7 страница. -Это не совсем то

-Это не совсем то…

-Конечно. Это всего лишь пример. Может даже не совсем удачный, но поверьте, дело обстоит именно так.

-Но должна же быть объективная правда. Правда для всех.

-Объективность - это всего лишь субъективность большинства, или наиболее модное заблуждение.

-Но ведь люди шли ради правды на смерть!

-А ради чего люди на смерть не шли? Человек так устроен, что готов умереть за то, за что не дал бы и ломаного гроша, попроси у него взаймы под этот залог. Люди шли на смерть и вели других. Нет лучшего способа послать толпу на смерть, чем дать им правду по красивее, которую надо отстоять в борьбе. Правда – это козел, за которым идут бараны.

-Это цинично!

-Это только одна сторона медали.

-И какова другая?

-Другая сторона заключается в том, что правда является лекарством от страха и в этом случае она становится истинной верой.

-Вы хотите свести веру к банальному страху? Это уже пытались сделать атеисты.

-Нет, они пытались заменить одну религию другой. Атеизм – это тоже религия. Такая же, как и все остальные. И это не единственная религия, где нет бога. Есть еще буддизм. Атеизм во главе с марксизмом пытались вбить людям в головы, что бога нет. Но и то и другое является вопросом веры.

-Тут с вами не поспоришь.

-Но мы говорили о страхе. Мы боимся не этого. Мы боимся неизвестности, нестабильности, незащищенности. Мы вдолбили себе, что знание – сила и хотим хоть что-то знать наверняка, закрывая глаза на слабые стороны нашего познания.

-А чем вас не устраивает познание?

-Оно условно.

-Но есть же точные науки. Математика, физика, химия.

-А что, по-вашему, изучают эти науки?

-Природу, мир…

-Ничего подобного. Все, что мы имеем – это наш способ восприятия реальности.

-Не думаю.

-Да? Тогда ответьте, как мы познаем Мир?

-Ну… при помощи наших органов чувств, приборов.

-Именно. Наших чувств. Приборы есть попытка улучшить наши чувства. Итак, возьмем, к примеру, это дерево. Как мы его познаем?

-Мы его видим, слышим, и т д.

-Да, но как происходит этот процесс?

-Как?

-Раздражающий сигнал поступает на наши сенсоры, затем передается в мозг и в мозгу возникает информация о дереве. Так?

-Так.

-Но информация и дерево – совсем разные вещи, так что все, что мы имеем это наше представление о реальности, а не реальность как такова.

-Да…

-А вы новенький? Я вас тут раньше не видел.

-Всего пару дней.

-Вы гость?

-Да, гость сына хозяйки, по крайней мере, так мне сказали.

-Сказали?

-Я ничего не помню.

-Совсем ничего?

-Совсем ничего.

-Ну это поправимо. Вам надо создать воспоминания.

-Но как?

-Вообразить, придумать. Здесь все так делают.

-Как, все?

-На самом деле никто ничего не помнит из другой жизни, но людям, как и вам, надо знать. Без этого они хандрят, теряют аппетит, и т д. Поэтому все всё придумывают сами.

-Но ведь это будет неправдой!

-Вся наша жизнь неправда. Наш Мир есть ни что иное, как выдумка, так что вы не будете первым, и то, что вы забыли, тоже не правда.

-Но почему?

-Возьмем любое событие из вашей памяти. Например, завтрак. Ваше внимание выделило только фрагмент информации. Затем вы кое-что забыли, кое-что сгладили, кое-что домыслили. А что это, если не выдумка?

-И вы хотите, чтобы я с вами согласился?

-А у вас есть выбор? Хотя есть. Вы можете спрятать голову в песок. Обозвать меня старым обманщиком и уйти.

-Но ведь вы на самом деле обманываете этих людей?

-О нет, я им продаю правду, которую они хотят.

-Но ведь в ваших конвертах обман!

-Ошибаетесь. Там ничего нет. Они пусты. Но никто еще ни разу мне не сказал этого.

-Но почему?

-Не знаю. Но одно дело хранить правду на сердце, держать ее в руках, любоваться, а другое дело ее знать. На это не каждый может решиться.

-Но почему? И потом, природное любопытство…

-Да, но оно не сильнее природного страха. А вдруг она не стоит того?

