Религия древней месопотамии

В жизни цивилизации Месопотамии (или Древнего Двуречья, региона, расположен­ного между реками Тигр и Евфрат) господ­ствующую роль играла религия. Начало этой цивилизации положили шумеры с их пантеоном богов, где главными считались бог неба Ан и богиня земли Ки, породившие могущественного бога воздуха Энлиля и бога воды Эа (Энки). В Месопотамии с ее множеством сменявших друг друга государственных образовании (Шумер, Аккад, Ассирия, Вавилония) не было централизованных деспотий, что сказалось и на функционировании религиозной системы Древнего Двуречья. Из-за сравнительно невы­сокой степени централизации политической власти и соответствен­но обожествления правителя достаточно легко уживались друг с другом многие боги с посвященными им храмами и обслуживавши­ми их жрецами. В первоначальный шумерский пантеон вступали боги и богини сменявшихся по очереди династий и этносов (шуме­ров сменили семитские племена аккадцев и пр.), и между ними скла­дывались сложные взаимоотношения.

Месопотамская религия — это религия звезд, ибо божества оли­цетворяли стихийные силы природы и вместе с тем отождествлялись с небесными светилами (звездами и планетами). Великие боги На-ннар (по аккадски Син), Уту (Шамаш) и Инанна (Иштар), вопло­щенные в Луне, Солнце и Венере, господствуют над всем зодиаком, который они обходят циклами; так, бог Син изображался в виде быка, пасущегося на звездном пастбище. Наряду с этим богиня Инанна выступала богиней любви и плодородия, бог Нергал (плане­та Наро) отвечал за войны, болезни и смерть, а верховный вавилон­ский бог Мардук отождествлялся с планетой Юпитер. Неудивителен расцвет астрологии в Месопотамии.

Религиозная система Древнего Двуречья включала в себя и эти­ческие ценности — шумерологи перечисляют весьма длинные, не ясные по содержанию списки «ме», интерпретируемые как божест­венные, священные правила-законы, божественный порядок органи­зации понятий, существования и действия предметов или их функ­ций. Таких «ме» насчитывается свыше сотни, они относятся ко всему, что регулируется божествами в соответствии с выполняемы­ми ими функциями.

Для религиозного мышления обитателей Месопотамии был харак­терен дуализм бытия — отчетливо противопоставлялись такие два на­чала, как жизнь и смерть, царство неба и земли и подземное царство мертвых. И не только противопоставлялись, так как реальное бытие земледельцев с их культом плодородия и регулярной сменой времен года, чередованием пробуждавшейся и умиравшей природы не могло не привести к представлению о тесной и взаимообусловленной связи между жизнью и смертью, умиранием и воскресением. Эту закономер­ность природы и должны были отразить бессмертные боги; понятно, что одно из центральных мест в мифологии месопотамцев заняла исто­рия о смерти и воскресении Думузи (вавилонский Таммуз) — бога вечно живой природы.

В многочисленном и разнородном пантеоне богов господствовали определенный порядок и иерархия, начиная с высшего бога, который был первым среди нескольких «великих богов». С конца III тысячеле­тия до н.э. на первом месте находятся прежде всего космическая троица (Ану, Энлиль, Эа) и астрономическая группа (Син, Шамаш и Иштар, а также Адад). Часто одно божество сливалось с другим (подобной ему природы) или связывалось с ним путем изменчивых родственных отно­шений, или, наконец, делилось на несколько ипостасей.

В перечислениях божеств первое место отводится Ану, чье имя вначале означало «звезда, небо», потом «бог неба», «бог» вообще. Он воплощает самое совершенное понятие бога, он — царь богов, царь неба, царь стран и покровитель царей. В мифах он представлен как верховный бог, но несколько пассивный и не очень доброжелательный к людям. Знаменитым и старым центром его культа был город Урук с его известным ансамблем святынь Эанна («дом неба»). Первый месяц года и первый день месяца были посвящены ему и Энлилю. Послед­ний, «господин блеска, владыка, буйвол, знающий предназначение и решающий судьбы», выступает с самого начала богом земли и главным богом шумеров. Как бог земли, он высказывает в 7-м месяце каждого года устами жрецов в своем священном городе Ниппур слова предна­значения для царя и страны, давая пример другим богам. Во времена царя Хаммурапи Энлиль утратил популярность и уступил место богу Мардуку.

