Перед отъездом 3 страница

Утром меня разбудили голоса, заглянувших в комнату людей. Открыв глаза, я почувствовал себя совершенно выспавшимся и бодрым, что было крайне удивительно, так как продолжительный сон значил для меня многое, а тут не прошло и трех его часов. По-прежнему холодная комната, напомнила о том, что не плохо бы как-то согреться. Неожиданно вспомнив, что у меня с собой есть фен для сушки и укладки волос, стуча зубами и дрожа, я достал его и, включив самый горячий режим, принялся продувать феном свои брюки, свитер и носки. Зря я проклинал цивилизацию и ее достижения – блаженное тепло, разлившееся по телу, мгновенно дало почувствовать себя полноценным человеком.

По дому деловито сновали женщины в синих халатах, готовя его, видимо, для приезда новых гостей. На меня никто не обращал внимания. Ребят, приютивших меня ночью, уже не было. Я поздоровался, мне не ответили – ну и ладно, может, не расслышали. Умывшись бодрящей холодной водой из умывальника еще советского производства, почистив зубы, прочистив нос и уложив феном взъерошенные после сна волосы, я направился на кухню, где меня уже поприветствовали и предложили позавтракать. Есть не хотелось, – практически, редко, когда вообще завтракаю, – но от чая с понравившимся земляничным вареньем, естественно, я не отказался. Поблагодарив за завтрак и попрощавшись, запустив двигатель машины для разогрева, я отправился на исследование окрестных мест. Оказалось, дом расположен на вершине холма, с одной стороны которого проходит трасса, с другой – протекает речка, с третьей – он граничит с большим поселением, раскинувшимся в низине между двух холмов. За холмом напротив начинались невысокие горы, сплошь покрытые лесами. Каменистый уступ одного из них хорошо проглядывался и притягивал взор своей крутизной и оголенностью – как-нибудь потом можно было бы навестить его. Немного побегав по пересеченной местности с высоко поднимаемыми коленями, энергично работая при этом локтями, и зарядившись, таким образом, энергией, я направился к машине, выполняя на ходу несколько восстанавливающих и энергораспределяющих дыхательных упражнений. Уже подходя к автомобилю, я сделал несколько поджимающих движений низом живота, остановился, продолжил упражнение, подбирая при этом копчик таза под себя и напрягая мышцы ягодиц, чуть ссутулил плечи, слегка округлил спину, надавливая подбородком наклоненной вперед головы на грудь. После чего выпрямился, оставляя мышцы живота напряженными, приподнялся на цыпочках, поднял выпрямленные руки к верху, максимально отгибая кисти с растопыренными пальцами вовне, дугой прогнулся в спине, запрокинув голову как можно дальше назад, и на выдохе медленно и с напряжением опустил руки через стороны вниз, сдвигая лопатки друг к другу, выпрямился. Завершив «потягушки», активировав основные энергетические каналы и центры, я встряхнулся всем телом, как это делают кошки и собаки, равномерно распределив тем самым остатки застоявшейся энергии и сняв образовавшиеся блоки и зажимы, – идеально, конечно, еще было бы и повалятся по земле, как то иногда практикуют наши любимые питомцы, сбрасывающие с себя таким образом негативную энергию или активирующие труднодоступные энергетические центры и каналы, в которых образовался застой энергии или прекратился ее приток. Совершив поклон в сторону дома, и поблагодарив его и дух этого места за приют, я сел в машину и, прекрасно чувствуя себя, продолжил свой путь, не решив еще, куда направиться дальше.

