Примерное описание зон 3 страница

На следующий день, решив не делать скоропалительных выводов из событий вчерашнего дня, я отправился на изучение более южных районов горной гряды. Заезжая в каждое из селений, попадающихся на моем пути, по достоинству оценивая красоту и неповторимость мест их расположения, я всякий раз покидал их, понимая, что мне здесь не место. И только упершись в конец нормальной дороги, после которой начинались те, по которым моя машина в дождь и снег вряд ли сможет проехать, я повернул обратно, решив исследовать те селения, что оставались в стороне от основной дороги. Я уже отдавал себе отчет в том, что искать уединения в каком-нибудь доме лесника вряд ли захочу по двум основным причинам: отсутствие возможности покинуть их в любое время из-за погодных условий и состояние самих этих домов, мало пригодных для моих целей и меня самого. Я не собирался создавать для себя проблемы, на решение которых пришлось бы тратить время, энергию и силы. Во мне все еще были слишком сильны привычки человека, избалованного благами цивилизации и привязанного к ним цепями, покрепче рабских. Но дело было, конечно же, не только в этом. Самым главным условием, способным удовлетворить меня, было требование к самому месту: оно должно находиться на возвышенности, а не в низине, где, в основном, и стоят все дома селений и сторожки лесников. Естественно, плюс еще и соответствующая энергетика этого места. Задача усложнялась еще и вопросом близости родниковой воды или ручья, где я мог бы практиковать обливания и совершать свои гигиенические и ритуальные омовения. Предпочел бы я и близкое соседство сосен. Будь все это, на все остальное можно было бы и наплевать. В очередной раз подумал, как жаль, что нет на территории России монастырей, где могли бы время от времени уединяться такие как я, не желающие быть привязанными к какой-либо одной, конкретно и навсегда выбранной официально признанной духовной традиции с ее догмами и ритуалами, ставшими их неотъемлемой частью. Теперь я уже не сомневался, что когда придет время, подобный монастырь обязательно создам и отстрою, подобрав для него соответствующее место, способное удовлетворить все необходимые требования к условиям и особенностям его размещения и жизнедеятельности его обитателей. Ну а пока, точно зная, чего хочу, но совершенно не представляя, что конкретно мне нужно и в чем действительно нуждаюсь из того, что есть, я ждал лишь одного – знака. В Зону меня привела Сила, и были даны четкие и ясные знаки, поэтому, где-то в глубине своего сознания, я допускал, что история, связанная с ней, еще не закончилась. Но также допуская, что могу ошибаться на этот счет, я все же считал необходимым продолжить свой поиск, по ходу дела наблюдая за жизнью и нравами местных жителей.

Общая картина удручает: молодежь в селениях спивается, предпочитая коротать вечера за баллонами пива и водкой. Молодые девушки пьют наравне с парнями. Поздно вечером – программное мордобитье среди мужиков. Говорят, сейчас еще стало получше, а вот раньше… «Но вот раньше, – добавляют, вздыхая, – молодежь ни так пила, как пьет сейчас. Вон, по телеку, все красивую жизнь обещают. А где, она – эта красивая жизнь? Одни слова и пустые обещания. Ни будь леса, зверя и скотины, повымирали бы давно». Но слышу и другие слова: «Чего пьют? Да работать не хотят! Вон, все условия есть – зарабатывай. Привыкли в советское время, что за них все думали и решали. Перестроиться не могут, вот и жалуются». «А молодежь? – спрашиваю. – Она-то ведь тех времен не застала». Тут же получаю ответ: «А кто ее воспитывает? Вон, ящик и воспитывает! Что там кроме пива, насилия и красивой жизни есть?». Телевидение… Добро ты или Зло? Или все зависит от того, в чьих ты руках? А что до жизни здесь: на что покупать красивое и желанное, если зарплата живыми деньгами – раз в год? А, ведь, уже 