Дамблдорова Армия

– Гарри, Амбридж читала твои письма. Другого объяснения нет.

– Думаешь, это Амбридж напала на Хедвигу? – в бешенстве прошипел Гарри.

– Я в этом практически уверена, – решительно кивнула Гермиона. – Следи за своей лягушкой, она удирает.

Гарри направил палочку на лягушку‑быка, которая воодушевленно скакала к противоположному концу стола:

– Accio! – и та вновь уныло вернулась в его руку.

Заклинания как нельзя лучше подходили для проведения секретных переговоров: обычно там кипела такая бурная деятельность, что опасность быть подслушанными практически исключалась. Сегодня, среди кваканья лягушек‑быков, карканья воронов и под грохот проливного дождя за окнами класса, на перешептывания троицы друзей, взволнованных тем, что Амбридж едва не поймала Сириуса, – никто не обращал внимания.

– У меня были подозрения еще с тех пор, как Филч тебя обвинил в попытке заказа навозных бомб, потому что все это выглядело очень уж глупым враньем, – шепнула Гермиона. – Я вот что подумала: если бы твое письмо прочли, то сразу стало бы ясно, что ты ничего не заказывал, значит, и проблем никаких у тебя не возникло бы – шутка какая-то нелепая, да? Но, может быть, кто‑то просто искал предлог, чтобы прочесть то, что ты написал? Если так, то для Амбридж это идеальный способ – навести Филча на след, дождаться, пока он сделает всю грязную работу и заполучит письмо, а потом или это письмо у него украсть, или официально потребовать его посмотреть... не думаю, что Филч стал бы возражать, за права учеников он никогда не ратовал. Гарри, ты раздавишь свою лягушку.

Гарри взглянул на лягушку: оказывается, он так крепко ее сжимал, что у той вылезли глаза. Он поспешно опустил лягушку на стол.

– Вчера вечером мы едва‑едва не попались, – продолжала Гермиона. – Мне вот интересно, Амбридж‑то понимает, что чуть не поймала нас? Silencio.

Лягушка, на которой Гермиона практиковалась в Заклинании Безмолвия1, резко смолкла на полукваке и укоризненно уставилась на Гермиону.

– Если бы она вчера поймала Фыркса...

–...То сегодня он был бы уже в Азкабане.

Гарри непроизвольно вздрогнул, палочка в его руке дернулась, лягушка раздулась как зеленый воздушный шарик и начала тоненько свистеть.

– Silencio! – торопливо воскликнула Гермиона, ткнув палочкой в Гаррину лягушку, после чего та медленно сдулась. – Ладно, главное чтобы он больше так не делал. Только не знаю, как можно сообщить ему. Отправить ему сову мы не сможем.

– Сомневаюсь я, что он опять будет рисковать, – заметил Рон. – Он же не дурак, понимает, что она его чуть не сцапала. Silencio.

Крупный противный ворон перед Роном иронично каркнул.

– Silencio. SILENCIO!

Ворон закаркал еще громче.

– Это все твоя манера махать палочкой, – критически взглянула Гермиона на Рона. – Широко размахивать не нужно, нужно сделать короткий тычок.

– С воронами труднее, чем с лягушками, – процедил Рон.

– Чудно, давай поменяемся! – воскликнула Гермиона, схватила ворона и сунула Рону в обмен свою здоровенную лягушку. – Silencio!

Ворон продолжал открывать‑закрывать острый клюв, но без единого звука.

– Превосходно, мисс Грейнджер! – раздался писклявый голосок профессора Флитвика так неожиданно, что трое друзей вздрогнули. – А теперь позвольте взглянуть, что умеете вы, мистер Уизли.

– Чего?.. Ой, да, – совершенно смешался Рон. – Э‑э... Silencio!

Он так ткнул в лягушку, что чуть не выколол ей глаз. Лягушка оглушительно квакнула и спрыгнула со стола.

Ни для кого не стало неожиданностью, когда Гарри и Рону задали дополнительные упражнения по Заклинанию Безмолвия¹ на дом.

Из‑за ливня всем разрешили в перерыве между занятиями на улицу не выходить. Друзья приютились в шумном и битком забитом классе на втором этаже, где вокруг люстры плавно парил Пивз, время от времени выдувая кому‑либо на голову чернильный шарик. Как только ребята сели, к ним тут же, протиснувшись через толпу болтающих учеников, подошла Анжелина.

– Я получила разрешение! – заявила она. – На восстановление квиддичной команды!

– Отлично! – хором воскликнули Гарри с Роном.

– Ага, – просияла Анжелина, – я сходила к Макгонаголл, а она, по-моему, обратилась с этим к Дамблдору. Во всяком случае, Амбридж пришлось уступить. Ха! Так что сегодня в семь вечера жду вас на поле, договорились? Потому что времени потрачено много, надо наверстать. Вы понимаете, что до первого матча осталось всего три недели?

Чудом увернувшись от чернильного шарика Пивза, который вместо нее попал в стоящего рядом первокурсника, Анжелина ввинтилась в толпу и исчезла из виду.

Когда Рон выглянул в мутное от проливного дождя окно, улыбка его слегка померкла.

– Будем надеяться, что прояснится. Что с тобой, Гермиона?

Гермиона невидящим взором тоже глядела в сторону окна. Вид у нее был рассеянный и хмурый.

– Да так, подумалось... – насупленно бросила она, не сводя глаз с мокрого стекла.

– О Сири... Фырксе? – поинтересовался Гарри.

– Нет... не совсем... – медленно ответила Гермиона, – скорее... вот о чем... думаю, мы поступаем совершенно правильно... да... или нет?

