Период неразделенное экономического и психологического знания

Глава 1

ЭКОНОМИЧЕСКАЯ ПСИХОЛОГИЯ КАК НАУКА

С

тремительный рост научных публикаций по тематике, определяемой авторами как экономико-психологическая, говорит о возросшем интересе психологов и экономистов к смежным проблемам.

Такая смежность понимается авторами и в плане взаимодействия наук психоло­гии и экономики, и в плане применения психологических методов к исследованию экономики как сферы жи знедеятельности общества, и в плане поиска новых эко­номических методов и средств воздействия на человека как объекта управления (со стороны государства, организации, конкретного лица).

Чтобы разобраться в многообразии подходов, а также выработать собственный взгляд на экономическую психологию как науку, постараемся ответить на ряд во­просов.

Каковы были предпосылки формирования такой смежной науки, как «экономиче­ская психология»? Какие научные факты или события практики хозяйствования вызвали к жизни новую область исследования?Какие явления оказалось необходимо изучать средствами и экономики и психологии одновременно?

Период неразделенное экономического и психологического знания

Среди других наук экономика, и в особенности психология, сравнительно поздно обрели самостоятельность. На раннем этапе развития в недрах философии размыш­ления о хозяйствовании и о человеческой душе, ее сущности и месте человека в мире фактически сливались. По продолжительности этот «ранний этап» в древнем мире и средневековье десятикратно превышает период, называемый новым време­нем. Это — последние двести лет, на протяжении которых возникли отдельные науч­ные направления — экономика и психология, нашедшие затем точку пересечения и общие проблемные области.

Античность. Начиная с V в. до н. э. большинство наук развивалось в рамках философии. В период эллинизма, например, распространены были представления философов-материалистов о симметричном, ощутимом, правильном космосе,* о богах, управляющих людьми и управляемых принципиально непознаваемой судь­бой. До нас дошли произведения искусства тех времен, говорящие о тогдашней сущ­ности человека и его месте в мире. Это мраморные изваяния божеств и лишенные портретного сходства изображения людей — прекрасных, как божества. Это класси-

* В отличие от хаоса под космосом в античной космологии понималась упорядоченная, организо­ванная часть Вселенной.

ческая греческая трагедия, повествующая о страданиях человеческой телесности вне логики каких-либо собственных осмысленных поступков. Все это рисует нам эллина, лишенного в современном смысле слова возможности произвольного дей­ствия в мире и даже личной индивидуальности, поскольку различия между людьми ощущались лишь как степень добровольности и гармоничности в принятии предпи­саний судьбы.¹

Из трагедий Эсхила, Еврипида и Софокла мы вряд ли сможем когда-либо догадаться о характерах или других душевных особенностях действующих лиц. Каким человеком был царь Эдип, злоключения которого так любили описывать древние авторы? Именно эти злоключения и составляют основной текст пьес, посвященных согрешившему по неве­дению человеку и стремившемуся искупить грех. Искупление греха определялось по­ступками, угодными богам или хотя бы способными обратить их внимание на бедствен­ное положение человека и вызвать сочувствие. Примечательные черты античного человека вовсе не те, которые отличают его по каким-то особенностям от людей иных формаций, а делающие его героем, обладающим обобщенным совершенством. Стать же героем можно на службе у другого человека (Геракл, например, никогда не совершал подвигов для себя) или в активном, но не нарушающем волю богов стремлении к влас­ти, славе и богатству (триединой ценности) и делающем человека смутным отражени­ем самих богов.

Греческое слово экономика в буквальном переводе означает искусство ведения домашнего хозяйства. Его ввел в научный обиход древнегреческий писатель и исто­рик Ксенофонт (430-355 гг. до н. э.). Он отдавал безусловное предпочтение нату­ральному хозяйству, понимаемому как особые, высокоэмоциональные отношения земледельца с обрабатываемой землей. Ксенофонт порицал накопление земледель­цем в личном пользовании золота и серебра (выделение из группы по уровню богат­ства), ибо богатство отдельного человека могло нанести вред общему хозяйственно­му организму — полису.

