Сглаз и порча 21 страница

[Когда строители делают на зло — это почему?] Ну, вот, наверно, не все всё-таки, а кому-нибудь одному насолили значит. Мало ли что — в деревне тоже бывают недоразумения между семьями, между мужиками. Месть, наверно. Но это мо... только, мне кажется, жестокие люди могут так сделать. [Не говорят, что можно так сделать, что в доме будет стучать или свистеть?] Нет, этому я не верю. Я знаю даже, вы о ком и говорите: вы в Боровской были? [Соб.: Нет.] Не были. Ну, я знаю, это выдумка, это ерунда!

Это ерунда! [Что ерунда?] Да что говорят-то. А там-то... накладено всякой ерунды там: гвоздички и палочки, потом опять сено и на поветь повешено. Это я знаю, это я знаю вот, но это... ни по... не верьте. Это ерунда, это выдумка, и не доказать этому человеку. [Так что там было? Расскажите.] Нет, это тут... я не хочу вмешиваться — их жись, как говорится. Ну просто у них была ссора и всё. Несправедливая ссора, обидели человека, очень хорошего человека, у которого вы ночуете^[118]. Очень обидели, вот и до сих пор уж тяжба идёт такая. И вот и наклеветали на неё, что она колдунья, и то и сё. Мотя не из таких, Мотя — человек который вот... я знаю, она такая... мы... дружим с ней, она... все праздники вместе проводим, потому что у нас тут больше никого нет, вон я теперь тоже... осталась... дружба... Вот мы всегда вот теперь, у меня двенадцатого был день памяти сына, она тоже к нам приходила. Она вот человек, который везде ить вот... вот всем ей хочется помочь. Вот едет, например, на лодке — мужик... ветер, она сама перемёрзла, а вот ей надо погонь... помочь этому человеку, чтоб вытащить сети. Она везде и всюду вам поможет. Вот у меня Саши не стало — она первая вот прибежала на помощь вот. Похоронили когда, она ко мне каждый день приходила: или приходит, или позвонит. Неправды про неё много говорят [...] [Так про нее говорят, что она кому-то что-то подсунула?] Кто? Нет, не подсунула, они чего-то разори... там у Петра, у её сына, дом построен между Кулемихой и Боровской, и там чего-то они картошку копали и поссорились, но это должна Мотя рассказать, если она не расскажет, я тут тоже, как говорится, не имею п[рава]... Вот поссорились и пошла, и хорошо поссорились. Моть... как говорится, до матюгов дошло и всяко — вот и всё. Но, ведь действительно у того женщины, или, как говорят, сватья, у сватьи... бы... не знаю: есть — нет у неё ставни... ставни — нет, не знаю. Ведь и чего-то а в... в окошко всё брякат-брякат-брякат-брякаёт. Ну, она внушила себе, что кто-то там... ведь кака-то тоже, вероятно, в общем какой-то из нечистой силы, может быть и... А эта что ли... не знай. Не, её никак не было не убедить-то: никого нет. Вот посмотри, как я живу: мама умерла — я одна осталась, все уехали, вот сын... сына потеряла, я одна осталась, я — ничего не боялась, ничего, не надо бояться. А та — вот кажется им, что вот сделали что-то, чтоб не жили вроде дети. [Т.е. они поссорились, а потом начало стучать в доме?] А потом да. [И те, у кого брякало, подумали, что это из-за того, что поссорились?] Да, из-за этого, из-за этого. Ну вы, если будете в

Боровской, дак там ни с кем об этом не говорите, ладно? Я не хочу быть, как говорится, предателем.

Моша, 2003, ЕСИ

[О наведении порчи.] А есть ещё такой вариант. Значит, в угол делают в доме. В общем, вы строите дом. Допустим, ну как, Андрей [обращается к собирателю], вот ты, я, допустим, ещё несколько мужиков начали строить дом. Нас человек нанял. Вот мы строим дом. Вот здесь уже такая фигня была. Вот. Построили дом. С нами не рассчитываются. Берём, один ряд поднимаем, одну фиговину туда суём. И в этом доме больше вы жить не будете. Вот угадайте, чего туда можно положить? [Дохлую мышь?] Нет. [...] Нет, зачем? Перо. Одно перо ложили от утки. И больше вы жить в доме не будете. [А что будет?] Не знаю. Хрен его знает. [А что перо-то?] Просто перо ложили под угол. [Ну и что?] Какое-то колдовство. Дед ложил, он, наверно, знает. [Так он кому-то подкладывал?] Просто не рассчитался тот мужик толком. Опа, на! Ушли просто, не надо им ни денег больше, ничего не надо. На!

