Этикет литературный

чала, не подвластные сиюминутной злобе дня. В другой программной статье (А.С.Пушкин и последнее издание его сочинений // Библиотека для чтения. 1855. № 3) Дружи­нин спорит с распространенным среди адептов «Совре­менника» мнением о том, что Пушкин спустя два деся­тилетия после гибели может рассматриваться лишь как предшественник отрицательного, гоголевского направ­ления в русской литературе. Наиболее резко подобные воз­зрения были развиты затем в ряде статей Д.И.Писаревым, объявившим творчество Пушкина бесполезным, не отве­чающим запросам современности. Анализ собрания сочинений, подготовленного Анненковым с учетом зна­чительного массива ранее не публиковавшихся пушкинс­ких текстов, по мнению Дружинина, дает возможность сделать совершенно иные выводы. Творческий дар Пуш­кина носит всеобъемлющий, универсальный характер, следовательно, «пушкинское направление» по-прежне­му актуально для судеб русской литературы. Анненков в статье «О значении художественных произведений для общества» (Русский вестник. 1856. № 1) проводит мысль о том, что Э.к. в русской литературной жизни—не модная новация, но имеет глубокие исторические корни. По мне­нию критика, понятие о художественности появляется в середине 1830-х и вытесняет прежние эстетические уче­ния о добром, трогательном, возвышенном. При таком подходе натуральная школа предстает не как последнее и главное открытие Белинского, но лишь эпизод литера­турной борьбы десятилетней давности. Анненков не толь­ко прояснил исторические истоки Э.к., но сам представил на суд читателей образцы аналитических разборов совре­менных произведений с точки зрения их художественного строения. В статье «О мысли в произведениях изящной словесности (Заметки но поводу последних произведений гг. Тургенева и Л.Н.Т<олстого>)», опубликованной в пер­вом номере «Современника» за 1855, критик заявляет, что сколь угодно верный тезис из области социологии, пси­хологии, экономики, не будучи художественно осмыслен и обработан, не может гарантировать совершенства литера­турного произведения. Сторонники же «отрицательно­го направвления» ищут в произведении искусства, по преимуществу, не художественную мысль, а мысль фи­лософскую или политическую.

Особое место среди создателей Э.к. принадлежит Боткину. В 1850-е он пишет не только о русской литера­туре (статья «Стихотворения А.А.Фета» в первом номере «Современника» за 1857), но и о словесности европейс­ких стран, а также о живописи и музыке (программная ста­тья «Об эстетическом значении новой фортепианной шко­лы» // Отечественные записки. 1850. № 1). На основании сравнительного анализа различных видов искусства Бот­кин приходит к выводу, что литературное произведение никак не связано с внешней реальностью, не отражает ее непосредственно, не может быть вписано в борьбу партий, идеологий. Наиболее совершенным воплоще­нием фундаментальных особенностей искусства в рам­ках литературы, по Боткину, является лирическая поэзия. Так, Фет в своих стихотворениях стремится выразить ми­молетные, ускользающие движения души и состояния природы, следовательно, аналитические разборы его тек­стов не могут быть построены согласно строгим законам логики: необходимо непременно учитывать момент бе­зотчетного, интуитивного творчества, лежащий, впрочем, в основании всякого подлинного искусства. Выводы Бот­кина (как и других основателей Э.к.) полемически заост-

рены против построений Чернышевского, содержащихся в его магистерской диссертации «Эстетические отноше­ния искусства к действительности (1855). Опыт «истори­ческого» и «эстетического» подхода к истолкованию и оцен­ке литературного произведения был обобщен А.Григорьевым при создании им концепции «органичес­кой критики». По Григорьеву, оба подхода страдают из­вестной ограниченностью, не дают возможности судить о литературе в ее природной целокупности и полноте.

