Глава 7. Превращение.

Ваня вошел в дом. Никого не было, дверь в Настенькину комнату была закрыта. Он увидел свою уже почти высохшую одежду и вспомнил, что не курил уже целую вечность. Ваня взял в руки сигареты и зажи­галку, но с куревом пришлось обождать. Из Настенькиной комнаты вышел Леший. Очевидно, она ему уже успела наябедничать. Хозяин леса был хмур как осеннее небо. Ваня тоскливо посмотрел на сигареты, ожидая неприят­ного разговора.

- Пошли, - спокойно приказал Леший, открывая входную дверь. Ваня, как нашкодивший школьник, поплелся за ним. Они молча вышли за ворота и пошли в лес. Ваня побоялся, что его сейчас будут бить и нервно закурил. Леший так же молча ждал, пока он покурит. Возможно, он опасался, что пока Ваня дымит сигаретой, он под воздействием могущественных и неведомых ему, Лешему, чар. Ваня докурил и бросил под ноги окурок. Закурил вторую сигарету, выпустив струйку табачного дыма на хозяина Леса. Тот поморщился, но ничего не сказал. Пауза затянулась.

- Зачем ты гриб сбил? - наконец, спросил Леший, когда Ваня докурил.

- А тебе какое дело? - огрызнулся парень, неожиданно осмелев.

- Нехорошо, - упрекнул Леший. - Не тобой посажено, не тебе и сбивать. В лесу все на своем месте - не тебе этот порядок нарушать. Что ж, продолжал он, как бы думая вслух, - придется тебя проучить. Может нау­чишься чему. И, задал глупый вопрос: - Ты колдовать умеешь?

- Чего?

- Значит, не умеешь. Что ж хорошо, - улыбнулся чему-то своему его собеседник и что-то прошептал себе под нос. - Побудь пока белкой, - ска­зал он вслух, - а там видно будет. Окажешься совсем гнилым изнутри - сги­нешь, хорошим окажешься - выживешь. Сам думай.

- Ни фига ты мне не сделаешь, - с неожиданным вызовом сказал Ваня. - Все это бабушкины сказки. Никаких чудес не бывает!

Хозяин леса вдруг вырос и оглушительно расхохотался, и лес вторил этому оглушительному хохоту долгим эхом. У Вани на секунду заложило уши, закружилась голова, слегка потемнело в глазах. А когда он смог снова ясно видеть и слышать, он увидел, что вырос не только сам Хозяин леса, но и весь лес. Стволы деревьев стали необъятными, теряясь где-то в вышине. Почему-то стало неудобно стоять в полный рост - колени как-то неловко сгибались. Ваня встал на четвереньки - так почему-то казалось при­вычнее. Что-то большое волочилось сзади - наверное, за штаны что-то заце­пилось. Ваня посмотрел на руки и не узнал их. Руки стали черненькими с острыми черными же коготками. На ладошках появились жестковатые по­душечки. Запястья покрывал мягкий рыжий мех. К Ваниному ужасу мех покрывал не только запястья. Одежда исчезла - вместо нее по всему телу рос все тот же рыжевато-бурый мех. Ваня дотронулся до лица: оно тоже заросло мехом, но там мех был короче, с более жесткой щетиной. Выросли тонкие длинные усы на обеих щеках. Нос стал мокрым и холодным. Уши вытянулись и стояли торчком на макушке. Глаза оказались расставлены непривычно широко. Ваня оглянулся. Сзади оказался хвост. Именно он и волочился, цепляясь за траву и уже «украшенный» веточкой, запутавшейся в густом мехе. «Хвост! О, ужас! Что же люди подумают? - выпрыгнула в го­лову испуганная мысль. - Что со мной? Кто я?» Еще раз осмотрев себя, Ваня понял, что заколдован и неведомыми силами превращен в белку. И все у него было совсем беличье, кроме памяти. Даже сердце билось очень быст­ро, как бешенное, как белка в колесе - грустно улыбнулся Ваня на случай­ный каламбур. Осознав себя белкой, Ваня закричал от ужаса, но беличье горло вместо крика выдало какое-то жалкое верещание. Ваня попытался сорвать с себя беличью шкурку. Но беличья шкурка приросла к нему, стала его собственной, и любая попытка дернуть за мех причиняла боль.

