Глава 6. Явь

Корв не знал дороги. Лила поняла это, когда он юркнул в узкий лаз между близко стоящими зданиями, вместо того, чтобы свернуть в широкий проулок, ведущий на другую улицу. Впереди был тупик.

— Вот проклятье! — Воскликнул Корв, увидев баррикады из ржавой арматуры и разломанных деревянных ящиков, накрытых рваным полиэтиленом.

Лила, запыхавшаяся, остановилась подле Корва — он, не оставляя надежды найти выход из тупика, осматривал горы хлама.

— Эге!..

Охранник был уже здесь. Он тяжело дышал, широко раскрыв рот и морщась, устав от недолгой погони. Грудь охранника ходила ходуном, он все не мог отдышаться. Мужчина видел, что беглецы в ловушке, и был чрезвычайно рад тому, что больше ему не придется бегать.

— Мы их не крали! — Выпалила Лила.

Охранник сурово глядел на своих пленников: девочка, испуганно прижимающая к груди перекрученный ком из одежды, вела себя смирно, а вот непритязательно одетый мужчина, хоть и стоял неподвижно, явно думал над тем, как улизнуть.

— Это мы разберемся, — сипло сказал охранник и прочистил горло. — Надо вернуться в магазин.

— Потом как-нибудь, — отмахнулся Корв, перестав крутить головой, и принялся чесать спину между лопаток, насколько мог дотянуться.

Охранник опешил было, но быстро взял себя в руки:

— Ты, слушай сюда, я повторять не буду. Сейчас или сам ножками пойдешь, или я тебя, блохастого, за шкирку...

Корв перестал чесаться и недовольно глянул на охранника. Тот свою тираду так и не закончил.

— Идем домой, — хмуро бросил Корв и поплелся к единственному выходу из тупика, обогнув стоящего на пути охранника.

Лила не могла поверить своим глазам: лоснящийся от пота, с вытаращенными от удивления глазами и вытянутыми в трубочку губами, охранник стоял, не двигаясь с места, и лишь его выпуклый живот качался от участившегося дыхания.

Корв тем временем удалялся все дальше, не оборачиваясь, и Лила бросилась вдогонку, оставив позади живую статую.

— Что с ним? — Спросила она у Корва, то и дело оборачиваясь назад, ожидая, что охранник вот-вот развернется и бросится вдогонку. — Ему, может, помощь нужна? Может, у него солнечный удар?..

— Все с ним нормально. Скоро очухается.

Корв был удручен и терзать его вопросами сейчас совсем было некстати, однако Лила физически ощущала, что ее голова, и без того переполненная за день вопросами без ответа, может лопнуть, если в ней появятся новые.

— Это Вы сделали?

— Мог кто-то еще? — Проскрипел Корв, косясь на школьный двор, показавшийся из-за угла.

— А зачем Вы побежали?

— Чтобы не делать.

Он сказал это так мрачно, что Лила невольно почувствовала себя виноватой.

На школьной спортивной площадке, виднеющейся за оградой, царило оживление: старшеклассники с воплями гоняли мяч по полю, турники облепили улюлюкающие ребята из младших классов. Мамы с колясками заняли лавочку у ямы для прыжков — оттуда то и дело слышался визг малышей, ковырявшихся лопатками в песке.

Лила заметила на турниках своих одноклассников: они были увлечены игрой и вряд ли могли увидеть ее, но все же девочка прибавила шагу, стараясь полностью скрыться за фигурой Корва на случай, если все же кто-то из мальчишек повернет голову в их сторону.

Лила поняла, что спутник заметил ее маневры, только когда он спросил:

— Донимают?

Не дожидаясь ответа, Корв вздохнул.

— Да, всегда так. И мелкие, и вырастают когда, тоже... Я вообще против был, чтобы тебя к деду отправили.