Подъехав к перекрестку дорог, я остановился перед ним: куда ехать? Дорога прямо ведет к выезду на еще одну основную трассу, по которой можно вернуться домой; если свернуть налево, ждут неизведанные горные дали и, возможно, плохие дороги; повернуть назад, значит завершить путешествие. До пункта, указанного мне накануне Знаком, я уже благополучно добрался, так ничего особенного не встретив и не испытав, других же, способных подсказать, какой сделать выбор теперь, не было. Я прислушался к своим ощущениям: домой я точно не хотел – дела и проблемы могут и подождать, хотя здравый рассудок настойчиво бил тревогу и призывал к благоразумию, приводя рациональные доводы, игнорировать каждый из которых было бы опасно и чревато. Его обеспокоенность я хорошо понимал, но отвергал, заставив, наконец-то, умолкнуть, – так что первый и третий варианты отпадали сами собой. Оставался второй. Раскрыв карту, я стал изучать ее: что же меня ожидает. Ничего, на что откликнулся бы внутренний голос – тишина. И тогда меня осенило: неизвестность – вот то, чего я хочу больше всего. По телу мгновенно прошла дрожь, на душе стало легко, сердце учащенно забилось в предвкушении новых впечатлений. Совершив нужный поворот, я направился навстречу неизведанному.

Горы всегда производят сильное впечатление на любого, кто давно от них отвык или же вовсе не видел. Даже самые невысокие из них кажутся великанами, степенно и внимательно рассматривающие тебя. И если вдали от них испытываешь почтение к ним, то вблизи – невольную робость; даже ступаешь в преддверии каменного царства осторожно и аккуратно, боясь разочаровать его хозяев и владык, а то прогневить своим небрежением и наглостью незваного и невоспитанного гостя.

Открыв оба боковые окна автомобиля, я надышаться не мог этим необычайно свежим, а в это время еще теплой осени, и пряным от запаха лугов и прелой листвы, слегка разряженным воздухом. Я набирал и набирал полные легкие, доходя до головокружения и, казалось, начинаю пить и собирать этот живительный эфирный амрит прямо в чакры, минуя легкие: вдыхали не ноздри, – дышало само тело. И даже если солнца было не видать из-за серого облачного покрова, все равно казалось, что все вокруг озарено волшебным светом.

Я крутил и вертел головой во все стороны, высовывал ее в окно, оборачиваясь назад, боясь что-либо упустить из того, что так меня восхищало, волновало и манило. Пришлось сбросить скорость, чтобы не потерять контроль над дорогой и не вылететь на обочину или не слететь с нее. Некоторым водителям проезжающих машин приходилось иногда сигналить незадачливому гостю из другого региона, чтобы тот ненароком не угробил себя и их, увлекшись красотой окружающего мира, и, видимо, забывшего, как можно легко перейти в мир иной.

Проскочив поворот с указателем «Турбаза «Y» – 1,5 км.», я, на мгновение подумав, что, возможно, это может оказаться полезным, развернулся назад: впереди ждала неизвестная дорога, ведущая вглубь региона, на которой, судя по всему, ожидать что-либо похожее на приют для туристов не приходилось – в этом направлении на карте были отмечены только села и небольшие горные селения.

Свернув на указатель, я облегченно вздохнул: дорога, слава Богу, оказалась каменистой и, случись дождь, по ней можно было бы легко вернуться обратно. Вскоре начался небольшой спуск, и после поворота в его конце, я выкатился на небольшой мостик, миновав который, стал подниматься к трем-четырем деревянным домам, примостившимся почти на вершине небольшого холма.

