Сглаз и порча 11 страница

Кена-Самково, 2008, ДЗА

Там колдунов много было. Надо свадьбу испортить, они испортят. Если знают, что ты колдун, тебя на свадьбу не пригласили, он посылает кота, он всё первернёт на столе вверх дном. [Он посылает кота или сам оборачивается?] Вот, он сам посылает к хозяину. Кота натурального посылает, а потом догадаются, придут за ним, и всё в порядке. Это было.

Калитинка, 1993, ИАШ

[А узнать можно, что хотят испортить свадьбу?]

А как ты узнаешь — никак не узнаешь. Тут просто они не кладут ничего. Со слов; и соли в воду. [В воду соль положили?] Да. Наговорят, да положат, ты пить будешь и всё. Ты же не знаешь. А вот в Холмогорах в нашей области — там ещё интереснее. Там у меня сестра была. Там, если знатка не пригласят на свадьбу, и вот молодой или молодому там — называлася какая-то икота. Эту икоту спустят тебе, молодой или жениху — ты, где бы ни стоял, в очереди хоть народу сто человек, хоть пятьдесят человек, какую икоту спустит — спустят икоту петушиную — ты в очереди закукарекаешь, спустят собачью икоту — ты залаешь. Видишь, вот ещё что, там у меня сестра жила два года. Вот она и рассказывала. [А как можно спустить икоту?] Вот тоже, тоже слова. Тоже эти же слова надо знать. [А что такое икота?] Икота называется болезнь. Вот ты закукарекаешь, то залаёшь, то засмеёшься — болесь такая. Если вот знатка на свадьбу не пригласят — [он зайдёт и вот это сделает.]

Река, 2000, НАИ

А оно вот свадебный поезд, мама рассказывала, да дедушка говорит, тоже вот ехали молодые, а они странствовали ходили куда-то, говорит. Идут, и свадьба едет. Дедушка-то хорошо знал вот этот. «Хочешь, — говорит, — щас будем на свадьбе?» А тот: «Как, — говорит, — мы будем на свадьбе, нас не пригласят, так чё мы пойдём туда?» «А, — говорит, — счас, — говорит, — пригласят». Взял, такой посошок у него был, палка, отрубил такой, говорит, кончик, кинул, и перед ним лошади встали. Вышел, говорит, это самое, тоже там с их стороны колдун, или как называется, что, мол, раз такое дело, то, мол, приглашаем. Ну вот, а ему вот это, говорят, не приглянулось. Другой раз вот тут спортили ему. Ну вот, а он за столом всё, говорит, щей дали там. А этот, говорит, сидел-сидел, чё-то, говорит, там сказал такое, что он через окошко вылетел, колдун-то вот этот. [Кто сказал?] Ну вот дедушка, не понравилось там, что их пригласили на свадьбу. Палочку бросил перед конями, и кони встали, и ни туда и ни сюда. [...] Ну слова он какие-то говорил им, самое, по себя, и говорит, потом, говорит, его пригласили, он взял чё-то сделал, и лошади пошли сами.

Рягово, 1998, РЛМ

[Не рассказывали, что колдун мог свадебный поезд остановить?]

Дак кто его знат, раньше-то, можот быть, были, но я не знаю. Раньше-то всякие было этих... люди всё много, всяко место знали дак. [А как останавливали?] Ну чё-то, видимо, скажут ли сделают что либо так... Вот я [...] тожо одно дело хотела сказать... свадьба была, ну сошлись молодые — свадьба была, а вот и того чего сделали, что молодые стали, оголились [нрзб.] им не стыдно, гостей полон дом и всё; все люди ужаснулись: «Что такоё?» — тожо чё-то было сделано. [Они разделись просто?] Девка подол подняла, парень штаны спустил — считается как уж оголилась — оголись дак ведь уж это, конечно, стыд, а вот они, вот, говорят, никого не замечали; так вот было чё сделано. [А как исправить?] Уж а где [нрзб.] знали чё исправляли, не знали колдовать, знали расколдаивать, а теперь ничего этого нету, никто ничего не знаёт, всё...