Гарри с Роном переглянулись.

– Ну, вот и прояснилось, – заметил Рон, – если б ты нормально не объяснила, было бы очень досадно.

Гермиона посмотрела на него так, словно только что заметила.

– Я просто размышляла, – уже решительнее пояснила она, – правильно ли мы поступаем, затевая эту команду по Защите от темных искусств.

– Что? – одновременно поразились Гарри и Рон.

– Гермиона, во‑первых, это была твоя идея! – негодующе воскликнул Рон.

– Знаю, – Гермиона сжала руки, переплетя пальцы в замок. – Но после разговора с Фырксом...

– Но он только «за», – перебил ее Гарри.

– Да, – Гермиона опять воззрилась в окно. – Да, вот как раз это меня и заставило задуматься, может быть идея не такая уж правильная...

Над ними завис Пивз с плевательной трубочкой наизготовку. Все трое машинально вскинули сумки, защищая головы, пока тот не убрался прочь.

– Давай поговорим откровенно, – раздраженно начал Гарри, бросив сумку на пол. – Раз Сириус с нами согласился, то теперь тебе кажется, что нам лучше не продолжать?

Вид у Гермионы стал напряженным и растерянным. Она опустила глаза и спросила:

– Ты в самом деле доверяешь его мнению?

– Разумеется, доверяю! – не задумываясь, воскликнул Гарри. – Он всегда давал нам дельные советы!

Мимо них просвистел чернильный шарик и поразил Кэти Белл точно в ухо. Гермиона сначала молча понаблюдала за тем, как Кэти вскочила на ноги и принялась бросать в Пивза учебники, и только потом заговорила вновь так, словно очень тщательно подбирала слова:

– Тебе не кажется, что он стал... слегка... безрассудным... с тех пор, как посидел взаперти на Гриммолд‑Плейс? Тебе не кажется, что он... как бы... живет нашей жизнью?

– Что значит, «живет нашей жизнью»? – удивился Гарри.

– То, что... ну, думаю, что ему самому хотелось бы организовать тайное общество прямо под носом у Министерства... мне кажется, что из-за своей беспомощности он очень переживает... поэтому мне кажется, что ему очень хочется... нас спровоцировать.

Рон был совершенно сбит с толку.

– Да, Сириус прав, – протянул он, – ты говоришь прямо, как моя мать.

Гермиона закусила губу, но ничего не ответила. Звонок прозвенел в тот момент, когда Пивз налетел на Кэти и вылил ей на голову целую чернильницу.

* * *

На улице не распогодилось, и когда на исходе дня, в семь вечера, Гарри с Роном, поскальзываясь на мокрой траве, добирались на тренировку к квиддичному полю, они промокли в считанные минуты. Небо затягивали черные грозовые тучи и, очутившись в теплой светлой раздевалке, ребята вздохнули от пусть временного, но облегчения. Там уже сидели Фред с Джорджем и обсуждали – не воспользоваться ли им одной из Прелестей Прогульщика, чтобы отвертеться от полетов.

–...Держу пари, она обо всем догадается, – вполголоса бросил Фред, – не нужно было мне вчера предлагать ей купить Тошнотные Тянучки.

– Можем попробовать Лже‑Лихорадку, 2 – шепнул Джордж. – Их еще никто не видел...

Под завывания ветра снаружи и усилившийся грохот дождя по крыше Рон с надеждой поинтересовался:

– А поможет?

– Еще как, – кивнул Фред. – Температура сразу поднимется.

– Только здоровенные прыщи с гноем пойдут, – добавил Джордж, – пока у нас не получилось без них.

– Я никаких прыщей не вижу, – уставился на близнецов Рон.

– Да и немудрено, – мрачно буркнул Фред. – Они в таком месте, которое обычно на публике не демонстрируют.

– Но очень больно на метле сидеть...

– Всем внимание, – из капитанской комнаты появилась громогласная Анжелина. – Я понимаю, что погода не идеальная, но вполне вероятно, что со Слизерином мы будем играть в таких же условиях, так что нам представляется удобный случай посмотреть, как мы с этим справимся. Гарри, когда мы играли с Хаффлпаффом в ту бурю, ты вроде бы что‑то делал со своими очками, чтобы их дождем не заливало?

– Это не я, а Гермиона, – пояснил Гарри, достал палочку и коснулся стекол: – Impervius!

– Думаю, нам всем нужно сделать то же самое, – заметила Анжелина. – Если бы удалось сделать так, чтобы дождь не заливал лицо, то видимость на поле была бы намного лучше... давайте все вместе... Impervius! Прекрасно. Ну, пошли.

Спрятав палочки обратно во внутренние карманы мантий, члены команды взяли свои метлы и поплелись из раздевалки вслед за Анжелиной.

Хлюпая по сочной грязи, они добрались до центра поля. Даже с Водоотталкивающим Заклинанием3 видно было очень плохо: быстро темнело, а дождь лил стеной.

– Приготовились, по моему свистку! – крикнула Анжелина.

Разбрызгивая грязь во все стороны, Гарри оттолкнулся от земли и взмыл вверх, борясь с ветром, сбивающим с курса.

Непонятно, как при такой погоде удасться разглядеть снитч. Он и бладжер-то, который летал вокруг, заметил с трудом – минуту спустя после начала тренировки тот едва не сбросил Гарри с метлы, пришлось воспользоваться «Бочкой с захватом ленивца». К сожалению, Анжелина этого не заметила. На самом деле она и не могла ничего заметить, даже если бы захотела: ни один из них и понятия не имел, чем занимаются другие. Ветер крепчал. Даже издалека до Гарри доносился мерный гул дождя, барабанящего по поверхности озера.

