Ханс Мемлинг. Страшный суд. Около 1467 – 1471.

Ко времени своего переезда в Брюгге Мемлинг должен был уже обладать высокой репутацией, потому что поч­ти сразу он получил заказ на исполнение Страшного Суда, который стал одним из его шедевров. В этом про­изведении он определяет свое видение пространства и придает небесному не иератическое, а физическое из­мерение. Композиция напоминает центр урагана или яркий взрыв в ночной темноте. Действие происходит словно в безвоздушном пространстве, в ледяном вакуу­ме под темным сине-зеленым небесным сводом. Зри­тель не слышит воплей и стонов обреченных грешни­ков; небесный хор ангелов кажется нереальным. Эта деталь похожа на Страшный Суд более позднего Мемлинга (№ 18) — художника, рисующего видение. Этот отстраненный способ изображения часто (хотя ошибоч­но) приписывали недостаточно сильной натуре худож­ника. Но в четко выписанных характерах, напряженных телах и кажущихся вырезанными, а не нарисованными контурах можно узнать раннюю манеру Мемлинга, на которую большое влияние оказало творчество ван дер Вейдена. В своем произведении Мемлинг трансформи­рует Страшный Судвт дер Вейдена (Бон, илл. 35) — ал­тарь с двумя уровнями, изображающий непреклонный небесный суд вверху, написанный, в свою очередь, под впечатлением Гентского алтаря ван Эйка, — в более от­крытое материализовавшееся видение. Апостолы и фи­гура Христа заимствованы из более ранней композиции с необычайным искусством.

Полукруглая гирлянда тел симметрично располага­ется по всем трем секциям композиции (каждая из кото­рых сохранилась в своей первоначальной раме), причем низвержение грешников в ад уравновешено, словно в зеркале, вознесением праведников на небеса. Христос восседает на радуге, его ноги покоятся на сверкающей мандорле. Он окружен фигурами апостолов и заступни­ками душ — Марией и Иоанном Крестителем. Все они расположены на краю темного облака, простирающего­ся от тверди небесной до скал ада. Над этим небесным судом парят пары ангелов с символами Страстей Гос­подних; над землей летят и четыре трубящих ангела Апокалипсиса; выше всех взмывает ангел на правой створке. Лилия милосердия и сверкающий меч правосу­дия по сторонам головы Христа соответствуют жестам благословения (правая рука) и осуждения (левая). Раду­га разделяет сверхъестественное золотое пространство и землю, представленную в виде ограниченной далекими холмами плоской равнины. Это долина Иосафата, где, по утверждению апокрифических авторов (например, Якопо де Ворагине) состоится Страшный Суд. Темное небо указывает на ночной час.

Святой Михаил стоит прямо под Христом в золотом сиянии лат, в расшитой золотой и красной парчой ман­тии на плечах. В его правой руке весы; посохом в левой руке он пронзает плоть осужденной души, швыряя ее в ад. Всюду, насколько хватает глаз, покойники восста­ют из могил. После взвешивания и вынесения пригово­ра черные зооморфные демоны, вооруженные различ­ным оружием и инструментами пытки, утаскивают большинство из них в ад. Ад изображен в виде огнеды­шащей горы. Слева Святой Петр ведет небольшую группу праведных душ вверх по хрустальным ступеням. Перед входом в Рай ангелы дают им одеяния, соответст­вующие занимаемому при жизни положению. Первыми проходят Папы, кардиналы и епископы. Повторяющий­ся в функции антитезы символизм новой эры, привитый на почву Ветхого Завета, присутствует в изображении небесного свода: он имеет форму готического портала за двумя башнями в романском стиле. В целом архитек­турное сооружение представляет Новый Иерусалим, опускающийся на облаках с небес. Не случайно, что здесь форма врат похожа на портал в одноименном про­изведении Стефана Лохнера (после 1435, Музей Вальраф-Рихарц, Кёльн, илл. 36). Поток фигур праведни­ков, не встречающийся больше нигде в нидерландской живописи, также вдохновил Мемлинга. Но в произ­ведении последнего нас поражает еще не только тща­тельная продуманность композиции, но и изображение природных явлений: преломление и отражение света, укорачивание перспективы. Выпуклый нагрудник на ла­тах архангела Михаила и золотая сфера отражают про­исходящее с ошеломляющей точностью (только там можно увидеть, как башни в романском стиле возвыша­ются за готическим сводом небес). Размеры фигур уменьшаются пропорционально их отдалению в высоту или в глубину композиции. Цвета радуги показаны пра­вильно, а не схематически.