Абакумово, 2000, ВНА

[Раньше в деревне кто лечил?] Лец’или каки-нибудь старушки, есь, лец’или; там, приговаривали ц’его, заговаривали всякие. [Как их называли?] Колдуньи, скажут, это колдунья, старуха. [А можно было болезнь наслать?] Дак есь ведь люди такие, насылают, только мало, раньше было, нынь-то [нет]. [Их как называли?] А тожо «колдуны» скажут, «коневалы». Вот у нас была у одних свадьба, а её, этой-то невесты, не надо было, а тут одна женщина, было ей надо взамуж-то, ей жених-то не взял вот, а взял другую, а она, так сделали, да этого, приехал этот коневал-от, да стала... и ён стал на порог, да ц’ёго-то разрезал капустину или ц’ёго разрезал и так сделал [показывает, как он половины кочана разложил в стороны], а молодуха подол наверх — встала, вот тебе и всё, вот как бывает. [Это жених разрезал?] Не жених, а это колдун, колдун пришёл, столы вовсю идут в свадьбе, жених с невестой сидят все, народ, полно везде народу, полны столы, а ён стал на порог, раздвинул, забыла, как говорят, капустину ли ц’ёго-то вот, раздвинул, а молодуха подол и на голову; да эту молодуху спортили, да она заболела, дак долго лежали, потом опять доставали этого коневала, да лечили, порча ещё была, да как. [Того же пригласили?] Да хто его знат, раньше этих много было [...]. [Колдуны — старые люди?] Дак уж немолодые.

Река, 2000, БУН

[Колдун на свадьбе.]

Тут одна, говорят-то, вот у нас вышла, да, говорят, начала пердеть. [Смеётся.] [Невеста?] Да, невеста. Всё и пердит, и пердит. А ведь он-то [колдун] ничто. Этого — пришли — знали, что кто. Говорят: «Поди, седь за столы, нальём тебе». Нальют, и потом пердеть не стала. А вот невеста — одной тоже сделали. Были — как их? Мужики-те приехали не наши, тоже свадьбу- то сделали, а их не пригласили на свадьбу-ту. А мужик-от и говорит: «Давай я помаленьку подшаманю, схожу в байню-то». — «Чего подшаманишь- то?» — «Вот, давай, немножко». Он принёс брюквину, пополам разрезал, а сам на печь и сел. А невеста-то раньше за столом-то не сидела. Вот, говорит, приходя. Этак [раздвинул половинки] брюквину-то сделал. И ой — расходятся. [Кто?] Молоды-ти расходятся. [...] Вот как опять сделал [свёл половинки брюквы] — так опеть вместях. Ой, чё сделал. Чё творится-то, чего там [все время смеётся]. А поглядели — а на пече-то [нрзб.] он сидит. Так один подошёл: «А пойдём, приятель, поешь». Он его к столам ставил, напоил вином и он ушёл — ну, давай, работайте. [Это колдун испортил свадьбу?] А не испортил, а только посмешил, и ничего худого-то не делал. А худое сделаешь — тоже худо.

Ошевенск, 1999, ТАА

[Можно молодых на свадьбе испортить?] Дак тоже знали. [Что знали?] Не будут жить. Вон у меня дело было, зять сына-то [нрзб.], на свадьбе не сошлись и всё. [Что-то на свадьбе подмешали в вино?] Много раньше было. У нас был здесь парень, он и сейчас живёт. Пастух. А он [?] был тоже пастух. Ну вот и свадьба была. Ну, они разговорились, правда ли нет это было, а вот так вот рассказывал... Ну, эти знахаря [были на свадьбе, чтобы её не испортили]. «Давай», — говорит, [нрзб.] рассказал сказку. Ну это надо за Каргополь. Вот эти все знахари-то, что испортили праздник им, свадьба. Ну ладно. Все заходят, эти знахари. Ну ладно, говорит, и один пацан, тоже пастушок. «Ребята, — говорит, — достаньте мне брюквину». Розре- жает этот коцян, делает ножик [вырезал середину]. «Смотрите щас!» — говорит. Смешно-то, сказка так говорится, была ли нет — не знаю. Только две половинки сымает, молодые вскакивают, все старики штаны сымают, а эти юбки. [Сложил две половинки — ] раз! всё как было, так и осталось. Эти смотрят, знатоки-то [не понимают], кто спортил свадьбу. Ладно. Опять садятся. Как опять сели, опять, готовит, эти снимают с себя, третий раз, не могут эти [знахари понять, кто портит свадьбу], а этот пацан сидит с ребятами. [Знахари]: «Кто?» Никто не говорит. А потом видят — парень. «Кто у вас тут? Что ж вы такие молодые...» Так его оттуда сразу... Он знал [больше], чем эти...

