Иисус восполняет всякую нужду

Неудивительно, что за таким благословением должны были последовать еще большие испытания. Как внутренне, так и внешне Тейлоры переживали период небывалых ра­зочарований. В работе им, как никогда раньше, предстояло испытать силу Противника, в то время как в личной жизни Тейлоров ожидали новые глубокие огорчения. Но поскольку их сердца были — неосознанно для них самих — перед этим подготовлены, для Тейлора и других членов миссии все про­шло совершенно по-иному, чем можно было ожидать.

Началось с того, что счастливая семейная жизнь, которая так много значила для супругов Тейлор, распалась. Они не отваживались рисковать здоровьем старших детей, оставив их еще на одно лето в Китае, и было ясно, что пятилетний Самуэль, у которого хрупкое здоровье, должен ехать вмес­те со своими братьями и сестрой. Это означало расставание с четырьмя членами семьи. У них оставался только младе­нец, рожденный после мятежа в Янчжоу, который облегчал их болезненное одиночество. Некоторое время стоял воп­рос, не нужно ли их матери ехать самой, но в этом необхо­димость, пожалуй, отпала, когда мисс Блэчли добровольно предложила позаботиться о детях вместо нее. Расстаться с ней было почти равносильно тому, чтобы расстаться с до­черью, так верно она разделяла все их переживания. Но она искренне любила детей, и Тейлор был готов отказаться от ее помощи секретаря, чтобы только его супруга могла остаться в Китае. Планируя, они не знали, что принесет им завтраш­ний день, а могли лишь доверить маленьких путешествен­ников заботе бесконечно более мудрой и нежной, чем их собственная.

Время расставания приближалось, и было тяжело видеть, как оно сказывается на здоровье ребенка, о котором роди­тели беспокоились больше всего. Или дело было только в том, что его хроническое заболевание обострилось, и путе­шествие, вместе с заботливым уходом, вновь восстановит его силы? Воспользовавшись возможностью решительных мер для улучшения ситуации, родители отплыли из Янчжоу. При отправке произошла задержка, и, едва они отплыли, как с больным ребенком снова случился приступ. Всю ночь ро­дители просидели у его постели, делая все возможное в дан­ных обстоятельствах. Но на рассвете следующего утра маль­чик заснул глубоким сном и от мутных вод Янцзы без боли и страха отправился в лучшую землю.

Перед надвигающимся штормом родители пересекли реку, которая в том месте была более двух миль в ширину, чтобы положить свое сокровище на маленьком кладбище в Чжэцзяне, а затем вместе со всеми отправились в Шанхай. Несколько недель спустя, после того, как Хадсон Тейлор по­садил троих детей на корабль, ночью он писал письмо, что­бы на рассвете следующего утра отправить его с француз­ской почтой:

В последний раз я их видел живыми в Китае... Мы не бес­покоимся о двух наших маленьких детишках, они покоятся на груди Иисуса... Хотя и невозможно сдержать слез, я бла­годарю Бога, что Он позволил такому недостойному чело­веку, как я, принимать хоть какое-то участие в Его великой работе, и я не сожалею о том, что занялся и занимаюсь ею. Это Его работа, не моя и не ваша; но все же она наша — не потому что мы ею занимаемся, а потому что мы Его и еди­ны с Тем, Кому эта работа принадлежит.

Именно эта реальность их поддерживала (даже более, чем поддерживала). Начиналось самое тяжелое лето, которое когда-либо было у них в Китае. Но, однако, вопреки всему, не­выразимо скучая по своим маленьким детям, они больше, чем когда-либо, находили в Боге покой и радость. Об этом времени Тейлор писал:

Меня не могла не восхищать и не удивлять благодать, кото­рая так поддерживала и утешала самую любящую из мате­рей. Секрет заключался в том, что Иисус восполнял сильную жажду сердца и души.

В то лето миссис Тейлор была полна сил, она стойко дер­жалась, будучи, казалось, в самом центре бушующих вокруг них потрясений. Члены миссии часто болели, и, прежде чем они успели, проводив детей, добраться до Чжэцзяна, при­шло известие, что миссис Джудд находится на грани смер­ти. Ухаживая за больной дни и ночи напролет, мистер Джудд так устал, что едва держался на ногах. Вдруг снизу, со двора послышались звуки, предвещающие чье-то прибытие. Кто бы это мог быть в такой час ночи и откуда? Вверх по реке не проплывал ни один пароход, а местные лодки не ходят после темноты. Однако во двор вкатилась тачка. После бесконеч­но долгого дня пути на этом беспружинном виде транспор­та приехала женщина, а вскоре мистер Джудд увидел лица и всех остальных, кого всем сердцем желал увидеть. Он думал, что они далеко, но Хадсон Тейлор, который сам не мог по­кинуть лодку из-за другого пациента, согласился на уговоры своей супруги и отпустил ее одну, чтобы она могла оказать посильную помощь. Пациентка выздоровела только благо­даря молитве, точно так же как только молитва спасала поло­жение во многих крайних ситуациях тем летом.

