Древнеегипетская религия

Для религиозного сознания додинастического Египта характерны были фетишизм, тоте­мизм и магия, о чем свидетельствуют источ­ники времен объединенного Древнего Егип­та. В древнейшие времена он занимал терри­торию, состоящую из 40 номов, т.е. земель, на которых жили коллективы типа племен, не, затронутые классовым расслоением. Опыт всемирной истории и данные этнографии по­казывают, что типичной формой для таких социальных организмов является фетишизм и тотемизм. Английский исследователь Э. Гардинер в книге «Египет фараонов» пишет, что в объединенном Египте «религия... является результатом слияния сначала независимых племенных культов. Каждый город имел свое божество в форме материального фетиша, но значительно чаще в виде животно­го». Таким образом, политеизм объединенного Египта — вполне зако­номерное следствие слияния местных номовых религий додинастичес­кого периода, главной формой которых были фетишизм и тотемизм.

Исследованиями установлено, что идолы божеств ряда номов уже в объединенном Египте представляют собой культовые изображения обожествленных животных. Номы и города были настолько связаны со своими богами-животными, что греки нередко давали им названия этих животных: Ликополис¹, Крокодилополь и т.п. Если у большинства народов фетишизм и тотемизм исчезли в процессе исторического раз­вития, оставив лишь те или иные пережитки, то в Древнем Египте культ животных проявил необычайную живучесть — он сохранился до времени римского господства включительно. Древнеегипетское мыш­ление насквозь пронизано магией с ее тремя главными принципами — принцип сходства, принцип замещения целого его частью («симпатическая» магия) и вера в чудодейственную силу слова (магия слова). Возникнув в Египте в незапамятные времена, магия стала одним из краеугольных камней древнеегипетского религиозного сознания, не­отъемлемым и чрезвычайно важным компонентом религии. Более того, можно без преувеличения сказать, что древнеегипетская религия глу­боко проникнута магическим мироощущением, что последнее в ней превалирует, особенно в воззрениях на загробную жизнь. Уже в древ­ности египетские маги обладали репутацией могущественных колду­нов. Об отношении древних египтян к магии мы находим прекрасное замечание в поучении неизвестного фараона, адресованного сыну по имени Мерикара. Указав, что божество (по имени не названное) сдела­ло для человека небо, подавило хаос и т.д., автор пишет дальше: «Созда­ло оно (божество. — В.П) для них (людей. — В.П.) магию в качестве оружия, чтобы отвести от них удар происшествия и сновидения ночью и днем». Итак, магия создана божеством для блага людей, она — откро­вение божества. Небезынтересно отметить, что магические тексты ис­пользовались в земной жизни, для обеспечения умершему безопасной и вечной жизни в потустороннем мире и для установления контактов живых с умершими богами и духами, т.е. со сверхъестественными су­ществами.

Древнеегипетский пантеон охватывал множество богов. Одним из них является бог-сокол Гор, сыгравший важную роль в истории Египта. В конечном счете его имя стало синонимом слова «бог». В гелиополь-ском пантеоне насчитывалось девять божеств, а именно: бог солнца Ра-Атум, бог ветра Шу, разделяющий небо и землю, богиня Тефнут, персонификация влажности, бог Геб, воплощение земли, богиня Нут, представляющая небесный свод, Сет — бог бури и молнии, богиня Неф-тис, жена Сета, Осирис, ставший со временем владыкой неба и отожде­ствленный с Ра, и его жена Исида. С «великой девяткой» был тесно связан «десятый бог», сын Исиды — Гор. В гермопольском пантеоне выступают четыре пары вечных богов, или так называемая гермополь-ская восьмерка. К божественным парам относятся: Нун и Наунет (во­площение первобытного океана), Хутт и Хаухет (персонификация воды в движении), Кук и Каукет (воплощение темноты, господству­ющей в первобытном пространстве), наконец Амон («скрытый») и Амаунет. Гермопольским богом был также бог мудрости Тот, его свя­щенными животными были павиан и ибис. Весьма широко распростра­нился культ богини-коровы Хатхор, бывшей одной из ипостасей боги­ни неба, богини любви, празднества и веселья.