Рягово, 1998, ОБВ

ПОИСКИ ПРОПАЖИ

Поиски пропажи — одна из важнейших сфер применения магических практик в традиционной культуре. В фольклорных повествованиях наиболее часто описывается поиск, во-первых, ценных предметов (пила, ружьё, удочка — два последних предмета необходимо найти не только ввиду их ценности для хозяйства, но и потому, что для охотников и рыбаков принципиально важно пользоваться именно своим промысловым инструментом); во-вторых, частый сюжет нарративов — поиск скота (рассказов об этом больше всего). При этом в подавляющем большинстве случаев ищут не потерявшийся скот, а скот, который закрыли (или поставили на круг). Согласно мифологическим представлениям, бытующим в севернорусском регионе, закрытое колдуном животное до совершения определённых специальных действий невидимо. При этом оно не может выйти за отведённую ему границу (круг). В этом смысле данные представления аналогичны поверьям о пастушеском отпуске, при использовании которого животное оказывается невидимым или превращается в неодушевлённый предмет для хищников (см. главу настоящего издания, посвящённую пастушеской магии). Когда же знахарь открывает животное, оно может вернуться домой живым и здоровым, или же — если поиски затянулись, потому что хозяева не сразу догадались обратиться к знахарю, — его находят уже мёртвым.

В-третьих, объектом поиска становятся люди. Это прежде всего люди закрытые (аналогично скоту), а также потерявшиеся в результате нарушения тех или иных предписаний (правил поведения в лесу, на воде и т. п.). Очень важная практика — поиск утопленников. Тело утонувшего необходимо найти, так как человек, согласно представлениям традиционной культуры, должен быть обязательно похоронен, причём похоронен в своей деревне.

Отдельный аспект — поиски украденного. Здесь акцент делается не столько на том, чтобы найти саму вещь, сколько на том, чтобы причинить страдания вору — в этом случае он не только сам вернёт украденное, но и будет наказан. Совершаемый знахарем или пострадавшим — по его указанию — обряд причиняет вору физические мучения.

В народной культуре потерявшийся предмет или живое существо считается взятым нечистой силой, и именно этим определяются способы поиска. Наряду с широко известными методами поиска пропажи (например, обвязывание ножек стола с приговором: «Черт-черт, поиграй и отдай») используются и более сложные (и более действенные), находящиеся в компетенции знающих — знахарей, колдунов. Можно выделить несколько часто употребляемых методов поиска.

Наговоры на предметы. Над предметом произносится текст заговора (или имитируется его произнесение), потом наговорённый предмет относится в определённое место: на перекрёсток, в хлев, в дом, в коридор (сени), в лес и т. д. — и оставляется или бросается там. Чрезвычайно распространён сюжет былички о том, как человек, взяв наговорённый предмет, должен был отнести его в лес и возвращаться. Он будет слышать шум деревьев и странные звуки, но он не должен оглядываться. В разных вариантах человек либо оглядывается (и потерянный предмет так и не находится), либо, преодолевая страх, исполняет указание и обретает пропажу.

Колдовская травина. По нашим материалам, представления об этой магической траве распространены в лишь Няндомском районе Архангельской области (одна запись сделана в с. Рягово Каргопольского р-на — расположенного в непосредственной близости к границе с Няндомским р-ном), тогда как ни западнее — в Каргопольском и Плесецком р-нах, — ни восточнее — в Вельском р-не) этот способ и это растение неизвестны. Травина эта иногда описывается как цветок папоротника, который нужно собирать на Иванскую ночь — перед Ивановым днём (Иваном Купалой); иногда о ней сообщается, что она растёт в реке и колышется в воде против течения, чаще же всего информанты отмечают, что найти её могут только знатки. Её нужно найти, положить в место, откуда пропал человек, животное или вещь — пропажа найдётся. Есть также рассказы о том, что в случае кражи вор будет испытывать физические страдания, пока он не вернёт украденное.