Читать об этом легко, но понять сопутствующее всем этим событиям напряжение могут только те, кто подобное пере­живал. Жара стояла чрезвычайная, из-за чего местное насе­ление становилось еще более агрессивным. Женщин и детей из некоторых миссионерских пунктов пришлось переселить в другие места, и в течение некоторого времени казалось, что китайское правительство может настоять на том, чтобы они все покинули страну. Поэтому требовалось вести тесную пе­реписку как с местными, так и с иностранными властями, а также постоянно посылать письма с советом и участием тем работникам, которые подвергались наибольшей опасности.

Маленький домик в Чжэцзяне сдавался по самой высокой цене, а возбуждение местного населения было таким силь­ным даже в этом городе, что найти другое жилье было не­возможно.

К тому времени создалось впечатление, что все миссио­нерские пункты, находящиеся у реки, вероятно, придется оставить. Дом Тейлоров в Чжэцзяне становился центром миссии. Сам Хадсон Тейлор спал на полу в гостиной или в коридоре, чтобы в их спальне могли поместиться вместе с его супругой другие дамы. Однако временные трудности не должны были препятствовать тому, чтобы вести, насколько возможно, интенсивную работу среди людей. Мария Тейлор, имея меньше домашних обязанностей и забот о семье, осо­бенно старалась помочь маленькой церкви в Чжэцзяне. В са­мые жаркие июльские дни она писала мисс Блэчли:

По воскресеньям, а также два или три раза по вечерам сре­ди недели мы проводили занятия, особенно преследуя две цели: во-первых, заинтересовать местных жителей, умею­щих читать, исследованием Писания, а не умеющих читать тем, как научиться исследовать Божье Слово; во-вторых, подать пример более молодым миссионерам, которые и так хорошо знают, что у нас нет недостатка в работе. Для них это может быть практическим подтверждением того, какую важность мы придаем тому, чтобы христиане и окружаю­щие нас местные жители учились читать и понимать для себя Слово Божье.

Переживаемые в то время трудности, казалось, никоим образом не могли помешать радости, которая пришла к Хадсону Тейлору с глубоким пониманием живого, насто­ящего единства с Христом. И в самом деле, в своих пись­мах он пишет не столько о бесконечных трудностях, сколь­ко о широком потоке благословений, который пронес его через все невзгоды. Хотя в деловой части корреспонденции не упущена ни одна деталь, в каждом письме присутствует и нечто еще более важное. Мисс Десграц, например, после обстоятельного письма о событиях в Янчжоу он писал в се­редине июля:

А теперь, моя дорогая сестра, у меня есть для тебя отрывок из Писания, которым Бог так благословил мою собствен­ную душу! «Кто жаждет, иди ко Мне и пей» (Ин. 7:37-39).

А кто не жаждет? У кого нет сердечной жажды, душевной жажды, жажды ума или тела? Неважно, какую жажду я имею — «Иди ко Мне» и останься неудовлетворенным? Да нет же! «Иди ко Мне и пей».

Так, значит, Иисус может восполнить мою нужду? Да, и даже более того. Неважно, насколько запутан мой путь, на­сколько трудное у меня служение, неважно, как велико мое горе, насколько далеко мои любимые, неважно, насколько я беспомощен, насколько глубока моя душевная тоска — Иисус может восполнить абсолютно все, и не только вос­полнить. Он не только обещает мне покой (см. Мф. 11:28- 30) — о, как приятен этот покой, если в нем заключается вся сущность этого слова! Он предлагает пить, не только чтобы облегчить мою жажду. Нет, гораздо лучше!

«Кто верует в Меня (верит Мне — ловит Меня на сло­ве), у того, как сказано в Писании, из чрева потекут...» (Ин. 7:38).

Возможно ли это? Может ли быть, что жаждущий чело­век не только будет напоен, иссохшая душа наполнена, без­водные места овеяны прохладой, но земля будет настолько наполнена влагой, что из нее станут бить родники и поте­кут потоки воды? Даже так! И не просто горные потоки, ко­торые полноводны, пока идут дожди, а потом снова пере­сыхают... но «из чрева потекут реки» (Ин. 7:38) — такие, как могущественная Янцзы, всегда глубокие, всегда полно­водные. Во время засухи ручьи могут пересохнуть, кана­лы — иссякнуть, как часто и случается, но Янцзы — никог­да. Это всегда могучий поток, всегда струящийся, глубокий и непреодолимый!

Когда Хадсон Тейлор писал это, он не знал, что прибли­жалось время, когда его собственное сердце будет так сильно нуждаться в этом уроке. Но благословенная Реальность его не подвела.