Тихманьга, 2002, ААЮ

[Как дома строили?] Вот этого не знаю, как раньше их строили [...]. Я вот печку перекладывала, дак у меня чего тут, они как заложили первый, ну, фундамент. Как он называется, основочный или как. Надо подать^[119], как говорится, тут. И дымовоё, основноё, когда вот она уже закончена, первый раз протопили её. Тут уже надо печника, как говорится, угостить хорошо. Печь готова. А так... Дом дак я не строила, не знаю. [Что будет, если не угостишь печника?] Ну может сделать так, что, как говорится, потом будешь не рад печке, да и всё. [Что он может сделать?] А я вот этого не знаю, как он может чего сделать. [Говорят, они могут как-то попортить?] Да, тожо слышала. [Как портят?] А вот как вот его зовут, тоже не знаю, как он может попортить её, ведь она уже сложена всё, чего он может тут подсунуть? [Что подсовывают?] Дак, вот, не знаю. Вот про дома слышала, что какие-то куклы могут в угол засунуть, под угол положить. Потом ещё где-то между этими брёвнами шо-то на какое наговорённое там вот сделать. [Кто может сделать?] А кто может сделать — так это уж строитель, наверно, плотник. Может, чем не угодили ему или чего ли дак, так. [Если он делает так, что будет тогда?] Дак кому как... Кому как чего будет. [Что бывает?] Ну, говорят, вот когда куклу подсунут, дак тут какие-то эти самые, звуки ночью происходят, движения вот.

Тихманьга, 2002, КЛС

У нас тоже строители делали в деревне (не наши строители) дом двухэтажный, а кормили-то их скуповато, а там рассц’итали худо. Они уехали домой (были откуда-то издалёка), домой уехали, а их худо кормили, они над ними [хозяевами] подшутили: склали ворону, убили и склали ворону, вот она им покою не давала — свистит, говорит, житья нет —всё свистит везде, как вот в бутылку дует всё: «У-у-у-у». Дак вот не поленились, да другой раз съездили, да заплатили, что положено, а вот которой этот был старшой плотник, да приехал, ворону-то эту выдернул из-под мосту, и стали жить тихо-мирно. Им заплатили, что положено. Тот, говорит: «Нет житья: свистит — стена дрожит — так свистит».

Рягово, 1998, ЧМИ

[Бывает, что строители дом испортят?] Начнёт там пугать, такое. [Оттого, что строители при постройке дома что-то подложили?] Да, всё возможно. Некоторые под углы там кости, голову от животины, или что- нибудь такое, постоянно бывает.

Рягово, 1998, МВА

[Можно испортить дом?] Можно [...] Было, у нас Осипов дружок был. Это хорошо знаю. Наверно, плотникам плохо он уплатил, вот они, наверно, ему и сделали. Как двенадцать часов, под полом, примерно, раньше дома высокие были, надо спать ложиться, а там свист, там что делается, светопреставление. Крик, свист, все гуляют, гулянка у них. Черти там или кто ли, не знаю. Ну и что, житья-то никакого нету, там что делается под полом. Он ходил тоже, к знаткам ходил, всё, кто знает. И ему сказали: четыре клина вытесать, когда это начнётся, беситься тамо, сразу туды вскакивайте, и все в четыре угла надо забить. И пришлось ему это сделать — и всё пропало, все тихо стало.

