Глава 7. Кимагус

Пожар потушили быстро. Дом почти не пострадал — лишь с краю, где скопилось больше всего сухих листьев, немного обуглилась крыша. Тополь же сгорел до самых корней, превратившись из сочного и раскидистого красавца в сморщенного черного уродца.

Когда стало не на что смотреть, соседи стали расходиться по домам.

Инул ходил по мокрой траве вокруг тополя и все рассматривал его, то и дело щурясь. Он даже не заметил, когда Лила подошла к нему.

— Что Вы ищете?

Вместе с девочкой к дереву подошла женщина, которая во время пожара увела Лилу подальше от дома. Девочка только сейчас взглянула на нее — эту женщину она часто видела на улице, но не знала ее имени.

— Смотрю, — с неохотой ответил Инул, оторвавшись от своего занятия и окинув взглядом соседку, — где подожгли.

— Подожгли? — Удивилась женщина.

— Не само же оно загорелось! — С досадой гаркнул Инул.

Вновь вперившись сощуренными глазами в ствол обугленного дерева, он проскрипел:

— Это соседские подожгли, больше некому...

— Да что Вы! — Ахнула женщина и прижала руки к груди. — Зачем кому-то?..

— А почем я знаю? — Перебил ее Инул, оторвавшись от своего занятия. — Постоянно что-нибудь да...

Дед посмотрел, наконец, на Лилу и заметил палочку, зажатую у нее в руке.

— Иди-ка в дом, — сказал он внучке и прибавил, обращаясь уже к соседке, — Вы бы тоже домой шли. Мы сами как-нибудь разберемся.

Соседка, чуть помедлив и бросив беспокойный взгляд на Инула, развернулась и направилась к своему дому.

Не успела она перейти дорогу, как Инул затолкал стоявшую в оцепенении Лилу в дом, захлопнул дверь и, едва не брызгая на нее слюной, зашипел:

— Это ты сделала? Ты подожгла?

— Я?! — Опешила Лила.

Дед затряс рукой, грозя внучке пальцем. Глаза у него стали совсем бешеными.

— Я знаю эти ваши штучки! Машете своими палками, и начинает твориться черт-те-что!..

Лилу прошиб холодный пот.

Инул перестал испепелять внучку взглядом и ушел в гостиную. Через минуту оттуда донесся оглушительный грохот — дедушка продолжил свое утреннее занятие, причем, с куда большим усердием, чем прежде.

Лила была напугана до дрожи в коленках. Она поднялась наверх, подошла к столу и медленно опустилась на стул с разными ножками.

Из окна видны были обгоревшие ветки. Лила смотрела на них, не мигая: у нее в голове не укладывалось, как дедушка мог обвинить ее в том, что она подожгла дерево? Зачем ей вообще могло понадобиться это делать?..

Хуже всего, что где-то в глубине души она понимала, что дедушка может быть прав. Она ведь и раньше поджигала предметы, когда ее одноклассники выводили ее из себя. Бывало, что мусор, который они в нее кидали, загорался сам по себе — вспыхивал и тут же гас. Лила была тут как бы ни при чем, но и ей, и мальчишкам, которые ее дразнили, было ясно, что дело именно в ней.

Может быть, и в этот раз случилось то же самое? Она ведь была на взводе, когда начался пожар... только в этот раз огонь не погас сам собой — так раньше не бывало. Ничего не изменилось, а огонь не погас.

Лила посмотрела на зажатую в руке палочку. «Я знаю эти ваши штучки! — Слова дедушки словно впечатались ей в голову. — Машете своими палками, и начинает твориться черт-те-что!..»

Вот что изменилось. В этот раз у нее в руках была эта палочка.

Лила выронила палочку на пол, с ужасом и отвращением глядя на нее.

Он прав! Дедушка прав — это сделала Лила! Лила подожгла дерево!

Девочка поднялась со стула и упала ничком на кровать. Она была в отчаянии: почему это с ней происходит? Почему она ненормальная?

Ей безумно хотелось плакать. Лила зарылась лицом в подушку и судорожно вздыхала, сдерживая подступившие рыдания. Она обещала себе больше никогда не плакать — нельзя позволить себе быть маленькой. Маленькими могут быть те, у кого есть мама и папа, которые о них заботятся, которые всегда рядом.

А Лила одна.

Вот, пожалуй, то единственное, что она хочет знать: почему ее мамы и папы нет с ней рядом?