Тем временем сердца супругов Тейлор были наполнены любовью и радостью, получив новый дар от Бога. Седьмого июля 1870 г. у них родился пятый сын, на которого излилась вся сдерживаемая любовь родительского сердца. Но земная радость этого момента не продлилась долго.

Вспышка холеры чрезвычайно истощила силы матери, а недостаток естественного вскармливания сильно сказался на ребенке. Когда смогли найти кормилицу-китаянку, было уже слишком поздно, чтобы спасти жизнь младенца, и после ко­роткой недели на земле он вернулся домой на небеса, где ему так скоро предстояло встретиться со своей матерью.

Мария сама выбирала гимны, которые должны были петь над его маленькой могилкой, один из которых «Святой Спа­ситель, Друг незримый», казалось, особенно не выходил у нее из головы.

Хоть и веры испытаньям

Подвергаемся мы, но

Так спокойны наши души Л

ишь в Тебе, о, Бог.

Нам не страшна тень могилы,

Ибо Ты силен спасать,

Мы бесстрашны и сильны,

Потому что с нами Ты.

Хотя Мария и была очень слаба, они еще не сознавали, что ее конец тоже близок. Глубокая взаимная любовь, которая связывала их сердца воедино, казалось, не давала и думать о расставании. А ей было только тридцать три года. До самого конца она не ощущала боли, только слабость, сильную сла­бость.

От миссис Бергер пришло письмо, в котором говорилось, что мисс Блэчли с детьми благополучно добралась до Сейнт Хилл. Каждая деталь их приезда и все меры, предпринятые для их благополучия, наполняли ее сердце радостью. Она не знала, как благодарить, и, пожалуй, не имела иных мыслей и желаний, как только славить Бога за Его доброту. Бесконеч­ное множество раз письма миссис Бергер приходили в нуж­ный момент; бесконечное множество раз ее любящее сердце предчувствовало обстоятельства, в которых они будут полу­чены, но никогда ее письмо не приходилось так кстати.

«А теперь, в добрый путь, мой дорогой друг, — писала она. — Да распрострет Господь к тебе Свои руки».

Именно в этих руках молодая женщина и покоилась.

В субботу 23 июля на рассвете дня она тихо спала, а муж встал, чтобы приготовить завтрак. Тем временем Мария про­снулась, и опасные симптомы заставили Хадсона подойти к постели жены. Позже он писал:

К тому времени рассвело, и в солнечном свете обнаружи­лось то, чего не было видно при свете свечи — смертельная бледность ее лица. Даже моя любовь больше не могла отри­цать, что она не только в опасности, но на самом деле уми­рает. Как только я смог вполне овладеть собой, я сказал:

— Дорогая, ты знаешь, что ты умираешь?

— Умираю?! — изумилась она. — Ты так думаешь? По­чему ты так думаешь?

Я сказал:

— Я вижу это, дорогая. Твои силы тебя покидают.

— Не может быть! Я не чувствую боли, только слабость.

— Да, ты идешь домой. Скоро ты будешь с Иисусом.

Моя драгоценная жена думала о том, что я остаюсь один в такое трудное время, не имея такого спутника, как она, с кем я привык приносить всякую проблему к трону благодати.

— Мне так жаль, — сказала она и остановилась, как буд­то несколько приводила в порядок свои чувства.

— Тебе ведь не жаль, что ты будешь с Иисусом?

Никогда не забуду ее взгляд, когда она отвечала:

— О, нет! Совсем не то. Ты же знаешь, дорогой, за про­шедшие десять лет ничто не омрачало моих взаимоотно­шений со Спасителем. Я не могу горевать, что иду к Нему, но меня печалит то, что я покидаю тебя в такой момент. Хотя... Он будет с тобой и восполнит всякую твою нужду.

После этого сказано было немного. Несколько нежных слов тем, кто был дома, несколько последних слов о детях, и она как будто заснула или отрешилась от всего земного. Летнее солнце все выше и выше поднималось над городом, холмами и рекой. Суетливый гул жизни слышался со многих дворов и улочек. Но в одном из китайских жилищ в верх­ней комнате, из окон которой видна была голубизна Божьих небес, царили тишина и удивительный мир. Об этом писала миссис Дункан:

Я никогда не видела такой картины. Когда миссис Тейлор сделала свой последний вздох, мистер Тейлор преклонил колени — его сердце переполняли чувства — и предал ее Господу. Он благодарил за то, что Господь даровал ему ее, за двенадцать с половиной лет счастливой семейной жизни; также благодарил, что Он забрал ее в свое благословенное присутствие, и вновь торжественно посвятил себя на слу­жение Ему.

В начале десятого утра ее дыхание остановилось, и они знали, что она была «со Христом», что «несравненно лучше» (Флп. 1:23).

Дата добавления: 2015-08-26