Кабалу писать. В наших материалах записи о кабале есть только из Вельского р-на — в Каргопольском, Плесецком и Няндомском этот способ поисков пропажи неизвестен. На бересту максимально непонятно (левой рукой, задом наперёд, с помощью зеркала) наносили магический текст

или имитировали писание текста, который потом относили на перекрёсток и бросали через левое плечо. Кабала понимается как письмо лешему. Как правило, это средство используется для поиска пропавшей в лесу скотины.

Кричать/шептать в трубу. Заблудившегося человека или потерянное животное зовут в печную трубу, или в трубу шёпотом произносится заговор.

При поиске утопленника по воде пускают горшок/икону/свечу, а в действительности — набор из предметов: в кринку кладётся хлеб и зажжённая свеча, на икону укрепляется горящая свеча и т. п., и всё это спускается в воду — где предмет остановится и завертится на месте несмотря на течение, там и находится тело.

В редких случаях профессионалы используют «обычные» (известные всем) приговоры и способы (обвязывание ниткой ножки стола, определение местонахождения предмета по направлению дыма из трубы).

Здесь перечислены наиболее распространённые методы поиска, в действительности же их арсенал значительно шире. Во всех случаях знахари либо сами совершают магические действия, либо дают инструкцию, которую затем заказчик должен в точности исполнить, не отступая ни в чём от сказанного, иначе пропажа не найдётся, а сам исполнитель обряда может пострадать.

[МИВ:] Знатки, раньше были знатки. Вот тут у нас был такой случай — бабушка пошла за грибами и потерялась, в общем, ходили, ходили мы, в общем, всей деревней, искали, искали, искали её — не могли найти. Вот пошли: женщина там жила — щас, ну, она померла, вот, пошли в [нрзб.]. Лизавета. «Лизавета, скажи, где наша мать находится?» Она сказала: «Идите туда-то». Всё. Приходят: точно, в этом месте. Но вот как она знала, как она вызнала? Она не говорила, мы знали, что знаток, значит это это. Или корова, например, утеряется корова, не придёт домой, нет. Ищут, ищут, не могут найти. Вот идут к этому знатку. Вот просят её: «Сделай, чтоб нам найти корову». Она скажет: «Вот идите туда-то, там ваша корова». [...] Ну, она уходила куда-то на задне крыльцо туда, там разговаривала и что-то.

[КАМ:] Она в какое-то время или на заре, или в полночь, или ещё как-то.

Вот ещё вот такой случай я запомнила. Это в детстве. Вот мама у меня была вот [в другой деревне]. Летом дело было. Вдруг идёт ейный брат, дядя Ваня. Мама корову доила, уже вечером, поди. Пришла и говорит: «Здравствуй, Иванушко». — «Здравствуй, Ульянушко. Как живёте?» — грит. — «Худо живу». — «А что?» — А он и заплакал. Говорит: «У меня хозяйка потерялась!» — «Как потерялась?» — «Не знаю, ушла уж не одну ночь нету. Не знаю, — грит, — жива ли, нет».

А у нас на Красной Ляге старушка была. Тоже вроде она знала. Ну, пошли они во двор вызывать хозяина. Ну вот, а я и слушаю. Она говорит: «Столб лесной, хозяин дворовой, скажи, где моя хозяйка Анна», — вот дядя-то Ваня спрашивает. [...] Вот это-то я услышала, потом мама вышла, [меня] пихнула, грит: «Выйди, любопытная какая». Я и ушла. А хозяйка потом нашлась. Она от него скрывалась. Он ей набил, дак она скрывалась. Вот такой случай был. [Куда вы ходили вызывать хозяина?] На двор, где скотина. Она [старушка] там в столб стучала: «Столб лесной, хозяин дворовой, скажи, где моя хозяйка Анна». Как будто мой дядя спрашивал, жива ли нет она.