Дедушку спрашивать бесполезно — он знает даже меньше внучки. Она, по крайней мере, была там, где все это произошло. Знает, что была. Со временем вспоминать детали стало труднее, но Лила помнила, что это случилось в день, когда ей исполнилось пять лет. Поэтому они с дедушкой никогда не отмечали ее день рождения.

Задавать вопросы нужно не дедушке, а этим странным людям, которых Лила встретила вчера: Авроре Кантанс и Корву. Они — ключ к разгадке. Это они ходят сквозь зеркала, возникают из ниоткуда в столбе огня, заставляют исчезать джинсы прямо с ног и превращают людей в живые статуи.

Это они сказали, что Лила должна быть в какой-то Академии. Что это за место такое, «...где Вы будете иметь возможность обучаться искусству волшебства»?

Лила стала дышать ровнее. Она перевернулась на спину и уставилась в потолок. Кажется, она поняла: Академия — это место для ненормальных. Там держат таких же, как она, чтобы они не натворили бед. Потому что такие, как она, опасны. Они могут поджигать вещи.

Вчера Лила поджигала пакеты из-под сока, сегодня сожгла дерево, а завтра... Что будет завтра? Вдруг она подожжет дом? Ведь могут погибнуть люди, много людей.

Лила не злилась, что ее увезут в место для ненормальных — в какую-то больницу или что-то вроде тюрьмы... Пусть ее запрут, ведь таких ненормальных, как она, нужно изолировать. Она действительно опасна.

И очень даже хорошо, что это сделают скоро: Корв хотел зайти сегодня. Увидит, что такая маленькая девочка сделала с таким большим деревом, и сразу увезет ее в Академию, чтобы чего похуже не случилось... надо просто его подождать.

Лила не понимала только одного: почему ее сразу не увезли в это место? Зачем было все это устраивать: покупать книжки и котел, шить форму... Хотя, быть может, в этом тоже был смысл: может, всех ненормальных в Академии одевают в специальную форму, как в больницах. Котел нужен, чтобы варить в нем еду для каждого заключенного. Книги — это просто книги, для того, чтобы занять себя чтением долгими вечерами вместо того, чтобы учинять поджоги и разрушения. А палочка... зачем нужна палочка? Это для больницы совершенно бесполезная вещь.

Когда Лиле выбирали палочку, ни одна из тех, что ей предлагали, не была похожа на другую. Может, палочка — это какой-то пропуск?.. Опознавательный знак, по которому можно понять, чем именно может быть опасен тот или иной ненормальный? Может, в этой Академии все носят с собой палочки, чтобы другие могли сразу понять, чего ожидать от того или иного психа?..

Лила лежала неподвижно и пыталась представить себе Академию. Она подумала, что если попадет туда, то больше не вернется. Это ее нисколько не огорчало — она совсем не будет скучать по этому дому, по дедушке, и уж тем более по одноклассникам. Ну, может быть, по дедушке немножко поскучает, совсем капельку. Если бы не он, она бы совсем забыла, как выглядел ее папа — не осталось никаких фотографий, ничего, что могло бы напоминать о том, что у Лилы вообще были родители.

Сердце девочки вдруг забилось сильнее: может, ее мама и папа вовсе не умерли? Может, они тоже были ненормальными, и их поместили в эту Академию? Что, если Лила встретит там своих родителей?

Лицо ее озарилось улыбкой, которая тут же погасла: не нужно себя обманывать. Если бы мама с папой были живы, то они бы не оставили Лилу. Они были бы рядом с ней, вместе, все равно, где — в доме дедушки или в Академии.

Но почему они не рядом?.. Почему?

Лила почувствовала, что разревется, если продолжит об этом думать. А плакать нельзя. Нужно держать себя в руках. Все плохое случается именно тогда, когда она расстроена или обозлена. Надо потерпеть. Совсем скоро придет Корв, и со всем этим будет покончено.

Снизу перестали доноситься оглушительные звуки — видимо, дедушка закончил то, что мастерил. По крайней мере, он больше не грохотал молотком по железу. В наступившей тишине Лила незаметно для себя погрузилась в полудрему.

Ей ничего не хотелось. Она пролежала, почти не шевелясь, до самого вечера, пока не заснула.

Корв так и не пришел.

* * *

— Проснись и пой, соня! — Лила услышала сквозь сон бодрый и насмешливый женский голос.

Лила разлепила глаза и приподняла голову, пытаясь разглядеть, кто здесь.

В комнате крутилась Аврора Кантанс. Энергично совершая короткие перебежки, она по-хозяйски укладывала лилины вещи в два раскрытых чемодана.