Бог Эа — бог воды — был перед Мардуком самым знаменитым богом-творцом, он создал человека и относился к нему доброжелатель­но. Как бог мудрости он научил человечество началам науки и земледе­лию, покровительствовал также ремеслам, искусству и пению. Эа знает все тайны и приоткрывает будущее; весьма значима его роль в магии, ибо вода является волшебным средством очищения. Центром его куль­та был город Эриду.

Пантеон богов Двуречья имел прямое отношение к представлениям о строении Космоса, исходным пунктом которых является зодиак. В эпосе о создании мира земля построена наподобие неба. Зодиак — это земное царство на небе, где живут боги и открывают себя людям в образе семи великих светил. Вся Вселенная делится на три мировых царства, причем Ану владычествует над небесным миром, Энлиль — над земным, Эа живет в водном мире. Ану, Энлиль (аккадский Бел) и Эа образуют господствующую над миром триаду, управление же зоди­аком они предоставили трем главным светилам: Сину, Шамашу и Иштар (Солнцу, Луне и Венере). Четвертой важнейшей частью Все­ленной являлся подземный мир, «мир мертвых», откуда нет возврата; в нем царствовали богиня Эрешкигаль и бог Нергал. Этот владыка цар­ства мертвых был двуликим — он посылал несчастья и вместе с тем дарил жизнь, выступал в роли справедливого судьи. Позднее его ото­ждествляли с богом Солнца.

Происхождение и существование мира служит предметом различ­ных легенд и мифов, изменяющихся с течением времени. Подобно со­ставу пантеона богов, на них лежит печать шумерской культуры (III тысячелетие до н.э.). Знаменитая аккадская эпопея «Энума элиш» (буквально — «Когда вверху»; так начинается первая строка поэмы) возникла из слияния первоначально независимых мифов о возникно­вении богов, о победе бога Эа над Апсу (первобытном хаосом), о созда­нии мира; она также содержит гимн в честь Мардука и его 50 имен. Поэма начинается описанием космических начал Апсу (мужское оли­цетворение подземной бездны и подземных вод), Тиамат (женское оли­цетворение той же бездны или первобытного океана) и Мумму — под­чиненного им духа. Затем повествуется о рождении богов и их борьбе с чудовищами. Эа и прежде всего Мардук ведут эту борьбу на стороне перепуганных богов. Мардук как главный победитель становится вер­ховным богом, получает право устанавливать судьбы, создает мир и человека. Согласно другим легендам и преданиям, роль творца часто играет богиня-мать, называемая по-разному (Аруру, Мами, Нинтуд, Нинхурсаг), иногда же бог Эа. Человека создают из глины с примесью божественной крови, т.е. он имеет в себе божественное начало. Боги создали человека для того, чтобы он заботился о них, тогда как они тем временем живут без всяких забот. Боги являются добрыми, справедливыми и страшными владыками, поэтому человек должен служить им со страхом, покорностью и доверием. Прежде всего на нем лежит обязан­ность содержать богов и делать приятной их жизнь, за это он имеет право ожидать от них помощи в случае необходимости. Двусторонняя связь богов и человека проявляется в жертве и молитве, в функциони­ровании храмов с их жрецами.