2009 на носу. Полезные ископаемые? А в чьих они руках? Нет, выход, конечно, есть: мяса и молока эта суровая земля может дать более, чем достаточно. Может быть, действительно, все дело в том, что не приучены мы к труду? Все хозяина ждем, а сами хозяйничать не можем и не хотим – не научены, боязно и лень. Не любим, выходит, мы свою землю, вот она и отвечает тем же. Чего далеко ходить за примерами и доказательствами: не туристы же загадили леса мусором? Им сюда путь заказан, а таких, как я, путешественников, раз-два и обчелся. Здесь каждая гора – священна: а кто здесь подобающим образом относится к ней? Потеряли эти люди живую связь с Природой, глумятся над ней и ее детьми, вот и оставила она их. Да и Бог здесь, похоже, тоже не в большом почете: очень мало селений, где есть мечети и церкви. А там, где они есть, прихожан по пальцам можно сосчитать. Может быть, моя Миссия, учить заповеди: «Относись ко всему, как к Храму!», как раз для этих людей – безбожников, и даже ни язычников? Может быть, именно им я должен рассказать, как их судьбы, их благополучие напрямую связаны с тем, как они относятся к тому, что их окружает? Ведь заметила мельком директор: «Может и наших чему поучишь, раз о духовности книги собрался здесь писать? Уж они-то точно в этом нуждаются». Знала бы она, как я действительно этого хочу! И учить не только этих людей, но и всех. Ведь, чувствую, как востребована эта заповедь самой жизнью! Чего же медлю? Не достоин. Не готов. Вот и приехал сюда за тем, чтобы очисться сначала самому, окрепнуть, а потом и учить – Служить…

Посещая одни селения и покидая другие, стоящие в стороне от основной дороги, я вглядывался вдаль, стремясь прочувствовать и определить, где может быть та энергетика, которая могла бы подойти для меня: обычное дело – то, что находится дальше, видится лучшим и интереснее. Приезжаешь на место, как правило, и понимаешь: иллюзия. Хотя, бывают и исключения. Начинало сильно темнеть, на небо стали высыпать звезды. И тут я вспомнил одно каменистое плато на возвышенности, окруженное со всех сторон горами, мимо которого не раз проезжал, но так и не остановился, чтобы исследовать его. Сейчас оно находилось как раз на пути возвращения к месту ночлега. Осторожно съехав с дороги на грунт, я изучил его поверхность: плато было покрыто небольшим слоем почвы, возделанной какой-то культурой, к этому времени уже убранной с поля. Сильного дождя здесь не было и земля, хорошо продуваемая ветрами, была суха – можно спокойно проезжать дальше. Днем здесь паслись кони, и местами чувствовался запах конского навоза. Он не мешал мне, скорее наоборот, – усиливал чувство умиротворения: сказывались ассоциации детства, когда свои летние каникулы я проводил обычно в деревни в гостях у бабушки и дедушки, к которым отправляла нас с братом мать, не имея возможности иной раз оплатить путевку в пионерский лагерь. Углубившись в плато так, чтобы не было видно и слышно редко проезжающих машин, я ехал дальше, удивляясь, насколько ровно распределена однородная энергия по всей его площади: можно остановиться в любом месте, и оно ничем не будет отличаться от других. Такие места очень удобны, если на них вести устойчивый вид какой-либо деятельности: энергия никуда не уйдет, а будет только равномерно накапливаться и распределяться. Учитывая легкий подъем, а затем и наклон самого плата от той стороны, где пролегла дорога, делающих ее невидимой, его большую площадь, особенности расположения в окружении гор, близость лесов, подступающих к его дальним границам с двух сторон, я подумал, что здесь легко можно было бы разместить монастырь, о создании которого все время думаю. Наверняка в низине протекает и горная река, возможно, есть и родники. Из практических соображений, важна и близость дороги, вдоль которой, к тому же, проложены электрические линии. Этот монастырь