24 страница. - Ты чего, караулишь?

- Ты чего, караулишь? – буркнул щетинистый Джеймс, чуть не стукнув младшего брата дверью библиотеки.

- Мама зовет всех обедать, - Ал отметил про себя, что брат зажал подмышкой тяжелый томик с золотым вензельным тиснением на темном кожаном переплете и подумал, что еще несколько дней назад удивился бы подобному выбору. Представить себе Джеймса, читающего что-то кроме порно-журналов или спортивных каталогов, было невозможно. Никколо Макиавелли. Наверное брата в Румынии укусил какой-нибудь ядовитый дракон, не иначе – сначала вид, как у шотландского дикого горца, только рваного килта не хватает, теперь Макиавелли…

- Я не хочу, - Джеймс захлопнул дверь и быстрым шагом пошел по коридору. Ал только пожал плечами – он тоже не чувствовал голода. Он вообще ничего сейчас не чувствовал кроме отчаянного желания быть рядом со Скорпи. А уж друг в любом случае не позволит ему умереть голодной смертью. Наверное…

* * *
- Малфой, я не собираюсь обсуждать это через камин! – рявкнул Гарри и осторожно обернулся в сторону кухни, из которой тут же выглянуло любопытное лицо Джинни, - Я еще в прошлое воскресенье хотел поговорить, но эта чертова рыбалка….

- Потти, это великий прорыв, ты понимаешь? – седовласый красавчик в камине церемонно поправил на тонкой переносице золотистые очочки и снисходительно улыбнулся медленно закипающему Поттеру, - Ты хотел поговорить о чем-то, о чем нельзя говорить по каминной сети. Причем, тебе понадобилась целая неделя, чтобы наконец-то об этом вспомнить. Я поражен, честно!

- Ты можешь хоть раз перестать паясничать?! – Гарри с громким стуком поставил на пол стакан с недопитым виски, стыдливо прикрыв его полой рубашки – ну вот, теперь, если зайти в гостиную со стороны кухни, то ничего подозрительного не увидишь. Хозяин дома разговаривает через камин, по-турецки усевшись перед очагом, и никакого виски в середине дня, и вообще – никаких подозрительных предметов поблизости.

- Могу, но не хочу, - Драко пожал плечами, и Гарри отчаянно захотел прямо сейчас аппарировать в Малфой-Мэнор, что бы как в детстве надрать хорьку задницу. Тот уже полчаса изгалялся над бывшим аврором – острил, подначивал, тонко издевался, и вообще, явно заговаривал зубы, нарываясь на конфликт. Ну что за семейка, одно слово – хорьки! Впрочем, Гарри намного больше нравилась язвительная и вредная ипостась Малфоя, чем ледяная мертвая маска, которая теперь появлялась все реже и реже.

- Кретин… - Поттер опрокинул в рот остатки виски, и хмуро глянул на собеседника – если седая сволочь его сейчас не выслушает, то придется писать школьному врагу официальное приглашение на разговор. И какого черта именно сегодня Малфою метла под мантию попала?!

- От кретина слышу, - голова в камине сняла очки, посмотрела их на просвет, и водрузила обратно на породистый острый нос, - Ладно, чего ты там хотел, Потти?

- А сразу нельзя было вести себя по-человечески? – устало спросил Гарри, призывая из бара початую бутылку. Да, напиваться в обществе хорька начинает напоминать какую-то странную традицию. Вот сейчас Драко щелкнет пальцами, позовет домовика, потребует бокал вина…

- Это скучно, - Малфой чем-то зазвенел, обернувшись назад, и Гарри моргнул, уже ожидая увидеть хрустальный фужер в сухих белых пальцах. Но хорек, видимо, не имел старой аврорской привычки снимать напряжение глотком доброй выпивки – чашечка чая на невесомом блюдце, наверняка китайского фарфора какой-нибудь давным-давно сдохшей древней династии Бдзынь. Пижон.