Платон (427-347 гг. до н. э.), величайший философ древности, не оставил в пол­ном смысле слова экономических трудов. Вместе с тем возникновение государства он в значительной степени связывал с удовлетворением повседневных потребно­стей людей и обменом. «Государство возникает из нужд человека: никто не может сам удовлетворить своих нужд... Мы берем одного помощника для одной цели, друго­го — для другой, и когда все они собраны в одном месте, эту группу можно назвать государством. Они обмениваются друг с другом, думая, что это будет им ко благу».²

Интересно, что усилить государство (и тем самым добиться экономических ус­пехов), по мнению Платона, можно, используя психологические знания. В центре космологии Платона, как известно, находится учение о «мировой душе», царстве идей. Воплощаясь в тело и приобретая индивидуальность, душа забывает то, что знала, пребывая в царстве идей. Люди же различаются степенью способности к тако­му припоминанию, а ощущаемый мир складывается из самих идей — причин бытия, осуществляющих себя через искусство, религию, государство, хозяйственную дея­тельность и т. д.

По Платону душа состоит из трех частей: разумной (имеющей божественное про­исхождение), аффективной (движимой страстями) и вожделеющей (созданной низшими богами). Победу разума над страстями и вожделениями человеку одер­жать очень трудно, для этого необходимо надлежащее воспитание. Государство же должно решить чисто психологическую задачу: найти каждому гражданину такое место в социальной структуре; которое соответствовало бы преобладающей части

его души. Аристократы с преобладающей разумной душой должны занимать госу­дарственные должности, воины с дисциплинированной аффективной — нести бре­мя защиты полиса, народ с преобладанием вожделений — заниматься ремеслами.

Из экономических учений Аристотеля (384-322 гг. до н. э.) уцелел только один небольшой фрагмент. Если собрать отдельные высказывания из сочинений этого ученого о политике и этике, то можно восстановить целую систему воззрений на хозяйственную жизнь.

Свою науку о хозяйстве Аристотель делил на две части: экономику — домо­водство, понимаемое им как наука о производстве для потребления, и хриматис-тику — науку о меновом хозяйстве и обогащении. Такое деление весьма примеча­тельно, поскольку говорит об существенном различии частей. Естественным и непредосудительным Аристотель считал только способ приобретения благ посред­ством собственного производства необходимых для жизни продуктов. Хриматисти-ке же он отводил подчиненное положение. Профессиональная торговля подвергалась осуждению, ибо основывалась не на естественных потребностях, а на барыше торгую­щих. Кроме того, источником денежного дохода при торговых сделках могли быть и моральные, и умственные качества человека, что не соответствует их сущности и пред­назначению. Так, например, естественной целью мужества является подвиг; врачебно­го искусства — здоровье, но никак не приобретение денег. Если же богатство является целью, то только в искусственном смысле. Ведь обе приведенные категории не имеют свойств быть годными к непосредственному употреблению человеком.

В поэме Овидия «Метаморфозы» упоминается о фригийском царе Мидасе, испросив­шем у бога Диониса награду, оказавшуюся ужасным наказанием. Все, к чему бы Мидас ни прикасался, по велению Диониса превращалось в золото. Чтобы избавиться от страш­ного дара, Мидас совершил омовение в водах реки Пактол, ставшей золотоносной. До нас дошли всевозможные варианты сказок о жадных людях, наказанных таким образом.

Древний Рим. К 60-м годам III в. до нашей эры почти вся Италия оказалась завоевана римлянами. Города и общины объявлялись союзниками Рима. Они со­храняли права внутреннего самоуправления и должны были поставлять для римс­кой армии вспомогательные воинские отряды.

Поразительное для современников превращение Рима из маленькой крестьян­ской общины во властелина Италии можно было объяснить только превосходством политического строя, а также моралью, утверждавшей такие добродетели, как пат­риотизм, храбрость, услуги государству. В основе экономических воззрений рим­лян лежало знаменитое римское право, ставшее примером и источником изучения и подражания для многих будущих поколений европейцев. Теоретики римского пра­ва оперировали представлением не о труде, созидающем определенные блага, а о собственности, нажитой завоеваниями и захватом добычи. Приобретение хозяй­ственных благ в Риме выражалось словом «оссираге» (лат.), имеющим общий ко­рень с «оссирайо», что означает насильственное занятие территории другого госу­дарства. Продукт рабского труда рассматривался собственником раба наравне с доходом от скота и земли.