Припарковавшись на площадке, похожей на место для стоянки автомобилей, я вышел из машины и поздоровался с подошедшей ко мне миловидной женщиной. Она оказалась администратором турбазы. Расспросив меня, откуда, куда и зачем, Наталья предложила мне осмотреться, вызвавшись сопроводить. Первым делом, хорошо усвоив предыдущий ночной урок, я попросил показать мне место возможной ночевки. Основной дом уже был занят постояльцами, приехавшими из городов разных регионов совершить конный поход по местным горам. Мы подошли к небольшому дому, стоящему с краю турбазы, что мне очень понравилось, а его окна смотрели прямо на небольшую сосновую посадку, росшую тут же рядом, что мне понравилось вдвойне. В комнатах стоял ужасный холод. «Если решите остановиться, топить начинать лучше сейчас», – предупредила Наталья. Я не был уверен, что вернусь обратно сегодня, но, не зная, как дальше сложиться дорога и, в то же время, не желая подвести доброжелательного и обходительного администратора, попросил не спешить с растопкой, предупредив, что, скорее всего, вернусь, но не уверен на все сто процентов. Но когда я узнал, что здесь есть баня, и сегодня она будет топиться до позднего вечера, мое возвращение было делом почти решенным. Однако, когда я вновь, на этот раз уже без сопровождения, вошел в дом для предстоящего ночлега, мое намерение вернуться сильно ослабло. Баня – это конечно хорошо, а вот всю ночь опять простучать зубами… Можно, конечно, попросить растопить уже сейчас, а если не вернусь? Ладно, пусть все остается, как и есть – там видно будет. Не принимая никаких определенных решений, попрощавшись, я покинул базу, не произведшую на меня сильного впечатления.

Я еще раз достал карту и, развернув, принялся изучать возможные маршруты дальнейшего продвижения, выбирая те из них, что могли бы вывести меня, в конечном итоге, на трассу, ведущую домой – времени оставалось ни так и много. Выбрал два: один – дальний, второй – более короткий. Короткий оставил на всякий случай, а двинулся по дальнему, рассчитывая уложиться в отведенные сроки для возвращения в Казань. Почти в самом конце пути избранного маршрута должен был находиться санаторий, который мог бы оказаться удачным местом для будущего отдыха и уединения. На пути по короткому маршруту тоже находилась здравница. Так что можно было, при случае, выбрать один из них. Моя прагматичность несколько расстроила меня, и я решил отбросить ее: в конце концов, меня интересует путь духовных исканий и обретений или же я простой турист?

Вскоре мое прежнее настроение вернулось, и я уже ехал, погрузившись в совершенно другой мир, чем тот, в котором пребывал несколько минут назад, где мной управляли не чувства романтика и искателя приключений, а холодный рационализм городского жителя.

В какой-то момент пути, я отчетливо почувствовал, что должен полностью довериться своей интуиции и переключиться в режим сверхчувственного восприятия. Сделав несколько спазматических движений низом живота, придав пояснице легкий прогиб, а затем ее выровняв, несколько раз напряженно отведя плечи назад и вниз, выпячивая грудь и сводя лопатки, я перешел в полумедитативное состояние. Теперь я ни просто осматривал окружающий меня ландшафт, но больше прислушивался к своим ощущениям, на какое конкретное место они отреагируют. Концентрация на управлении автомобилем отнимала слишком много энергии, и мне пришлось немного расслабить мышцы своих рук и шеи. Проехав один из поворотов, я бросил беглый взгляд в боковое зеркало. Затормозив, повернул назад и, съехав с дороги, вскоре оказался вначале небольшого ущелья, с двух сторон которого нависали оголенные склоны двух небольших гор. Место было явно энергетически насыщенным. Я вышел из машины и прошел немного вперед, проверяя свои ощущения. Да, все так – энергия есть. Постояв немного, пытаясь ее прочувствовать глубже, я уловил едва заметную ее разбалансированность. Повернув голову направо, я обратил внимание на вид растительности: присутствие дисгармонии явственно ощущается именно в этом месте, о чем свидетельствует и сам мрачноватый на восприятие цвет трав и листьев кустарников, узор ветвей, их высота, неоднородная, хаотичная структура произрастания – все это вместе вызывало ощущение холода и колючести. Пройдя вглубь растительности, я вскоре почувствовал, что ступаю по влажной, податливой земле, а впереди начинается что-то вроде топи. Так, бегом отсюда, если не хочешь энергетически истощиться. Конечно, это не гиблое место, но все здесь к этому идет. Выйдя к машине, и вновь ощутив плотную энергию Янь, несколько впитав ее в себя, я поклонился этому месту, попросил извинение за вторжение, поблагодарил за терпение, проявленное к незадачливому путнику, и выехал на основную дорогу.