Сердце девочки забилось так сильно, что она не слышала ничего, кроме его бешеного стука. Затаив дыхание, Лила уставилась на Корва, боясь только одного: лишь бы не спугнуть его, не прервать, не сбить с мысли — он расскажет, он должен рассказать хоть что-нибудь! Что-то, что объяснит, почему это все происходит сейчас, и почему это все случилось с ней тогда.

Однако Корв молчал.

— Дальше сама дойдешь? — Спросил он, остановившись в квартале от дома Инула.

— Вы уходите?! — Охнула Лила.

— Мне...

— Нет! — Взвизгнула Лила. — Нельзя! Я не пущу!..

— Я же...

— Вы расскажете!.. — Лила, вереща на высоких нотах, будто резала уши ножом. — Мне надо!.. Вы не можете меня бросить!..

— Я иду за местом в Кимагусе! — Сурово гаркнул Корв. — Знаешь, почему?

Лила помотала головой из стороны в сторону и закусила губу, чтобы не заплакать.

— Потому что обещал твоему отцу, что буду с тобой рядом!

— Вы знали папу?.. — недоверчиво спросила девочка, буравя Корва взглядом. В носу у нее сильно защипало, к глазам подступили слезы, и девочка, всхлипывая, с трудом выдавила: — И... где Вы... раньше были?..

Корв присел на корточки и заглянул в лицо Лиле. Черные глаза под нависшими бровями были ни капельки не сочувствующие — он не только не жалел ее, но и будто даже укорял ее:

— Ты многого не знаешь...

— Не объ... ясня... ете! — Захлебываясь от обиды, хрипло выкрикнула Лила.

Готовая обрушить на Корва поток всего невысказанного, что в ней накопилось за сегодняшний день, за многие дни, за годы без мамы и папы; готовая требовать объяснений и взывать к состраданию, девочка со злобой бросила свою форму на землю и уже открыла было рот... но не сумела сглотнуть дрожащий ком в горле и заревела навзрыд — беспомощная, растерянная, напуганная. Уткнувшись лицом в грязный свитер оборванца, которого Лила едва знала, девочка почувствовала отвращение к самой себе за то, что она не в состоянии быть взрослой, быть стойкой.

— Сейчас я уйду, — с нажимом сказал Корв. — Чтобы потом быть рядом. Понимаешь?

Сохранять равновесие, оставаясь на корточках, стоило ему больших усилий. Он не делал попыток успокоить девочку или отстранить ее от себя, но Лила понимала, чего он хочет — чтобы она отпустила его сама.

— Ну, не кисни, — чуть мягче прибавил Корв. — Мы же скоро увидимся! Я еще зайду сегодня или завтра.

Девочка похолодела от мысли о том, что если он уйдет, то уйдет навсегда, пропадет, как пропала Аврора Кантанс, свернув в каменную арку. Только в этот раз, Лила была в этом уверена, в этот раз не будет никого, кто знает, где его искать.

— Не веришь мне что ли?

Лила уже не плакала. Вместо ответа она, чуть помедлив, отошла в сторону и отвернулась, чтобы утереть руками мокрые от слез щеки.

Неподалеку прозвучал низкий гудок грузовой фуры. Гулкий, как будто пустой — такой же пустой чувствовала себя сейчас Лила.

Девочка повернулась к Корву, чтобы сказать, что она передумала и никуда его не отпускает, но его уже не было.

Лила уставилась на свою форму: перекрученная, она представляла собой весьма плачевное зрелище. Сколько раз за день ее роняли и комкали?.. Девочке вдруг подумалось, что если бы Аврора Кантанс увидела, как обращается ее подопечная с купленными ею вещами, то опекунша была бы далеко не в восторге.

Лила подобрала обновки, больше похожие на весьма заношенные вещи — те, которые обычно хранились в ее сундуке, — и поплелась домой.

Дверь была заперта. Лила нажала кнопку звонка и держала ее, не отпуская, пока не вспомнила, что звонок сломан. Тогда девочка принялась колошматить ногой по двери до тех пор, пока не услышала ругательства деда и звук его торопливых шагов.