Анжелина заставила их почти час летать в таких условиях, пока не сдалась окончательно. Когда она вела свою промокшую и злую команду в раздевалку, то все еще пыталась настаивать, что тренировка не прошла даром, хотя в ее голосе не было и следа уверенности. Особенно злыми выглядели Фред с Джорджем – бредя на полусогнутых, они морщились при каждом шаге. Вытирая полотенцем волосы, Гарри услышал, как близнецы тихо причитают.

– Мне кажется, у меня несколько штук лопнуло, – глухо буркнул Фред.

– А у меня нет, – процедил сквозь зубы Джордж, – мои только надулись... как я не знаю что...

– АЙ! – вскрикнул Гарри.

Он прижал полотенце к лицу, от боли даже глаза закатились. Шрам на лбу заболел так сильно, как не болел уже очень давно.

– Что случилось? – раздалось одновременно несколько голосов.

Гарри вынырнул из‑под полотенца: без очков вся раздевалка казалась как в тумане, но понятно было, что все лица обращены к нему.

– Ничего, – пробормотал он, – я просто ткнул себя пальцем в глаз, вот и все.

Он лишь многозначительно взглянул на Рона, и они стали дожидаться, пока остальные члены команды, закутавшись в плащи и натянув на уши шляпы, не выйдут за порог.

Как только за дверью исчезла последняя – Алисия, Рон тут же спросил:

– Что случилось‑то? Шрам?

Гарри кивнул.

– Но... – Рон с испуганным видом шагнул к окну и стал всматриваться в дождь, – он... его же сейчас здесь нет, а?

– Нет, – пробормотал Гарри, опускаясь на скамью и потирая лоб, – скорее всего он за многие мили отсюда. Болело потому, что... он... разозлился.

Слова вылетели сами, голос звучал словно издалека, как чужой... но Гарри ничуть не сомневался, что сказанное – правда. Почему это правда, Гарри не знал, но одно знал наверняка: Волдеморт – не важно, где он и что делает – в ярости.

– Ты что, его видел? – в ужасе спросил Рон. – Ты... у тебя видение было, или что?

Гарри по‑прежнему сидел молча, глядя в пол и пытаясь прийти в себя – душой и телом – после приступа.

Какой‑то беспорядочный клубок призрачных образов, унылый ропот голосов...

– Он хочет что‑то сделать и его раздражает промедление, – произнес Гарри.

Услышав вылетевшие у него слова, он вновь удивился и вновь был уверен, что слова эти – правда.

– Но... откуда ты знаешь? – поразился Рон.

Гарри покачал головой и крепко прижал ладони к глазам. В глазах замелькали звездочки. Он почувствовал, что Рон присел на скамью рядом и смотрит на него.

– Это было так же, как в прошлый раз? – тихо спросил Рон. – Когда у тебя болел шрам в кабинете Амбридж? Сам‑Знаешь‑Кто злился?

Гарри покачал головой.

– А как?

Гарри мысленно вернулся в прошлое. Он смотрел Амбридж в лицо... шрам заболел... и в животе возникло это странное чувство... оно становилось все ярче... чувство счастья... ну конечно, тогда он просто его не опознал, потому что сам ощущал себя таким несчастным...

– В прошлый раз это произошло, потому что он радовался, – решил Гарри. – Еще как радовался. Ждал... чего‑то хорошего, что должно произойти. А в ночь перед тем, как мы вернулись в Хогвартс... – Гарри мысленно обратился к той ночи на Гриммолд‑Плейс в их с Роном спальне, когда шрам сильно заболел. –...В ту ночь он был взбешен...

Гарри взглянул на разинувшего рот Рона.

– Ну, приятель, ты бы мог замещать Трелани, – полузадушенно выдавил Рон.

– Я же не будущее предсказываю, – отмахнулся Гарри.

– Нет, ты знаешь, что ты делаешь‑то? – одновременно испуганно и восторженно воскликнул Рон. – Гарри, ты же читаешь мысли Сам‑Знаешь‑Кого!

– Нет, – покачал головой Гарри, – скорее это... это его эмоции, пожалуй. Кажется, я ощущаю только резкую смену его настроения. Дамблдор об этом упоминал еще в прошлом году. Тогда он сказал, что я могу чувствовать или когда Волдеморт рядом, или когда он в ярости. Ну вот, а теперь я еще чувствую, когда он радуется...

Наступила пауза. Снаружи бился ветер с дождем.

– Ты должен об этом кому‑нибудь рассказать, – наконец прервал молчание Рон.

– Я говорил насчет прошлого раза Сириусу.

– Да, а теперь нужно и про этот раз сказать!

– Невозможно ведь, – мрачно заметил Гарри. – Амбридж следит и за совами, и за каминами, забыл?

– Ладно, тогда скажи Дамблдору.

– Я же тебе сказал, он все знает, – коротко бросил Гарри, встал, снял свой плащ с вешалки и завернулся в него. – Не вижу смысла говорить об этом ему еще раз.

Рон принялся застегивать свой плащ, задумчиво глядя на Гарри.

– Дамблдор хотел бы узнать, – сказал он.

Гарри только пожал плечами.

– Пошли... нам еще Заклинаниями Безмолвия нужно заниматься.

По грязному отлогому склону, поскальзываясь и спотыкаясь в темноте, они молча и быстро направились в замок. Гарри мучительно размышлял. Чего же так хотел Волдеморт, что не получается достаточно быстро?