За обедом я решил еще раз поговорить со служанкой.

-Задержитесь, пожалуйста, Мисси.

-Слушаю вас.

-Я хочу с вами поговорить.

-…?

-Вы не знаете, когда приедут хозяева?

-Не знаю.

-Они что, раньше не ездили в город?

-Дело не в этом. Я их вообще никогда не видела.

-То есть, как это вы их не видели?

-Сколько я здесь живу, они ни разу сюда не приезжали.

-А кто-нибудь вообще их видел?

-Нет. Насколько я знаю, нет.

-Но как же вы узнали, что я гость сына хозяйки?

-Вы вышли из комнаты для гостей сына хозяйки.

-И все?

-Этого достаточно.

-А кто вас принимал на работу?

-Никто. Я проснулась в комнате для прислуги.

-Ну и?

-Здесь каждый просыпается в своей комнате и остается навсегда.

-И что, отсюда нельзя уйти?

-А зачем?

-Разве вам не интересно, каков он, Мир?

-Мой Мир – это Дом. Мне надо заниматься делами. А все эти любопытства… - она вздохнула, – здесь все равно ничего нет вокруг. Отсюда еще никто не уходил. Болтают, конечно, многое. Да вы и сами, наверно уже убедились, но разве ж им можно верить?

-Я все равно отсюда выберусь.

-Это ваше право, но куда?

-домой.

-А где ваш дом?

Где мой дом? То бы я сейчас ни отдал за то, чтобы узнать, где мой дом. Разговор с Мисси полностью выбил у меня почву из-под ног. Я потерял чувство реальности, чувство того, что все происходит на самом деле, а не на страницах какого-нибудь последователя Кафки. Полный сомнений и беспокойств, я отправился к себе в комнату.

-Сегодня вы завтракаете не один, – заговорщически подмигнула мне Мисси.

-А с кем? – неужели вернулись хозяева!

-В другой комнате для гостей кто-то есть. Говорят, что там молодая дама.

-Кто говорит?

-Не знаю, правда, какая она, - Мисси проигнорировала мой вопрос, - никто ее еще не видел, но должно быть хорошенькая. А теперь извините, мне надо накрывать на стол.

Женщина! Молодая и, наверно, красивая. Мне почему-то сразу представилась высокая, стройная, черноволосая красавица с огромными, завораживающими глазами. Меня охватило волнение предвкушения этой встречи… Черт! Надо успеть привести себя в порядок! Я быстро принял душ, хорошо, почистил зубы, побрился, немного подумав, побрил подмышки. Крем одеколон… нет, сушиться, пожалуй, не стоит… Что же одеть? Брюки… легкие светлые брюки, рубашку с коротким рукавом, высокие носки (терпеть не могу, когда из-под брюк выглядывают голые щиколотки), туфли, мягкие летние туфли. Собравшись, я пулей спустился вниз. Ее еще не было. Тем лучше. Я сел так, чтобы было видно лестницу, по которой она должна будет спускаться к завтраку.

Она была рыжей, огненно рыжей. Большие, выразительные глаза, оттененные длинными, пушистыми ресницами на ярком, именно ярком, запоминающемся лице. Невысокая, стройная, с небольшой, но и не маленькой грудью. Она была в коротком сарафане и босоножках почти без каблучков на красивых ногах.

Было заметно, что она нервничает.

-Прошу вас, - я подвинул ей стул.

-Спасибо. Я опоздала?

-Совсем нет. Просто я пришел несколько раньше.

-Мы будем завтракать вдвоем?

-Да.

-Простите, вы хозяин, - она совсем смутилась и густо покраснела.

-Что вы, я такой же гость, как вы, и тоже ничего не помню.

-Правда! – она несколько оживилась.

-Совершенно. Даже имени своего не знаю.

-Я тоже.

-Здесь никто ничего не знает о прошлой жизни. Хозяев здесь тоже никто и в глаза не видел.

-Но кто-то же нас сюда привел?

-Вряд ли. Как бы это не выглядело абсурдно, но мы сами появляемся в комнатах, которые и определяют нашу судьбу. Мы с вами – гости, потому что мы появились в комнатах для гостей.

-И что, все здесь так и живут.