- Ну что, повеселился? – Гарри снова прикрыл стакан и спрятал бутылку за совок для угля – мрачный Альбус спустился по лестнице и, не глядя на отца, пошел к двери кухни, задумчиво покусывая ноготь. Непедагогичный стакан остался незамеченным, и Гарри помотал головой, собираясь с мыслями, - Так вот, я хотел поговорить о детях…

- Что-то случилось со Скорпи? – тут же напрягся хорек. Гляди-ка, занервничал. Отставил чашечку, и даже забыл пригладить назад белую прядь, упавшую на лоб. Тоже мне, примерный папаша, воспитал непонятно кого.

- Да все с ним в порядке! – Поттер чуть нагнулся вперед, почти упершись носом в острую хорьковую мордочку, торчащую над серой кучей углей, - Короче, Малфой, ты как хочешь, а поговорить надо. И не через камин. И не по переписке. Или дуй сюда, или…

- Потти, давай так, - благородный представитель семейства куньих сразу посерьезнел и перешел на деловой тон, - Сегодня суббота. Завтра приходите к нам, тогда поговорим. Тем более что и мама и Астория хотят увидеться со Скорпиусом. Я понятия не имею, что там он натворил…

- Да ничего особенного он не натворил! – Гарри виновато улыбнулся супруге, опять выглянувшей из кухни. Да, ничего особенного не натворил, если не считать романа с Джеймсом. Ничего особенного, если закрыть глаза на то, что старший сын, судя по всему, влюбился по самую макушку, увенчанную дикой лохматой прической. Ничего особенного, если забыть, что взволнованного отца с самого обеда не покидает навязчивая идея заколдовать постель сына до конца каникул, чтобы глупенький Джеймс падал по вечерам под одеяло и не просыпался до самого утра, даже если вокруг него будет исполнять стриптиз хоть сотня хорьковых детенышей разом! Представив Скорпи, исполняющего стриптиз, Гарри нервно глотнул из стакана.

- Поттер, прекрати говорить загадками! – по ту сторону каминной сети тоже заволновались не на шутку – Малфой всем корпусом подался вперед, словно вознамерился вывалиться на холодные плитки пола в доме бывшего гриффиндорского недруга, - Говори прямо – что случилось?!

«Твой сынок соблазнил моего Джеймса!» - ах, как же хотелось рявкнуть это прямо в прозрачные серые глаза, а еще хотелось сграбастать Драко за полы легкой домашней мантии, сминая в ладонях дорогие тонкие кружева, и хорошенько потрясти, выплевывая в лицо все новые и новые обвинения. Чтобы гладко забранные назад волосы растрепались и волной упали на лицо, а острый хищный профиль порозовел от злости и возмущения. И припомнить ему школьные годы, и все гадости, которыми Малфой доставал Гарри несколько лет. И войну, и злосчастную игру в квиддич, и ночную рыбалку, во время которой хорек совершенно запудрил Поттеру мозги своими беседами «за жизнь». Так запудрил, что Гарри и думать забыл о чем-то другом, кроме светлого пятна узких кистей на темном фоне понтона и очередном состязании, в котором он должен непременно выиграть. И только в конце недели, увидев старшего сына, Поттер вспомнил, что проблема так и осталась нерешенной. И идиотские сны про Хогвартс и двух мальчишек на галерее никуда не исчезли, а наоборот – стали еще подробнее, насыщенней деталями и красками, так, что дух захватывало и волосы шевелились на голове.

- Ладно, тогда завтра поговорим, - Гарри проводил взглядом Альбуса, потащившего на второй этаж здоровенную коробку с конфетами, спотыкаясь на каждой ступеньке. Этот еще тут, бродит по дому как приведение. Все пальцы сжевал почти до локтя, так, что Джинни, охая и ахая, уже решила намазать руки сына очередной целебной мазью. Или Ал переживает, или боится чего-то – может быть Гарри не слишком умеет найти общий язык со средним сыном, но в том, что касается его привычек…

- Гарри, черт тебя дери, ты можешь объяснить, в чем дело?! – из камина истерически плюнуло облаком пепла, и Поттер вытаращил глаза, вспомнив о взволнованном собеседнике. Где-то в желудке стало горячо и приятно, словно виски наконец-то достигло своей цели – ну надо же! Это что ж такое должно было случиться, что бы хорек вдруг, ни с того, ни с сего назвал его по имени?! А что же будет, когда Малфой узнает, о чем речь?! На плече зарыдает?