В месопотамской философии религии, выработанной теологами для обозначения границ между богами и человеком, особое место зани­мает проблема судьбы, бессмертия человека. Мифы объясняют смерт­ность человека завистью богов, которые сохранили бессмертие только для себя и лишь в редчайших случаях одаривают человека вечной жиз­нью. Мудрый Адапа потерял бессмертие, отказавшись по совету своего покровителя бога Эа от хлеба и воды жизни, предложенных ему богом Ану. Дальше и глубже размышляет автор поэмы о Гильгамеше, ставя вопрос одновременно о цели и содержании жизни. Гильгамеш, царь Урука, на две трети бог и на одну треть человек, совершает со своим другом Энкиду сверхчеловеческие деяния, путешествуя по незнако­мым странам и сражаясь с чудовищами. У трупа любимого друга он неожиданно осознает весь ужас смерти. Гильгамешу удается добраться до бессмертного героя потопа, Утнапиштима, чтобы у него найти спасе­ние от смерти. От него он узнает историю о потопе, но своей главной цели не достигает и поэтому возвращается в свой Урук, обреченный на смерть и безрадостное существование в подземном царстве мертвых. Человеку остается, как гласит поэма, только наслаждаться в земной жизни.

В месопотамской философии религии загробная жизнь не играла значительной роли. Вавилонянин молился о земных благах, смерть же наполняла все его существо ужасом, ибо означала существенное ухуд­шение условий его бытия. Дух умершего сходил в подземный мир, темное царство божественных супругов Нергаля и Эрешкигаль. Царст­во мертвых грустно и печально, свет не проникает в глубокий мрак ночи, все здесь тлеет, и от всего земного великолепия остается лишь жалкая жизнь теней. Одно только ужаснее путешествия в царстве теней — позорно и мучительно остаться без погребения. Нельзя причи­нить врагу более жестокого страдания, чем отказать ему в погребении или осквернить его могилу; нигде не найдет успокоения тот, кто не нашел покоя в гробу.

Подземное царство мертвых представляет собой большой город с огромным дворцом; семь стен окружают великую тюрьму, откуда нет возврата. Только иногда дух умершего с согласия бога или в результате побега возвращается в мир земной в виде призрака, чтобы вредить и пугать людей, не заботящихся о нем. При этом посмертные судьбы неодинаковы. Счастлив удел славно погибших в бою и с честью погре-

бенных по сравнению со жребием убитого, которому никто не устраи­вает честных похорон и о котором никто не заботится; хорошо мертве­цу, наследники которого заботятся о покойнике. У вавилонян сущест­вовало также представление о рае, острове счастливых, расположенно­го где-то у устья реки, живут в нем избранные, получившие бессмертие. Неизвестно, действительно ли имелась вера в загробный суд, ибо упо­минания о нем недостаточно ясны.Наряду с представлениями о небесных богах и культурных героях в религии народов Двуречья крупную роль играли чрезвычайно древ­ние верования о многочисленных низших духах, по большей части злых, губительных. Это духи земли, воздуха, воды — Аннунаки и
Игиги, олицетворения болезней и всяких несчастий, поражающих че­ловека. Для борьбы с ними жрецы соствили множество заклинаний. Наиболее опасными считались «семь духов бездны», виновники вся­ких болезней.

Для защиты от злых духов (демонов) помимомногочисленных заклинательных формул широко употреблялись амулеты-апотропеи (обереги). В качестве апотропея против злого демона применялось, например, его собственное изображение настолько отвратительного вида, что, увидев его, демон должен в страхе убежать.

Практиковались и весьма разнообразные чисто магические обряды. Их описания вместе с текстами заклинаний-заговоров дошли до нас в большом количестве. Среди них известны обряды лечебной, предохра­нительной, вредоносной и военной магии. Лечебная магия была пере­мешана, как это обычно и бывает, с народной медициной, и в сохранив­шихся рецептах нелегко отделить одно от другого; но в некоторых случаях магия выступает вполне отчетливо. Вот пример магического рецепта против глазной болезни:

Из черной шерсти, из белой шерсти с этой стороны ты спрядешь; 7 и 7 узлов ты завяжешь; заговор ты прочтешь; узел из черной шерсти ты привяжешь на больной глаз, узел из белой шерсти ты привяжешь на здоровый глаз и...