Сев на кровати, девочка стерла со щеки засохшую слюну — опять спала с открытым ртом, — и сонно спросила:

— А где Корв?..

— В Кимагусе, — не прекращая своего занятия, ответила опекунша. — Зачем он тебе?

Лила потерла глаза и попыталась сообразить, зачем она вообще спросила про Корва. Зачем-то ведь он был ей нужен.

— Да ты спишь еще! — Вздохнула Аврора, потрепав Лилу по макушке. — Подымайся, надо успеть в Академию, пока у портала не собралась очередь.

Лила с полминуты обдумывала услышанное и, наконец, спросила:

— Туда еще и очередь?..

Опекунша не ответила. Уложив в чемодан учебники, Аврора сказала:

— Завтракать будем в Кимагусе. Если хочешь попрощаться с дедушкой, нужно делать это сейчас.

Сейчас?..

Лила будто снова услышала дедушкины слова: «Это ты подожгла?.. Я знаю!»

Обида на дедушку за то, что он был уверен в преднамеренности этого поступка, нахлынула горячей волной.

— Уверена? — Аврора удивленно подняла брови, когда Лила молча покачала головой из стороны в сторону. — Вы с ним долго не увидитесь.

«Никогда не увидимся», — поправила ее Лила, но вслух не сказала ни слова. Она подумала, что вот уж кто-кто, а дед точно будет рад, что внучка уедет: никто больше не будет есть его продукты и будить его утренним топаньем... Наверное, он уже сейчас празднует отъезд внучки.

— Уверена, — буркнула девочка.

— Тогда одевайся и захвати зонт — на улице льет, как из ведра... — сказала Аврора и хмуро прибавила: — Где твоя форма? Нигде не могу ее найти.

Лила почесала затылок, припоминая — форму она оставила на кухне, а сейчас там, скорее всего, завтракает дед. Сталкиваться с Инулом девочке не хотелось, но еще меньше хотелось объяснять своей опекунше, где надо искать накидки, и почему она не может принести их сама. Удрученно вздохнув, Лила поплелась вниз.

Как и ожидалось, дедушка сидел за кухонным столом. Он уже съел тарелку только что сваренного куриного супа, и теперь занимался обсасыванием куриных косточек. Делал он это шумно, издавая звуки, похожие на звуки засорившейся канализации. Лила даже не взглянула на дедушку, чтобы не увидеть его, должно быть, крайне довольное лицо. Девочка быстро схватила форму и пулей вылетела с кухни.

При виде накидок опекунша пришла в ужас:

— Ну, Корв, я тебе за это уши-то повыкручиваю... ох, повыкручиваю! — Аврора успокаивала себя скорым возмездием, пока отряхивала форму.

Не один только Корв был виноват в том, что новая студенческая форма была похожа на пыльные изжеванные тряпки, но Лила не спешила сообщать об этом Авроре — слишком уж яростно та пыталась разгладить складки на безнадежно измятой ткани.

— Ладно, — махнув рукой, Аврора наконец сдалась. — Сойдет.

Пока Лила одевала форму, опекунша, указывая на один из двух больших чемоданов, ее инструктировала:

— В одну руку возьмешь чемодан, другой рукой будешь держаться за меня, и не вздумай отпускать ни то, ни другое, пока я тебе не скажу. Ясно?

— Угу, — пожала плечами Лила.

«Опять начинаются странности», — подумала она, сжимая ручку чемодана в руке и морщась от чересчур крепкого рукопожатия Авроры Кантанс.

Бах! Перед глазами полыхнул столб пламени — яркого, горячего, настоящего.

Лила закричала от ужаса — она горит, она вся в огне!

— Ты чего орешь? — Аврора хорошенько встряхнула девочку за плечи.

Отчаянный крик оборвался: огонь, жар — ничего этого не было, настоящими были только холодный ветер, методично падающий с неба мелкий дождь и взволнованное лицо Авроры, маячившее у Лилы перед глазами.

— Не пугай меня так больше, — убедившись, что Лила пришла в себя, облегченно выдохнула Кантанс. — Так и поседеть недолго.

Опекунша огляделась. Лила последовала ее примеру и растерянно заморгала, не веря своим глазам: вокруг был дремучий лес, бескрайний, насколько хватало глаз.

— Недолет! — Весело улыбнулась Аврора и, как ни в чем не бывало, протянула Лиле раскрытую ладонь. — Еще разок?..