В древнеегипетский пантеон включали также и людей — локальных героев и фараонов, которым после смерти отдавали божественные по­чести. Издавна фараон считался живым воплощением Гора или его сыном. Основанием для обожествления умерших героев и владык служили благодарность за совершенные ими деяния и вера, что их чудес­ная сила будет проявляться и в дальнейшем. Придание некоторым богам космического и универсального характера и выдвижение наде­ленного такими чертами бога на главное место в пантеоне подводили древнеегипетских жрецов к концепции монотеизма. В итоге появилась концепция одного бога в трех лицах — Ра—Птах—Амон. Можно ска­зать, что древнеегипетский пантеон представлял собой отнюдь не сумму отдельных воплощений, а божественное начало во множестве воплощений, поэтому разным богам приписывались аналогичные функции и облик. Но в то же время одно божество могло выполнять разные функции и существовать в различных ипостасях. Конкретные боги помимо личных качеств обладали еще всеми атрибутами божества как такового.

Проблемы природы богов, т.е. существовали ли боги вечно и каким образом возник мир, — по-разному решались в древнеегипет­ской теологии и народном сознании. Прежде всего следует упомя­нуть о весьма старой народной концепции, исходящей из изначаль­ного существования бога Геба и богини Нут, породивших бога Ра, а рано утром снова выпускающих его в мир, чтобы продолжалась жизнь всех существ.

Гелиопольские жрецы утверждали, что вначале существовал вод­ный хаос в виде неподвижного океана Нун. В этом океане сам возник бог-солнце Атум, Ра, который взошел затем на созданный им холм. Ра путем самооплодотворения породил первую пару божеств: бога Шу и богиню Тефнут, родителей Геба и Нут. Детьми Геба и Нут были Оси­рис, Исида, Сет и Нефтис. Таким образом, появилась гелиопольская «великая девятка», затем Ра закончил сотворение мира, а из его слез возникли люди.

В соответствии с гермопольской теологической системой, представ­ляющей в этой системе творческий элемент, из яйца вышел бог-солнце Атум, потом сотворивший мир.

Модифицированная таким способом гелиопольская теогония и кос­могония получила соперницу в виде мемфисской доктрины, возник­шей в столице объединенного Египта Мемфисе. В ней бог Птах занима­ет место Атума, он является творцом мира и имеет восемь ипостасей, а именно: Татенен (воплощение земли, выныривающей из первобытного хаоса), Нун, Наунет и Атум и еще четыре неизвестных нам божества. В акте творения, совершаемом Птахом, главная роль принадлежала Атуму, ибо он обладал разумом, органом которого является сердце, и волей, чьим выражением служит язык. Божественным воплощением разума является Гор, воли же — Тот. Птах считался творцом не только мира и людей, но также всех сил, поддерживающих жизнь, и создателем правил человеческого общежития.

Среди древних египтян большой популярностью пользовалась ле­генда об Осирисе, который был убит Сетом. Однако его жена Исида магическим способом оживила умершего Осириса на время. Эта леген­да провозглашает триумф семейной жизни, супружеской верности и материнской любви. Из этой и других легенд следует, что древние египтяне приписывали своим богам человеческую психику вместе со всеми ее изломами, старение, болезни и смерть. Интересно заметить, что именно из наблюдений смерти возникает теология и философия. Французский ученый Ф. де Куланж писал: «Смерть была первой тай­ной. Она открыла человеку путь к другим тайнам. Она направила его мысль от видимого к невидимому, от бренного к вечному, от человечес­кого к божественному».