На обратной стороне триптиха изображены моля­щиеся на коленях донатор с женой перед нишами со ста­туями Девы Марии с младенцем Иисусом и с арханге­лом Михаилом; последний сражается с угрожающими Марии демонами. Вероятно, произведение было заказа­но в щедром на события 1467 году флорентийцем Анджело диЯкопо Тани (1415 — 1492) и его женой Катериной ди Франческо Танальи (1446 — 1492). «Великий герцог Запада» Филипп Добрый умер 15 июня; ему наследовал Карл Смелый. Его портрет можно узнать в фигуре тре­тьего слева от Христа апостола (скорее всего, Святого Андрея, покровителя Бургундского двора). Анджело Та­ни начал свою карьеру в качестве представителя консула в Венеции. Затем он был уполномоченным банка Меди­чи в Лондоне, а в 1450 году стал директором отделения в Брюгге. 24 апреля 1464 года до истечения срока своего третьего пятилетнего контракта Тани вернулся во Фло­ренцию и встретился с прикованным подагрой к посте­ли Козимо де Медичи. Однако аудиенция не принесла плодов, так как первого августа Козимо умер. В 1465 го­ду директором отделения банка Медичи в Брюгге стал Томмазо Портинари, а возможности Тани участвовать в финансовых проектах компании были ограничены. В следующем году стареющий Тани женился на двадца­тилетней Катерине Танальи во Флоренции и основал часовню в честь своего святого-покровителя Михаила в церкви Бадиа Фьезолана. Эта новая церковь, принад­лежавшая бенедектинскому монастырю у подножия го­ры Фьезоле, была заложена Козимо де Медичи и закон­чена его сыном Пьеро в 1466 году.

Церковь отражает могущество и славу этой семьи и, очевидно, ее банка, потому что боковые часовни в южном проходе посвящены его представителям, как ни невероятно это звучит! Озабоченный спасением сво­ей души, и, вероятно, предчувствуя свою смерть, Тани составил завещание в 1467 году. Одновременно он внес вклад во вновь построенную часовню Святого Михаила и, конечно, захотел установить посвященный этому свя­тому алтарь. Произведение должно было быть Страш­ный Суд. Однако алтарь так и не прибыл во Флоренцию. К тому времени большим доверием Бургундского двора пользовался Томмазо Портинари, который ссужал гер­цогу крупные суммы денег. В основе подобной услужли­вости лежало стремление заполучить контроль над по­шлинами на весь импорт шерсти в Нидерландах, что Томмазо и умудрился осуществить. Более того, он ока­зал герцогу еще одну услугу (вопреки воле Пьеро де Ме­дичи): он купил у него три ненужных Карлу корабля, по­строенные Филиппом Добрым для участия в крестовом походе. С 1467 года Портинари использовал их в качест­ве торговых судов: они курсировали между Порто Пизано, Слюисом и Саутгемптоном под бургундским фла­гом, но с итальянскими экипажами. Именно на одно из этих судов («Сан Маттео») был погружен Страшный Суд в апреле 1473 года вместе с еще одним неизвестным алтарем и с грузом для Флоренции. До отправки Томма­зо добился от Тани согласия на включение собственного портрета в произведение. Его влияние на Тани было огромно, поскольку он изображен в виде праведной ду­ши на весах. Среди праведных душ есть и другие портре­ты, возможно, также представителей банка Медичи.

Войдя в воды Зеландии, корабль был тут же атакован военным судном из Данцига — может быть, из-за направ­ления движения в сторону Англии, которая находилась тогда в состоянии войны с Ганзой. Десять человек экипа­жа погибли, а часть груза (включая Страшный Суд) оста­лась в Данциге. Картина так и не попала во Флоренцию.

Так что великолепный алтарь, увековечивший чету Тани в Бадиа Фьезолана, их родственников, нескольких служащих банка Медичи и их великого покровителя Карла Смелого, не оправдал связанных с ним высоких амбиций, ради которых он и был заказан.

Дата добавления: 2015-10-28