— Какого черта вы тут вытворяете?!.. — с этими словами он распахнул дверь, бешено сверкая глазами.

Лила молча юркнула в проем и направилась прямиком на кухню. Она хотела только одного — заполнить пустоту внутри: есть, есть, пока не кончится все съестное в доме, или пока она сама не упадет без сил. За весь этот суматошный, сумасшедший день во рту у девочки не было и крошки хлеба! Все вокруг казалось миражом, реальны были только усталость и голод.

— И сразу есть! — Принялся возмущаться Инул, застав внучку осматривающей полупустой холодильник. — Столько ешь, а нигде не откладывается!..

— Я ничего не ела сегодня, — буркнула Лила, вынимая кастрюлю с кашей.

Серая каша лежала в кастрюле сплошной массой. Неприятный внешний вид не остановил девочку: она с жадностью принялась проглатывать холодную склизкую кашу ложку за ложкой, почти не жуя.

— А ты говорила: «Невкусно! С камнями!», — хмыкнул Инул, приняв звериный аппетит Лилы как похвалу своим кулинарным талантам. — А это еще что?

Дедушка увидел кучу тряпок на кухонном табурете подле внучки. Он обошел стол, чтобы лучше разглядеть тряпье, но вместо этого уставился на торчащую из носка Лилы палочку. Он смотрел на палочку, замерев и не моргая.

— Ну вас... — пробормотал он и ушел в свою спальню.

Каша уже не лезла — Лила уничтожила две трети содержимого кастрюли, переполнив желудок, но чувство насыщения так и не пришло. Сейчас, казалось, еще одна съеденная ложка каши полезла бы у девочки из ушей.

Усталость навалилась неимоверная. Лила оставила на столе кастрюлю с недоеденной кашей, воткнув в нее ложку, и поплелась в свою комнату, надеясь только на то, что у нее хватит сил подняться по лестнице наверх.

Ступени лестницы стали большим испытанием для ее подкашивающихся ног, и наверх Лила буквально вползла на коленках. Тут девочка и обнаружила единственный плюс своей неказистой кровати — по крайней мере, на нее можно было взобраться, передвигаясь на четвереньках.

Оказавшись на кровати, Лила моментально провалилась в сон.

Разбудил ее металлический грохот. Удары сыпались настойчиво и размеренно, не оставляя попыткам уснуть ни единого шанса.

Лила лежала ничком на кровати, нисколько не сменив положения за время своего сна. Подняться удалось с большим трудом — тело затекло, не слушалось, и, что самое неприятное, покалывало под кожей и зудело изнутри.

Судя по тому, как светло было за окном, день уже давно начался.

Лила нахмурилась, припоминая увиденный только что сон: в нем был волшебный сундук, летающие ножницы, ротонда с зеркалами и много всяких странностей. Девочка сонливо потерла лицо, принялась расчесывать затекшую шею, руки и ноги с впечатанными в них узорами от складок одеяла.

Пальцы ее наткнулись на деревянную палочку, прижатую резинкой носка к ноге. Лила вытащила палочку из носка и недоуменно уставилась на нее. Покрутив палочку в пальцах, девочка вдруг сжала ее в руке и, соскочив с кровати, стремглав бросилась вниз.

Грохот металла, ударяемого о металл, стал громче уже на лестнице. Источник звука находился в гостиной. Как оказалось, Инул оборудовал себе на диване некое подобие верстака: постелил на сиденья газетки, разложил на них всяческие инструменты, из старых замызганных банок из-под бытовой химии высыпал металлические гайки и шайбы разных размеров. Места для того, чтобы сесть, на диване не осталось, поэтому Инул примостился на подлокотнике, зажав меж колен край закручивающегося металлического листа, служившего раньше стенками ведра, и, придерживая свободной рукой лист, чтобы он не сворачивался, ударял по нему молотком.

— Он был?