Эта ошибка позволила мне еще больше сконцентрироваться и произвести более точную настройку своего восприятия. Ошибка явилась результатом спешки: характер этого места я мог бы прочувствовать и раньше, не подъезжая к нему, что отчетливо видел уже теперь, осматривая его с некоторого расстояния – все признаки налицо.

Проезжая ряд населенных пунктов, отмечая их правильное и удачное расположение – горцы редко когда ошибаются в правильности выбора места для строительства своего жилья, – я все же видел: не то.

«Зона «Z» – гласил указатель. Лишь на мгновение – по инерции – я засомневался: стоит ли искать здесь? Однако в следующее мгновение я очень отчетливо понял, как если бы явственно услышал голос, приказывающий мне полностью отменить всю прежнюю программу действий и избранный маршрут пути, что должен остановиться и свернуть именно на эту дорогу, ничем не примечательную, более того, невзрачную, пыльную и ухабистую. Это было больше, чем интуиция – это и был Зов, о котором я говорил в самом начале своего повествования. Ни сам Зов, а место, откуда он шел, был направлен.

Стоило мне свернуть, как я очень мощно почувствовал, как просыпается во мне невесть откуда взявшееся чувство радости и разливается по телу ощущение благости. Тут и солнце выглянуло из-за расступившихся облаков, как бы подбадривая своим знаком: «Давай, Фома-неверующий, езжай, – не ошибаешься». Оно и раньше, нет-нет, да и выглядывало, но теперь, раз вынырнув, уже не пряталось.

Попетляв по извилистой дороге, я стал подниматься в гору. Встретив еще один указатель, я остановился, с низким поклоном поприветствовал Зону «Z» и, попросив Бога благословить мой путь, двинулся дальше. Справа и слева росли девственные леса. Они и в самом деле очень сильно отличались от тех, что встречал я до этого, и не только своей энергетикой, но даже своим внешним видом. Смешно так говорить, но они действительно были совершенно СВОБОДНЫМИ и от начала веков невинными, не пуганными, и точно таким же делали и тебя, точнее сказать, давали тебе почувствовать себя таким. Редко какой лес не пугает непрошенных гостей, стремясь себя защитить, хорошо усвоив опыт насилия и вандализма. Но только не эти леса.

Впереди – приподнятый шлагбаум, рядом с ним – КПП. Памятуя свою неудачную поездку к вершине горы, где мне дали «от ворот поворот», мгновенно настораживаюсь, готовясь к худшему и заранее расстраиваясь, и, притормаживая, благополучно миную границу зоны, заезд на территорию которой, как гласит предупреждение, разрешен только строго по пропускам. Как позже выяснилось, такое редко здесь случается, когда охраны хотя бы на минуту нет на месте, в чем неоднократно пришлось убедиться потом и самому.

Вскоре подъезжаю ко второму КПП с открытыми воротами и также отсутствующей охраной, в которой, как оказалось, давно уже надобности нет. За воротами начинается территория поселения тех, кто задействован в обслуживании Зоны «Z» – обычное село, единственно, чем отличающееся от себе подобных, так это разными научными измерительными приборами, там и сям расставленных по территории поселка. Благополучно минуя жилые дома, магазин и допотопный, в смысле – со времен советской молодости, противопожарный пункт, выезжаю на прибрежную каменистую полосу горной реки, огибающей селение и уходящей в обе стороны дальше в горы и леса. Взяв фотоаппарат, иду вдоль реки и снимаю понравившиеся виды. Вернувшись через час к машине, вдоволь любуюсь вершиной горы и ее склонами, у подножья которой и расположено селение. По ощущениям это очень теплая, благожелательная и щедрая на одаривание своей энергией гора. Он не только притягивает взор, но и манит к себе, зовет. Судя по издалека хорошо видной на ее склоне тропе, ведущей к самой вершине, ее гостеприимство прочувствовано и с радостью принято. Уже позже, разговаривая с местными жителями, я понял, что ни смотря на то, что здесь мало кто говорит об эзотерике, все до единого сами произносят словосочетание: «Да, здесь у нас особая энергетика!». Но не думайте, что я повстречал ангелов. Нет, обычные люди, про которых можно сказать: «Люди они везде остаются людьми». И это не мои слова, а местного руководителя. Просто иногда, когда попадаешь в особые или святые места, то кажется, что и люди здесь должны жить особенные, чуть ли ни святые. Такая иллюзия, обычно, возникает у новичков-паломников, попадающих первый раз в Непал, Индию, Иерусалим или Саудовскую Аравию или у тех, кто ждет с этих святых мест гостей.