- Завтра! Приду и все объясню! - Гарри на четвереньках отполз от каменного зева, в котором все еще возмущенно фыркала и плевалась угольной пылью прерванная магическая связь, и хрустко щелкнул суставами пальцев, разминая руки. Он и сам не понял, почему холодный тяжелый камень, с самого утра неприятно давивший на внутренности, от чего, как в детстве перед неминуемыми неприятностями, у него нудно и несильно разболелся живот, вдруг исчез, словно его и не было. Виски, вот что значит – хорошая порция виски, и никаких успокоительных зелий не надо! Странно только, что действие спиртного так удачно совпало со словами хорька. А с другой стороны – бывает, еще и не такое бывает…

Итак, все разговоры завтра, а сегодня Джеймс опять будет спать невинным младенческим сном в собственной кроватке! И нечего тут!

* * *

Радужный плоский треугольничек лип к влажной коже груди, шнур скользил по шее, и Скорпи хотел снять забавный аксессуар, но партнер бросил на него такой умоляющий взгляд, что рука, уже потянувшая через голову серебряную петлю, замерла в воздухе.

- Не снимай, - прохрипел Джеймс, поглаживая скользкие от пота бедра любовника, и опять упал на подушку, закатывая глаза. Скорпи машинально кивнул, и зажмурился – вспышки разноцветных пятен вгоняли его в какое-то трансовое состояние, не давая сосредоточиться на процессе. Тем более, что новая непривычная поза и так давалась ему с большим трудом. Он даже успел пожалеть, что решил попробовать насадиться на Джеймса сверху - вначале это было почти так же больно, как и в первый раз. И очень, очень глубоко. И если бы не руки партнера, крепко удерживающие его за талию, помогая опускаться осторожно и медленно, то он давно бы уже плюнул на все, и перевернулся на спину.

- Маленький… - шептал Джеймс, ловя зубами амулет, перламутровым маятником раскачивающийся над его лицом, - Маленький… черт, двигайся же!

Широкая ладонь легла на затылок, слегка надавила, и Скорпи послушно наклонился вперед, отвечая на долгий глубокий поцелуй – как бы там ни было, но он действительно соскучился, хотя прошло всего семь дней. А событий и переживаний случилось столько, что на месяц с лихвой хватит. Зато сейчас, рассматривая партнера сквозь дрожащую радужную пелену, Скорпи словно вернулся на неделю назад, когда у него был друг, от взгляда на которого все замирало внутри, и был брат друга, и все было относительно просто и понятно. Теперь вместо друга у него был несостоявшийся любовник, с которым еще предстоит заново соединять разорваные ниточки доверительных отношений, остаток короткого северного лета, и разбитые вдребезги мечты. Ну, и Джеймс. Который, словно почувствовав, чего не хватает Скорпи, сразу после затянувшегося позднего ужина пришел в его комнату, даже не заходя к себе.

Он прижался носом к теплой щеке, заросшей мягкими волосками, и замычал, когда любовник резко толкнулся бедрами вверх – нет, все же больно! Джеймс моментально остановился, и обхватил худенькое тельце с выступающими ребрами здоровенными ручищами, переворачивая на спину - вот так намного удобнее и привычнее. Пальцы партнера прошлись между ягодицами, добавляя прохладную смазку, и Скорпи вдруг громко прыснул, вспомнив историю, рассказанную придурком-троллем, своровавшим образчик румынской косметической промышленности в каком-то магазинчике по дороге в аэропорт.

- Ты чего? – Джеймс навис над ним на вытянутых руках, отдувая черную прядь с мокрого лба – включенная настольная лампа отбрасывала на смуглую шею и грудь красноватый отсвет, делая щетину на лице еще темнее. Ну, тролль, как есть троллище – мало того, что загорел до черноты, мало того, что стал похож на лесного дикого зверя, так еще и додумался отвести продавщице глаза, чтобы уволочь с прилавка первый попавшийся крем, оказавшийся детским гелем от солнечных ожогов. И схлопотал за это от своего дяди, привлеченного спонтанным выбросом магии. Совершенный идиот. Катастрофический и неисправимый. И ужасно смешной.