Инул перестал стучать. То, что в комнате появилась Лила, он заметил, но вопроса не слышал: даже после того, как он перестал стучать, в ушах продолжал стоять звон.

— Он приходил? — Крикнула Лила.

Вместо ответа дед вновь принялся колошматить молотком по остову ведра. Барабанные перепонки в ушах заходили ходуном от грохота, и девочка поспешила убраться наверх.

Лила не стала расспрашивать дедушку — знала, что это бесполезно, когда тот не в духе. Девочка плотно прикрыла за собой дверь, чтобы приглушить звуки снизу и стала соображать, что означает дедушкино молчание.

Лила подумала, что если бы грязный, нечесаный Корв приходил, пока она спала, то Инул бы еще долго вспоминал об этом, чертыхаясь и ворча. Раз дед не ругал Корва на чем свет стоит, значит, Корв не приходил — то есть, Лила ничего не пропустила.

Даже хорошо, что его еще не было: вчера Лила не знала толком, о чем его спрашивать, и спрашивала совсем не о том, а теперь у нее появилось время навести порядок в своей голове.

Девочка вздрогнула, увидев на своем столе котелок с торчащим из него свертком и высокую стопку книг, перевязанных веревкой. Их не было здесь раньше — по крайней мере, до вчерашнего дня!

Лила повернула голову так, чтобы прочитать названия книг.

«Алхимия. Ступень первая».

«Астрономия. Общие сведения».

«Заклинания (в переработке М. Гнарус)».

— «Боевая белая магия. Первоосновы»?.. — Воскликнула Лила. — Это шутка?..

Внутри что-то екнуло, и в груди стал расползаться отвратительный холод. Это было подозрение и страх от того, что ее подозрение верно.

Ее обманули. Все это от самого начала и до конца — злая шутка, очередная их выдумка. Они проверяют ее, изучают, что она сделает, как поведет себя, и достаточно ли бурной будет ее реакция для того, чтобы удовлетворить их жажду зрелищ.

Нестерпимая обида заполнила горечью рот, бессильная ярость и злоба завладели Лилой. В глазах потемнело, повсюду запрыгали красные всполохи.

— Ненавижу... Ненавижу!

Лила хотела кричать, но горло сдавило рыданиями.

— Я не буду плакать, — стиснув зубы, твердила она себе, — никогда больше, никогда! Они не увидят, я не поддамся...

Ей послышался снизу голос дедушки. Она прислушалась.

— Пожар!..

Не понимая, в чем дело, Лила окинула комнату взглядом и бросилась было к окну, но тут же отпрянула: рухнувшая с крыши черепица задела и опасно раскачала маячившие перед самым окном ветки тополя — оранжево-красные от огня.

— Горим!.. — кричал снизу Инул.

Лила слетела вниз по лестнице, едва не навернувшись. Входная дверь была распахнута, и девочка выбежала наружу.

Инул, держа в руках кастрюлю с водой, крутился вокруг дерева, и не зная, как к нему подступиться — тополь превратился в столб жара, слепящего глаза и обжигающего кожу.

На улицу высыпали соседи:

— Где пожарные?.. Господи!.. Вызвали пожарных?.. — слышалось со всех сторон. — Нужно тушить, уже крыша дымится!

— Отойди, малышка, отойди отсюда, — чьи-то руки настойчиво тянули Лилу назад, подальше от дома, и отпустили лишь на безопасном расстоянии.

Лила видела, как Инул плеснул водой из кастрюли на горящий ствол, ничего этим не изменив, как он ринулся было с пустой кастрюлей внутрь дома, у которого дымилась крыша, и видела, с каким трудом его удержали снаружи две пожилые соседки. Видела, как соседи напротив размотали шланг, который обычно использовали для поливки лужайки, и как они заливали струей воды огонь до тех самых пор, пока не приехали пожарные.

— Все будет хорошо, они справятся, — приговаривал успокаивающий женский голос.

Лила не слушала, она только крепче и крепче сжимала в руке свою палочку.

Дата добавления: 2015-09-05