Однако в период расцвета римской империи нравственные добродетели потеря­ли значение. Император присвоил всю полноту власти, муниципальное управление выродилось в сбор налогов. Наличие массы рабов препятствовало занятию свобод­ных людей торговлей и ремеслами. Все меньше становилось условий, содействую­щих проявлению индивидуальных способностей и персональной ответственности.

Нравственные стандарты были сформулированы только в первых христианских общинах, особенно в кафедральных школах юношества, предназначенного к получе­нию духовного звания.

Средневековый период открылся выступлением на историческую арену множе­ства стран Западной Европы, бывших ранее провинциями под римским управлени­ем. Это Галлия, Германия, Бельгия, Великобритания, Испания. Здесь правили рим­ские наместники, возглавлявшие укрепления на границах империи и проводившие в жизнь ее систему управления в военном и податном деле. По мере укрепления связей с Римом провинции наделялись самостоятельностью и интенсивно развива­лись. Париж, Марсель, Лион, Кельн, Майнц, Трир выросли в крупные промышлен­ные и культурные центры. Так, во времена Октавиана Августа (I в. до н. э.) в Галлии было 64 городские общины, а в V в. — 125.³

Для средневекового миросозерцания характерно сродство души человека и при­роды. Оба они — божьи творенья, бессмертные и бесконечные. Отсутствовала чет­кая граница между ними: локоть, палец, число шагов — средства измерения про­странства с помощью собственного тела могли определиться только в средние века. Время ощущалось как внутреннее состояние человека. Только в 1000 году Папой Сильвестром II были изобретены механические часы, подтвердившие возможность отчуждения времени от его конкретного содержания.

Все социальные роли были сословно определены от рождения. Право и мораль совпадали.

(I Все люди — на своих местах, их земная деятельность включена в гармонический ритм

I! природы. Человек, вещи — сотворены, извлечены к бытию из небытия Богом. Власть

11 дана Богом и принимает облик силы, приложенной к обществу «извне». Стержень миро-

I воззрения — аскетизм. Все чудеса Ветхого Завета расположены вокруг центрального

I чуда — готовности бесконечного и безусловного вмешаться в конечное и случайное.⁴

Поскольку человек не мыслился как существо, обладающее самостоятельной судь­бой, хозяйственная деятельность не могла быть отчуждена от конкретной жизни, а жизнь была лишена понятия случайности. Она понималась, как включенная в веч­ность и имеющая более высокий смысл. Средневековый схоласт Фома Аквинский (1225-1274), давший христианскую интерпретацию трудам Аристотеля, говорил о душе как о узловом пункте мироздания — форме, осуществляющейся в материи, в отличие от бестелесных божественных структур. Она обладает активностью и спо­собностью познания других материальных форм через внешние чувства. Фома Ак­винский считал, что вещи принадлежат Богу, а человек может ими только пользоваться. Поэтому, когда в процессе хозяйствования людям приходится обмениваться веща­ми, такой обмен должен быть справедливым. Иначе человек запятнает душу грехом.

Позже представители западной церковной идеологии создали теорию «справед­ливой цены», отражавшей количество труда, затраченного на производство товара, и дававшей возможность продавцу жить в соответствии со своим сословием. Като­лические чиновники устанавливали твердые таксы на различные товары. Они дол­жны были законодательно соблюдаться продавцами и потребителями. Ростовщиче­ство запрещалось светским законодательством, что имело силу до XVI в., когда оно было отменено во времена Реформации.

Идея человеческой души в центре мироздания получила дальнейшее развитие в эпохи Возрождения и Нового времени как культ человека в его сугубо людской ипостаси. С эпохи крестовых походов начались серьезные изменения в хозяйствен-

ной жизни Европы. Завязались деятельные торговые отношения между городамиР расположенными на побережье Средиземного и Черного морей, и странами Восто­ка. Оживился обмен товарами между государствами Запада. Европа приобщилась к новым техническим знаниям. Первые выгоды от крестовых походов выпаяй на долю итальянских городских республик — Болоньи, Генуи, Пизы, Венеции. Развитие тор­говли в приморских городах выдвинуло новую экономическую силу — движимый капитал. Раньше же единственным видом богатства и источником дохода являлась земельная собственность. Не случайно одним из первых университетов Европы, возникшим в 1158 году, был Болонский. Сохранившиеся до наших дней документы, например «Болонские статуты» 1405 года, дают информацию о типе договора, зак­лючавшегося учениками, желавшими получить знания, с учителями, способными такие знания предоставить. «Поскольку работник должен быть вознагражден, было определено, что доктора принимают такую плату от студентов: "метафизика" — 20 болонских солидов, "физика" — 25, "о душе" — 15, "этика" — 20, "политика" — 20 и "экономика" — 5 болонских солидов».⁰