В Древнем Египте, как и в других древних цивилизациях, «елегко разделить теологию и философию. В результате исследований удалось в рамках теологии вычленить то, что сейчас называется философией наблюдения или психологией познания. Для понимания этой филосо­фии необходимо ее рассматривать на фоне древнеегипетской теологии, занимающейся не только религиозной символикой и ритуалом, но и природой богов. Несомненно, что мощная струя рационального позна­ния, несмотря на магический характер мышления древних египтян, впервые в истории цивилизации привела к возникновению научной медицины, о чем свидетельствуют хирургические и другие медицин­ские трактаты-папирусы.

Следует напомнить, что развитие медицины в Древнем Египте было связано с мумификацией, в которой по-своему воплощались представ­ления о загробной жизни. Исследования четко выявили эволюцию от неолитических погребений до погребений исторической эпохи, от при­митивных могил — ям до архитектурно усовершенствованных гробниц, от отсутствия искусственного сохранения тела до высокого искусства мумификации. Эта эволюция сама по себе, а тем более в интерпретации знаменитых «Текстов пирамид» высвечивает основную идею древних египтян о загробной жизни как о непосредственном продолжении жизни земной. При этом необходимым условием считалась полная со­хранность тела умершего. По существовавшим тогда представлениям, умерший в могиле беспомощен и обеспечить ему загробное существо­вание может только забота живых. Данная идея со временем причудли­во и порой противоречиво сочеталась с возникшими позже представле­ниями, оставаясь неизменной в своей основе. По более поздним пред­ставлениям, у умершего, продолжающего жизнь в могиле, помимо по­требностей в пище и напитках возникает потребность выходить из мо­гилы на дневной свет, взлетать на небо к богам и т.п. Эту потребность испытывает уже не тело умершего, а материальный, но не видимый человеческим глазом элемент, который может находиться в могиле, но может и удаляться из нее куда угодно. Хотя здесь много неясного, однако прав отец истории Геродот, который писал: «Египтяне также стали первыми учить о бессмертии человеческой души. Когда умирает тело, душа переходит в другое существо, как раз рождающееся в тот момент. Пройдя через (тела) всех земных и морских животных и птиц, она снова вселяется в тело новорожденного ребенка». В знаменитой «Книге мертвых» идет речь о превращении души в золотого и божест­венного кобчика, в феникса, журавля, овна, ласточку, змею, крокодила, т.е. в тех животных, которые в плане тотемизма мыслились египтянами как могучие божества, способные устоять перед опасностями загробно­го мира. Превращение в них было для души средством оградить себя от этих опасностей, чтобы обеспечить себе бессмертие.

Среди древних египтян широко была распространена вера в загроб­ную жизнь, однако потусторонний мир вызывал у них чувство страха. Их представления о потустороннем мире претерпевали изменения на протяжении многих веков. Самым древним является представление о существовании загробного мира под землей. Во времена Древнего Цар­ства, когда власть фараонов и окружающего их двора стала неслыханно великолепной, жрецам оказалось не по вкусу помещать фараона и крупных вельмож в понуром мире подземелья вместе с обычными смертными. Это нашло свое выражение в надписях на стенах пирамид V и VI династий (в «Текстах пирамид»), которые отмечают, что фараон и вельможи продолжают свою жизнь в мире звезд, называемом Дат или Дуат. Там наступает отождествление душ умерших царей и сановников со звездами, однако существование подземного царства мертвых не отрицается.

Концепция потустороннего мира в представлении жрецов из Гелио-поля имела исключительно элитарный характер и не относилась к обычным смертным. Она не получила широкого распространения, и легенда об Осирисе пользовалась гораздо большей популярностью, чем ученые выводы жрецов. Осирис, «владыка мертвых», в конечном итоге одержал победу. Во времена Нового Царства получило окончательное признание существование подземного царства мертвых, и там помеща­ли страну счастья Иару (Иалу) или «поле камыша» — древнеегипет­ского рая. Так как загробная жизнь в представлении древних египтян была естественным продолжением жизни земной, а умерший воспри­нимался как реально существующий, способный к тому же принести вред или, наоборот, оказать помощь своим близким на земле, то живые пытались иногда установить контакт с умершими родственниками по­средством писем. Таким образом, земной и потусторонний миры нахо­дились в определенной взаимосвязи и взаимодействии.