- Да ничего, - Скорпи потянулся вперед и вверх, встречая сухие обветренные губы глухо заурчавшего любовника. Ну и пусть он тролль и болван… Зато привычный и свой.

Глава 24.

Конь ткнулся Альбусу в плечо и громко фыркнул в черные волосы, легко прихватывая замшевыми губами смуглое ухо – то ли успокаивает, то ли ласкается.

- Гранд, хватит, - Ал улыбнулся и почесал белую звездочку на широком твердом лбу гиганта – вороной жеребец мотнул лохматой челкой и опять потянулся к знакомому мальчишке, - Да хватит, щекотно же!

- Он тебя узнал, - Скорпи отстранил друга, и огладил черную лоснящуюся шею, - Хороший конь…

- Хороший… - эхом отозвался Альбус, отворачиваясь. Скорпи, заметив бледное лицо приятеля, промолчал, продолжая почесывать лошадиную шею. С самого утра, они почти не разговаривали – Альбус, измученный, уставший от переживаний и суеты, поднявшейся в доме после возвращения брата и сестры, замкнулся в себе. День, не яркий, не солнечный, почти по осеннему тусклый, но все равно теплый, его не радовал, лишний раз напоминая о скорой осени, тяжело и хрипло дышащей в затылок, совсем как огромный Гранд. К Малфоям они прибыли полным составом. Альбус поздоровался с красивой мамой Скорпи, на правах старого знакомого улыбнулся его отцу, и остановился как вкопанный перед высокой пожилой женщиной в жемчужно-сером корсетном платье. Строгая дама надменно взглянула на него сверху вниз, чопорно кивнула серебряной, как у мистера Малфоя, головой и, подняла лицо Альбуса вверх, ухватив за подбородок крепкими сухими пальцами.

- Вы очень похожи на своего отца, молодой человек, - без всякого выражения произнесла Нарцисса Малфой, и Ал растерялся, не зная, как принять эти слова – как комплимент, или насмешку. Бабушка Скорпиуса наградила его холодной, так же ничего не выражающей улыбкой, и увела куда-то мистера Малфоя, к явному неудовольствию отца.

- Будешь кататься? – мягко спросил Скорпи, осторожно дотрагиваясь до вялой руки приятеля. Ал только помотал головой. От простого прикосновения стало щекотно и колко где-то между лопатками – оказывается, он страшно соскучился по всем этим необязательным жестам, которые за неделю сократились до необходимого минимума. Скорпиус протягивал руку за печеньем или стаканом сока, задевая друга локтем, тянул себя за прядь надо лбом, иногда задевая рукавом, держал руку Альбуса, когда тот подходил к конюшне – вот и все. Если бы не Лили, вертевшаяся поблизости, если бы не отец, с нетерпением посматривающий в сторону большого дома в конце аллеи, если бы не Джеймс, живо обсуждающий с конюхами достоинства лошадей, то Альбус наплевал бы на все, и просто повис бы на друге, обхватив за шею. Как раньше. И пусть думает что хочет, пусть обижается, вырывается и убегает, но желание прикоснуться было почти болезненным. Как сильное покалывание в затекших мышцах.

- Эй, Малфой, ты едешь или нет? – крикнул Джеймс, хлопнув по крупу лошадку Лили, - Долго тебя еще ждать?!

- Да еду, еду, - сквозь зубы буркнул Скорпи, поворачиваясь к окончательно сникшему другу, - Ну давай, я рядом буду, вместе покатаемся… Ал, ты слышишь?

Он слышал, и не только слышал, но и чувствовал – запах конского пота и свежескошенной травы, там, где начиналась изумрудная травка, перечерченная песчаными дорожками. Чувствовал сладковатый аромат цветов с клумб и воды близкого пруда, даже знал теперь как хрустит нагретый песок под круглыми черными копытами Гранда. И видел влажную пелену неба над головой, загорелые колени сестры на фоне лоснящейся лошадиной шкуры, темные пятна на рубашке Джеймса, там, где швы рукавов уходили подмышки, и острые пики длинных пепельных ресниц, когда Скорпи поворачивался в профиль. И какие-то странные радужные блики, то и дело появляющиеся на бледных щеках и подбородке, когда друг поправлял на шее тоненький витой шнур, уходящий концами за ворот рубашки. Вчера никакого шнура не было...