— Ладно-ладно, — поспешила прибавить опекунша, взглянув на побледневшую Лилу. — Пешком дойдем.

Опекунша выудила из внутреннего кармана пиджака свою палочку — это ее Лила в прошлый раз приняла за большую иглу, — и направила палочку на чемоданы. Те подскочили и зависли над травой.

— Идем, — позвала Аврора, шагая по мягкой чавкающей траве сквозь расступившийся бурелом. За ней следом в воздухе плыли два чемодана.

Лила, медленно передвигая ноги, словно во сне, пошла в хвосте этой странной процессии.

Скоро девочка поняла, что в лесу они не одни: сначала она услышала голоса, а потом, когда Аврора вывела свою подопечную на небольшую поляну, увидела людей. Здесь, на поляне, перетаптываясь с ноги на ногу возле своих чемоданов, стояли дети и взрослые. Их было немного, не больше десятка. Все они чего-то ждали и то и дело посматривали в сторону большого каменного шара на тонкой ножке, вкопанного в землю прямо посреди поляны

Лила остановилась было, но Аврора окликнула ее.

— Сейчас еще немножко полетаем, — сказала опекунша. — Держи чемодан покрепче и толкай этот шар.

— Толкать?! — Лила подумала, что ослышалась, но Аврора Кантанс спокойно кивнула. — Я не смогу...

— Просто попробуй, и все, — перебила ее опекунша и кивнула головой в сторону шара, ясно дав понять, что дальнейшие препирания излишни.

«Да она точно сумасшедшая», — подумала Лила, угрюмо схватившись за ручку туго набитого чемодана, опустившегося за время разговора на мокрую траву, и подтаскивая его к нелепому каменному изваянию.

Лила положила ладонь на шар — камень был шершавый, холодный и влажный от непрекращающегося дождя. Девочка решила не тратить зря силы: она точно знала, что сдвинуть с места такую махину ей не по силам. Не поможет даже то, что шар покоится на тонкой ножке, словно большой одуванчик на хрупком стебельке. Да и зачем вообще нужно сталкивать шар на землю? Мешает он, что ли, кому-то?..

Лила слегка надавила ладонью на каменный шар, и чуть не заорала — ее ладонь провалилась внутрь шара и потянула за собой все тело. Невидимая сила засасывала Лилу внутрь огромного шара — уже не было видно руки по локоть! Девочка пыталась упереться ногой в подставку шара, но не успела ее нога оторваться от земли, как вся она вместе с чемоданом исчезла внутри лесного изваяния.

Лила зажмурилась и сжалась, ожидая чего-то плохого. По телу прошел холодок — ее будто обволокло прохладной водой, только вода эта не была мокрой и не норовила попасть в нос или в уши. Лила не ощущала ничего под ногами, не ощущала своего веса и веса чемодана, в ручку которого она вцепилась так, как утопающий хватается за соломинку.

Бах! Подошвы ударились о твердый пол. Кожа вмиг покрылась мурашками, и Лила была уверена, что у нее волосы на голове встали дыбом.

Судорожно дыша открытым ртом, девочка открыла глаза: Лила видела перед собой тот же шар, который видела секунду назад, и видела свою ладонь, лежащую на его покатом боку.

Резко отдернув руку, девочка отшатнулась от каменной скульптуры и, оступившись, чуть не подвернула ногу в расщелине между большими каменными плитами. Лила медленно соображала, как здесь могли оказаться каменные плиты, ведь полминуты назад здесь была густая и влажная лесная трава. Девочка непонимающе пялилась на огромные, широкие и испещренные многочисленными выбоинами и щербинками тяжелые плиты, уложенные громадным квадратом. Образованная ими площадка могла бы уместить на себе, пожалуй, целое футбольное поле, но поражало не только это: площадка вела к поистине величественному старинному замку. Он был колоссален: Лила скользила взглядом по плотно закрытым массивным воротам, по вытянутым узким окнам с цветными стеклами, а когда задрала голову, разглядывая его башни, почувствовала головокружение и едва устояла а ногах.

А главное, вокруг было так много воздуха, что Лила жадно втягивала его, пытаясь насытиться и упиваясь ощущением того, как он наполняет ее живительной силой, уверенностью и прогоняет прочь ее смешные страхи.

Лила оглядывала площадку, замок и поле со слегка пожухлой травой, простирающееся до густого леса. Она знала, что это такое: и замок, и площадка, и лес кругом — все это было одним целым.

Это был Кимагус.

Дата добавления: 2015-09-05