В Древнем Египте небывалых размеров достигло обожествление фараона, который считался сыном бога солнца и почитался как символ благосостояния и процветания страны, носитель высшей божественной силы. В качестве такового он совершал наиболее важные ритуалы, включая торжественный обряд первовспашки: проводя первую бороз­ду, он как бы оплодотворял нильскую долину от имени стоявших за ним богов.

Более высокая степень централизации древнеегипетского государ­ства способствовала усилению власти жрецов, выполнявших функции чиновников центра, но обычно служивших при этом какому-либо из могущественных местных богов. Богам этим, наследникам древних но-мовых божеств, приносились обильные жертвы, в их честь строились пышные храмы, а наиболее могучие из них, как, например, бог солнца Ра (Амон-Ра), провозглашались отцами правителя. Совмещая функ­ции администраторов и служителей храмов, древнеегипетские жрецы сосредоточили в своих руках практически все руководство страной как в сфере экономики и политики, так и в области духовной культуры, будь то грамотность, знание, образование или иные отрасли культур­ной традиции.

Именно жрецы были служителями древнеегипетского культа, мас­терами тщательно разработанного ритуала и осуществления религиоз­ных празднеств. Этих празднеств было множество: и дни, связанные с важными мифическими событиями, со значительными происшествия­ми в жизни фараона, в начале месяца и года и т.д. Во время такого рода религиозных празднеств храмы специально украшались и иллюмини­ровались, совершались также пышные процессии с музыкой, пением и танцами. Самым величественным празднеством было почитание Оси­риса, когда в гробе, называемом «ступенями великого бога», должна быть похоронена его голова. Кульминацией этого праздника была яркая процессия, в ходе которой разыгрывалась мистерия смерти и воскресения Осириса. На нужды культа, ритуала и религиозных празд­неств тратились огромные средства, в них участвовали массы людей, что способствовало укреплению веры в божественную власть фараона, а тем самым и стабильности бюрократической империи.

Вся жизнь древнего египтянина была как бы опутана множеством интеллектуальных конструкций, которые даже самые малейшие его начинания связывали с функционированием целостной Вселенной. Одна из функций искусства состояла в том, чтобы собрать воедино эти мыслительные нити и переложить их на конкретный язык. Археологи­ческие раскопки свидетельствуют о том, что древнеегипетское искусст­во является практически храмовым и гробничным. Любое религиозное и погребальное искусство свою задачу «видит» в преобразовании брен­ной жизни в вечность. Вот почему саркофаги, пирамиды и храмы соору­жались из металла или твердых каменных пород типа диорита — древ­неегипетское искусство выражало прежде всего стремление к бессмертию. Поскольку же земная жизнь является репликой потусторонней жизни, постольку на стенах пирамид и гробниц изображены сцены охоты, вспашки, рыбной ловли и пр., причем они имеют символическое, религиозное значение. Сама пирамида представляет собой лестницу, которая ведет фараона на небо, каменная же ее масса, по мысли архи­текторов, должна сделать невозможным доступ в камеры, содержащие мумифицированное тело фараона или вельможи в саркофаге с золотой маской и бесценные сокровища. Не следует думать, что пирамиды были только гробницами, в них концентрировалось вокруг пребывающего в звездных полях фараона все, что происходило при его жизни среди его окружения. Достаточно вспомнить пирамиды Джосера, Тутмоса III и других фараонов, а также вельмож.

Эстетические взгляды не играли сами по себе особенной роли, одна­ко самый неприметный ремесленник создавал прекрасное произведе­ние искусства, стремясь наиболее совершенным образом выразить идею. Искусство — это прежде всего язык, который может быть весьма выразительным, если использует этот язык подлинный художник. В этом и состоит несомненное величие древнеегипетского искусства и тайна его воздействия на людей XX столетия. Именно творцы-худож­ники создавали храмы Древнего Египта, которые представляют собой дом бога. Сама святыня должна быть сделана по образу присущей этому богу сферы, или мира. Потолок храма моделирует небо, усеянное звездами, на стенах изображены буйно растущие деревья и кустарники или верующие, несущие в дар богу плоды земледельческого труда. Но самым священным из священного является золотой горизонт с возно­сящимся над ним богом, всегда в большей или меньшей степени упо­добленным солнцу. Согласно надписям, все размеры тщательно вычис­лены в соответствии с таблицами бога мудрости и знания Тота или богини Сашат, его женского эквивалента.