Евсино, 1996, РМВ

[Могли плотники испортить дом?] Запросто. Если какой работник строит, да как хозяин не по характеру, дак он чего-нибудь да навредить может. [Что-то подложить?] Дак я и говорю, что может с кладбища принести да под свой угол положить кости. [И что тогда?] А всю жизнь будет пугать. Всю жизнь будет гонять. [Кто?] А поди знай кто. Некоторые были, так у нас не бывало, а слыхать-то я слыхала, говорили, что как только огонь погасят и... в одной комнате сидят, а в другой свету нету, вот там и начнёт и посуду, и всё бросать. Нечистая сила. Дак с кладбища кости принесут дак. [Как кость называлась?] Могильная. Дак вот если как ты знаешь, куда складена, дак выкопаешь, а если как не знаешь, дак всю жисть так... Раньше были знатки, дак к знаткам ходили, дак знатки говорили. Дак вот если к знатку сходят, да знаток скажет, дак они искали и выкапывали. И выкопаешь, выкинешь — и всё. Больше пугать не будет. А печку строят, дак сделают так, что или тепло нет, или в печке не пекёт. Я-я не знаю, как это делают. [Бутылку в трубу не вставляли?] У нас дак не вставляли. Слыхать я слыхала, что клали, дак свистело всё время. А у нас не бывало этого. [Что делали, чтобы строители не испортили дом?] Дак уж они чего попросят, дак не протестуй, столько и давай. Строится когда кто, дак уж поят и кормят.

Кречетово, 1996, ШЛК

А вот тут случай был, значит: хозяин-то плохо плотников [угостил], дак они взяли бутылку от горлышка^[120] ему в паз вделали. И оно свистит и свистит — пришлось им дом покинуть, потом стали ворочать и там горлышко нашли. [Почему пришлось дом покинуть?] Ну свист, шум в доме дак — жить-то неприятно в доме. [Хозяин не нашел?] А он сначала-то не догадался, хозяин-то, видно, а потом уж стали дом-то ворочать, ак нашли. [Не рассказывали, что строители испортили какой-то дом, и там плохо жилось?] Дак есть, от у нас вот дом был тожо, там чего-то пугало ли как, ц’ё-то ходил там, тожо люди бросили, хозяева. [Пугало что-то?] Стучит, ходит, бро... гремит на ц’ердаке — тоже бросили дом. [И выехали, ничего не сделали?] Ниц’ё не сделали, он так недостроенный и... [Ещё и недостроен?] Так-то жить-то можно было, основной дом-то построили, а пристроек-то никаких не было ещё. [Почему так?] Не знаю. [Из-за строителей?] Не знаю я, какое-то суеверие было, казалось так, что кто-то ходит. [Что нужно сделать, чтобы не пугало?] А я дак и не знаю. Обычно дак... я слыхал так-то примета, что когда заходишь в дом, дак ножик на порог с... ложишь. Ножик крест-накрест, и... тебя никто не будет тревожить. [Два ножа крест- накрест?] Да-да, в порог. [Втыкать в порог?] Да-да. [Два ножа крест-накрест воткнуть, чтоб они крестом стояли?] Да-да. [Когда входишь в чужой дом?] Ну хоть и в свой там, может, долго не жил вот... или... хоть или в чужой, чтоб не пугало дак. [А в лесную избушку?] Ну и в избушку так же. [То же самое?] Да. Я слыхал тут от старых, так говорили, такое суеверие. [Для чего?] Ну, чтоб никто не беспокоил тебя в этом доме. [Как долго там стоят ножи?] Всю ночь. На ночь. [Первую ночь?] Ну. [Или все ночи?] Говорили, что хоть... всю ночь ставь, если пугать не будет, дак можно вынимать, а если будет, дак снова поставил. [Кто это пугает?] А кто его зна... кто знает, кто пугает.

Ягрема, 2001, ШВМ

[Строители могут дом испортить?] Могут, могут. [Как?] Так это уж своя... У нас старик был, там дом-то был, так у его нарочно мужики... жить- то надо как-то и кормиться, он йих кормил, поил [посмеивается.] Вот ряда два срубят наверх... Как его звали-то... Семён Васильевич. «Семён Васильевич, вот это дерево, дом... нам не нравится что-то». — «Ну, не нравится, так что, выкиньте, да всё». Это, дак они опеть эти рядки снимают, а дерево-то на самом деле хорошоё. Нова складут — опять. Всяких чудесов-то было. [Для чего они так делали?] А чтобы пожить у ёго. Покормиться. Оне специально.

Ошевенск, 1999, МВВ

[У строителей в артели главный был?] Да. [Не говорят, что его топора трогать нельзя?] А это строитель если... и строится дак это... не разрешат своего топора никому давать. Вот у нас папа был, а потому что он топор на-

точит, и... топор плотницкий, и это сам[ое], он роботат, дак и чтоб евонна топора никто не трогал.