как раз-то и мог бы стать той трехуровневой обителью, точнее, имеющей три внутренних круга, в подобно которой когда-то обучался я сам в одном из своих самых ярких и запомнившихся сновидений, где обучался, тренировался, был испытан, искушаем, и получил одно из своих первых посвящений. В первом, внешнем круге могли бы находиться, гостить и обучаться миряне. Во втором, серединном – тренироваться, на время приехавшие сюда сторонние монахи, спортсмены различных школ восточных единоборств и те, кто серьезно и целенаправленно занимается духовными практиками. Здесь же обучались бы и проходили свои первые испытания и те, кто хотел бы связать свою жизнь с деятельностью монастыря и Учением, связанным с идеей Служения. Третий, внутренний круг представлялся бы, собственно, самими монахами, полностью покинувшими мир обычной человеческой суетной деятельности и посвятившими себя и свою жизнь только одному – Служению Богу и подготовки этому Пути других монахов. Хорошо удобренная почва, обширность земель, обилие солнечного света позволяли сажать сады и выращивать сельскохозяйственную культуру. Это дало бы возможность монахам питаться тем, что вырастили бы сами, что важно не с позиций решения вопросов самообеспечения, а по двум другим соображениям: во-первых, практиковать подобный труд, как особую духовную дисциплину, призванную учить монахов находиться в состоянии единения и сотрудничества с растительным и минеральным мирами; во-вторых, максимально оградить себя от влияния энергий других людей. Я еще раз окинул взглядом все окружающее меня пространство: да, это место идеально подходит для размещения монастыря – словно специально создано для этого. Его открытость ветрам избавит медитирующих от надоедливой мошкары. Открыв багажник машины, я достал свой старый спальный мешок, решив новый пока приберечь, и расстелил его на земле, желая просто полежать под звездным небом, а заодно и глубже прочувствовать это место. Размышления о будущем монастыре завладели мной настолько, что я уже не смог полностью переключиться на созерцание Млечного Пути и горделиво уединившихся звезд. Захотелось послушать музыку группы «Энигма». Полилась нежная, таинственная мелодия, нисколько не нарушающая естественную идиллию, царившую на плато. Звуки плавно текли в тишине, насыщая ее магическим содержанием, и казалось, звезды спустились ниже, чтобы прислушаться к ним, слиться с ними и закружить в волшебном танце. Мне захотелось двигаться. Я выключил музыку, и прислушался к той, что продолжала звучать в пробудившейся и ожившей тишине. Я стал вплетать свое тело в эту тишину и накладывать свои движения на ее волны, наполненные энергией. Возникло ощущение ритма, делающего мои движения более четкими. Спустя какое-то время, обнаружился и цикл, которому подчинялся и следовал возникший энергетический поток, полностью завладевший моим телом и контролирующий его передвижения. Вычерченный траекторией движений рисунок о чем-то говорил мне, смысл которого я никак не мог уловить и понять. Я постарался еще больше расслабиться и полностью выключить внутренний диалог. Это принесло свои плоды: энергия еще более структурировалась и стала трансформироваться в информацию. Но как ни старался, распознать ее содержание так и не смог – чего-то я недоделывал. Чем больше я пытался выхватить ее суть, тем дальше она ускользала от моего сознания. Нарождающееся чувство озарения готово было вот-вот раскрыться набухшей почкой, но что-то мешало этому, сдерживало. Понимая, что все мои дальнейшие усилия ни к чему не приведут, я отпустил это чувство, решив, что, так или иначе, оно даст о себе знать позже, возможно, через сновидение или как-то еще по-другому. Постепенно мой танец сошел на нет, и вскоре прекратился совсем. Я не пытался продолжить его, зная, что все движения станут вымученными, искусственными и пустыми. Вместо этого я