…У него есть другие задачи... задачи, которые можно решить только при условии строгой секретности... То, что он может получить только хитростью... В некотором роде – оружие... Которого в прошлый раз у него не было.

Эти слова Гарри не вспоминал давным‑давно: слишком озабочен он был тем, что происходило в Хогвартсе, слишком занят беспрерывными схватками с Амбридж, глобальной несправедливостью министерского вмешательства... Но вот сейчас слова опять пришли на ум, и он задумался... ярость Волдеморта могла быть вызвана тем, что он не смог заполучить оружие, как ни стремился к этому. Это Орден остановил его, помешал ему захватить оружие? Где оно хранится? Кто владеет им?

– Mimbulus mimbletonia, – произнес голос Рона, и Гарри пришел в себя как раз тогда, когда уже нужно было залезать в ведущий в гостиную проход за портретом.

Как оказалось, Гермиона легла спать рано, оставив в кресле свернувшегося клубком Крукшанса, а на столе у камина – кучку кривовато связанных шапок для эльфов. Гарри даже обрадовался, что Гермионы нет, потому что обсуждать свои проблемы со шрамом и выслушивать ее настояния отправиться к Дамблдору ему не очень хотелось. Рон продолжал с тревогой посматривать на него, но Гарри вытащил книгу Заклинаний и приступил к завершению своего реферата, правда, сосредоточенность он только изображал, и к тому времени, как Рон сообщил, что отправляется спать, Гарри не написал и пары строчек.

Наступила и минула полночь, а Гарри все читал и перечитывал отрывок, посвященный использованию ложечницы, любистока и чихотной гулявицы, и не понимал ни слова.

Эти растения весьма влияют на воспаления мозга и посему часто используются для Глотков Путаницы и Дурмана, коими маг желает сотворить состояние вспыльчивости и безрассудства...

...Гермиона сказала, что Сириус, с тех пор, как посидел взаперти на Гриммолд‑Плейс, стал безрассудным...

...весьма влияют на воспаления мозга и посему часто используются...

...«Ежедневный Пророк» решил бы, что у него воспаление мозга, если бы прознал, что он ощущает настроение Волдеморта...

...посему часто используются для Глотков Путаницы и Дурмана...

...Путаница – хорошее слово: откуда ему известно, что чувствует Волдеморт? Что за сверхъестественная связь между ними, которую даже Дамблдор не может внятно объяснить?

...коими маг желает...

…Как бы Гарри хотелось поспать…

...сотворить состояние вспыльчивости...

...Так тепло и удобно здесь, в кресле перед камином, под монотонный шум дождя за окнами, под мурлыканье Крукшанса, треск пылающих поленьев...

Книга выскользнула из ослабевших пальцев и с приглушенным стуком шлепнулась на ковер. Голова Гарри запрокинулась...

Он опять шел по коридору без окон, и шаги его эхом отзывались в тишине. Чем ближе была дверь в конце коридора, тем сильнее и громче стучало сердце... если бы он только смог открыть ее... войти внутрь...

Гарри протянул руку... кончики пальцев уже в дюйме от двери...

– Гарри Поттер, сэр!

Гарри тут же очнулся. В гостиной все свечи погасли, а рядом с ним что-то шевелится.

– 'Тотут? – Гарри выпрямился в кресле.

Камин почти догорел, вокруг было очень темно.

– У Добби ваша сова, сэр! – раздался скрипучий голос.

– Добби? – хрипло уточнил Гарри, вглядываясь в темноту, в ту сторону, откуда раздавался голос.

У столика, на котором Гермиона оставила полдюжины своих вязаных шапок, стоял Добби, домовой эльф. Его большие остроконечные уши прижимала едва ли не полная коллекция когда­‑либо связанных Гермионой шапок: шапки были водружены одна на другую, и от этого голова Добби словно вытянулась на два или три фута, а на самом верхнем помпоне сидела безмятежно ухающая и явно здоровая Хедвига.

– Добби вызвался вернуть сову Гарри Поттера, – глядя с очевидным обожанием, скрипуче проговорил эльф. – Профессор Граббли‑Планк говорит, что теперь с ней все в порядке, сэр, – он отвесил глубокий поклон, и носом, похожим на карандаш, ткнулся в изношенный коврик.

Хедвига возмущенно ухнула и перепорхнула на ручку кресла к Гарри.

– Добби, спасибо! – Гарри погладил голову Хедвиги и крепко зажмурился, пытаясь избавиться от призрачного образа двери из своего сна... очень зримого образа.

Посмотрев на Добби повнимательнее, Гарри обнаружил, что эльф в добавок надел и несколько шарфов, и огромное количество носков, поэтому ноги его по сравнению с телом казались гигантскими.

– Хм... ты забирал всю одежду, что оставляла Гермиона?

– О, нет, сэр, – радостно ответил эльф, – Добби брал кое‑что и для Винки, сэр.

– Да, а как там Винки? – поинтересовался Гарри.

Уши Добби слегка приувяли.

– Винки все пьет и пьет, сэр, – печально ответил эльф, и его круглые, огромные, как теннисные мячи, зеленые глаза погрустнели. – Да и одежда ее не интересует, Гарри Поттер. И других домовых эльфов тоже. Никто больше не будет убираться в гриффиндорской башне, сэр, обиделись они на все эти шапки и носки повсюду. Добби теперь сам все убирает, сэр, но Добби не возражает, сэр, потому что он всегда надеется встретить Гарри Поттера, а сегодня вечером, сэр, желание Добби исполнилось! – эльф опять отвесил глубокий поклон. – Но у Гарри Поттера невеселый вид, – выпрямившись, продолжил Добби и робко взглянул на Гарри: – Добби слышал, как он во сне разговаривал. У Гарри Поттера дурные сны?