«Экономика» — труд, частично принадлежащий Аристотелю, а частично припи­сываемый ему. Потому можно предположить, что экономическое образование вхо­дило в состав философского как часть, подчиненная сакральным* целям всего обу­чения. Уже в XII в. в Европе определенного рода участие в хозяйственной жизни (торговля, предпринимательство) требовало особого образования.

Образование, которое получало подрастающее поколение купцов, в средние века являлось цеховым — полностью «слитым» с жизнью и воспроизводящим ее сослов­ную периодизацию: ученик, подмастерье, мастер и т. д. В определенном же виде специального экономического образования потребности пока не было. Однако по­степенно осознавалось, что получение некоторых предварительных знаний может ускорить и улучшить дело. В 1497 году открылась первая элементарная коммерчес­кая школа в Венеции. В ней преподавались основа коммерческих вычислений и книговодство.

Открытие Америки и морских путей в Индию принесло торговую монополию странам вокруг Атлантического океана, расширило границы и объемы торговли.

Незыблемый до того, метафизически устойчивый образ человека начал бурно изменяться. Предельное портретное сходство в изобразительном искусстве (святые и мученики изображались как современники); глубинная, втягивающая перспекти­ва в живописи, делающая автора и зрителя центром картины; выходящий за рамки традиций, отвергающий авторитеты, зачастую нарочито «своевольный» язык про­зы, говорили о непосредственно переживаемом моменте, неповторимой индивиду­альности души, больших возможностях самосовершенствования. Тогда же в Европе зародилась мысль о необходимости изменения мира и человека.

В период бурного развития производства в XVI веке в европейской науке появи­лась идея целенаправленной организации опыта, т. е. постановки эксперимента. При­мерно в это же время Рене Декарт (1596-1650), под впечатлением от открытия кровообращения Гарвеем, приходит к объяснению непроизвольных движений в жи­вом теле посредством перераспределения «животных духов» в мышцах. «Животные духи» — частицы, передвигающиеся по нервам. Их направленность объясняется ха­рактером внешнего воздействия, а сами телесные движения человека рефлекторны от

* Сакральный — относящийся к вере, религиозному культу.

природы (как и у животных, не имеющих души). Душа же человека — самостоятель­ная субстанция, особым образом связанная с телом. Это, по мнению Р. Декарта, за­ставляет признать преимущество человека над животными — «живыми механизма­ми» и делает его «царем природы» вследствие наличия разума, полученного от Бога.

Как и Р. Декарт, Бенедикт Спиноза (1632-1677), нидерландский философ-ма­териалист, считал, что цель знания — совершенствование человека и завоевание им господства над природой. Стремясь к доказательству единства мира, он «встроил» душевные явления в единую материальную субстанцию — природу, являющуюся причиной самой себя и обладающую бесчисленным множеством проявлений. Ра­зум и эмоции, к которым Спиноза свел человеческую душу, понимались им как неравнозначные. По его мнению, интеллектуальное знание — высшее, чувственное же — низшее.

Френсис Бэкон (1561-1626) также считал, что наука может и должна увеличить власть человека над природой. Она должна быть построена на рациональной перера­ботке фактов, почерпнутых из опыта.

Если в XVII веке господствовал рационализм (разумность), то в XVIII на перед­ний план выдвинулись эмпиризм и сенсуализм — учения о главенствующей роли опыта и чувственного познания (по сравнению с «чистым» разумом и интуицией).

Дж. Локк (1632-1704), английский философ, экономист и политический дея­тель периода Реставрации, единственным источником любых идей объявил опыт. По Локку человек рождается на свет, не имея никакого психического содержания. Его душа — «чистая доска», на которую воздействие внешнего мира может нанести любой след. Поэтому огромное значение для благоденствия общества придается вос­питанию.

Вслед за Дж. Локком Д. Гартли (1705-1784) и Д. Дидро (1713-1784) в качестве основного источника познания и развития личности человека рассматривали усво­енный внешний опыт.