От грозных последствий «черной магии» общество охраняло госу­дарственная власть, подвергая тяжким карам злодея-колдуна, любому злу противостоял жрец, который бил врагов их собственным оружием, обрядом и магическим словом. Но в то время как колдун или колдунья воздействовал как бы своей частной силой, жрец выступал от имени и как орудие или, скорее, как воплощение своих богов (Эа, Мардука). Он отгонял от себя и от других любое зло и демонические силы при помо­щи доброй божественной силы, которой был весь наполнен. Жрец об­ладал магическими способностями и его действия выражали союз ре­лигии и магии, что затрудняло совершенствование религии. Вот поче­му убеждение в абсолютной действенности обряда доминировало над верой во всемогущество богов, вот почему подчеркивалась обязанность неукоснительного выполнения предписаний службы богам.

В Вавилоне и Ассирии издавна развивалось искусство прорицания (или мантика), которое в принципе представляет собой общение чело­века с божеством, чтобы информировать друг друга о своих намерени­ях. Часто боги сами показывали человеку будущий ход событий, обыч­но, однако, человек сам обращался к ним в соответствии с предписа­ниями и посредством жрецов, молитвой и жертвованиями склонял их к «откровению», иногда доставлял соответствующие орудия, через ко­торое божество могло выразить свою волю. Случалось, что боги от­крывали завесу будущего через уста «безумца» или находящегося в экстазе жреца. В VII в. до н.э., например, славились пророчества жриц богини Иштар в городе Арбела. Большую роль играли сны, особенно сновидения святых, тем более в священном месте: в них божество либо появлялось само, либо показывало некие знаки, которые нужно было истолковать.

Вавилонское искусство прорицания славилось на всем Древнем Востоке и оказывало сильное влияние даже на отдаленные народы, о чем свидетельствует широкое распространение обычая ворожбы по пе­чени. В эпоху эллинизма «халдей» попросту значило то же, что и «аст­ролог» или «волхв». В отличие от других народов вавилоняне стреми­лись в основном постичь будущее и только тогда обращались к богу, когда в судебном процессе необходимо было выяснить действительное положение вещей, невозможно было решить спор между сторонами. В этом случае зачастую от одной из сторон требовали принесения прися­ги или испытания, в убеждении, что оскорбленный бог покарает вино­ватого.

Уже в древнейшую эпоху в связи с объединением общин и образо­ванием первых государств в Месопотамии складывается обособленное сословие жрецов. Жрецы считались посредниками между богами и

людьми, учителями науки, ибо всякое знание есть религиозное откро­вение; они — хранители священной литературы, ибо искусство пи­сать — божественного происхождения. Жрецы были служителями хра­мов, владевших значительными богатствами, поэтому они представля­ли весьма влиятельный общественный слой. Происходили они из знат­ных фамилий, причем звание жреца было наследственным. Внешность жреца должна быть безупречна, даже в отношении роста и веса: телес­ные недостатки делают человека непригодным для выполнения жре­ческих функций.

Наряду со жрецами существовали и жрицы, а также храмовые при­служницы. Многие из них были связаны с культом богини любви Иштар, практиковали храмовую проституцию (иеродулы) и предава­лись оргиастическим культам. Наряду с этим Иштар служили жрецы-евнухи, носившие женские платья и исполнявшие женские пляски. Культ был строго регламентирован и совершался в храмах. Вавилон­ские храмы, обычно в форме ступенчатых башен (зиккураты), пред­ставляли собой внушительное зрелище; они и послужили поводом к созданию библейской легенды о построении Вавилонской башни.

Жречество имело столько же обликов, сколько их было у богов (известны, например, боги о четырех лицах). С позиций сегодняшних представлений весьма трудно считать цельным человека, возносящего молитвы солнечным богам — и одновременно строящего обсервато­рию, чтобы наблюдать за Солнцем, вычислять его траекторию и момен­ты затмения; проповедующего этические нормы — и тут же плетущего политические интриги; излагающего в храмовой школе божественные правила «ме» — и одновременно составляющего собственные правила арифметики, уравнений геометрии; правоведа — и того, кто нарушает законы в своих целях; образца чистоты нравов — и опекуна храмовых проституток... Тем не менее этот особый продукт цивилизации — жре­чество — в Двуречье достиг могущества, которого не знали древнееги­петские жрецы.