Чурилово, 2003, ДАС

[Не слышали, что у предводителя артели нельзя трогать топор, а то руки отрубит?] Слышали. [Слышали?] Да. [А расскажите поточнее.] Что поточнее-то? У... к... всё правильно. Вот этот дом когда мы... самое... поднимали с тестем, здесь был евонный брат, его брата... самый... он отсюда, с Чурилова... Вы к нему ходили или нет? [Обращается к соб.] Это Ларюшин Василий Васильевич. [...] Его вот он... самое... топора нельзя трогать. [Почему?] У-у... ш... Дак я-то какой... мелкий строитель, мне только, самое, снять кожуру с бревна, а евонново топора нельзя трогать, вот это я слышал. [А что тогда будет?] Вот не знаю я, чего будет, но... я не знаю, чего будет. [Но топора нельзя брать?] Но топора нельзя брать.

Чурилово, 2003, ИВВ

[Когда первые бревна кладут, праздник устраивают?] Так основочный простой, ставят постройки. [Потом какие праздники?] А потом я не знаю, чего, когда уж последнее бревно положат дак, так и стучали: «Хозяину вершок, а нам каши горшок!» Хозяин варил кашу. [Чем стучали?] Топором, ну там сидят наверху, на стропилах, чем — с топором сидят, топором и стучат. [Сколько раз?] А хоть сколько стучи, не было такого, что там два или три раза, сколько получится, столько и стучи.

Ошевенск, 1999, ТВН

[АВА:] Делают там крышу, например, залазят на крышу наверху, и как зафинтилился — брр. [... ] Бывало.

[АВИ:] Костя Жеравов-то.

[АВА:] Да, да, вспомнить, он мне вот тот дом делал, первый, и его звали, специально: «Этому строению, долгого стоения¹⁶⁰», — он с топором залез, старый такой пень, всё равно залез на самый верх.

[АВИ:] Ну да, он не боялся, постукал.

[АВА:] «Этому строению долгого стоения», — дак топором постукал [...] обухом. Он участия не принимал в строительстве.

Ошевенск, 1999, АВА, АВИ

Я там строил дом — через два дома. Там, значит, порядок такой: хто первый по князьку стукнет — стакан вина, хозяин должен туда стакан вина подать. Наверх. [И там работник выпивает.] У меня топор в руках, и у него топор в руках. Вот князёк и подымаем — кто вперёд опустит. Как я опустил — значит всё, мне стакан. У меня получилось, что я вперёд опустил. А он такой смешной был [изображает, как говорит огорченный напарник]: «Эх! Твой стакан вина!»