Еду в другой конец селения, где заканчиваются дома, после которых раскинулась небольшая пустошь, заканчивающаяся обрывом реки. И именно в этом месте, оглядев и оценив изгиб реки, ее противоположный берег, с которого начинается лес, вид на гору, место, где, должно быть, заходит солнце и, еще раз просканировав свои ощущения, я принимаю решение: «Мой дом должен стоять здесь».

Казалось бы, пора переходить к следующему, практическому этапу реализации своего возможного предназначения проделанного сюда пути. Но что-то не дает мне этого делать. Словно чего-то не хватает, не все завершено. Ищу глазами, что же это могло бы быть. Не нахожу. Тогда сажусь в машину и просто еду вдоль берега. Вскоре машина утыкается носом в начало деревянного моста, которого раньше не заметил. Оглядев мост и, найдя его относительно безопасным, переправляюсь на другую сторону. Через метров сто каменистая дорога заканчивается и начинается обычная земляная грунтовка, легко раскисающая под дождем. Но земля сейчас сухая, опасности нет, можно ехать. Углубляюсь в лес. Вскоре колея делается глубокой настолько, что ехать на легковой машине становится затруднительно – приходиться возвращаться. Уже у самого забора, огораживающего территорию всего поселения от нежеланных гостей – волков и медведей, привольно разгуливающих в этих местах и нередко дерущих местный скот, – я обращаю внимание на склон холма слева от себя. Не зная, чем он привлек мое внимание, я все же чувствую, что должен обязательно подняться по нему, съехав с дороги, что и делаю. Обогнув край леса, обнаруживаю большую поляну, на которой растут несколько отдельно стоящих друг от друга деревьев. Поднявшись на самый ее верхний край, разворачиваю машину назад и, чуть спустившись, останавливаюсь и выхожу из машины...

Я не могу назвать себя большим знатоком мест обитания и присутствия Силы и уж тем более экспертом по ним. Но то, что произошло дальше, происходило со мною впервые. Конечно же, я много читал рассказов тех, кто писал о Силе и, как и многие из нас, безмерно завидовал им, получившим уникальный опыт. Невозможно дать полное описание ей. Невозможно указать на ее источник. Невозможно объяснить ее природу. И даже нельзя сказать, в какой зависимости она находится и от чего. Возможно лишь почувствовать ее. И я думаю, что чаще всего не мы ее находим, а она находит, выбирает нас. За нами остается только быть готовым для встречи с ней и при этом не знать, когда и где эта встреча произойдет. Приводя подобное описание, я испытываю глубочайшее чувство трепета и почитания перед Силой. Теперь я понимаю, что к Силе не приводит путь ее поиска, как бы того нам ни хотелось. Она не может быть целью. К ней может привести только сам Путь – Путь, не имеющий иной цели, как только он сам ради самого себя. Тогда Сила встречается как его атрибут, как наш спутник, помощник, наставник. Я не думаю, что Сила что-либо дает или чем-либо одаривает. Скорее всего, она подтверждает что-то, на что-то указывает, к чему-то ведет. Свои рассуждения о ней я нахожу глупыми и больше надуманными. О ней проще говорить так, как воспевал бы ее поэт. Мне проще сказать, что если человек стремиться к духовности ради самой духовности, а не с целью обрести просветление или стать могущественным целителем и провидцем, то Сила неизбежно его найдет и будет пребывать с ним, как верный союзник до тех пор, пока ее избранник будет оставаться верным своему избранному Пути. Мне кажется, подобный подход дает человеку возможность не пребывать в зависимости от Силы, не быть ею порабощенным, от чего предостерегают опытные духовные наставники и учителя. Достаточно уважать ее, относиться с должным почтением и быть ей благодарным за ее выбор. Язычник назовет ее Даром Природы, ее Духа или духов; многобожник – Даром одного из богов; монотеист – Даром, Милостью Бога: как дело обстоит на самом деле – не имеет значения. В любом случае – это Дар, так к нему и надо относиться…