снова включил музыку и решил подальше отойти вглубь плато, где ближе к его границе темной полосой вырисовывались какие-то кустарники. И тут я подумал, что вряд ли хотел бы видеть здесь людей, которых привело сюда праздное любопытство или заблуждение насчет того, в чем они действительно нуждаются. Как-то надо было огородить это место от таких, а их самих – от попусту потраченного времени и сил. Не успел вопрос сформироваться, как тут же возник и ответ: у этого монастыря должен быть двойник, расположенный ближе к какому-нибудь крупному городу. Да, даже та же самая Казань запросто могла бы быть для этого подходящим местом, точнее, ее пригороды, где пока еще остались не вырубленными лесные зоны, есть родники и протекают речки. Или Подмосковье… В общем, идея понятна и, похоже, очень даже здрава. В этом-то монастыре и мог бы проходить естественный отбор тех, кто действительно нуждался бы в том, чтобы продолжить свое обучение или служение здесь. В любом случае, все желающие должны проходить предварительную подготовку там, где еще есть возможность передумать или же получить первоначальные знания и навыки с тем, чтобы привнести меньше суеты и сумятицы в стены основного монастыря. Да и для города, его духовной атмосферы от подобного монастыря-спутника было бы много пользы. Идея мне очень понравилась, и я решил, что так оно все и будет. Не знаю, об этом ли мне хотел поведать Дух этого места, когда я вошел в состояние легкого транса, так неудачно закончившегося по причине моей слабой подготовленности или дневной эмоциональной и ментальной перегруженности, но мне стало вдруг легко и хорошо, словно только что закончил какое-то дело, до этого остававшееся незавершенным, и теперь мог со спокойной совестью отправиться домой спать. Как только я подумал о сне, тут же захотелось скорее добраться до кровати, в изголовье которой благоухал можжевеловый веник с травами, очищающий энергетику и стерегущий покой моего сна. А завтра можно будет вернуться сюда вновь, и исследовать все плато и близлежащие к нему территории уже при свете дня…

Следующий день принес разочарование: во-первых, эти земли уже освоены колхозом, и таких земель не так много, чтобы их кому-либо передать без ущерба для интересов хозяйства. Во-вторых, проезжающие по дороге КамАЗы оставляют такой шлейф выхлопных газов и дыма, что способны «выкурить» с этих мест не только монастырь и его обитателей, но даже обычное селение с его жителями – ветер-то дует на плато, преимущественно, со стороны дороги. Но я нисколько не расстроился: мест более чем достаточно, как и времени – на их поиски. Важно другое: идея создания монастыря и концепция его деятельности дополнились существенными привнесениями и корректировками… Время моего пребывание здесь истекло, и пора было возвращаться в Казань, посетив по дороге город, где оставались незавершенными дела, от успешного завершения которых многое зависело в дальнейшем…

Приехав в город поздно ночью, пополнив дневниковые записи, я решил немного поспать, чтобы рано утром сразу же отправиться за документами, получение которых так долго ждал. Получив их на руки, я с удивлением обнаружил, в должном месте в них не указаны сроки исполнения ряда обязательств. Это полностью противоречило всем писаным правилам и сложившейся практике. Подозревая ошибку или подвох, я проконсультировался у специалистов. Те, в свою очередь, тоже крайне удивились: такого еще не было в их многолетней практике. Были, конечно, редкие исключения, но только после того, как поступало соответствующее указание с самого «верха». Но я-то действовал, по крайней мере, на данном этапе, в соответствии с общими порядком и правилами. Уточнив еще раз, законен ли в таком виде этот документ, и получив утвердительный ответ, я распознал в этом еще один Знак: не спеши со сделкой с уже определившимся потенциальным покупателем, поищи