-Совершенно. Некоторые, правда, сами создают себе прошлое, но это не более чем результат их фантазии.

-Вы давно здесь?

-Уже несколько дней.

-Интересно, и чем вы занимались все это время?

-Пытался отсюда выбраться.

-А мы пленники или заложники?

-Нет, но никто еще не покидал Дом.

-Да? И почему же?

-Никому это не приходило в голову. Их тут устраивает все.

-А что не устраивает вас?

-Не знаю… Вы не поверите, я не знаю ответа на ваш вопрос. Похоже, меня здесь устраивает все.

-Тогда зачем вы пытались отсюда выбраться. Как я поняла, безуспешно.

-Не знаю… Я не думал об этом. Я просто хотел вернуться домой.

-А где ваш дом?

-Понятия не имею.

-А вам не приходило в голову, что это и есть дом?

-Это не может быть домом?

-Почему?

-Потому что я гость.

-Ну и что?

-Как что! дом… дом – это там, где ты хозяин.

-Не всегда. К тому же ничего так не условно, как звание хозяина. Завтра дом может быть разрушен, может сгореть, может быть отнят за долги… К тому же дом может быть чужим, домом брата, например, или родителей. Или можно снимать дом. Да мало ли…

-Я вижу, вы склонны к философии.

-Я склонна к практическому взгляду на вещи. Так почему вам не удалось отсюда выйти.

-Почему, я выходил.

-Ну и?

-Там степь. Голая, безлюдная степь, как минимум, на сотню миль вокруг.

-Вот оно что.

-Увы.

-Хорошо. Тогда, может быть, на правах более старшего гостя, покажете мне Дом?

-Честно говоря, из меня плохой гид. Я почти совсем его не знаю.

-Правда? Вы пытались покинуть то, о чем совсем ничего не знаете?

-Зато я знаю, что здесь чудесный сад.

-Обожаю сады.

-Тогда прогуляемся после еды?

-Замечательная мысль.

-Нет, не могу…

-Но почему?

-Не знаю, это наверно еще из той жизни. Не могу я, вот так, с незнакомым человеком.

-С незнакомым! Иногда мне кажется, что я знаю тебя всю жизнь.

-А я тебя действительно знаю всю жизнь, всю эту жизнь, но все равно…

С ее появлением, казалось, преобразилось все. Дом стал более светлым, более уютным, более родным. Я больше не помышлял о том, чтобы покинуть это сказочное место, подарившее мне ЕЕ. У нас было все: волшебный сад, луна, падающие звезды, ужин при свечах в рояльном зале. Вампир играл виртуозно, а Мисси подала нам лучшее вино. В воздухе витал дух предвкушения…

Но когда я попытался ее поцеловать, просто поцеловать, она вежливо, но в то же время настойчиво отстранилась.

-Пойми, ты хороший парень, но я… я не могу…

Мы не знакомы, черт! Нас не представили! Вздор, совершенно нелепый в подобной ситуации ритуал! А без него… Я был вне себя.

-Знаешь, кажется, я нашла выход, - совершенно спокойно сказала она.

-Какой? Говори же!

-Давай ты будешь Адамом, а я Евой. Мисси, вы не могли бы нас друг другу представить».

-Вы только что прослушали фантазию Самозванца Валерия «Дом его Матери». Просьба незамедлительно отстегнуть ремни и покинуть территорию терминала, - произнес безликий голос механического диктора...

-Пора, - произнес голос Ересиарха.

-Пора, - согласился с ним Трубопроводов, выключая монитор...

Кто-то с необычайным пафосом, словно очередную велеречивую оду Родине, декламировал Баркова, причем далеко не его малоизвестные современному читателю переводы Горация. Голос был женский, немного дребезжащий, но не настолько, чтобы вызывать отвращение. Когда вслед за звуковой дорожкой настроился и видеоряд, Трубопроводов увидел взлохмаченное существо примерно женского пола. Росту эта ориентировочно дамочка была метра полтора, не больше. Ее худое даже на взгляд модельеров той самой ориентации тело было облачено в деловой костюм, из-под короткой юбки которого выглядывали волосатые, как истинно грузинская грудь, босые ноги минимум 43 размера. Баркова она декламировала по памяти.