Нокола, 1997, ОМА

[Строители могли испортить дом?] Да, да, да, это, это есь. [Как?] Да. Это... а сделают так, что потом... ветер токо раз и... будет, как уот в доме, как будто кто-то ходит, это было. [Как они это делали?] Да так вот, если тут только раз... рассчитаются, во так мы столько договорились, шо-то столько цена, а там, ну, ну есь люди скупые, есь такие, жадные, а жадный, так он тебе сделает, такую пакость, шо жить не будешь. [Что они конкретно сделают?] Ну, и не... я не знаю вот этого. [Могли они бутылки вставить?] Ну, это бутылки-то в каменных домах, это хохлы так делают... Ветер если подует, там вой такой поднимется, шо из дома уйдёшь, это мазали эти. А в деревянных тожо домах чего-то делали, ну... там это, как, какой хозяин. Если добрый хозяин, дак тебе хорошо сделает, если скупой, значит, там тебе такую пакость какую-то сделает. Всё равно пакость какую-нибудь сделает. [Строители человека могли испортить?] Это [...] как... любому человеку надо... человек или к Богу отношение идёт, или к дьяволу. От свечку ставит, идёт это в церковь, свечку наоборот ставит — всё, жить не будешь тут. [Свечку нельзя переворачивать?] Да, ну, он наоборот свечку ставит — это вот к дьяволу всё. [Вниз фитилем?] Да, да, да, да, да, да, да, да, вниз ставят — всё, ну это надо знать уже, не каждый человек может это. [Особенные люди?] Да, да, кто с дьяволом связан. [...] [Слова говорят?] Вот чего-то говорят там, этого я уж не знаю. Вот у нас старуха была вот, вот она умерла, вот она вот поставила [свечку]... дом, за... год вся семья, молодые люди все умерли. [Целую семью она испортила?] Да, да, да, да, да. Э... потому что она, как это дом ей не отошёл, ну, так она родня была. И двор... сказала, шо: «Я двор возьму вот этот», — сарай вот называется у нас двор, а ей не отдали. Она взя... съездила в Каргополь в церковь и... а эти другие приехали с кого-то... с Мурманска, дом купили, вся семья ушла за... молодые люди... за год. [Это проклятый дом?] Да, да, да, проклятый дом. Сейчас он... сейчас он... никто в нём не живёт, узнали и всё. Никто не покупает. Хороший дом-то сделан. [Сами строители дом портили?] Ну, сами строители этого обычно не... так пакость сделают, шо вот если плохо рассчитался, там они чего-нибудь сделают такое. А так нет-нет-нет, если... Раньше они ходили артель, это вот старший ходил, ну, какой, дедушко, т... а ей родственники там это: братья, сыновья, ну, эти дядьки, вот эта артель, они собираются и ходили, как колодец выкапывали, так и дома строили. Топор... если он наточит и [...]. Если не дай Бог евонный топор возьмёшь, он руку сразу отсадит. Да. [Нельзя трогать?] Да, да, евонна топора нельзя трогать. [Старшего строителя?] Да, да, да, да. Если возьмёт кто, он сразу руку отсадит обязательно.

Чурилово, 2003, ВАК

[Могут печку испортить?]

[УАН:] А вполне можно.

[СМД:] Чего?

[УАН:] Печку испортить, печник может и сделать шо.

[СМД:] А можно дом.

[Что делали?]

[УАН:] Я слыхал такое это вещь, что печник... там чего-то хозяин, видимо...

[УКН:] Не понравился.

[УАН:] Худо угощён, не понравился. Он взял да [в] трубу замазал бутылку. Горлышко книзу. И вот там у неё гудело постоянно, как это, вот.

[УКН:] Ветер...

[СМД:] Воет, да?

[УАН:] Да. И плотники там делают. Вот если раньше, обыкновенно, значит, шобы на столе шаньги были, вот. А хозяйка шанёг не поставила, ну, значит, мы сделаем ей это для сковороды место... в бревне вытешут дыру, мохом затычут, вот и всё — для сковороды место. [Что это было?] Навредят дак...

[УКН:] Навредят, чтобы... [Что случилось?] Холодно.

[СМД:] Холодно.

[УАН:] Холод пойдёт [...] Бревно-то неплотно сделай, а сделай для сковороды место, шобы сковорода вошла между бревен. [Смеётся.] Вот.

[УКН:] Сковородное место. Пастухи коров пасут, тожо, как худо науго- щает, худые пироги дак, корове на рога налепят, и корова идёт с пирогами со житниками. [С чем идёт?] А... если худые пироги настряпает хозяйка, дак той корове на... проткнут, дак с рогами, на рогах и несёт обратно корова пироги.

[СМД:] Житник — это знаете что?

[УАН:] Раньше были пастухи...

[СМД:] Это хлеб грубый из ячменя, из муки ячменя.

[УКН:] И теперь кормят [смеётся].

[УАН:] Комики, всяки были пастухи-то...

[УКН:] Но... завощние [?], а чего? Невкусные пироги настряпал, дак вот и налипят. И теперь... теперь ничего не малтают пастухи.

Тихманьга, 2002, УАН, УКН, СМД

[Праздновали закладку печи?] Ну, печку, так она, надо чего-то знать там, печники знают чего-то. [А могли строители испортить дом?] Да я могу сделать печку, вот как я слыхал ещё, печку затопят, говорит, и дым не идёт — во как делает печник! Мало дала, не подкинула, вишь как, и всё. Или, говорит, она к шестку^[121] подходит с лопатой, а у ней подол загибался, у хозяйки подол загибался на голову, дак вот видишь, как горит, печники ещё раньше умели делать. [Если им что-то не понравится?] Да, потому шо они плохо с него, плохо денюжку дали.