других, способных заплатить больше. Обязательств перед первым у меня никаких не было, поэтому я мог свободно искать и других. Но меня здорово поджимали сроки по расчетам с долгами и обязательствами. Как положиться в таких крайне стеснительных для меня обстоятельствах на знаки? Это же иррационально и противоречит здравому рассудку. Не приведет ли это к усугублению моего и без того затруднительного положения? Где гарантии? Их нет. Есть только Знак. И я решил рискнуть: посмотрим, чем все это завершится. Покончив со своими сомнениями и опасениями, я решил задержаться в этом городе еще на один день, и отправился в гостиницу досыпать…

Вечер выдался теплым, на ясном послезакатном небе стали робко появляться первые звездочки. Я стоял среди людей и наслаждался нежными оттенками, светящихся синим цветом, легких облаков. Вдруг в небе появились какие-то странные огни. Вслед за этим, вместо одной Луны, на фоне темнеющего неба проявились силуэты еще двух. Огни в небе кружились в каком-то странном, замысловатом танце. Неожиданно среди них появилась маленькие светящиеся точки, одна из которых оторвалась от всех и направилась прямо в нашу сторону. Постепенно она стала расти в размерах по мере, как это стало очевидно, своего приближения к поверхности земли. Вскоре точка превратилась в фигуру человека, за спиной которого я разглядел крылья, похожие на что-то среднее между крыльями ангелов и эльфов. Как только он опустился еще ниже, стало ясно, что это девочка. Она целенаправленно летела в мою сторону, двигаясь по нисходящей прямой траектории, держа при этом свое тело в строго вертикальном положении. Опустившись почти до уровня земли, но так же оставаясь в воздухе, она какое-то время внимательно разглядывала меня, а я, в свою очередь, – ее. Трудно было понять, какой у нее возраст: в ее облике и отдельных чертах было что-то совершенно юное и зрелое одновременно. А так, – обычная девушка-девчушка, разве что с крыльями за спиной, да еще и с легким, едва заметным, белым сиянием вокруг тела. Медленно наклонившись ко мне, она вдруг обхватила меня руками и, обняв, легко и без напряжения оторвала от земли. Мне совершенно не хотелось сопротивляться, наоборот, я преисполнился чувства полного доверия к ней и ко всем ее действиям. Было очень комфортно и легко. Мы стали медленно подниматься в небо, постепенно оставляя ночной город с его огнями далеко внизу. Поднимались мы долго, не спеша, и за все это время не было произнесено ни единого слова ни с моей стороны, ни с ее – молчание было очень естественно, как-то само собой разумеющимся. Я посмотрел вниз: как все красиво! От ощущения высоты и чувства свободного парения захватывало дух. Силу ее объятий я совершенно не чувствовал – так они были легки и, в то же самое время, совершенно надежны. На лице – ни единого свидетельства напряжения, только мягкая улыбка и теплый, доброжелательный взгляд очень красивых глаз. Достигнув определенной высоты, мы стали плавно спускаться вниз, и вскоре мои ноги коснулись поверхности земли. На нас смотрели люди, видимо, никуда не уходившие с этого места с тех самых пор, как мы взмыли в небо. Никто ничего не кричал, не говорил, не спрашивал. Ожидание и любопытство – вот и все, что исходило от них. Наклонившись к самому уху, она очень тихо сказала мне: «Скоро прилетят другие, чтобы забрать вас с собой и научить летать!». Сказав это, она мягко отстранилась от меня и, резко взмыв свечой вверх, улетела, скоро исчезнув светящейся точкой в темной синеве вечернего неба…