- Ал, прекращай дурака валять, - Джеймс подошел ближе, ведя в поводу серую в яблоках кобылу, - Или залезай на лошадь, или иди с папой к конюшне, там посидишь. И чего ты вцепился, ты же ему руку оторвешь!

Альбус быстро разжал пальцы, только сейчас заметив, что все это время держал Скорпи за руку, и густо покраснел с досады. Друг улыбнулся, давая понять, что ничего страшного не случилось, потер покрасневшее запястье, и мрачно взглянул на Джеймса, уже лихо взлетевшего на лошадь.

- Пошла, давай, Гарда, а ну, пошла! – старший брат пристукнул коленями, шлепнул по изогнутой шее поводом, и норовистая кобылка неохотно подчинилась, задирая вверх храпящую морду, пошла, сперва шагом, а потом и мелкой тряской рысью.

- Да, я еду, - Альбус решительно взялся за кожаную луку седла, с удовольствием заметив, как просияло лицо друга, - Только вы не гоните, хорошо?

- Шагом поедем, - Скорпи придержал Гранда, помогая другу взобраться в высокое седло, и перекинул через черную лобастую голову поводья, - Ты главное – сам не гони.

Они медленно ехали по широкой алле – четыре лошади, четыре всадника, друг за другом. Лили рвалась вперед, нетерпеливо причмокивая губами. В конце-концов ее лошадь поехала впереди всех, весело помахивая рыжим, в масть всадницы, хвостом. Доехав до поворота дорожки, Джеймс притормозил, вопросительно обернулся назад, и вся четверка выехала к пруду.

Альбус вздохнул – в последние дни он сам себе напоминал какой-то невиданный камертон, который тоненько вибрирует, отмечая малейшие оттенки звуков, запахов и красок, словно с него живого сняли кожу, прибавив животное чутье и слух. Брата с сестрой он еле замечал, погруженный в собственные ощущения и впечатления, яркие, как детские сны. Вот друг слегка нагнулся в поскрипывающем седле, узкая ладонь похлопала вздрагивающую шею коня – белая грива переброшена на одну сторону, острые твердые лошадиные уши, покрытые светло-серыми жесткими волосками, чутко повернулись назад. Лили, капризным писклявым тоном требует достать ей большую белую кувшинку. Светлая челка друга вздрагивает на фоне темно-зеленой прудовой воды, когда он тянется сломанной веткой за водяным растением - розовые губы решительно поджаты, а тонкие брови серьезно сошлись у переносицы. Сестра сует нос в сердцевину белоснежного цветка, с длинного черного стебля на сухой песок падают тяжелые капли-слезы. Джеймс что-то говорит, взмахивая рукой в сторону дома – с высоты конского роста, если осторожно посмотреть вниз, видно, как ровно и синхронно идут рядом два коня. Широкие черные копыта - и аккуратные светлые, с новыми подковками. Красиво и завораживающе – цок-цок…

- Ал, ты уснул, что ли?! Свалишься!– Лили невежливо ударила брата ладонью между лопаток, прежде чем унестись вперед и скрыться за поворотом. Альбус очнулся от транса, поднял голову и заморгал слезящимися глазами. Нет, он не заснул, просто задумался о чем-то своем, уставившись под ноги Гранда, так и продолжающего топать вперед по знакомому маршруту – прямиком к конюшням. Здорово, получается, что он уехал далеко вперед, как и сестра, оставшись один в пустой аллее.

Обернувшись назад, Альбус уже открыл рот, чтобы окликнуть друга, задержавшегося где-то позади, но так и не смог вымолвить ни слова – недалеко от густых сиреневых кустов стояли две лошади, белая и серая в яблоках. Джеймс, наклонившись вперед, что-то говорил Скорпи, придерживающего своего коня, и в этом не было бы ничего странного, если бы… Гранд вдруг обиженно всхрапнул и встал как вкопанный, когда его гриву сильно и больно стиснули руки всадника – старший брат Альбуса быстро наклонился вперед, обхватил Скорпи за шею и ткнулся ртом в улыбающиеся розовые губы.