Необходимо отметить, что роль храмов в духовной жизни Древнего Египта, несомненно, была велика. Уже в эпоху Древнего Царства в тесной связи с ними возникали особые скриптории — «дома жизни», где составлялись религиозно-магические, литературные, медицинские и другие тексты. Здесь находились библиотеки, архивы, велись записи по годам правления царей, на основе которых составлялись летописи. Игравшие важнейшую роль в сохранении и передаче письменной куль­туры «дома жизни», согласно древнеегипетской традиции, были созда­ны богами или пользовались их особым покровительством.

Не следует думать, что религиозная жизнь в одной из старейших цивилизаций мира протекала спокойно и безмятежно — время от вре­мени здесь происходили религиозные перевороты. Один из таких пере­воротов связан с деятельностью фараона-реформатора Аменхотепа IV (XIV в. до н.э.), принявшего имя Эхнатона. Он отверг веру своих предрков: на двенадцатом году своего царствования окончательно порвал с традиционным египетским многобожием и учредил культ солнечного диска — Атона. По приказу царя в древнеегипетских надписях делают­ся попытки уничтожить не только имена богов, но и само понятие «бог». Слово это стремятся заменить словом «властитель», а знак бога — знаком, обозначавшим фараона. Само солнце на завершающем этапе реформы мыслится не как бог, а как царь. Отныне в мире правят только два царя: Солнце-Атон и его сын Эхнатон, т.е. угодный Атону.

Религиозная реформа Эхнатона — исключительное явление в исто­рии не только египетской, но и, возможно, всей древневосточной куль­туры. До сих пор мотивы и своеобразный характер ее, как и сама лич­ность царя, — предмет острых споров. С одной стороны, в «солнцепо­клонничестве» Эхнатона нельзя не видеть традиционную в древнееги­петской религии струю солярного монотеизма, связанного с гелиополь-ской жреческой доктриной, но освобожденного в реформированной религии от мифологического «балласта». Эхнатон словно довел до ло­гического конца восходящую еще к эпохе великих пирамид концепцию о царе как «сыне Солнца» и не менее древнее представление о Солнце, как о царе. С другой стороны, полное игнорирование Эхнатоном осири-ческих представлений, ставших центральным моментом веры народ­ных масс в загробное преображение, уничтожение в надписях на заклю­чительных этапах реформы самого слова «бог» и обозначающих его знаков придают учению Эхнатона оттенок намеренного богоборчества. Амарнский¹ период (время реформ Эхнатона) был кратким, но чрезвычайно ярким этапом древнеегипетской истории и имел важные последствия для всех сфер египетской культуры. Именно тогда возник своего рода импрессионизм в искусстве, о чем свидетельствуют много­численные росписи, среди которых выделяются пейзажные компози­ции, изящные рельефы; впервые в древнеегипетском искусстве появля­ются светские образы царя и царицы, изображенные в бытовой, непри­нужденной обстановке. Несомненно, амарнский период стимулировал появление множества произведений светской литературы, в том числе и любовной лирики, «песни услаждения сердца», на новоегипетском I языке. Некультовая лирика Египта — уникальное явление на Древнем Востоке, где любовная поэзия целиком подчинена сакральным целям и, как правило, включена в ритм жизни храма. Под влиянием религиоз­ной реформы Эхнатона произошло усиление этического элемента в древнеегипетской религии эпохи Нового Царства.