Декорацией всему этому служила большая прихожая с настоящим театральным гардеробом, столом гида-экскурсовода, на котором сидела по-турецки волосатоногая леди. Заканчивалась прихожая огромными дверями с вмонтированным в них металоискателем. На дверях значилось: «Вход». Правда, все эти детали Трубопроводов увидел значительно позже. Уставившись на даму, он, забыв от удивления об элементарной вежливости, спросил:

-Ты кто?

-Я – ночной домовенок Лайма, - ответила она, совершенно не удивившись вопросу возникшего из ниоткуда Трубопроводова, - присматриваю здесь за порядком. А вы, наверно, пришли на экскурсию.

-На экскурсию? – удивился Трубопроводов.

-Но не грабитель же вы? – с надеждой в голосе спросила Лайма.

-Зачем грабитель? Никакой я не грабитель.

-Экспонатом или работником музея вы тоже не являетесь?

-Нет.

-Значит вы – посетитель.

-Все правильно, - обрадовался Трубопроводов такому решению вопроса.

-Музей, правда, закрыт, но я могу устроить вам настоящую экскурсию.

-Буду вам очень признателен, - перешел на «вы» Трубопроводов.

-Экскурсия стоит полтора кредита.

-У меня только это, - сказал Трубопроводов, доставая из кармана камзола увесистый кожаный мешочек тонкой работы с золотым песком.

-Мы принимаем любую валюту, - оживилась Лайма.

-Тогда отмерьте, сколько нужно, - сказал Трубопроводов, одновременно передавая Лайме кошелек.

Достав из стола небольшое зеркальце, Лайма высыпала на него немного золотого порошка. Затем, ловко сконструировав из него дорожку пластиковой карточкой с фотографией и именем какого-то сотрудника, аппетитно втянула золото носом через трубочку для коктейлей.

-Теперь можно переходить к делу, - весело сказала она.

В глазах Лаймы появился золотой блеск.

-Подойдите сюда, - попросила она, ловко соскочив со стола и легко перепрыгнув через гардеробную стойку, - сдайте, пожалуйста, верхнюю одежду, а также все металлические, колющие и режущие предметы.

Немного поколебавшись, Трубопроводов выложил на стойку оба пистолета и кинжал. Далее на стойке оказалась шпага в относительно скромных ножнах, видавшая виды треуголка и походный камзол. Последний Трубопроводов снял, не зная, является ли он верхней одеждой. Немного подумав, он отстегнул украшенные позолотой шпоры.

-Благодарю вас, сударь, - сказала Лайма, вручая Трубопроводову номерок.

Повторив свой трюк перепрыгивания через стойку, она заняла стартовую позицию возле металоискателя и голосом профессионального гида начала свою речь:

-Несмотря на солидный вид, увлекательную историю и вековые традиции Музей Охотничьих Трофеев был открыт 7 марта 2001 года, то есть ровно 5 лет назад, день в день. В тот незабываемый мартовский день Максим Максимович подобно Энди Уорхолу представил на суд публике совершенно пустые стены. И вот теперь, всего через пять напряженных лет музей Максима Максимовича по праву считается одним из лучших охотничьих музеев. И это без учета того, что все свои экспонаты Максим Максимович добыл собственными руками.

Трубопроводов поморщился. Он терпеть не мог охотников, браконьеров и прочих пользующихся безнаказанностью убийц и живодеров.

-Что-то не так? – спросила Лайма.

-Ненавижу, когда убивают животных, особенно, когда это делают ради бахвальства.

-Вот и Максим Максимович тоже не любит, когда убивают ради забавы.

-Он что, фотохудожник, или я чего-то не понимаю?

-А для того, чтобы получить ответ на этот вопрос, прошу вас пройти непосредственно в первый зал, или «Зал исторического бессилия».

Грациозно распахнув перед Трубопроводовым двери, она пропустила его вперед.

-Это что, музей восковых фигур? – удивился Трубопроводов.