Я проснулся с очень светлым чувством, которое долгое время не покидало меня. Мне было и легко, и грустно одновременно. Неожиданно возникшее чувство одиночества застало меня врасплох. Быстренько приведя себя в порядок, я поехал в одно из полюбившихся кафе, где, находясь среди людей, мог выпить чашечку кофе и выкурить пару сигарет. Подождав, когда освободиться столик, я сделал свой заказ. За столиком, стоявшим напротив и чуть сбоку от моего, сидели две девушки и что-то оживленно обсуждали между собой. Одна из них, еще до этого сразу же привлекшая мое внимание, нет-нет, да и поглядывала в мою сторону. Интерес был явно взаимным, и я подумал, что при других обстоятельствах, мог бы запросто познакомиться с ней. «Будет очередная история с еще одним легко предсказуемым грустным для обоих концом», – предостерег я себе. Мне как-то в голову не пришло, что это мог быть как раз тот редкий случай, когда Вселенная откликается на наши истинные желания и ничего не требует взамен, одаривая мгновением, не предполагающим какого-либо повторения или обязательств. Подавив свой чисто мужской интерес к ней, я перенес все внимание на свои мысли о чем-то таком, что и не вспомнить. Через какое-то время, направляясь в гигиеническую комнату, я прошел мимо их столика, столкнувшись с ее открытым и прямым взглядом. Но я постарался проигнорировать его, отведя свой взгляд на что-то, что должно было бы помочь мне скрыть свое легкое смущение и подавить возникшее чувство небольшого, но приятного волнения. Вернувшись к своему столику, я допил свое кофе, и решил вернуться в гостиницу, отгоняя мысли о девушке. В номере ощущение одиночества накатило с еще большей силой. Я уже сожалел о своем поведении в кафе, еще только смутно догадываясь, что встреча с этой девушкой была знаковой, а не случайной. Подумав, не вернуться ли обратно, я решил, что вряд ли стоит: к этому времени она, наверняка, уже ушла. Чем больше я гнал от себя мысли о ней и вообще о женщинах, и связанных с ними своих желаниях, тем навязчивее они становились: хотелось какого-то общения, но больше – физической близости, при которой я мог бы испытать и разделить чувство нежности и ласки. Никаких слов, только язык касаний. Слишком много прошло времени, чтобы я смог вспомнить, когда последний раз занимался тем, что приято называть любовью, сексом. Я не болен, совершенно здоров, не давал никаких соответствующих обетов, не гомосексуалист, периодически испытываю нормальные человеческие желания, рождаемые обычными физиологическими потребностями. Но на связях с противоположным полом – давно уже табу. Со жрицами любви давно уже нет никаких отношений в силу ряда причин, больше духовного, энергетического плана, чем связанных с вопросами морали, нравственности, гигиены, чувств брезгливости или чего-то там еще. Я никогда не осуждал проституток за их ремесло, хорошо зная их, как людей, вынужденных заниматься оказанием специфических услуг в силу тех или иных обстоятельств. Для меня они, в первую очередь, – женщины, дочери Богини Матери. Многие из них более моральны, чем некоторые из пуританок. Практически все они – богобоязненны, осознают свой грех, принимают его и желали бы жить без него. Я мог бы написать целую книгу о них. Есть среди них и те, кто держится своего ремесла из-за того, что оно само по себе им очень нравится. Они воспринимают его как искусство физической любви и относятся к нему соответственно, пытаясь постичь все его таинства. Мужчинам, повстречавшим таких женщин, можно позавидовать: то, что они получают, вряд ли кто другой способен дать. Такие женщины – больше гетеры, гейши, нежели просто проститутки, торгующие своим телом. Но они, при всем своем умении и талантах, не способны дать главного, без чего секс всегда будет оставаться на уровне простых, пусть и ярких, запоминающихся, половых отношений: без духовного содержания, наполнения, без ощущения родства душ и близости разумов, такой секс никогда не способен подняться до уровня божественного. Как ни старайся. А ведь именно об этом мечтают все мужчины и женщины. В таком случае, проституция, не одухотворенный брак – всего лишь компромисс. Последний вид отношений, не будь в нем основного