Печниково, 1997, РЕВ

Как сейчас помню. Всё охота было [деду] про папу узнать, жив ли нет после войны-то тут. Всё с войны-то хто живой приходит, а ему-то охота. Сын дак, как ни говори — охота узнать. Так ночью-то, дедушка, мы с ним, а всё равно слышим. Он откроет трубу, значит, и в трубу заревит. Хозяина-то вызывает. Что идти спросить-то у него. Жив или не жив. И пойдет потом, раздевается тоже вот так и уходит на повить, на разговоры с хозяином. Вот вызовет он его и уходит в сарай, разговаривать с ним. Так было скажет: «Больше не пойду». Ответил хозяин, что нету его: «Не ходи больше и меня не беспокой».

Кречетово, 1996, РАА

[Про пропавшего мужика:] Дак, видишь, Ольга всё гоуорит наша, моя- то сестра гоуорит: «А он закрыт, наверно». [Что случилось?] А он, видишь, потерялся где-то, дак, видишь, его не могут никакого найти-то. Дак вроде бы что он закрыт, нихто не видит. [Давно?] А до вас он ещё потерялся^[62]. Он тожо пил. Раньше-то сильно пил, а потом полечился, дак не пил, а вот роботал в сельпо тут, возил хлеб да всё, долго он, много годов роботал. И вот не знай, что-то случилось опять, пил-пил да ушёл, а свои-те гоуорят, кабы первый раз, а не первый раз он уходит: на три дня уйдё, потом при- дё и на роботу пойдё, а он ушёл, да и... Не могут найти. А велосипед он оставил там, на Халуе, у своего дома, оне раньше-то жили на Халуе, и у их там дом есть. Так он оставил там велосипед, да сам ушёл куда. А, гоуорят, велосипеда-то не надо бы было трогать. А надо было, тут как делают, покадить, да... потом бы он, может быть, где-нибудь оказался. [Где покадить?] Велосипед-то обкадить. [Чем?] А углями да свечками, вот свечки-то вынимают в церкви^[63], в церкви вот, у нас когда нет, когда служба вот, дак хорошо бы, берут эти [огарки], а можно и целая свечка, как розломать, а можно и таких накласть. А... не знай, ничего не сказали. Она ходила, и свечку ставила там в церкви, да уж не знай где.

Ошевенск, 1999, ШАС

Тут вот есть женщина на берегу [в д. Исаково], Семишина Галина, она этим делом [колдовством] интересовалася, так вот она, если скотина не придет, она найти может. Она сходит в лес и там что-то поговорит, поделает, в лес ходят... у нас пораз года два назад вот эта Галина (у нас овцы и сейчас есь)... я веду овец с той стороны, а она сюды идёт за овцами. Овцы-то у меня ручные, они к ей-то подошли да у ней хлеб отбирают. А она даже ногой топнула: «Хошь, — говорит, — я твоих овец отправлю, ни одна к ночи не придет?» На другой день у нас все овцы не пришли. Ни одна овца не пришла. Она моих отправила и своих отправила. Она так просто сказала, не со зла ниц’его. Ну вот, овец день нету, другой нету. Вот мы слышим: там вот, за полём, блеют овцы, а найти никак не можем. Вот тут с женщиной договорились, у ней тоже много овец было, она говорит: «Коров подоим, солнышко сядет, пойдём с тобой крестики ставить». Ставят крестики, надо в лес идти, там не одна дорога, так вот на это, на кресты-то и надо идти, Бога не споминать. В лес надо идти, Бога не споминать. И придти, надо рубаху роздеть на леву сторону, переодеться. И вот как она... крестики надо ставить, ц’его говорить. А я пошла корову доить, а идёт пастух — здесь пасли совхозных коров — от он и говорит: «Что, Олександровна, о ц’ём задумалась?» «Да я, — говорю, — от овец уж к третьей ночи нету». — «Иди, — говорит, — домой, овцы придут». Что уж пастух, наверно, знал немножко. А вец’ером вот тут овцы пришли, там ручей есь, к ручью пришли, за ручей никак не можут перейти и всё. И ручей-то весь сухой. Так женщина взяла перешла да одну овцу захватила, перетащила, оне и пришли домой. Пастух нашёл овец. [Как ставят крестики?] Уж тут, наверно, надо попросить лесного ли чёго ли, чтобы помог овец найти, только что, говорят, Бога не надо споминать. [Как крестики делали?] Может, палочкой провести просто [по земле].