Именно тогда появляется 125-я глава «Книги мертвых» с ее идеей нравственного загробного суда, которая «в образе и слове представляет

От современного названия оазиса Телль-алъ-Лмарна, где в древности располагалась созданная Эхнатоном столица Египта.

еликую драму загробного суда и взвешивания сердца: в ней приводят­ся речи и судимого, и судей, и присутствующих богов и изображается на большей картине самой действие...» (Б. Тураев). Суд происходит в Чертоге двух истин. Умерший вступает в этот Чертог, где заседает загробный суд в полном составе во главе с «великим богом», т.е. Ра. Здесь же молча и пассивно присутствует царь преисподней бог Осирис и еще 42 сверхъестественные существа. Каждое из этих демонических существ «ведает» тем или иным грехом, именно они и «разоблачают» подсудимого. Вступив в Чертог двух истин, умерший приветствует «великого бога», а затем произносит свою так называемую «негатив­ную исповедь», являющуюся, по сути, сводом моральных заповедей древнего египтянина: «Я не совершал несправедливостей против людей; я не был жесток к животным; я не совершал грехов в Месте Истины;...я не был безразличен, видя зло;...я не отнимал ничего у бедняка; я не нарушал божественного запрета; я не вредил служителю в глазах его хозяина; я не отравлял; я не заставлял никого рыдать; я не убивал; я не приказывал убивать...» Нарушения этого морального ко­декса карались загробным судом.

После «негативной исповеди» подсудимый обращается к каждому из 42 божеств-демонов, торжественно заявляя, что он не совершал греха, которым «ведает» данное божество. Вооруженный магическим знанием имен этих демонических существ, подсудимый обезоруживает их, и они не смеют выступить против него. Результат взвешивания записывает бог Тот или бог Анубис, провозглашающие решение суда — либо оправдательный приговор, либо окончательное истребление души здесь же, в пасти страшного чудовища. Возникновение идеи загробного суда, основанного на нравственных принципах, — весьма значительное явление в истории религиозной жизни человечества, и именно древним египтянам, очевидно, принадлежит приоритет в этом.

Религия Древнего Египта оказала влияние на античный греко-рим­ский мир, ее культы «вжились» в религиозную среду этого мира, при­обретя особый колорит. Уже в VII в. до н.э. в Греции сложилась орфи­ческая космогония, согласно которой началом мира было яйцо, оплодо­творенное ветром. Этот образ, как показали исследования, заимствован из гермопольского варианта египетской космогонической системы. Ос­новная струя древнеегипетского влияния — распространение в греко-римском мире культа Исиды, богини-матери страдающего, умирающе­го и воскресающего Осириса — подготовила почву для возникновения христианства.

Благодаря еврейско-египетским контактам многие идеи древнееги­петской религии органически вошли в Библию, а именно: представле­ние о боге, творящем мир посредством слова, воззрения на загробную жизнь, в частности представление о взвешивании души, и т.д. В явной

форме древнеегипетское влияние сказывается в библейской книге Экк­лезиаста, лейтмотивом которой является разочарование: «все — суета и томление духа»¹. Многие моральные сентенции древнеегипетской ре­лигии вошли в библейские тексты.

Неоценим вклад древнеегипетской религии в христианство; египет­скую струю в христианстве можно наблюдать во всем, начиная с от­дельных мотивов христианской символики и кончая чисто догматичес­кими построениями. Известный чешский египтолог Ф. Лекса отметил, что Египет был одним из центров догматики и морали христианства. Некоторые египетские религиозные представления проникли через Рим в христианскую религию Британии, Галлии, Германии и пр. Так, новая христианская религия во Франции долго хранила образ египет­ской богини Исиды как своей святой: ее статуя стояла на южной стене аббатства Сен-Жермен де-Прэ вплоть до 1514 г. Интересно, что Исида воспринималась как ипостась христианской богородицы. В общем можно сказать, что ряд древнеегипетских религиозных элементов про­ник в христианство в оригинальном, почти не завуалированном виде; другие элементы наличествуют в христианстве в видоизмененной форме.

Дата добавления: 2015-09-04