Калитинка, 2001, МВА

[Бывает, чтобы печник, обидевшись, специально портил печку?] Быва- ёт. Вот божатка, в этот дом, она пець сложила, дак она деток в селенье отправляла, он такой психоватый был, дак она уж наладит, пецьника ладила, и напоит, блинами [накормит]. А тут вот дева старая пець клала, а видно таки была хозяйка дак. [Не ладила его?] Ну, он пошел, сказал: «Ну, Александра Павловна, всю жизнь будешь радоваться, а Апросинья всю жизнь, говорит, будет подолом сажу вынимать». Пець-от полна сажи, а она-от у ней [у божатки] и сейчас вот ещё печка, а сто лет пец’и-то.

Лядины, 1997, МКТ

Печку мне сделали нелюбую, я говорю: «Ой, не нравится мне», — а мне брат двоюродный сказал: «Печнику нельзя указывать» — как он захочет, так и может сделать. [...] Может так сделать, что хлеба не испекёшь.

Печниково, 1997, АВЗ

[А не говорили, что строители могут испортить дом?] Да. Надо задабривать строителей. И в эту печку ложат. Вот построят дом, если плохие хозяева, они чего-то сделают, что или хукает, или укает [...] или в трубе, или вот где-нибудь в углу. Они туда теперь-то мы знаем. Раньше-то говорили, они черти [звуки издают] — верили. Положат бутылку, ветер-то дует, бутылка-то гудит [...] горлышком да. А если-то думали, что это они порчу на них навели все.

Усачёво, 1998, КНА

[Если печника плохо угощали, он мог плохую печь сделать?] У нас частенько были такие случаи. Был такой старенький печник, ему не поставишь... дак он ходил ещё со своей бабкой, Стёпа Ховынкин. Вот, если не поставят — значит не затопишь. На второй день придёт: «Ты что, Стёпа, чего сделал?»

— Да, не знай, чего там случилось, вот теперь погляжу.

Ну, хозяин, понятно, знает, что нужно сначала поставить, чтоб дым пошёл. Ну, тогда сделает. Печник знает всё.

Река, 2000, ТЗН

Печку тожо, вот я не знаю, что сначала, а дымовоё празднуют. От когда складёт печку, и затопит эту печку, пойдёт дым, вот празднуют это дымо- воё. Кажется, и подовое тоже есть.

[Хозяин может пошутить над печником?] Может. [Как?] А чего-нибудь сунет в трубу, дым не пойдёт — приходится переделывать. И может подшутить над этим мастером. Допустим, стал он вывод делать, да, натурально газету берёшь, уйдёт на обед он, или куда-нибудь уйдёт, ряд кирпича сни- машь, эту газетку раз, и этот ряд обратно ложишь. И всё в порядке, а потом затопит — дым не идёт.

Нокола, 1997, КЕА

[Строители или печники могут испортить дом?]

[ГВА:] Ну печники, дак те могут сделать. Плохо заплотишь. [Что?] А чего — трубу делают, всё. Дым не пойдёт, и всё. Потом будешь звать. А что, как у ёго дымоходы сделаны — хто ёго знат. Не найти тебе, нать всю печь ворочать. [Им устраивали праздник, когда первый раз топят печь?] Ну дак как! Дымовоё. [Дымовое?] Да. «Давай дым пустим, хозяин!» — «Ну, давай». Затопит — вон у нас три затопки было: вот лёжанка, та и печка — все за раз топились. [Когда построили?] Да. Поставили печь. Все три за раз [...]

[ШАС:] А мене печник сказал: «Ставьте на стол, ну... дымовоё, а то будете мешком дым выносить из избы». А я испугалась, думаю: как это так мешком дым выносить?