Во время культового празднования нового года царь должен был становиться на колени перед статуей бога Мардука по распоряжению главного жреца, который отбирал у владыки знаки царской власти, бил его по щекам и таскал за волосы, и тот покорно рассказывал о своей невинности и любви к богам.

Центром религиозной жизни и одновременно экономической и на­учной организацией был храм. Вокруг него часто концентрировались различные жреческие братства, которые выполняли и определенные светские функции. Поэтому шумерское слово «санга» — возможно, наиболее общее название всего жреческого сословия — выражается тем же самым знаком, что и «считать». Жрец обычно жил в пределах храма и кормился пожертвованиями, дарами для божеств и пр.; у него было право иметь собственное имущество. Жрецу принадлежал храм, кото-эый как жилище богов представлял собой воспроизведение небесного Чмира. В святая святых храма имелось изображение главного божества этого храма, в часовнях — изображения других богов, почитаемых на­ряду с ним. В покоях рока (судьбы), Упсукинаку, соответствующих покоям рока на мировой горе богов, боги собираются в день нового года перед лицом царя богов. Существование такого покоя доказано для храма Нингирсу, построенного царем Гудеа, и для храма Мардука в Вавилоне. Здесь, в храме, приносятся дары и совершаются обряды жер­твоприношения; рядом с «домом Бога» возвышается башня с уступами (зиккурат), которых бывает три — олицетворение тройного Космоса, или семь — в соответствии с семью ступенями мирового пространства. Башня имеет четыре угла, соответственно четырем направлениям двух солнцестояний и осеннего и весеннего равноденствий. Семь этажей воспроизводят последовательность небесных ступеней семи планет­ных сфер; снизу вверх цвета ее этажей чередуются в таком порядке: черный (Сатурн), темно-красный (Юпитер), светло-красный (Марс), золотой (Солнце), бело-желтый (Венера), синий (Меркурий) и сереб­ряный (Луна). Ступенчатая башня Борсиппы носит название «дом семи передатчиков приказаний Неба и Земли», т.е. речь идет о плане­тах, которые своим движением в круге зодиака возвещают волю богов.

О функциях, выполнявшихся жрецами, имеется не очень много све­дений. В шумерском городе-государстве (III тысячелетие до н.э.) ду­ховный руководитель, так называемый «энси», выполнял и функции светского правителя. Документы говорят о жреце, титулованном как «господин», с течением времени получившем первенство среди других жрецов. Он занимался не только литургическими делами, но и дохода­ми святыни. При главном храме Эсангиля в Вавилоне соответствую­щее положение занимал жрец, называемый «уригаллу», играющий главную роль во время празднества нового года. Различные братства «певцов» участвовали в храмовом пении, жрец «калу» при этом играл на музыкальных инструментах, исполнял похоронные песни (во время погребения, по поводу уничтожения святыни и т.д.), молитвы для уми­ротворения богов и совершал магические обряды. Этот жрец играл также важную роль при реставрации храмов, освящении статуй, новых I зданий, каналов и пр. В святынях осуществляли свою деятельность заклинатели, маги, вещуны, толковавшие обычно будущее и приоткры­вавшие завесу прошлого.

Иными словами, храмы в Древнем Двуречье действительно высту­пали центрами религиозной жизни тогдашних людей.