Бор, 1996, СОА,

[Если скотина теряется,] вот ходя... тоже ходили. Ходили спрашивали у хозяина да у батюшка: «Хозяюшка-матушка, хозяинушко-батюшко, коровушка у меня сегодня не пришла, скажи, жива или не жива?» Он там от- вечаёт [за домового говорит искаженным голосом, более низким и глухим:] «Жива. Вон там-то». [Во двор ходили?] Да, во двор ходили, во хлев. Вот он скажот: «Там-то», — и пойдёшь, и найдёшь там коровушка. [Соб.: А если в лесу... (ЧАФ перебила вопрос).] Дак вот в лесу и найдёшь. Скажот, в каком мисте искать. Вот это ходили. Это сама я ходила... не пойду ни у кого — это сама я ходила в хлев, спрашивала. И он сказал, что вот поди туды, и сразу найдёшь. Пришла: она... кто-то ей привязал — есть увольников-то — привязали, и она стоит у берёзы привязана. Живая. [Как дворовой отвечает? Словами?] Словами отвечает вот. [Каким голосом?] А голосом — ну, как ц’ёловек говорит тожо. Как ц’ёловек говорит. [Можно отличить его речь от человеческой?] Нет, не отличить, нет, нет. Как ц’ёловек говорит.

Ловзаньга, 1999, ЧАФ

Раньше вот старики корову усухутят — век не найдёшь. Ходишь ищешь, ищешь — век не найдёшь. [Что сделают?] А вот закрывали коров раньше. Старики корову усухутят. [...] Ну, усухутят корову — век не найдёшь. Закроют. Вот она ходит... дают сколько места, вот она и ходит по тому месту. А этого... Вот, в том месте тут и сидят, и одыхают, ходят, ищут корову-ту — не видят. А потом, бывали такие люди, они знали, как открыть, как закрыть. Потом помолятся этому старику — он ска... это по злу всё делали от: друг на друга зло как понесут, коровушку на поскотинке закроют, место дают немного более стола, вот она тут и кружится, больше нигде и пути не видит. И тут всю землю вытопц’ёт, траву всю вытопц’ёт, землю вытопц’ёт, и ей никто не видит. А потом помолятся старику-ту, что «Открой! Как уж ты сделал ц’его», —да ещё плату заплотят. Так вот он окроёт, и коровушка придёт домой. А в каком месте была-то... народ-от искал и садился отдыхать на то место — на корове, говорят, и сидили, и не знают, что и корова. [Дефект записи.] Не заложат, а вот... обц’ертят так что вот со словами, что она нигде пути не видит, и народ ей не видит. Коней закрывали. Вот дают, где она ходит, кругом оц’ертят только, и она больше не видит пути-дороги, тут только и кружится.

Калитинка, 1993, ЕИТ

Там... не в этой де... а там, в Слободе, был старик, дак он закрывал коров. [Как закрывал?] Ну так называется: не придёт корова домой, ищут, ищут — никак найти не могут, ну, говорят, закрыта, надо идти к знахарю. И вот ей дают место, чтоб ей легчи, а больше некуда —вот такие... И вот она там — долго ей не найдут, дак она, говорят, всё выгрызет до самой земли и потом подыхает. Долго не найдут дак... Надо найти ц’еловека, чтобы ей открыл. Дак вот я слыхала, тут старуха россказывала. Она говорит, закрыла корову, ну, говорит, до ц’ёго доискали, всей деревней ходили, искали-иска- ли — не могли найти. Потом сходили там, какой был колдун ц’ё ли. И этот колдун им открыл, оне пришли, говорит: мы на корове сидили, сидел мужик, курил, коробок спиц’ек оставил, пришли, и коробок этот на корове. Правда ли нет? Може, врут, дак [нрзб.]. [Корова подохла?] Подохла. Мало места было дано, а много места дают дак, она всё-таки ходит и жуёт. [Закрывают злые люди?] Да, злые люди. [Как, не знаете?] Нет.

У нас тут старуха тожо. Тожо в Слободе. Она вызывала лесного. Пришла, говорит так... тожо со словами к нему; говорит, лес зашумел, загнёт [нрзб.], деревья гнёт.