– Да так себе, – зевнул Гарри и потер глаза руками, – бывало и похуже.

Эльф поглядел на Гарри своими большими круглыми глазами, а потом, повесив уши, очень серьезно сказал:

– Добби хочется помочь Гарри Поттеру, потому что Гарри Поттер освободил Добби, и Добби теперь гораздо, гораздо счастливее.

Гарри улыбнулся.

– Ты не сможешь помочь мне, Добби, но спасибо за предложение.

Он нагнулся и подобрал свой учебник по Зельям. Нужно бы закончить реферат на завтра. Гарри закрыл книгу, и тут свет от камина осветил тонкие белые шрамы на тыльной стороне его ладони – результат взысканий с Амбридж...

– Подожди‑ка... кое‑что ты можешь для меня сделать, Добби, – медленно начал Гарри.

Эльф, просияв, выкатил глаза:

– Скажите что, Гарри Поттер, сэр!

– Мне нужно найти такое место, где двадцать восемь человек смогут заниматься Защитой от темных искусств, и где никто из преподавателей их не застукает. А особенно... – Гарри сжал руку на книге, и шрамы резко бросились в глаза, –...профессор Амбридж.

Он ждал, что эльф перестанет улыбаться и повесит уши, ждал, что тот скажет, что просьба невыполнима, или что тот попробует подыскать что‑нибудь, но не уверен в успехе. Но никак не ждал, что Добби подскочит, бодро взмахнет ушами и хлопнет в ладоши:

– Добби знает превосходное местечко, сэр! – радостно воскликнул эльф. – Добби слышал о нем от других домовых эльфов, когда еще только приехал в Хогвартс, сэр. Мы называем ее «Какая‑Такая Комната» или «Покои на Потребу»!4

– Почему так? – заинтересовался Гарри.

– Потому что в эту комнату может войти только тот, – серьезно пояснил Добби, – у кого есть настоящая потребность в чем‑то. Иногда эта комната есть, иногда ее нет, но когда появляется, то всегда приспособлена к потребностям того, кто ее ищет. Добби использует эту комнату, сэр, – эльф с виноватым видом понизил голос, – когда Винки слишком пьяная. Тогда Добби прячет ее в Покоях на Потребу и там находит противоядия от бутербира и хорошую кровать для эльфов, чтобы ее там уложить, пусть она проспится, так вот, сэр... И Добби знает, что мистер Филч находил там дополнительные средства для уборки, когда ему не хватало, и, сэр...

– И если тебе вдруг понадобится уборная, – внезапно вспомнил Гарри, как говорил Дамблдор на Йольском балу в прошлое Рождество, – то там будет полно ночных горшков, да?

– Добби думает, что да, сэр, – утвердительно кивнул эльф. – Это самая удивительная комната, сэр.

– А многие знают о ней? – Гарри выпрямился в кресле.

– Очень немногие, сэр. Обычно люди натыкаются на нее, когда им что‑то нужно, сэр, но никогда не находят ее опять, поэтому и не знают, что там всегда все наготове, сэр.

– Это звучит неплохо, – у Гарри заколотилось сердце. – Да это просто шикарно звучит, Добби! Когда ты сможешь показать мне, где она?

– В любое время, Гарри Поттер, сэр, – от Гарриного энтузиазма Добби пришел в восхищение. – Мы можем и сейчас туда пойти, если вам угодно!

В первую секунду Гарри решил было пойти с Добби. Он уже вскочил, чтобы отправиться наверх за плащом‑невидимкой, но тут, уже не в первый раз, внутренний голос, очень похожий на голос Гермионы, шепнул ему: «Безрассудно». Все‑таки было уже очень поздно, он устал и нужно еще закончить реферат для Снейпа.

– Не сегодня, Добби, – уныло отказался Гарри, опускаясь в кресло, – Это слишком важно... не хочу все испортить, нужно все тщательно обдумать. Слушай, ты можешь мне только объяснить подробно, где эти Покои на Потребу и как туда войти?

* * *

На спаренную Гербологию ребята шлепали по раскисшему склону, мантии у них взлетали и обвивались вокруг ног, а в оранжерее, из‑за стука тяжелых как градины капель дождя по крыше, слова профессора Спраут с трудом можно было разобрать. Послеобеденный урок по Уходу за магическими существами из‑за бури пришлось перенести в свободную классную комнату на первом этаже и, ко всеобщему превеликому облегчению, за обедом Анжелина оповестила свою команду, что тренировка по квиддичу отменяется.

– Вот и замечательно, – тихо ответил ей Гарри, – потому что для первого занятия по Защите от темных искусств мы кое-что подыскали. Так что вечером, в восемь часов, на восьмом этаже, напротив гобелена Балбеса Барнабаса5, которого тролли лупят дубинками. Можешь передать Кэти и Алисии?

Анжелина слегка озадачилась, но пообещала передать. Гарри с вожделением набросился на сосиски и пюре. Когда он поднял глаза, чтобы взять тыквенный сок, то встретился взглядом с Гермионой.

– Что? – хрипло поинтересовался он.

– Ну... просто планы у Добби не всегда безопасные. Помнишь, как он оставил тебя без костей в руке?

– Эта комната не выдумка Добби: о ней знает Дамблдор, точнее, он упоминал мне о ней на Йольском балу.

У Гермионы прояснилось лицо.