* * *
Разговаривать с Малфоем оказалось еще труднее, чем с Джинни. Хорек не впал в истерику, и не разбил об голову гостя фамильный сервиз, не плеснул в лицо вино из хрустального фужера на высокой ножке, и даже не обозвал Гарри дураком или идиотом. Он просто молчал, слушая сбивчивый рассказ, и на глазах покрывался знакомой ледяной коркой. Только теперь это был явно не панцирь, а толстая прозрачная броня, в которой невозможно пробить брешь, даже паля по Малфою из гаубицы, и через несколько минут Поттер понял, что дело плохо. Оказалось, что к этому зрелищу он совершенно не готов – хорек за несколько минут превратился в пыльное музейное чучело за стеклом витрины. Похож на живое существо, но вместо глаз - стеклянные пуговицы, а из белоснежного меха торчат обрывки ниток, демонстрируя разошедшиеся швы на боках. Труп. Уж лучше бы швырнул в гостя тяжелым бронзовым подсвечником, но не умирал прямо на глазах

- Ну? – спросил Гарри, нервно потирая ладони, и чувствуя себя, по меньшей мере, убийцей – И что думаешь?

- Ничего, - Драко отставил на столик бокал с нетронутым вином и сцепил пальцы на колене, - Ничего.

- Как так?! – Гарри, уже приготовившийся к любой реакции, от презрительной просьбы немедленно покинуть дом, до банальной драки, оторопел. Такого ответа он никак не ожидал, - Малфой, тебе что, все равно, что ли?!

- Не все равно, - произнесла живая тень, одернув белоснежные манжеты вокруг узких запястий, - Просто я считаю, что это не твое дело, Поттер.

- Как это – не мое? – пробормотал Гарри, грузно плюхаясь на первый попавшийся стул. Да что такое с хорьком?! Он опять, что ли, издевается?! Не может же он на самом деле считать, что…

- Вот так. Не твое. Не твоя жизнь, и не твои отношения.

Гарри возмущенно, совсем как Джинни, открыл рот, но так и не нашелся, что сказать. Просторный кабинет хозяина Малфой-Мэнор наполнился звенящей тишиной, даже часы примолкли, даже портреты на стенах, обычно оживленные и болтливые, замолчали, застыв в своих рамах, как обыкновенные маггловские картины. Поттер сидел на стуле, в бессмысленном отупении наблюдая, как высокая фигура Драко, мазнув по его лицу сумрачным взглядом, поднялась из глубокого кресла, пересекла узорчатый ковер на полу, и зашарила ладонью по резным стенным панелям. Под длинными пальцами что-то скрипнуло, резная химера отъехала в сторону, открывая небольшую нишу в стене, уютно вспыхнувшую изнутри лиловым светом. Сообразив, что только что стал свидетелем открытия личного тайника, Гарри нервно сглотнул горькую вязкую слюну. В голове мелькнула шальная и глупая мысль, что Малфой его сейчас отравит – в руках хозяина, повернувшегося к столу, оказался маленький сафьяновый ящичек с медными земляничками на уголках.

- Истерику закатывать не стоило, - Драко ловко откинул темно-вишневую крышку и быстро забегал пальцами по стеклянным круглым головкам пробок, - Еще не хватало от тебя нотации выслушивать, будто мне собственной матери недостаточно…

- А что твоя мать? – Гарри, дернулся в сторону от протянутого бокала с вином, в который Малфой капнул какое-то мутное зелье из рубинового фиала, - Я не стану это пить, и предупреждаю – я хоть и на пенсии, но все же…

- Успокоительное, - Драко снисходительно улыбнулся гостю, словно перед ним сидел не сто лет знакомый школьный соперник и знаменитый герой, а больной ребенок, отказывающийся принимать лекарство, - Не дури, Потти, никто тебя травить не станет, тем более, здесь. Просто выпей и успокойся.

- Успокойся… - вино показалось подозрительно сладким, по вкусу напоминающим клюквенный сок с ударной дозой приторного джема, - Поражаюсь тебе, это же твой сын! Ты что, не понимаешь?!