Мифология Двуречья богата и весьма разнообразна: здесь можно встретить и космогонические сюжеты, истории о создании земли и ее обитателей, в том числе вылепленных из глины людей, и легенды о подвигах великих героев, прежде всего Гильгамеша, и, наконец, рассказ о великом потопе. Главным героем предания о потопе является леген­дарный царь Утнапиштим (или Атрахасис). Имя Утнапиштим означа­ет «он видел жизнь», тогда как в конце повествования он принимает имя Атрахасис, или «очень разумный». Утнапиштим рассказывает Гильгамешу о потопе как о мистерии, тайне богов. На совете богов решено было устроить потоп по предложению Бела (владыки земли), чтобы наказать за грехи жителей Суруппака, легендарного города Ут-напиштима. При помощи сновидений Эа (бог океана) без ведома богов выдает Утнапиштиму их решение; по его совету и указаниям царь стро­ит ковчег, нагружает его всяким добром, приводит на него всевозмож­ных животных и в определенный момент с сердцем, исполненным стра­ха, он с мастерами, строившими ковчег, и с семьей запирается в нем. Жителей же Суруппака он, по совету Эа, вводит в заблуждение относи­тельно своего странного поведения: будто бы Бел гневается на него и поэтому он хочет жить у Эа. Жителям Суруппака он обещает благо­творный дождь, который ниспошлют боги, как благословение стране.

Шесть дней и шесть ночей неистовствует стихия потопа, все люди гибнут, затем наступает спокойствие, и тогда, на седьмой день, Утна­пиштим открывает люк и через него выпускает сперва голубя, потом ласточку. Однако они возвращаются, ибо им негде приземлиться. По­сланный после них ворон не возвращается, и тогда Утнапиштим и все обитатели ковчега выходят наружу. На вершине горы, где перед этим остановился ковчег, Утнапиштим совершает жертвоприношение, боги вдыхают запах и кружатся в пляске вокруг приносящего жертву. Иштар поднимает драгоценное ожерелье, которое ей подарил Ану (воз­можно, это дождевая радуга), в торжественной клятве, что она никогда не забудет этих дней. Подходит Бел и в гневе видит, что один человек с семьей спасся; спасителем же может быть только Эа. Но тот успокаива­ет Бела, говоря, что нужно наказывать только грешников, а не всех людей. Тогда Бел благословляет Утнапиштима и его жену и дарует им бессмертие. Интересно, что сохранившийся во фрагментах шумерский рассказ о потопе не только в общих чертах, но и в деталях напоминает библейскую легенду о Ное.

Справедливости ради следует отметить, что отнюдь не все сторо­ны жизни, не вся система идей и институтов Древнего Двуречья обусловливалась религиозными представлениями. Например, текс­ты законов Хаммурапи убеждают в том, что нормы права были прак­тически свободны от них. Определенных успехов народы Месопота­мии достигли в научном познании мира. Особенно велики были до­стижения вавилонской математики, первоначально возникшей из практических потребностей измерения полей, сооружения каналов и различных зданий.

Еще в древности вавилоняне воздвигали зиккураты, с верхних этажей которых ученые вели из года в год наблюдения за движением небесных тел. Таким образом вавилоняне собирали и записывали эм-юирические наблюдения за Солнцем, Луной, расположением различных планет и созвездий. В процессе таких многовековых наблюдений возникла вавилонская математическая астрономия, чей уровень не уступал уровню европейской астрономии в эпоху раннего Возрождения. Древнегреческие астрономы приобщились в течение короткого време­ни к тысячелетним достижениям вавилонской науки и добились блес­тящих успехов.

Все это свидетельствует о том, что религиозная система Древнего Двуречья, по образу и подобию которой впоследствии формировались аналогичные системы других ближневосточных государств, не была тотальной, т.е. не монополизировала всю сферу духовной жизни. Она оставляла место для взглядов, поступков и действий, не связанных непосредственно с религией, и именно эта практика могла повлиять на характер религиозных представлений народов восточного Средизем­номорья, начиная от семитических племен Сирии и Финикии и кончая античными греками (и их крито-микенскими предшественниками). Не исключено, что она сыграла определенную роль в появлении свободо­мыслия в античности. На это стоит обратить внимание потому, что другой вариант древнейшей религиозной системы мира, древнеегипет­ский, существовавший практически одновременно с месопотамским, привел в этом смысле к иным результатам. Вместе с тем не следует забывать, что до сих пор широкое распространение имеет астрология — дитя древней месопотамской религиозной системы, что многие маги­ческие представления той эпохи оказали влияние на культуру многих народов как в пространстве, так и во времени.

Дата добавления: 2015-09-04