Ольховец, 2000, ГВА, ШАС

Старик... идёт неместный... мужик, раньше чего-то называли, не знаю, коновал или какое-то название, чего-то кони, видно, лечили, что ли, а он и говорит: «Мужики, выложите это бревно», — они говорят: «А что?» — «А несчастье». Ну... они не выложили, а в доме в том никому счастья и не было. Вот так он и стоит. [Бревно, которое посередине?] Ка... ну это рубят из деревьев, из лесу дом-от... Наново рубили, лес-от. Наново дом-от делали, строили. [Заново?] Наново, вновь. Они вновь из лесу-то... без бревіін-то. Ну вот мужик эт идёт и говорит, что это бревно, они уже положили. Вы- здымает ведь и... шо: «Выложите это бревно». А они говорят: «А что?» — «Оно несчастливое». [Как он это видел?] Он... колдун, он знал... Прадедушка у меня ещё говорит: «Ну, что это», — говорит... А нихто в этом доме и не пожил. Так оно и... Всё и пошло. [На это бревно кто-то порчу навел?] Видно, уж какое-то... он уж знал, в лесу-то, из лесу-то привезёно, он, наверное, уж знал, какие... вот колдун дак. Определил. Определяет, дак вот он и знал, что вот это бревно несчастливое. [Этот колдун здесь ещё живёт?] Он не из Лими... нездешный был. [Шел мимо просто, да?] Он п... шёл... ходит по деревне чего-то, видно-от, чего-то... надо было. Я это от мамы слышала. У нас ешшо м... мама тожо ешшо была небольшая, моя-то мама. А ч... он нездешний — не из нашей, не Лимский. Откуда он — там, можот, с другого району или с каково-то, что уж. И он это... шёл мимо и сказал, что... ак раньше, вишь, я говорю, что много раньше было всяких колдунов и всёго, а нынь-то что... колдуны всё не те, не такие.

Лимь, 2006, МЗЯ

Вот у нас, например, в двадцать девятом году папа умер у нас. А забрались мы в этот дом жить только что, первую весну. Пришла старушка, раньше называли: нищие, ходили, побирались, хлебушко собирали. Дак мама рассказывала, пришла старушка, говорит: «Ой, какой домик-то хороший. Тишина, всё. В общем, хороший дом, весёлый. А, сугрёвушка, хорошим человеком у тебя этот дом обновит». [...] Говорит: «Ты что, бабушка, на-ко милостинка твоя, поди, Бог с тобой, не говори, не делай». — «А доспомни меня, прохожую старушку, несчастное бревёшко у вас в доме». И после ей двух недель не прошло — папа умер скоропостижно, кровоизлияние в грудную клетку. Приехал в отпуск. [...] А девять дней прошло — бабушка умерла (мамина мать). И ждали третьего покойника^[122], а третьего покойника не было и счастья в доме не было — мы остались, я восьми лет от папы осталася, сестрица годовая. [...] В общем, дома не стали жить, мама приезжала на лето домой — жила. [Бревно какое-то?] Дак вот бревно какое-то. А какое — мама даже не спросила, какое бревно. [Почему третьего покойника ждали?] Дак, что вот уж, два было — дак третий должен быть, а вот не было третьего покойника, и счастья в доме не было. Вот так.

Ошевенск, 1999, БВА

[Как могут испортить?] Слыхал, вот Галинкина изба, отец раз сказывал; последнее бревно, старушка шла [...]: «Ребята, — говорит, — вы неправильно последнее бревно кладёте; в этом доме, — говорит, — мужики жить не будут». И точно. [И что?] Я не знаю, но неправильно последнее бревно клали — один на лестнице застрелился, другой в тюрьме почти что всю жись просидел, третий тоже кое-как жил.

Ошевенск, 1999, БВМ

[После разговора о том, как САА вырыл колодец:] Так-то здесь... воды у нас не добыть. Был когда-то так, примерно, в... тридцатые годы... колодец здесь... Четырнадцать сажен. Ак вот было четырнадцать саженей... колодец здесь выкопан. [И что, высох?] Нет, он не высох. Видите ли, тогда специальные были люди. Которы копали ходили колодцы. Ну и вот, сегодня я помогаю ему копать. Ну он там копает... а я оттуда вёдра с землёй достаю. Завтра другой. Послезавтра — третий. Ну вот, хозяева тут которы. Вот такая штука была. И хто-то этому мужику не потрафил, который копал... этот колодец. Ну и он сказал, ну уж это я не знаю, я уж... не помню это, это мне мать рассказывала... в смысле то, что... Ну, говорит, раз так, то да... так и попользуйтесь. Ну и как почерпнут оттуда... пока достанут с четырнадцати-то сажен... Почерпнут, а [в ведре] мышь мертвая. А ведь... и... вы сами понимаете, вы пить её уже воду-ту как-то и... И думно, не станете пить-то ведь её! С мёртвой мышью. Если я воды почерпну. [Как вы сказали, «думно»?] Думно. [А что это?] Ну, сомнительно. Думно — это как сомнительно. [И так колодец и пропал?] И взяли его, и завалили. Этот колодець. Стали туда всю дрянь опускать...