– Дамблдор тебе о ней рассказывал?

– Просто между делом, – пожал плечами Гарри.

– О, ну тогда еще ничего, – оживилась Гермиона, и больше никаких возражений с ее стороны не было.

Втроем с Роном они большую часть дня потратили на поиск тех, кто в «Кабаньей Голове» внес свои имена в список, чтобы объяснить им, где состоится вечерняя встреча. К некоторому разочарованию Гарри, Джинни успела найти Чо Чанг и ее подружку раньше, но как бы то ни было, к концу ужина Гарри был уверен, что известие сообщили каждому из двадцати пяти, с кем вместе они были в «Кабаньей Голове».

В половине восьмого Гарри, Рон и Гермиона вышли из гриффиндорской гостиной. Гарри сжимал в руке кусок древнего пергамента. Пятикурсникам разрешалось ходить по коридорам до девяти вечера, но тем не менее, пробираясь на восьмой этаж, все трое нервно озирались по сторонам.

– Обождите, – предупредил Гарри, развернул пергамент на последней ступеньке, коснулся его палочкой и прошептал: – Торжественно клянусь, что не замышляю ничего хорошего.

На чистом пергаменте появилась карта Хогвартса. По ней перемещались крохотные черные точечки, подписанные разными именами, показывая, где находится тот или иной человек.

– Филч на третьем этаже, – шепнул Гарри, поднося карту поближе к глазам, – а миссис Норрис ходит по пятому.

– А где Амбридж? – с опаской спросила Гермиона.

– В своем кабинете, – показал Гарри. – Ладно, пошли.

Они быстро прошли по коридору к тому месту, которое описал Добби в разговоре с Гарри, к сплошной стене, напротив которой висел огромный гобелен, изображавший Балбеса Барнабаса в наивных попытках обучить троллей балету.

– Ну вот, – тихо констатировал Гарри, и побитый молью тролль временно прекратил безжалостное избиение дубинкой незадачливого учителя балета, чтобы понаблюдать за происходящим. – Добби сказал, что нужно пройти мимо этой стены три раза и настойчиво думать о том, в чем есть потребность.

Они пошли сначала в одну сторону, как только сплошная стена закончилась, у окна, резко развернулись и направились в противоположную сторону – до вазы в человеческий рост. Рон от напряжения вытаращил глаза, Гермиона все время что‑то нашептывала, а Гарри, сжав кулаки, смотрел перед собой.

«Нам нужно где‑нибудь учиться сражаться... – думал он. – Только пусть у нас будет место для занятий... где‑нибудь, где нас никто не найдет...»

– Гарри! – внезапно воскликнула Гермиона после того, как они повернули в третий раз.

В стене появилась гладко отполированная дверь. Рон с опаской уставился на нее. Гарри протянул руку, взялся за медную ручку, потянул, открыл дверь и вступил в просторный зал, залитый колеблющимся светом факелов, таких же, которые освещали подземелья восемью этажами ниже.

У стен высились деревянные книжные шкафы, вместо стульев на полу лежали большие шелковые подушки. В дальнем конце зала ряды полок были уставлены инструментами: всяческими зловестителями, тайноискателями и стояло большое, треснутое Зерцало Напастей,6 – именно оно в прошлом году висело в кабинете лже‑Моуди.

Подпинывая ногой одну из подушек, Рон с энтузиазмом воскликнул:

– Они пригодятся, когда займемся Сногсшибаниями!

– Только посмотрите, какие здесь книги! – взволнованно прошептала Гермиона, проводя пальцами по корешкам массивных фолиантов в кожаных переплетах, – «Компендиум распространенных проклятий и противодействий»... «Обманник темных искусств»... «Свод заклинаний самозащиты»... ого...7

С лицом, пылающим румянцем, она оглянулась на Гарри, и тот понял, что наличие сотен фолиантов, наконец, убедило Гермиону в том, что они на правильном пути.

– Гарри, как замечательно, здесь есть все, что нам нужно!

Без лишних проволочек Гермиона вытащила с полки «Сглаз для дурных глаз»,8 присела на ближайшую подушку и погрузилась в чтение.

Раздался осторожный стук в дверь. Гарри оглянулся. Появились Джинни, Лаванда, Парвати и Дин.

– Ух ты, – протянул Дин, увлеченно оглядываясь по сторонам, – а что здесь такое?

Гарри принялся объяснять, но прежде, чем успел закончить, пришли новые люди, и пришлось начать с начала. К восьми часам все подушки были заняты. Гарри подошел к двери и повернул ключ, торчащий из замка. Раздался приятный внушительный щелчок, все повернулись к Гарри и стихли. Гермиона заложила страницу «Сглаза для дурных глаз» и отложила фолиант в сторону.

– Значит так, – слегка нервничая, начал Гарри, – это помещение, которое мы подыскали для занятий, и, как вы видите... э‑э... оно очень даже неплохое.

– Оно просто сказочное! – воскликнула Чо, и с разных сторон донеслось одобрительное перешептывание.

– Странное оно, – нахмурившись, оглянулся Фред. – Мы тут однажды прятались от Филча, помнишь, Джордж? Но тогда это была просто кладовка для метел.

– Эй, Гарри, а это что за штуки? – с дальнего конца зала выкрикнул Дин, указывая на зловестители и Зерцало Напастей.

– Детекторы вражды, – пояснил Гарри и, переступая между подушками, подошел ближе. – В основном, все они показывают, когда рядом темные маги или враги, но слишком полагаться на них нельзя, их можно и одурачить...