Выйдя из машины и несколько отойдя от нее, я мгновенно почувствовал, как словно бы мир вокруг меня мгновенно исчез. Я видел его глазами, но совершенно перестал воспринимать, ощущать так, словно бы его нет. Раньше, когда нечто подобное происходило со мной, но в гораздо меньшей степени по силе, я, покидая в ощущениях один мир, попадал неизменно в другой. Но теперь все было иначе: мир словно исчез, а другой не появился. Вместо этого возникла Тишина и Пустота, наполненная чем-то, чему нет ни объяснений, ни слов для описания – что-то, что просто Присутствовало и присутствовало Насыщенно, Всеобъемлюще. Я опустился на траву и сел, обхватив колени руками. Мне ничего не хотелось, лишь только вот так сидеть и внимать, погружаться, целиком отдаться, раствориться Тому, в То, в Том, что полностью заполнило собой меня и весь мир вокруг, сделав и меня, и его чем-то Одним. Спустя какое-то время, когда это ощущение стало невыносимым свой насыщенностью, словно я не мог вместить его в себя, удержать в себе или себя в нем, впервые за все это время я почувствовал, что могу думать. Вслед за этим чувством пришла и первая какая-то мысль – включился или пробился или еще что-то там сделал рассудок. Все мое существо было против того, чтобы он пробудился. Я страшно не хотел никаких мыслей, я ненавидел их. Они превратились для меня в воров, а мой разум – в Вора, способного похитить у меня то драгоценное, что я только что обрел. Я это чувствовал, я это знал. И по мере того, как это чувство росло, этот Вор начинал делать свое черное дело и преуспевал в этом. Не способный усмирить его, я в бессилии откинулся на траву, раскинув руки в стороны, и усилием воли заставил себя полностью расслабился. И тут вновь, словно второй волной, меня накрыла Тишина, переставшая уже быть Пустотой. Я почувствовал, как из самих глубин земли поднялось на поверхность что-то очень мощное и, в т же время, нежное и теплое. Я оказался в самом центре этого облака энергии. Оно обволокло мое тело и стало проникать в каждую его клеточку, пока полностью не заняло его. Стало очень тепло и комфортно. Это тепло как будто растворило мое тело, вновь слив его и окружающий мир в одно единое целое. Мне казалось, что со всех сторон в меня устремились потоки энергии, идущие отовсюду: от неба, земли, воздуха, гор, деревьев, окружающих меня. Это не было похоже на те ощущения, когда в одном из сновидений я получил урок собирания энергии из среды. Тогда энергия вбиралась, вытягивалась мною волевым усилием из деревьев и кустов в виде белых волокон, нитей, спиралью накручиваемых в центры тела, словно бы я был клубком. На этот же раз визуализации и каких-либо усилий с моей стороны не было – меня просто одаривали. Со мной что-то происходило помимо участия воли и ментального контроля. На самом деле, сейчас, когда я пишу эти строки, мне очень тяжело воспроизвести все те ощущения, которые очень слабо фиксировались разумом. Он мало что запомнил, и сейчас, когда я пытаюсь о чем-то рассказывать, я больше вспоминаю памятью тела, чем памятью разума. Как я понимаю, в подтверждение опыта других, испытавших нечто подобное, разум остается серьезной помехой для тех, кто погружается или, точнее будет сказать, отдается этим необычным ощущениям. И если у человека нет навыков опытного медитирующего, практикующего Пустоту, Тишину и однонаправленность или опыта человека, способного подолгу пребывать в молитве, то ему вряд ли удастся удерживать эти ощущения так долго, как то ему хотелось бы, и уж тем более, длительно пребывать в них. Учитывая, что все необходимые навыки я давно уже растерял, полностью погрузившись в суетное, забросив все свои практики, и будучи энергетически истощен, стоит ли удивляться тому, что мой опыт не мог быть полноценным и длительным. Я даже думать не хочу, чтобы совсем уж сильно не расстроиться, о том, чего я сам себя лишил, ведь подобное чудо происходит крайне редко…