- Ну, это, расколдовывай назад, - хотел крикнуть Ваня, забыв, что те­перь и говорить-то он не умеет. Но кричать было некому. Леший если и не ушел, то стал невидимым. Ваня мысленно послал в его адрес столько са­мых ужасных проклятий и ругательств, сколько мог вспомнить, но Леший не отозвался. Парню стало до слез обидно - его, взрослого человека пре­вратили в мелкого грызуна и бросили на произвол судьбы. Но он человек, или, по крайней мере, был им. Он умнее простой белки. Он что-то должен делать. Ваня вспомнил старые детские книжки. Колдовство и чудесные превращения были почти в каждой сказке, но расколдовывал либо волшеб­ник, либо какая-нибудь фея. Ваня попытался расколдоваться сам, наугад перебирая вспомнившиеся заклинания. «Сим Сим откройся! Абракадабра! Крекс, пекс, фекс! Баранкин, то есть не Баранкин, а я, как там меня, тьфу, фамилию свою забыл, ну, это, я, в общем, будь человеком!» Но то ли заклинания были прочитаны неверно, то ли требовались совсем другие слова, но Ваня оставался бел­кой.

- Надо покурить и проснуться, - решил Ваня. - Тогда точно что-нибудь придумаю, если все это не сон.

Две последние сигареты в пачке валялись на траве, рядом лежала зажигалка. Но она стала огромной и такой тяжелой, что держать ее прихо­дилось двумя руками, а прикурить сигарету стало и вовсе непосильной за­дачей. Да и сигарета выросла и была теперь толщиной почти с Ванину руку, вернее лапу. На поляне валялись окурки. Может быть, хоть один из них еще не потух окончательно, а тлеет себе потихоньку? Много ли надо белке? Вдохнуть разик другой и все. Но Ваня не учел, что раз он превра­тился в белку, то и нюх у него теперь беличий.

Сейчас Ваня различал огромное количество разных запахов, правда не знал, что именно как пахнет. Запах окурка оказался неожиданно резким и сильным. Пахло горелой бумагой и какой-то горелой гадостью. Любое составляющее этого запаха было очень неприятно. Ваню даже чуть не вытошнило. Желание курить отпало само собой.

Приходилось принимать происходящее таким, как есть без привычного никотинового дымка. Ваня сел, собрался с мыслями. Ситуация выри­совывалась невеселой - он заколдован и как расколдоваться не знает. Искать колдуна или фею не имело смысла. Если они и существуют, - Ваня верил теперь в любое чудо, - то где-нибудь далеко и их не так просто найти. Ско­рее стоит дожидаться Лешего - он заколдовал, он и расколдует, если конеч­но, захочет. А вдруг не захочет? Тогда придется всегда оставаться белкой. Эту неприятную мысль Ваня тут же отогнал. Ну не затем же, в конце концов, Леший его в белку превратил, чтобы навсегда оставить белкой - он же все-таки не изверг какой-то. Значит, надо найти Лешего и чем быстрее, тем лучше. Ваня по-беличьи быстро вскарабкался на ближайшее дерево, надеясь увидеть добротный дом Лешего, но ничего кроме бесконечных веток вокруг не увидел. Оставалось ждать, когда Леший о нем вспомнит и вер­нется к нему. Снова закралась крамольная мысль, что Леший больше никогда не вернется, а таким образом он просто избавился от него. Ваня снова отогнал пугающую мысль и с надеждой подумал, что вернуться Леший должен непременно очень скоро.

Ваня залез на лежавшее неподалеку бревно, сел на задние лапы и стал ждать, постоянно оглядываясь в разные стороны и прислушиваясь. Он никогда не знал, что в лесу столько звуков - то птица перелетит с ветки на ветку и защебечет, то листья зашелестят, то хрустнет по непонятным при­чинам ветка.

Леший не показывался. Ожидание затянулось. Ване подумалось, что он ждет уже целую вечность и он сразу почувствовал, что изрядно проголо­дался. Какое-то время Ваня продолжал неподвижно сидеть, пересиливая голод. Лешего все не было, а есть хотелось все сильнее. Ваня снова испу­гался, что так и останется белкой. Еще раз отогнать эту мысль было уже не просто. Нужно было срочно найти что-нибудь съестное. Но уходить далеко Ваня не решился - вдруг Леший, вернувшись, его не найдет? Тогда всю жизнь придется прыгать белкой.

Что едят белки Ваня не знал. Он смутно вспомнил, что в детстве кормил белочку в парке то ли орешками, то ли печеньем. А где здесь в лесу эти орешки или печенье взять? Магазинов здесь нет, а орешника Ваня нико­гда и в глаза не видел. Он нашел черничник, съел несколько низко висящих ягод. Наесться не наелся, но пить расхотелось. Вышелушить шишку Ваня не догадался. Оставались грибы или может быть какие-нибудь корешки. Но корешки могут быть и несъедобными. С грибами было проще. Ваня оглянулся и сразу увидел гриб.