содержания, называемого союзом сердец – та же проституция, только другая ее разновидность, если не хуже, разве что узаконенная с позиций норм общественной морали, часто оказывающейся на проверку тем же, что она сама осуждает. Да, я многих шокировал тем, что не скрывал правды о своих отношениях с этими женщинами, говоря при этом о духовности и ее законах, о необходимости им следовать, их придерживаться. У меня много для этого причин, но среди них нет ни одной, оправдывающей мой грех. Мне пришлось много бороться с ним, прежде чем он потерял силу надо мной. И произошло это не по причине страха перед ожидаемыми муками в аду или боязни заболеть СПИДом. Нет. Просто пришел момент осознания, что есть благо для меня. Стремление к действительно божественным отношениям и небесным, запредельным, сверхярким, сверхсильным ощущениям вывело меня на Путь, где я их именно такими и испытал, получил. После этого меня не надо уже было убеждать, почему я должен быть верным, чистым и единственным для своей избранной супруги или возлюбленной. Но мы расстались – так было угодно Богу, и я знаю основные причины этому, о которых сейчас нет смысла говорить, так как об этом я уже упоминал в своих книгах. После расставания со своей второй женой, я встречался и с проститутками, и пытался строить отношения с другими женщинами, не имеющими никакого отношения к этой, не без основания осуждаемой, профессии. Смысл встречи с первыми очень быстро исчерпал себя. А вот в случае со вторыми я столкнулся с массой вопросов, выраставших до уровня непреодолимых проблем двустороннего характера. Долго объяснять – почему. Проще будет, если скажу, что устал причинять им душевную боль. Я – не подарок, хоть и сладок той сладостью яда, что не убивает окончательно, но способна отравить всю жизнь и оставаться при этом притягательной, желанной, интригующей и что-то, видимо, дающей, в чем нуждается каждая женщина, но что не всегда встречает, находит. Целенаправленное и упорное стремление освоить искусство донжуанства никогда и ни для кого не проходит бесследно: оно приносит радость, но вслед за ним тянется и шлейф боли. А если добавить сюда утонченность и силу следствий всевозможных психофизических и энергетических практик, то и вовсе получается гремучая смесь, способная разнести любой разум, любые нормы законов «советского общежития» и морали «строителя коммунизма», погубить любую душу. Я не ищу свою вторую половинку: это напрасный путь и неверный путь. Я пытался, но ничего кроме боли, это не приносило. Плевать на свою боль, страшнее видеть, как страдает другой человек, женщина, сознающая, что не способна дать то, в чем нуждаюсь я, не получающая того, в чем нуждается она сама: стабильный быт с обычными радостями, любящий муж, живущий жизнью обычного человека – ни перспектив, ни надежд, ни даже обещаний, типа «когда-нибудь». Я не только пытался, но и боролся, ломая все табу и условности. Нет ничего, что могло бы противостоять мужчине или женщине, пожелай они страстно влюбить в себя того, кого изберут для себя. И не нужна никакая магия. Секрет прост: дух. Дух человека ломает все, преодолевает все, завоевывает все. Мой прежний Путь – Путь Духа. Я родился таким, я был взращен им, и им же приведен к иному Пути. Пройдя в поисках любви по этому Пути до конца, я рано или слишком поздно понял, что любовь не ищут, за нее не борются, ее не завоевывают. Ее просто ждут. И теперь я жду ее. Просто жду. Ее нет, потому что недостоин ее. Ее нет, потому что не заслужил. Ее нет, потому что слишком многим причинял боль, не желая этого. Ее нет, потому что так угодно Богу. Я это знаю. Я с этим живу. Это – не фатализм. Это знание ряда законов, над которыми человек имеет крайне мало силы, если вообще имеет. Компромисс же бессмыслен, потому что для него нет места там, где человек ищет настоящее, подлинное, истинное и вечное – божественное. Предпочту