Когда я решил привстать и сесть, я испытал только одно чувство – чувство безграничной, всепоглощающей Любви, пребывающей во всем и на всем, исходящей отовсюду. Это было очень светлое и очень тихое чувство, сродни материнской любви, слитой воедино с любовью отца, но ее любви было все же больше. Необычайный мир проник в мою душу, так давно искавшую покоя и отдохновения, так уставшую и истерзанную от боли и горечи. Чувства умиротворения и гармонии, которые я испытывал, вынудили меня встать на ноги, и я начал двигаться, кружить по поляне, отпустив всякий контроль нал своим телом, руками и ногами. Они совершали какой-то танец, больше похожий на комплексы тех упражнений, которые я практиковал сам и обучал их овладению других. Эти упражнения не надо изучать, запоминать и повторять вслед за наставником. Я не учу этому. Я учу, чтобы каждый мог войти в такое состояние, при котором само тело способно делать все те оздоровительные и развивающие упражнения, в котором оно, его органы и организм в целом нуждаются на текущий момент, по текущему состоянию. Я учу простым вещам: выбрать свое тело партнером – помогать ему осваивать то, что пока ему еще недоступно и одновременно с этим следовать его мудрым советам и подсказкам, ведь оно знает и помнит гораздо больше, чем мы можем себе представить. При всем разнообразии разных движений у различных практикующих, у всех них возникают, формируются, выявляются те, которые принято считать классическими в традиционных и нетрадиционных школах и искусствах восточных единоборств и оздоровительных гимнастик. Чтобы освоить это искусство очень важно уметь абстрагироваться от усвоенных ранее навыков, шаблонов и предвзятостей, особенно тех, кто получил опыт классической школы, и научиться отпускать свое тело – снять ментальный и особенно социальный контроль. Например, как вам видится простым, стоять на людном месте и, обняв березку с «теплой» ее стороны, закрыв глаза, очень чувственно припасть своим языком в поцелуе к ее стволу на его одной из линий восходящего потока энергии, а перед этим также чувственно гладит ее ствол со всех сторон, ища ее самые «эрогенные» зоны? Многим ли под силу отринуть страх и обусловленность, перестав бояться, что подобные действия найдут и назовут крайне неадекватными общепринятым в социуме? Мой друг Дамир Хасанов, Мастер многих школ восточных, западных, русских и еще там каких-то боевых искусств и оздоровительных дисциплин, всю жизнь посвятивший этому Пути, очень светлый и теплый человек, коего любят все дети и взрослые, которых он тренирует, легко справляющийся, иногда, с социальной обусловленностью, признается в утери способности «отпускать» свое тело, наученное и забитое под завязку тем, «как надо», а потому и частично утратившее способность к свободному творчеству. А ведь сам Мастер Формы – так я его по-дружески «обзываю» – признается, что внутри так много личного, самобытного и очень ценного, просящегося наружу, что вполне способно позволить ему создать свою Школу. Дамир – идеальный и очень преданный Ученик, потому в нем и признают Учителя. Сейчас, когда пишу о нем, специально хвалю его – он очень любит, когда его хвалят и о нем хорошо говорят. Я не подначиваю: он действительно заслужил это, и очень, очень мало, к сожалению, в наше время людей, способных по достоинству оценивать других, признавать их заслуги, хвалить и благодарить. Дамир иногда обижается на таких – зря, конечно, – но объективно он совершенно прав: Учитель ждет слов благодарности и признания не потому, что нуждается в них, а потому, что сам ученик нуждается в воспитании подобных способностей благодарить и почитать. Этого требует больше не сам статус Учителя, а статус и ценность Учения, которое Мастер припадает ученику. Иначе труд Учителя – рассыпание бисера перед свиньями. Об этом человек, Мастере Дамире, я еще расскажу чуть позже – очень необыкновенный парень…