Но лес посмеялся над ним - гриб оказался нависшим над веточкой листочком. Ваня заметил еще один гриб на другом конце полянки, но, под­бежав поближе, снова ничего не нашел. Так повторилось несколько раз.

Каждый раз гриб мерещился на другом конце полянки, но когда Ваня подбегал, мираж исчезал и Ваня оказывался с пустыми лапами. Он попробо­вал бегать быстрее - но безуспешно. Лес то ли зло шутил, то ли мстил за тот сбитый гриб. А может Ваню просто Леший морочил, а он и не догады­вался. Ваня окончательно вымотался и устал настолько, что даже злиться сил не было. Наконец он решил искать грибы не по виду, а по запаху. Он прикрыл глаза и принюхался. Целый шквал запахов ударил в чуткий беличий нос. Горожанин и не знал, вернее не обращал внимание на то, что каждое дерево, каждый корешок, каждая травинка имеет свой неповто­римый запах. Оказалось, что, не открывая глаз, можно носом почувствовать, что рядом береза, а не сосна, рябина, а не дуб. То, о чем каждый бельчо­нок узнает еще до того, как перестанет сосать молоко, Ваня узнавал только сейчас.

По запаху он быстро нашел то, что искал. Это был красивый небольшой подберезовик. Ваня с трудом сорвал с ножки тяжелую шляпку. Она была влажная, мясистая, вкусно пахнувшая едой. По размеру она доходила Ване почти до пояса. Придерживая ее лапами, как человек придерживал бы колесо от машины, он откусил кусочек. Раньше он никогда сырых грибов не пробовал. Гриб оказался вкусным. Конечно, это не так вкусно как тушеный в сметане гриб с картошкой, но очень и очень съедобно (по крайней мере, с точки зрения белки).

Наевшись, Ваня стал спокойнее и даже немного смирился со своей участью. И все же Леший не должен его оставить. Это было бы несправед­ливо, что ли. Ваня встал столбиком и начал ждать. Леший не появлялся. Ване стало скучно. Надо было чем-то заняться. Он начал изучать запахи, время от времени оглядываясь и вслушиваясь чуткими беличьими ушами. Было даже интересно выделить какой-нибудь запах и определить, что именно так пахнет. Запахи Ваня не запоминал - незачем было, ведь он просто коротал время до прихода Лешего.

Время протекло незаметно быстро. Ваня снова проголодался. Но сорванная им шляпка подберезовика полежала на нежарком уже вечернем солнце и стала несъедобной. Она обмякла, стала липко-мокрой, вялой, а главное несносно воняла прелым грибом. То же произошло и с ножкой - у нее тоже появился этот же гадкий запах. Есть такое было невозможно.

- Дурак, - обругал сам себя Ваня. - Сам виноват: не стоило шляпку срывать - откусил бы кусочек прямо от нее и порядок. Сейчас было бы что еще раз пожрать, а так ищи свищи еще один гриб. Он вспомнил тот, пнутый им масленок и ему стало стыдно. Вдруг еще одна белочка или какая­-нибудь другая зверюшка осталась голодной? Настина жалость к тому грибу тоже стала понятной. Может она тоже голодных белок пожалела? А он вел себя и в самом деле как последний дурак. Ну обломала его девушка, ну в воду толкнула. Обидно, конечно, но что ж теперь весь мир обрушить? А главное, белки то здесь причем? Они то из-за чего голодными остались? Ладно хорошо хоть что Леший меня в гриб не превратил. Ваня решил, что сбивать съедобные грибы он больше не будет, и в поощрение таким мыслям тут же нашел еще один гриб. Это был небольшой масленок с липкой корич­невой шляпкой - брат-близнец тому, сбитому. Ваня сел на задние лапы и аккуратно придерживая шляпку руками (вернее передними лапами) отгрыз кусочек гриба.

- Расти, я тебя ломать не буду, - миролюбиво подумал он, и лес согласно зашелестел листьями.

Темнело. Леший так и не появился. Ваня слегка задремал. Проснулся он от какого-то смутного ужаса. Он открыл глаза. Солнце гасло где-то за лесом. Деревья бросали длинные тени. И вдруг Ваню накрыла какая-то движущаяся тень. На него летело чудовище.

Это была гигантская птица. Ваня отчетливо видел каждое перышко на огромной плоской голове чудища. Клюв загибался крючком, на лапах были длинные хищные когти. Больше всего Ваню напугали глаза - огром­ные, желтые, они были больше беличьей лапы и блестели отраженным све­том. Над глазами темные перья были похожи на брови.