Калитинка, 1993, ТПВ

[Скот закрывали?] Закрывали, да, да-да. Вот у нас тожо Матрёна Михайловна Давидайкова — её звали: корова была закрыта недалеко вот от

розулища, ну, против... раньше поля были все ведь огорожены, всё улицы — деревянные этые огороды. И на выгон с километр меж полям така улица отведена, ну как [нрзб.] такой ширины, чтобы скот погонять. Вот, и корова была закрыта против розулища, видно, от улицы, от поля. Искали дак, ей места-то отведено было вот с эту кухню, дак она там сколько — неделю ли, что ли искали, корову, не могли найти — дак она уж тут землю-ту всю съела, не то что уж чего... Ей уж не выйти. И старуха ходила, искала корову, дак ну все ходили, конечно, помогали раньше искать. Говорит: «Я на этом-то месте сидела, тут вроде как берёза лежала, говорит, вроде сидела на берёзе-то ещё», — а пришли — корова-то подохла.

[Можно её открыть?] Да. Была старушка у нас в Слободе тожо. Вот, потеряется овца, или корова, или что-либо, вот сходят к ней, она скажот: там-то или вот на заре там выйдите, всё большо вот как-то на заре дело делается, вот, и... в общем, скажот место примерно, или жива, или нежива, или идите туда-то, или что-то вот... ну, наводящие вопросы задаёт хорошие. [Как она знала?] А Бог знат, я уж это не могу сказать.

Калитинка, 1993, ДЕВ

Скот выпустят, овец, дак они убежат да бегают, бегают, дак все видят, а чьи овц’и — те не видят. Вот, у нас тоже раз убежали. Мама ходила вот туда, за пятнадцать километров, к колдуну, женшчина колдовала. Вот, сказала, что на заре выйди на крестную улицу а вот там порычи их, что идите домой: «Матушки, цыпоньки [?], идите, хозяинушко-батюшко, разрешите там всё...» И крестики ставили [на дорогу], не крестики, а, может, каки палочки ставили. Тоже со словами.

Бор, 1996, ФИВ

[Когда скот теряется,] крестики ставили. Где они [коровы] ходят, там, такие были старушки, что вот, говорят, надо сходить [к ним, попросить найти].

У нас, бывало, овецьки не пришли, дак: «Ой, надо к Надежде сходить, крестики поставить». Крестики поставит и сами придут. [Какие крестики?] Я не знаю. [Кто закрыл скот?] Лесной.

Вот у нас одно время, уот у моих родителей, потерялася корова. Дело было в Великий Четверг, это до Пасхи. Выпустили скот, и у нас потерялася. И двенадцать дней искали... И вот покойному моему отцу говорят: сходи, за Каргополем была деревня, [нрзб. — название деревни] называлася. Вот там знаток есь. И он этого, и пошёл. Он говорит, я прихожу, это старичок такой говорит: «Проходи, проходи, молодой человек, проходи, я знаю, ты зачем пришёл». Ну он так ему это рассказал, а он говорит: «Вы найдете на двенадцатый день, только найдете не живую, а мёртвую. Вашу корову закрыл сосед». Ну вот и точно. Вот уж это было всё на своём опыте. Оне, уот отец пошёл утром, пока ещё коровы были все дома... а у нас так вот к лесу идёшь, дак вот раньше это нива... и вот на этой ниве, когда пойдут на сенокос... вот пойдут, дак отдыхают на этой ниве, ну и коровы тут... иногда отдыхают. Он пришёл на эту ниву, а с этой нивы, так она горушечка, с этой нивы спускаться — от так дорога и от так дорога. Он посидел на этой ниве и смотрит: кругом вороны, вокруг летают и летают вороны, а ещё коров-то не слышно с деревни. А потом он что говорит, вороны-то летают аккурат между этих дорог-то.