Завершив свой танец, я стал внимательно осматривать всю территорию этой опушки. Чувствуя необычайный прилив сил, и испытывая чувство невероятного воодушевления, я погрузился в мечтания. Вначале я представлял, как, уединившись в этих местах, я стану проводить большее время своих практик и медитаций именно здесь, на этом самом месте. В своем воображении я рисовал зимние лунные ночи, когда буду просто так лежать на снегу, созерцая звездное небо, медитируя или выполняя те или иные свои энергетические упражнения; летнее предзакатное или предрассветное время, когда лучше всего удается посылать в мир и в Космос энергию Любви и Добра; весенний солнечный полдень, когда стану насыщать себя и мир энергиями обновленной жизни», а осенью – изливать благодарственные молитвы Богу и Матушке-Природе… Потом меня посетила мысль, что лучшего места для своего будущего монастыря трудно и представить, и я тут же принялся прикидывать, где и что должно располагаться, но поймав себя на мысли, что все это преждевременно, попытался вернуться к мыслям о себе самом. Теперь я хотел лишь одного: сидеть и наслаждаться чувством только что обретенной и так прочувствованной Любви, дарованной мне Свыше.

Стало темнеть и заметно похолодало. Пора собираться. Спустившись к воротам на въезде в селение, я вдруг испытал невероятно щемящее, пронзившее все мое существо, глубокое и, в то же самое время, чувство острой тоски по расставанию с только что покинутым местом. Такое чувство я испытывал только к своим самым возлюбленным женщинам, когда на пике своих чувств вынужден был хотя бы ненадолго расставаться с ними. Я понял, что я влюблен, и влюблен так сильно, как не был влюблен очень давно. Это нельзя было назвать любовью к кому-то или к чему-то, что имело бы название. Место лишь ассоциировалось с этим чувством или, по крайней мере, было связано с ним, но никак не определялось только им. И лишь мгновенное, подобное вспышке молнии, озарение позволило отчетливо и очень ясно понять: я полюбил свой Путь; я только что по-настоящему полюбил Путь Духовности, к которому так стремился и стремлюсь, несмотря на всю свою греховность и неготовность, недостойность по нему идти. А в этом месте, Сила, ставшая на какой-то миг сосредоточением всех сил Вселенной, посетив меня, и на какие-то мгновения освободив от всего лишнего, наносного и тленного, дала почувствовать Вечное, то, что имеет отношение к этой Вечности. Истина и Любовь встретились и слились для меня в этом месте, перестав быть чем-то отдельными, став одним и тем же, как их не назови по отдельности: Истина есть Любовь, а Любовь есть Истина. Я не узнал это – произошло большее – я почувствовал это. И теперь я так боюсь потерять чувство того мгновения прозрения, зная, как легко оно может затеряться среди страстей этого суетного, бренного, высвеченного яркими неоновыми огнями рекламных трюков мира, под чью власть мы так склонны подпадать, забывая настоящее, вечное, с виду неброское, но самое ценное и истинное из всего, чем может обладать человек…

Дата добавления: 2015-10-24