липтовски Св. Ян и на опушке леса восточнее этого населённого пункта. С этих НП велось систематическое изучение перевозок на участке Ружомберок – Липтовски Градок.

Дата добавления: 2015-10-28