Ухта, 1996, РЕН

Да, вот вспомнила, у меня у первого мужа, жили мы в Калитинской об- ласти^[64], пас стадо, пас совхозных и частников. Стадо соединивши. А хозяин выпустил корову-то, — это уж я знаю хорошо: «А, — говорит, — пошла ты к лешему. Вечно по помойкам, — говорит, — пока всё не обойдёшь, так не уйдёшь». Вечером коровушки-то и нету. И ещё одну с собой прихватила. Понимаете, восемь дней искали эту корову. Восемь дней уж куда только они не ходили. Уж чужие деревня все обходили, хозяева-то. И мой-то хозяин тожо, ему платить же надо за корову-то. Везде и днём и ночью ходил. Где он пас, пришли — нету ничего, даже следов нету. И вот пошли они к одной бабке. Бабка ему сказала. «Возьми, — говорит, — относ, и иди на перекрёсток трёх дорог. Относ — надо хлеба посыпать солью и отнести хозяину: „Хозяин лесной, отпусти мою скотинку домой“. На перекрёсток трёх дорог положить под кустик этот хлеб и идти не оглядываться. Что там будет тебе свистеть или что. Иди, не оглядывайся». Ну вот, она ему сказала: «Корова-то ваша стоит на прежнем месте, где ты пас скот, но относ, — говорит, — отнеси. Чтобы он отпустил». Он пошёл туда, пошёл с хозяевами, и стадо туда погнали. Корова стоит, две коровы стоят. Живые, но у них одни рёбра. Вы верите, вот круг она могла ходить, всё до земли выщипано. Дальше трава не тронута. Он [леший] её закрыл в кругу. И вот они ведь были там сколько раз, со стадом прогонялись, а коров этих не видели. Если кто знает, к ним надо сходить, потому что скотинку выпускать надо с Богом, а не с...

Ухта, 1996, ЗТИ

Говорят, лесные закрывают. Лесные закрывают, а есть люди знают, да открывают. Я, вот, повела телёнка в огород, в капустник, на верёвочке. Он туда убегал, к лесу. Ну, убежал в лес. У меня хозяин [муж] дома был. Они с сыном пошли по пожне, искали, искали, нее могли найти. Он пошёл на Новое Село к одной старушке, она слова давала. Ему дала слов, и нашептала на кусок, и велела взять ему яйцо. Сходил он на дорогу. Ну ладно, он пришёл домой. Мы сели, а я взглянула в окно, а телёнок на камышинке [?]^[65]. Он-то как принёс это всё, взял кусок и яйцо, и ему велела положить на крестовую дорогу под кустик. И это всё лесному. А если кто встречу попадёт, тому ничего не говорить.

Ухта, 1996, ПЕК

[Ходили во двор спрашивать домового, если скотина терялась?] Ходили. [...] [Как?] Ну это домовой вроде был. Вызывали домового. [Как его вызывать?] А вот этого я уж не знаю. [...] Где-то у нас, в Межупечье была, по-моему, да, старушка какая-то. Вот потеряется ско... мать тоже, короче говоря, ходила. У ней потерялась, по-моему, это тоже... потерялся из скота кто-то. Вот она [знахарка] говорит: «Поди домой, возьми хлеба да и иди вот. Она, — говорит, — придёт». Она пришла: точно на том же месте есть. Как сказала вот эта бабка, она там и есь, эта скотина, корова. [Куда бабка ходила вызывать домового?] Я не знаю: мать ходила туда, а там как они это... Или в воду, говорят, чашку смотрели... на воде чёго-то. Закрывались и смотрели. [...] [Не говорят, что это закрыли корову?] Это говорили рань-

ше, а вот как это закрывают — это я тоже не знаю. [Это человек делает?] Дак, наверно уж, человек. [Как открыть?] Дак вот открыть-то надо, вот ходили к людям к этим. Они и говорили: «Вот через столько-то, или так вот: вот иди туда, там она, это, идёт [?], или сама придёт», — другой раз говорили. Или сама. Пока ты, говорит, идёшь, она уже дома. Есь такие, было, случаи.

Ловзаньга, 1999, САП

[Как искать пропавшую скотину?] Вот, помню, у Тоскаевых там убежал телёнок, и вот очень долго и с собаками, и всяко искали. Ну вот, в конце концов к бабусе какой-то сходили, и потом он в стадо вышел. В стадо вышел. [...] [Что она делала?] Я не знаю, что как бабули что делают, но у нас ещё тут жила женщина, она... не знай, как её все — экстрасенс да экстрасенс все звали — к ней все обращались, а вот она и предскажет где и чего. Вот, сходят и найдут. [Что она делает?] Она и сама не очень ведь распространяется, что она там делает.

Дата добавления: 2015-10-24