- Понимаю, - повторил Малфой, снова проваливаясь в плюшевые кресельные объятия, - Потти, это дети. Мои. И твои. Но это не ты.

- Болван, - пробормотал Гарри, опуская тяжелую голову на руки – какие бы компоненты не входили в зелье, но работало оно на славу. Он не успокоился, да он и не истерил с самого начала, чтобы там не говорил, и в чем бы не пытался его убедить Малфой, просто очень сильно устал за эти дни. Так сильно устал… И от вечного ора и препирательства детей из-за всякой ерунды, и от требовательной Джинни, и от извращенного романа старшего сына, и от волнующих, но очень страшных снов, и от Малфоя, уже доставшего своими перевоплощениями… И от этого суматошного лета, и от серебряных нитей в голове, и от того, что с некоторого времени по утрам и в сырую дождливую погоду начинают ныть суставы, и зелья приносят только временное облегчение, и от того, что скоро осень… Теперь усталость заползала под веки, раздражала слизистую, щекотно возилась где-то глубоко в носу, там, где оправа очков надавливает на переносицу – точно как в первые часы начинающейся простуды.

- Поттер, нормально все? – прохладная рука несильно сжала плечо, встряхнула и исчезла, когда гость поднял голову.

- Нормально, - Гарри сдернул с носа очки, поморгал, потер нос, слегка подергал себя за лохматые волосы надо лбом – Джинни грозилась насильно остричь и его, и Альбуса прямо во сне, применив магию, и сейчас Поттер подумал, что правильно он откладывал стрижку. Иначе, чтобы он сейчас дергал? А теперь еще и Джеймс стал похож не пойми на кого. Отрастит еще бородищу как у Хагрида… И что за мысли лезут в голову?!

Драко молчал, смотрел в сторону и покачивал ногой, демонстрируя ледяное безразличие. И Гарри уже начало казаться, что… возможно чертов хорек в чем-то прав. Может быть не надо вмешиваться, и может быть стоит прислушаться к его словам… Живут же другие… родители… у которых дети… вот такие… Мерлин, да как же они живут-то? Как там Малфой сказал? Не твоя жизнь, Поттер, и не твои отношения. Может, и правда – отношения… Покрутив в голове это слово так и сяк, Гарри тихонько кивнул сам себе – бог с ним, пусть будут отношения. Не называть же все это безобразие любовью…

Мерное покачивание светло-коричневого ботинка из тонкой дорогой кожи действовало усыпляюще, большие часы в углу кабинета тихо отмечали минуты, тусклый уличный свет утонул в бархате темных портьер. Гарри поднял голову, посмотрел на прямую седоволосую фигуру, неестественно выпрямившуюся в мягком кресле, и уже открыл рот, что бы задать очередной вопрос, но тут по коридору прокатилась быстрая дробь шагов и кто-то нетерпеливо забарабанил в дверь.

Малфой нахмурился, метнулся из кресла мимо гостя, мазнув по лицу последнего полой тонкой домашней мантии, приоткрыл дверь и выглянул наружу. Гарри увидел кусочек коридора, две пары ног и две головы - светлую и темную. И шепот, быстрый задыхающийся шепот, срывающийся в истерический фальцет.

- Поттер, такое дело… - пробормотал Драко через несколько минут тихих переговоров, поворачиваясь к ничего не понимающему Гарри, - Ты главное, не психуй раньше времени, но… В общем, похоже Альбус сбежал. Эй, Поттер, ты нормально себя чувствуешь?!

Он себя нормально чувствовал. Нормально до такой степени, что при известии об исчезновении среднего сына, при виде бледного лица Скорпиуса, кусающего губы, при взгляде на хмурого насупленного Джеймса, застывшего в дверях, и главное – при виде озабоченного Драко, снова быстро склонившегося над сафьяновой коробочкой, сиротливо забытой на столе, Гарри почувствовал, как губы сами собой складываются в кривую нервную улыбку. Замечательно. Лучшего и придумать было нельзя! Альбус сбежал! Вот просто взял, ни с того, ни с сего – и сделал ноги!

Хрустальный фужер вывалился из ватных холодных пальцев и покатился по ковру, оставляя за собой на узорчатом ковре рубиновую винную дорожку.