- Ну и страшилище! - успел подумать Ваня, не сразу сообразив, что это сова. - Вот и смерть моя настала, - тоскливо вздохнул он. Умирать не хотелось - слишком мало еще пожил. Да и смерть какая-то глупая - кому сказать, что умер от того, что сова слопала, так смеяться будут. Ваня в от­чаянии схватил обеими лапами сосновую шишку. Она была тяжелой и неудобной. Хотя Ваня швырнул ее изо всех сил, пролетела она немного и с шумом шлепнулась рядом. Наверное, так же близко к человеку упала бы брошенная табуретка. Птица удивилась и, взлетев повыше, описала разве­дочный круг: странная какая-то добыча - не прячется, шишками кидается. Маленькая удача приободрила Ваню. «Без боя не дамся», - подумал он, вооружившись веточкой. Держать ее было трудно - беличьи лапы не очень приспособлены для вооруженной войны. Ваня сидел на задних лапах и держал свое оружие с самым решительным видом. Сова задумчиво сдела­ла еще один разведочный круг и улетела искать более покладистую добычу.

- Уф, пронесло, - подумал Ваня, переводя дух. Сердце колотилось как бешенное. - Как я этому чудовищу врезал!

Чуткое беличье ухо уловило какой-то хруст или шаги. Повинуясь инстинкту, Ваня взлетел на дерево раньше, чем успел сообразить, что про­изошло. Но дерево он выбрал неудачно - залез на сухостоину. Сучок под Ваней не выдержал даже легкую белку, и он рухнул вместе с куском коры, за который держался. Человек, упав с высоты во много раз, превышающий его рост, наверняка разбился бы, но пушистый беличий хвост сыграл роль парашюта и смягчил падение. Ваня тут же вскарабкался на соседнюю ель. На дереве он чувствовал себя в относительной безопасности - снизу его не было видно через густую хвою, да и рыжая шкурка сливалась с древесным стволом. Ваня выбрал себе ветку поудобнее, угнездился и начал готовить себе новое оружие на всякий случай. Он отгрыз небольшую веточку и за­острил зубами кончик. Получилось что-то вроде дротика. Ваня так увлекся, что не заметил, как на поляне появился Леший.

- Слезай, будет с тебя, - добродушно сказал Хозяин Леса и улыбнулся своей широкой улыбкой. Ваня поспешно слез. Снова слегка закружилась голова и потемнело в глазах.

Когда Ваня открыл глаза, деревья уменьшились до привычного размера. Парень стоял на четвереньках, но это было не очень удобно. Перед глазами была обыкновенная белая человеческая рука. Рыжий мех исчез, на Ване была та же домотканая рубаха и штаны, что и до превращения. Он снова был человеком. На всякий случай он пощупал лицо - вдруг на нем осталось что-то беличье. Нет, все вроде бы в порядке - нормальное челове­ческое лицо без торчащих на макушке ушей, без жестковатого меха и острых волосинок усов.

- Я опять человек! - громко обрадовался Ваня и, услышав звук своего голоса, улыбнулся. Сейчас он готов был от радости расцеловать веселого бородача Лешего. Как хорошо быть большим настолько, что можно не бояться какой-то там птицы-хищника. Ваня еще раз оглядел себя - нет, можно успокоиться, ничего беличьего не осталось. Только небольшая цара­пина на руке - Ваня поцарапался когда падал - подтверждала, что все пе­режитое не было сном. Ваня с испугом посмотрел на Лешего - вдруг тому взбредет в голову еще раз Ваню заколдовать.

- Не боись, пока не превращу, - прочитал его мысли Хозяин Леса. – Ты и так кое-что понял. Пока хватит с тебя.

Все происходящее нужно было перекурить и обдумать. Ваня поднял с травы зажигалку и сигареты. Хотел закурить, но вдруг на него нахлынуло неодолимое отвращение к сигаретам. Вспомнился момент, когда он хотел закурить, будучи белкой. Запах табака снова показался ему настолько про­тивным, что его чуть не вытошнило, и он так и не смог затянуться. С отвра­щением он отбросил от себя пачку с оставшимися сигаретами. Леший молча наблюдал за Ваней, улыбаясь чему-то своему.

- Когда я белкой был, на меня сова напала, а я в нее шишкой со страху бросил, - похвастался своими подвигами Ваня.

- Знаю, - ответил Леший. - Я сам этой совой и был! И он засмеялся так, что закачались ветви деревьев.

- Ты молодец - смелый, не испужался, - похвалил он Ваню, отсмеявшись. - И, вижу, не зря тебе урок был, понял кое-что.

Дата добавления: 2015-10-24