Смольянец-Дымковская, 2010, САА

ОХОТНИКИ И РЫБАКИ

Сегодня в Архангельской области охота и рыбалка становятся всё менее профессиональными видами деятельности: когда-то достаточно распространённые артели и гильдии, занимавшиеся организованной коллективной охотой или рыбалкой, теперь исчезли, и произошел процесс фактической депрофессионализации. Несмотря на это, фольклор об охотниках и рыбаках позволяет относить их к профессионалам и своего рода магическим специалистам.

В традиции по-прежнему существует оппозиция «настоящий» / «ненастоящий» охотник или рыбак. Информанты, будучи уверенными в существовании настоящих, правильных охотников, тем не менее причисляют себя и своих знакомых к «ненастоящим», неправильным, не знающим, не делающим того, что следует. Все представления о «правильных» охотниках и рыбаках обычно сводятся к одному-единственному утверждению, что знающие где-то есть, но о них ничего не известно. Вместе с тем и непрофессионалы обладают некоторым знанием магических приемов, запретов и предписаний, которыми они пользуются и которые делают их в глазах односельчан знающими.

Важная черта фольклорных представлений об охотниках и рыбаках, позволяющая выделить их из разряда обывателя, — это особенная уязвимость для сглаза и порчи. Для охотников и рыбаков актуальны приметы и предписания, применимые ко всем людям в целом. Однако в отношении представителей этих профессий они как бы усиливаются, приобретают большую значимость и, как следствие, обрастают смежными с ними и вытекающими из них запретами, предписаниями и рассказами о нарушении этих запретов, тогда как вне контекста охоты и рыбалки этим же приметам не придаётся столь большого значения, и они обычно не ложатся в основу повествовательных сюжетов. Таковы, например, рассказы о сглазе охотника или рыбака. Для профессионалов значимость этого представления резко возрастает — вплоть до того, что, отправляясь на охоту или рыбалку, для защиты от сглаза и порчи до выхода из дома вовсе запрещается говорить, а после выхода встреча не только с человеком, обладающим дурным глазом, но и с любым человеком вообще оказывается нежелательной. Если же она происходит, идущий на промысел охотник/рыбак не может ограничиться, как любой другой, защитными действиями (поплевать через плечо, подержаться за пуговицу и др.), но ему следует вернуться домой.

Уязвимость охотников для сглаза и порчи распространяется и на их инвентарь. Запрещается не только трогать его чужим людям — нежелательно даже, чтобы его кто-либо, кроме владельца, видел. Если же сглаза избежать не удалось и инвентарь всё-таки оказался испорчен, существует ряд действий обрядового характера, направленных на возвращение ему пригодности, например, сети могут окуривать вересом (можжевельником), а через испорченное ружье следует перешагнуть (по отношению к нормально функционирующему ружью такое действие категорически запрещено: в данном случае одно отрицательное действие перечёркивается другим).

Подобное усиление важности обычных примет и представлений вызывается тем, что охотник/рыбак отправляется на важное дело, в пространство, воспринимаемое как чужое. Он открыт для контакта с нечистой силой, обитающей в лесу или воде (в своём пространстве более могущественной, чем человек, и способной как повлиять на успех предприятия, так и сильно навредить), а значит и любое подобное предприятие требует большой внимательности и предосторожностей, а также совершения определённых действий, направленных на защиту отправляющегося на охоту. Это порождает появление ряда новых запретов и предписаний, связанных с общечеловеческими, но являющихся исключительно профессиональными. Например, существует предписание выходить на рыбалку рано утром: информанты объясняют его нежелательностью встретить кого-либо по пути. Таким образом, обыкновенная нежелательность встречи человека с дурным глазом у охотников и рыбаков переносится на встречу с любым человеком вообще. Как и в прошлом примере, обычная нежелательность услышать «неправильные» слова, приводящие к оговору, превращается в запрет любого общения вообще.

Дата добавления: 2015-10-24