Несколько секунд Гарри внимательно вглядывался в треснутое Зерцало Напастей: в глубине двигались темные фигуры, но все были ему незнакомы. Он повернулся к зеркалу спиной.

– Я тут подумал о том, чем мы должны заняться в первую очередь, и... ну‑у... – Гарри заметил поднятую руку, – Гермиона, что?

– Мне кажется, нам нужно выбрать главного, – откликнулась Гермиона.

– Гарри главный, – тут же сказала Чо и посмотрела на Гермиону так, словно та была не в своем уме.

У Гарри екнуло сердце.

– Да, но, по-моему, мы должны проголосовать за это как полагается, – невозмутимо продолжила Гермиона. – Так все формальности будут соблюдены и у него будут все полномочия. Итак, кто считает, что главным среди нас должен быть Гарри?

Руки подняли все, включая Захарию Смита, хотя тот проголосовал без всякого энтузиазма.

– Э‑э... спасибо большое, – Гарри почувствовал, что у него запылали щеки. – Гермиона, что еще?

– Еще я думаю, нам нужно выбрать себе название, – громко предложила она, все еще держа руку поднятой, – это будет поддерживать в нас товарищеский дух и единство, как вы считаете?

– Можем назваться «Ассоциацией Анти‑Амбридж»9, – с упоением произнесла Анжелина.

– Или «Фракцией Одурачивания Министерства Магии»10, – предложил Фред.

– По‑моему, – нахмурилась на него Гермиона, – лучше иметь такое название, по которому кто попало не поймет, что мы из себя представляем, чтобы мы могли спокойно пользоваться им не только на собраниях.

– «Добровольческая Армия»?11 – предположила Чо, – коротко «ДА», так никто не поймет, о чем мы говорим.

– «ДА» – это хорошо, – согласилась Джинни, – только давайте назовемся «Дамблдоровой Армией», потому что для Министерства это самый страшный ночной кошмар, как вам?

Это предложение вызвало взрыв смеха и одобрительные возгласы.

– Все за «ДА»? – важно осведомилась Гермиона и привстала на коленях на подушке, чтобы подсчитать голоса. – Большинство. Предложение принято!

Она прикрепила лист пергамента со списком на стену и написала сверху большими буквами:

ДАМБЛДОРОВА АРМИЯ

– Ну ладно, – кивнул Гарри, когда Гермиона опять села, – начнем заниматься? Думаю, первое, что мы должны выучить, это Expelliarmus, как вы знаете, это Заклинание Разоружения. Я знаю, что оно довольно простое, но мне оно очень пригодилось...

– О, пожалуйста, – протянул Захария Смит, закатил глаза и сложил руки на груди: – Не думаю, что уж Expelliarmus‑ то нам поможет против Сами‑Знаете‑Кого.

– Я против него как раз им и пользовался, – спокойно ответил Гарри. – В июне это спасло мне жизнь.

Смит обалдело открыл рот. Все прочие в комнате стихли.

– Но если тебе кажется, что это для тебя слишком просто, можешь уйти, – предложил Гарри.

Смит не тронулся с места. Все остальные тоже.

– Вот и хорошо, – под этими взглядами во рту у Гарри пересохло, – предлагаю разбиться на пары и начать тренировку.

Раздавать приказы было очень странно, но не менее странно – видеть, как их исполняют. Все тут же встали и разбились по двое. Естественно, без пары остался Невилл.

– Будешь со мной заниматься, – сказал ему Гарри. – Итак, на счет «три». Раз, два, три...

В зале тут же раздались выкрики «Expelliarmus!». Палочки разлетелись во все стороны, срикошетившие заклинания полетели в книги, сбрасывая их на пол. Гарри оказался куда проворнее Невилла, и палочка того выскочила из руки, ударившись в потолок, рассыпала сноп искр и с грохотом приземлилась высоко на книжную полку, откуда Гарри достал ее Заклинанием Призывания. Оглянувшись вокруг, Гарри решил, что поступил правильно, предложив для начала заняться основами: неудачных заклинаний было множество, некоторые вообще не смогли разоружить противников, а лишь заставили их отступить на пару шагов, а то и просто вздрогнуть от того, что слабое заклинание просвистело мимо.

– Expelliarmus! – закричал Невилл, и у Гарри, пойманного врасплох, палочка улетела прочь.

– У МЕНЯ ПОЛУЧИЛОСЬ! – радостно заорал Невилл. – У меня раньше никогда не получалось... У МЕНЯ ПОЛУЧИЛОСЬ!

– Прекрасно! – ободряюще кивнул Гарри, решив не объяснять Невиллу, что в реальном бою противник вряд ли станет смотреть в противоположном направлении и держать палочку на отлете. – Невилл, слушай, может, ты пару минут позанимаешься по очереди с Роном и Гермионой, чтобы я мог походить тут и посмотреть, как дела у остальных?

Гарри прошел в центр комнаты. С Захарией Смитом что-то явно было не в порядке. Всякий раз, когда он открывал рот чтобы разоружить Энтони Голдштейна, его собственная палочка вылетала у него из рук, хотя Энтони при этом не произносил ни звука. Долго думать Гарри не пришлось: в нескольких футах за спиной у Смита стояли Фред и Джордж и по очереди направляли палочки тому в спину.

– Гарри, извини, – торопливо оправился Джордж, когда встретился с Гарри глазами, – удержаться было невозможно.