Глава 25.

Лютный переулок показался ему похожим на глубокую нору в просвете высоких каменных домов. Выпав из неизвестного камина, Альбус зацепился ногой за решетку, и стараясь удержаться на ногах, по инерции сделал несколько шагов вперед, к входной двери. Что это было за странное помещение он не понял, да и не собирался выяснять, оказавшись на улице, на серых ступеньках какой-то лестницы. Он брезгливо отряхнул штаны, автоматически порадовавшись, что не угодил в вонючую зеленую лужу под ногами, в которой плавали луковая шелуха и какой-то уличный сор. Отпустив дверь, Ал поднял голову вверх, посмотрел на длинный серый прямоугольник между острыми гранями крыш, и удивился – летнее небо, пусть и затянутое легкими облаками, отсюда казалось темным и тусклым, точно как поздней осенью. А еще здесь было сыро и холодно, как в Подземельях. Скорпи всегда поддергивал другу воротник школьной мантии, когда они шли по гулким темным коридорам к Слизеринской гостиной, и Альбус рано или поздно обязательно начинал чихать.

Вспоминать и думать об этом было больно - под веками стало горячо, и Ал сердито оттер рукой мокрые глаза. Тяжелая дверь громко заскрипела, завизжала ржавыми петлями и с грохотом захлопнулась, отрезая Альбусу, метнувшемуся назад, путь к отступлению. Еще не осознавая, чем ему это грозит, беглец неуверенно подергал железную скобу дверной ручки. Заперто.

- Чего потерял, красавчик?

Он испуганно обернулся, уставившись на грязную ладонь, ухватившуюся за рукав. На секунду даже показалось, что рука, высунувшаяся их чернильного провала узенькой подворотни, живет сама по себе – двигается, перебирает узловатыми пальцами с обломанными «траурными» ногтями, мнет ткань рубашки, подбираясь к лицу.

- Да не бойся, не обижу – прошелестело из темноты, когда Альбус отпрянул в сторону. Следом за рукой из подворотни появился рваный подол замызганного платья неопределенной расцветки, и кривая деревянная клюка. Нищенка.

- Это Лютный переулок? – спросил Ал, осторожно переводя дыхание и стараясь дышать через нос. Не то, чтобы он испугался оборванной старой женщины, просто уж очень странным и жутковатым оказался узенький простенок между крутой щербатой лесенкой и подворотней. Куча каких-то прелых тряпок в тупике, смердящая лужа, птичий помет на ржавых гнутых перилах, и старая женщина, вышедшая на свет из тени.

- Он самый, мой хороший, - нищенка пошамкала провалившимся ртом, разглядывая пришельца, и Альбусу стало неловко за свой слишком благополучный и опрятный вид. Женщина, то ли обнищавшая ведьма, то ли вообще сквиб, сдвинула на затылок мятую шляпу и задумчиво поскребла ногтями серые сальные волосы, останавливаясь взглядом то на светлой рубашке, то на блестящей пряжке ремня, и Альбус, мысленно прикинув стоимость собственной одежды, почувствовав что-то похожее на неловкость и стыд.

- Одет как маггл, а по виду – не маггл, - пробормотала женщина и вдруг широко улыбнулась, продемонстрировав редкие гнилые зубы, - Ты чего забыл тут, чистенький такой?

- Я… - начал Альбус, и замолчал, задумавшись. Зачем он рванул из Малфой-Мэнор в самый злачный район магического Лондона он уже и сам не очень хорошо понимал. Хотя, когда он летел вперед по зеленой аллее, подстегивая коня, не слыша за спиной крика Скорпи, сразу кинувшегося в погоню, когда смотрел вперед сквозь дрожащее марево слез на белые башенки поместья, когда вихрем пронесся по галерее и, оттолкнув пискнувшего эльфа, прыгнул в камин – конечная цель была проста и понятна. И страшно глупа. А сейчас, глядя на грязь, мусор и стараясь дышать ртом, чтобы не чувствовать сладковатый запах тлена и нищеты, Альбус ужаснулся собственному идиотизму, но отступать было уже некуда.

Дата добавления: 2015-10-28