-В «Зале исторического бессилия» Максим Максимович собрал восковые копии той дичи, от которой, к огромному сожалению, его отделяла самая непреодолимая на сегодняшний день преграда: время. В этом зале собраны восковые копии таких прекрасных экспонатов, как Гитлер, Сталин, Наполеон, Чингисхан, Тамерлан, Ленин, Марат, Робеспьер, - называя имена, она указывала на них лазерной указкой. - Другими словами, этот зал посвящен историческим подонкам, то есть тем подонкам, которых мерзавцы от истории нарекли великими полководцами, завоевателями, императорами, или святыми и пророками, крестителями, основателями религий... вместо того, чтобы назвать их своими именами. Всех этих людей объединяет кровь, моря крови, которые они пролили ради своих имперских амбиций, ради религий или других химер, оплаченных кровью. По мнению Максима Максимовича, все они заслуживают суда и казни, пусть даже посмертно исторических.

-Подожди, неужели ты хочешь сказать...

-Как вы уже догадались, Максим Максимович охотился только на двуногую мразь, - перебила обалдевшего Трубопроводова Лайма, - и следующий зал посвящен трусливо-городской мрази, которую Максим Максимович всегда отстреливал с особым удовольствием. К сожалению, эта мразь умудряется вонять даже после соответствующей таксидермической процедуры, поэтому для хранения пригодны лишь головы трофеев, да и то нам постоянно приходится проводить их химическую обработку. Надеюсь, неприятный запах не испортит окончательно вам удовольствие лицезрения этих трофеев.

В зале воняло туалетом, карболкой и еще чем-то блевотно-тошнотворным. Трубопроводов не мог понять, чем. К горлу сразу же подкатил комок, но Трубопроводову удалось сдержать приступ тошноты. Зал был огромен, и все стены в несколько рядов были увешаны человеческими головами. Глядя на них, было трудно поверить, что всех этих людей выследил и убил всего лишь один охотник за каких-то пять лет.

-Впечатляет? – с почтением в голосе спросила Лайма.

-Неужели Максим Максимович сам их всех пострелял?

-Не верится, правда?

Трубопроводов согласно кивнул.

-Самую многочисленную группу среди этих экспонатов составляют охотники на ворон. Вторую группу занимают душители собак и кошек, включая и тех подонков, которые совершенно безосновательно называют себя сатанистами. Третью составляют все остальные любители безнаказанно мучить или убивать. Как вы уже поняли, в этом зале представлены те, кто убивает ради самого кайфа убийства. От убийства себе подобных большинство из них останавливает лишь страх наказания, от которого трепещут их отвратительные смердящие душонки. И то, что таких не сажают в клетки на цепь говорит лишь о том, что и мы, общество, все еще недалеко ушли в своем развитии от подобной мрази.

В следующем зале пахло сигарами, водкой и дорогим коньяком. Несмотря на его скромные размеры, было просторно. Там скучали всего несколько экспонатов. В основном это были великолепные чучела сановитых государственных держиморд, считающих себя хозяевами земли. Этакая начальствующая мразь, расстреливающая с вертолетов десятками редких животных или же чуть ли не в упор убивающая специально пойманных заранее зверей. Внимание Трубопроводова привлекла карикатурно-американская семейка. Папа, мама, сыночек и две дочки. Все бочкообразной формы.

-А эти как сюда попали? – удивился Трубопроводов, - на охотников они не тянут.

-Это одни из тех туристов, которые обожают посещать ресторанчики, в которых публика жрет свежие мозги собственноручно забитых молотками обезьян, - пояснила Лайма.

В последнем зале было несколько сутенеров, пара торговцев детьми, несколько религиозных фундаменталистов и с десяток матерых скинхедов.

-К сожалению, эти находятся под негласной охраной государства, - сказала Лайма, указывая на бритоголовых подонков.

Трубопроводов не отреагировал никак. Как и любой нормальный человек, он ненавидел фашистов, но выставка его достаточно утомила. Он мечтал о чашке кофе в буфете с каким-нибудь бутербродом или булочкой. Но музей был закрыт, и ни о каком буфете не могло быть и речи.

-Вот и все, - сказала Лайма, - выпуская Трубопроводова из последнего зала, - надеюсь, вы остались довольны прогулкой.

Выйдя из зала, Трубопроводов замер с открытым ртом. Он готов был отдать голову на отсечение, что все время они шли по прямой в одном направлении, и когда перед его взором предстала уже знакомая прихожая с гардеробом и столом экскурсовода, он испытал нечто похожее на дзенское просветление.