телесный грех, чем ложь, губящую душу. Но и телесный грех неотделим от греха духовного. Вот и остается только одно – довольствовать одиночеством, проводимом в ожидании чуда, которого в этой жизни может и не произойти, если таковое не предусмотрено Судьбой, Кармой, Волей Бога. Но иногда наступает момент, когда одиночество становится невыносимым. И тогда просишь Бога: «Позволь! Прости! Будь Милостив! Не суди меня за грех мой, но дай силы преодолеть его! И если я сам ищу этот грех, сделай так, чтобы он не стал таковым! Если женщина, с которой я ищу близости – грех, уведи ее с моей дороги, чтобы я не смог согрешить; если – нет, то позволь отнестись к ней как к дочери Богини Матери…». Молишься, а сам знаешь, что ты на самом деле делаешь – торгуешься с собой в том, в чем нет и не может быть торга; пытаешься обмануть себя, зная, что Бога не обмануть, но можно Ему признаться, рассчитывая на получение индульгенции, которой, на самом деле, он никогда, никому, ни через кого не дает, разве что прощает Сам по Своей Воле и без всяких просьб, молитв и прошений. Знаешь свою слабость, но знаешь и Силу Его Милосердия, Терпения. «Решай Сам!», – говоришь, наконец, признавая, что сам уже ничего не можешь, кроме как пасть, и идешь, закрыв глаза, навстречу своему падению с плохо подавляемым чувством вины, иногда подстегивая себя порывом ложной дерзости, призванной заставить это чувство умолкнуть. Хуже, если сам себе говоришь: «В конце концов, я ничего такого сверхплохого не делаю: никому не причиняю боль, никого не обманываю, называю вещи своими именами и принимаю их положение таковыми, каковы они есть на самом деле. У меня нет жены, нет обязательств перед кем-либо, и я собираюсь дать женщине то, что согреет ее такую же, как и моя, одинокую душу. В чем мое преступление?». И в этот момент вряд ли кто найдется рядом, кто подскажет: «Есть только одно обязательство и только перед одним единственным человеком – перед той, которую ты так давно ждешь. И это обязательство – больше обязательство перед самим собой. Если хочешь променять свое счастье на мимолетное, иллюзорное удовольствие – действуй. Если нет – тысячу раз подумай, прежде чем позже пожалеешь об этом и устыдишься. Но только ведь сам знаешь, постигший немало законов, – поздно будет…»… Так случилось и на этот раз… И Бог вмешался, пытаясь помочь, и сам чувствовал, где – Истина, а где – нет. Разве что слов последних никто не говорил. Да и кто стал бы его слушать, будь он даже рядом и предупреждай…

Я позвонил по одному из телефонов одного из «бюро добрых услуг – СП». Договорились, что я встречу девушку в стороне от входа в гостиницу – милиция не дремлет, свой долг и таксу знает, борется. Полчаса оздоровительной ходьбы в нервном, нетерпеливом ожидании и в предвкушении грядущих удовольствий, которое надо бы обязательно обожествить. Никого нет: неужели произошла какая-нибудь ошибка или, может, что случилось? Поднимаюсь в номер. Звоню. Женщина отвечает, что битые полчаса прождали меня у гостиницы, так и не дождавшись. Подумали, что подстава, злой розыгрыш, дурные манеры и уехали. Выяснилось, что не там ждали. Внутренний голос говорит: «Подумай! Не зря же это произошло. Неужели не видишь в этом знака?». Но я же очень «умный»: «Приехавшая девушка – в ней была причина, в ней – опасность или же она – не для меня. Вот, Бог и миловал, уберег от встречи с ней. Теперь же все должно быть нормально. Вот, если и на этот раз, тогда…». А сам-то ведь знаю, что к чему. Но решение принято, желание – сильно… Взяв девушку под руку, игнорируя нескрываемые осуждающие взгляды служащих гостиницы и с вожделением и легкой завистью – мужчин-гостей, поднимаемся в мой номер, где тихо играет спокойная музыка… Не было ничего божественного: обычный, приятный для обоих секс, если можно подобное назвать обычным…

Дата добавления: 2015-10-24