Гарри перешел к другим парам, пытаясь исправлять тех, кто неправильно пользовался заклинанием. Джинни соревновалась с Майклом Корнером – заклинание она выполняла очень хорошо, а Майкл либо очень плохо, либо просто не хотел ее огорчать. Эрни Макмиллан делал чересчур показушный замах, давая время партнеру пробить его защиту. Братья Криви выполняли все с энтузиазмом, но хаотично, и в основном по их вине с книжных полок слетали книги. Луна Лавгуд занималась очень нестабильно, иногда ей удавалось выбить палочку из рук Джастина Финч‑Флетчли, а иногда только взъерошить ему волосы.

– Ладно, стоп! – крикнул Гарри. – Стоп! СТОП!

«Мне нужен свисток», – подумал он и тут же увидел, что на ближайшей к нему книжной полке лежит свисток.

Он взял свисток и громко свистнул. Все опустили палочки.

– Все неплохо, – заключил Гарри, – но определенно может быть и лучше, – при этих словах Захария Смит бросил на него яростный взгляд. – Попробуйте еще раз.

Гарри опять принялся обходить комнату, останавливаясь то здесь, то там, и раздавая указания. Постепенно у всех стало получаться лучше.

Мимо Чо и ее подружки Гарри старался не проходить, но, сделав уже второй обход, почувствовал, что больше игнорировать их нельзя.

– О, нет! – подчеркнуто громко воскликнула Чо, завидя его. – Expelliarmious! То есть, Expellimellius! Я... ой, извини, Мариетта!

У ее кудрявой темноволосой подруги загорелся рукав. Мариетта потушила его своей палочкой и уставилась на Гарри так, словно в поджоге был виноват он.

– Я из‑за тебя волнуюсь, до этого у меня все хорошо получалось! – с сожалением протянула Чо Гарри.

– Все нормально, – солгал Гарри, но когда Чо неподдельно удивилась, исправился: – Нет, ну сейчас было неважненько, но я знаю, что у тебя хорошо получается, я видел издалека.

Чо рассмеялась. Ее подруга Мариетта с неприязнью взглянула на них и отвернулась.

– Не обращай на нее внимания, – шепнула Чо. – Она вообще не хотела сюда приходить, но я попросила – ради меня. Ее родители категорически запретили ей мешать Амбридж. Понимаешь, у нее мама в Министерстве работает.

– А твои родители? – спросил Гарри.

– Ну, мне мои тоже запретили выступать против Амбридж, – гордо заявила Чо, – но зря они надеются, что я не стану бороться с Сам‑Знаешь‑Кем после того, что случилось с Седриком...

Смутившись, она замолчала и наступила неловкая пауза. Мимо уха Гарри просвистела палочка Терри Бута и попала по носу Алисии Спиннет.

– А вот мой папа всегда одобряет все выступления против Министерства, – раздался за спиной у Гарри гордый голос Луны Лавгуд.

Очевидно, пока Джастин Финч‑Флетчли пытался выпутаться из своей мантии, взлетевшей ему на голову, Луна подслушивала их разговор.

– Папа всегда говорит, что не верит ни единому слову Фаджа. Подумать только, сколько гоблинов убили по приказу Фаджа! Ему в Департаменте Тайн готовят жуткие яды, которые он тайком скармливает всем, кто с ним не согласен, точно! А еще этот его Кошмеватый Раносек...12

– Никаких вопросов не задавай, – шепнул Гарри Чо, едва та, недоумевая, открыла рот.

Чо хихикнула.

– Эй, Гарри, – окликнула его Гермиона из противоположного конца комнаты, – ты за временем следишь?

Гарри взглянул на часы и с ужасом обнаружил, что уже десять минут десятого, а значит им немедленно нужно разбегаться по гостиным, иначе они рискуют попасться Филчу и заработать наказания за нарушение распорядка. Он дунул в свисток, все тут же прекратили орать «Expelliarmus» и на пол рухнули последние палочки.

– Неплохо, все было неплохо, – заторопился Гарри, – но мы выбились из графика, нам пора расходиться. Здесь же, в это же время, на следующей неделе?

– Раньше! – нетерпеливо выкрикнул Дин Томас, и многие согласно закивали.

Но Анжелина тут же запротестовала:

– На носу открытие квиддичного сезона, нам и на тренировки нужно время!

– Тогда в следующую среду, вечером, – согласился Гарри. – Потом и договоримся о дополнительных встречах. Пошли, нам нужно спешить.

Он опять вытащил Карту Мародера и тщательно изучил, нет ли на восьмом этаже преподавателей. Потом стал отправлять всех группами по трое и по четыре человека, с тревогой следя за их крошечными точками до тех пор, пока они благополучно не достигали спален: хаффлпаффцы шли по подземному коридору, который вел к кухням, равенкловцы – в башню в западную часть замка, а гриффиндорцы – по коридору к портрету Толстой Леди.

Когда, наконец, в зале остались только они трое, Гермиона выпалила:

– Гарри, все прошло очень‑очень здорово!

– Ага, точно! – с энтузиазмом подтвердил Рон, когда они уже вышли за дверь и смотрели, как дверь исчезает, сливаясь с камнем. – Гарри, ты видел, как я Гермиону разоружил?

– Только один раз, – уязвленно заявила Гермиона. – У меня гораздо чаще получалось, чем у тебя...

– Ну уж не один раз, точно, по крайней мере раза три...

– Ага, если считать тот раз, когда ты в своих ногах запутался, упал и выбил палочку у меня из рук...

Они так и спорили всю дорогу до гостиной, но Гарри их не слушал. Одним глазом он поглядывал на Карту Мародера, но все время думал только о том, как Чо сказала, что из‑за него она волнуется.

-Глава 19-

Дата добавления: 2015-09-01