-А это наш последний сюрприз, - рассмеялась Лайма, - так сказать, на память.

-Такое уж точно не забудешь, - пробормотал, приходя понемногу в себя Трубопроводов.

-Ваши вещи, - Лайма за одним разом вывалила на стойку все его барахло, - приходите еще.

-Непременно, - пообещал Трубопроводов.

Приведя себя в порядок, он вышел из музея.

Холодный, мокрый ветер ударил в лицо. Шел дождь со снегом. Недовольно урча моторами, по проезжей части медленно плелись машины. Редкие пешеходы, стараясь укрыться от непогоды за зонтиками и воротниками пальто, согнувшись, сновали мимо. Трубопроводов стоял посреди тротуара на одной из городских улиц. Был 21 век, и в своем, вышедшем из моды несколько столетий назад облачении он выглядел, мягко говоря, странно. Осознав это, он попытался, было, вернуться в музей, но того и след простыл. К счастью для Трубопроводова, практически никто не обращал на него внимания – у людей и без него хватало забот. К тому же он вполне походил на элемент очередной рекламной акции какого-нибудь новомодного дерьма под старину.

Несмотря на то, что за Трубопроводовым ничего плохого не числилось, он чувствовал себя в опасности. Он не знал, ни где он, ни в каком времени. Без документов, без денег, в дурацкой одежде, вооруженный старинным оружием, с золотым песком в кармане, он был прекрасной мишенью как для карательно-правоохранительной системы, так и для частных любителей улучшить свое положение за чужой счет.

Прежде всего, надо было исчезнуть с улицы, поэтому, когда на дороге появилось такси, Трубопроводов буквально кинулся под колеса машины. Водитель резко затормозил.

-Тебе что, на тот свет? – злобно спросил он.

-Недорогую гостиницу знаешь? – спросил Трубопроводов, садясь в машину.

Уже в машине Трубопроводов понял, что не может вот так появиться в гостинице, пусть даже в самом разпоследнем притоне. К тому же ему надо было чем-то заплатить за проезд.

-Здесь есть поблизости антикварный магазин? – поинтересовался он у таксиста.

-Вам такой, где не лезут с вопросами? – понимающе улыбаясь, спросил водитель.

-Желательно.

-Есть здесь один.

Минут через двадцать машина остановилась возле унылого вида дома, сбоку которого была пристроена убогая будка без опознавательных знаков.

-Скажешь владельцу, что от Мишо, - сказал таксист, - мне ждать?

-Конечно.

Внутри будка была похожа на филиал свалки в миниатюре. На полу и на грубых стеллажах было свалено откровенное барахло. Причем нормальные люди такое стесняются даже открыто выбрасывать в мусор. Воняло старьем, гнилью и еще чем-то не более приятным. За прилавком скучал старый лысеющий еврей в затрапезном ватнике.

-Здравствуйте, молодой человек, чем могу быть полезен? – спросил он.

-Я от Мишо, - выпалил Трубопроводов.

-Не спорю, но это не ответ на мой вопрос.

-Мне нужно продать вот это, - сказал Трубопроводов, кладя на прилавок шпагу.

Несмотря на простые ножны, сам клинок был прекрасной старинной работы.

-Прекрасная вещь, - не стал юлить владелец лавки, - где-нибудь в Сотбисе за нее вы могли бы получить целое состояние. Но если вы хотите продать тихо, без суеты за наличные прямо сейчас, я готов дать пятьсот монет.

-Семьсот, - ответил Трубопроводов.

Сошлись на 650.

Продавец отсчитал 13 купюр по 50 пиастров.

-Приходи еще, - довольно произнес он, убирая шпагу под прилавок.

Пришло время переодеться, - решил Трубопроводов, садясь в такси.

-Отвезите меня куда-нибудь, где можно купить недорогую одежду, - попросил он.

-Будет сделано.

Сказав это, таксист свернул в одну из боковых улиц. Проехав чуть более километра, он нырнул в безлюдную подворотню. Судя по обстановке, весь район было решено снести, и его законные обитатели давно уже перебрались в другое место.

-Хорошо бы, мистер, нам с вами рассчитаться, - недобро усмехнувшись, произнес водитель, повернувшись лицом к Трубопроводову.