Существенные достижения в физиологии нервной системы (примерно в это же

- время) укрепили представления о психике как функции мозга. К концу XVIII в. в европейской науке сложились устойчивые представления о человеке, его роли и месте в природе, специфике его души. Возникла и упрочилась научная парадигма *, определившая направление дальнейших исследований в самых различных науках (в том числе и общественных). Образ современника, повлиявший на эту парадигму, имеет следующие черты:

* человек — «венец природы», располагающий в меру особенностей своей души правом и обязанностью изменять и улучшать природу;

* разум человека главенствует над чувствами; именно с разумом связано ис­тинное знание;

* эмоции требуют разумного контроля и не несут истинной информации о внешнем мире;

* психика имеет материальный субстрат — мозг; органы чувств служат един­ственным инструментом для получения информации о внешнем мире и себе самих;

* Парадигма — структура основных понятий, допущений, предположений, процедур и проблем какой-либо самостоятельной области знаний. (Социолотеческий энциклопедический словарь /Под ред. Г. В. Осипова. М., 1998. С. 232.)

* в основе знания лежит эксперимент, который можно воспроизвести;

* единичные события не имеют существенного значения в научном познании.

Такие представления определили выделение психологии в самостоятельную на­уку. Утрата из поля зрения уникальных, единичных, экстрасенсорных, неосознавае­мых, качеств человеческой души во многом подготовила почву для формирования образа «человека экономического», включенного, как главное действующее лицо, в экономическую теорию. С другой стороны, «венценосность», богоподобие челове­ка, характерные для христианской культуры, предполагали и некую нравственную компоненту как само собой разумеющуюся.

Так, французские энциклопедисты XVIII в. относили экономику к морали в груп­пе наук о человеке. Позднее основатель французского позитивизма Огюст Конт (1798-1857) — автор первой современной классификации наук — выделил шесть основных наук, подразделяя их на формальные и реальные. Он включил экономику в группу «реальных наук о духе».⁶

В. Вундт (1832-1920) поместил экономические науки в раздел социологии вме­сте с психологией, историей и правом. Однако он более известен как основатель первой психологической лаборатории, созданной в 1879 году в Лейпциге.

В 1926 г. П. Оппенгейм в своей широко признанной классификации, получившей название «квадрат науки», поместил экономику — «хозяйственную науку» — в цен­тральное положение между психологией, правом, социологией и торговой практи­кой.

Выделение психологии в самостоятельную науку принципиально повлияло на все человекознание. При этом предполагалось, что все науки изучают одни и те же предметы, но с разных сторон. Стремясь придать психологическим исследованиям научность по образцу физики — «науки наук» того времени, В. Вундт писал, что «нельзя допустить никакого принципиального различия между психологическими и естественными методами».⁷ В психологии нужно было организовать воспроизво­димый эксперимент, математически обработать результаты, вывести закономер­ность. Экспериментальная психология В. Вундта, стремясь следовать требованиям научности, основывалась на методе самонаблюдения и могла рассматривать в каче­стве предмета исследования только сознательные акты. Эти акты — ощущения, пред­ставления, реакции, простейшие ассоциации vi чувствования. Участники экспери­мента должны были давать самый подробный отчет о своих переживаниях, следуя разработанным инструкциям.

Несмотря на противоречивость результатов, полученных в психологической ла­боратории, критику имеющихся методов принципиальных подходов к измерению душевных явлений, интерес к экспериментальной психологии в Европе рос. Усили­валась и потребность в прикладных исследованиях по психологии, диктуемая прак­тикой, например в связи с профессиональным отбором. В этой ситуации лаборато­рия Вундта смогла успешно заняться подготовкой профессиональных психологов и вскоре выросла в первый в мире психологический институт.

В. Вундт понимал, что исследование высших психических функций требует дру­гих — культурно-исторических методов, разрабатываемых в русле психологии на­родов с помощью анализа человеческого духа. Поэтому с возникновением психоло­гии как науки теоретически появились две психологии, ориентированные на естественные науки и науки о духе и различающиеся по содержанию и методам.

Драматичный путь развития этих психологических направлений является объек­том исследования самостоятельной науки — истории психологии. Важно, что на экономической теории как общественной науке конца XIX в. не могли не сказывать­ся достижения того или иного психологического направления.

Дата добавления: 2015-10-24