-Хорошо, сколько я должен?

-Половину.

-Половину чего?

-Половину того, что тебе дал Вилли. И не глупи.

В руках таксиста появился массивный гаечный ключ.

-Хорошо-хорошо... – Трубопроводов не стал скрывать свой страх, - деньги в кармане.

-Так доставай, чего сидишь.

-Конечно...

К счастью Таксисту не было видно старинных пистолетов. Ощутив в руках прекрасной работы рукоятки, Трубопроводов одновременно нажал на оба спусковых крючка, направив оружие в спинку водительского сиденья. Выстрелы слились в один. От боли водитель закричал и выронил ключ. Не долго думая, Трубопроводов выхватил разряженный пистолет и двинул рукояткой раненого водителя по голове. Затем он вышел из машины, открыл водительскую дверь, вышвырнул водителя, тот уже изрядно испачкал сиденье кровью и, сев за руль, дал по газам. Через несколько минут он уже был на дороге, с которой они свернули. Трубопроводов медленно ехал вперед, внимательно разглядывая вывески магазинов. Наконец, ему попался магазин мужской одежды. Место для парковки нашлось возле какой-то конторы рядом. Беглое исследование бардачка дало еще 50 пиастров мелкими монетами и металлом. На этот раз его экстравагантная внешность привлекла внимание зевак. Но вряд ли они обращали внимание на его лицо.

Спустя 30 минут Трубопроводов покинул магазин. На нем были джинсы, кроссовки, куртка с капюшоном и теплые ботинки на ногах. На плече у него висела средних размеров сумка – вещи и оружие. Пройдя минут сорок быстрым шагом, он решил остановить такси.

-В дешевую гостиницу, - сказал он водителю.

Конечно, с 640 пиастрами в кармане он мог бы снять и вполне приличное жилье, но там наверняка надо было бы показывать документы, которых у него не было.

«Гостиница оказалась настолько дерьмовой, что ее противно даже описывать, - написал в своем дневнике Трубопроводов, - но зато пять пиастров полностью компенсировали отсутствие документов». Заплатив за неделю вперед, наверно, чтобы усыпить бдительность хозяина гостиницы, Трубопроводов поднялся в номер и, не раздеваясь, плюхнулся на кровать. Его сморил долгий глубокий сон без сновидений.

Проснулся он от сильного чувства голода. Но прежде, чем отправиться на поиски кафе, Трубопроводов почистил и перезарядил на всякий случай пистолеты. Затем он плотно свернул свою старую, испачканную кровью одежду и засунул ее в толстый полиэтиленовый пакет черного цвета. Пакет был отправлен в сумку, на дне которой уже лежали завернутые в газету шпоры, кинжал и один пистолет. Второй он на всякий случай засунул за пояс джинсов.

Выходя из гостиницы, Трубопроводов почувствовал на себе тяжелый взгляд хозяина, скучающего с порнографическим журналом за стойкой. Внутренний голос подсказывал, что сюда лучше больше не возвращаться.

Оказавшись на улице, Трубопроводов быстро пошел, куда глядели глаза. Словно лодка, лишенная руля, он плутал по чужому городу. Решив, что он уже на достаточном расстоянии от гостиницы, Трубопроводов выбросил пакет в мусорный контейнер. Еще через несколько километров ходьбы по азимуту, он решился остановить такси.

-Ближайший вокзал, - назвал он адрес.

-Два пиастра, - хмуро сообщил водитель.

-Поехали, - согласился Трубопроводов.

Ближайшим оказался Карибский железнодорожный вокзал города Мелиополиса. Мелиополис! Насмешница судьба забросила его не в самую задницу мироздания, а в знакомый, пусть даже по видениям город, где наверняка у него есть друзья. Эта новость заставила Трубопроводова засиять от счастья.

Сдав сумку в автоматическую камеру хранения, он, радостно насвистывая какую-то мелодию, отправился на автобусную остановку. Сев в первый попавшийся автобус, он вышел на остановке, рядом с которой расположился японский ресторан. Через несколько минут он уже поедал ролы с тунцом и пил зеленый чай.

-Не подскажете, где здесь ближайшее интернет-кафе, - спросил он у официантки, расплатившись за еду.

Дата добавления: 2015-09-01