Лит.: Эйхенбаум Б.М. П.В.Анненков // Анненков П.В. Литературные
воспоминания. Л., 1928; Прутков НИ. «Эстетическая критика»: (Боткин,
Дружинин, Анненков) // История русской критики: В 2 т. М.; Л., 1958.
Т. 1; Егоров Б.Ф. П.В.Анненков — литератор и критик 1840-50-х гг. //
Труды по русской и славянской филологии. Тарту, 1968. Вып. 11; Он же.
В.П.Боткин — литератор и критик. Статьи 1,2,3 // Уч. зап. Тартуского ун­
та 1963. Вып. 139; 1965. Вып. 167; 1966. Вып. 184; ОсповатАМ. Корот­
кий век русского эстетизма: (В.П.Боткин и А.В.Дружинин) // Лит. учеба.
1981. № 3; БройдеЛМ. А.В.Дружинин: Жизнь и творчество. Copenhagen,
1986. Д. П. Бак

ЭТИКЕТ ЛИТЕРАТУРНЫЙ —одна из главных осо­бенностей поэтики средневековой литературы, в т.ч. древ­нерусской, выражающая ее нормативно-идеальное нача­ло; она предписывает изображение определенных явлений в традиционных, устойчивых, обрядовых, каноничных формах. По определению Д.С.Лихачева, Э.л. складывал­ся из представлений о том, как должен был совершаться ход событий, как должно было вести себя действующее лицо сообразно своему сословному положению (воина, монаха, придворного) и как должен описывать писатель совершающееся, — этикет миропорядка, этикет поведе­ния, этикет словесный. Все вместе сливается в единую нормативную систему, как бы предустановленную, сто­ящую над автором и предопределяемую не внутренними требованиями произведения — прежде всего жанра, — а предметом изображения. При описании святого обяза­тельны определенные житийные формулы, независимо от того, будет ли оно находиться в житии или летописи. Э.л. диктовал выбор языка (церковнославянского, древнерус­ского или народно-поэтического). Стремлением подчинить изложение этикету, следовать литературному канону мож­но объяснить и обычный перенос отдельных описаний, ре­чей, формул из одного произведения в другое; отсюда мно­гочисленные заимствования в средневековой литературе. Термин «Э.л.» связан с понятием литературная «топика» (см. Топос) — набором общих мест, — разработанным Э.Курциусом, но обладает более емким содержанием: це-ремониальность, этикетность средневековой литературы отражала церемониальность, обрядность жизни феодаль­ного общества, когда «взаимоотношение людей между собой и их отношение к Богу подчинялись... традиции, обычаю, церемониалу» (Лихачев Д.С. Поэтика древнерус­ской литературы. М., 1979. С. 80).

Лит.: Творогов О.В. Задачи изучения устойчивых литературных
формул Древней Руси // ТОДРЛ. 1964. Т. 20; Буланин Д. М. Некоторые
трудности изучения биографии древнерусских писателей // РЛ. 1980.
№ 3; Curtius E.R. Europaische Literatur und lateinisches Mittelalter. 2.
Aufl. Bern, 1954. Д.М.Буланин

ЭТИМОЛОГИЗАЦИЯ (лат. figura etymologica) —
повтор слов нетождественных, но с тождественными кор­
нями и, соответственно, со сходным звучанием: «пыль
пылит», «огород городить»; как повтор — сильнее, чем
паронимиЯу но слабее, чем полиптонон\ по ощущению из­
быточности СЛОВ — близка К плеоназму. МЛ.Гаспаров

ЮМОР (англ. humour — юмор, комизм, причуда, нрав) — вид комического, добродушный смех с серьез­ной подоплекой, исконно — «одобрение под маской ос­меяния» (Стеблин-Каменский М.И. Историческая поэти­ка. Л., 1978. С. 165). Слово «Ю.» восходит к латинскому humor — жидкость: считалось, что четыре телесных жидкости определяют четыре темперамента, или харак­тера. Одним из первых это слово использовал в литера­туре Бен Джонсон, создавший комедии «Всяк в своем нраве» (1598) и «Всяк вне своего нрава» (1599, букваль­но: «в своем Ю.» и «вне своего Ю.»), — но еще в сатири­ческом, незакрепившемся значении ущербной односто­ронности характера (глухота, алчность и т.п.). Более чем через два столетия С.Т.Колридж в статье «О различии ос­троумного, смешного, эксцентричного и юмористичес­кого» (1808-11) цитировал стихи Джонсона о жидкостях: крови, флегме, желчи светлой и темной, — которые «все четыре гумором зовутся. / Они-то, если можно так ска­зать, / Характером и нравом управляют», — и опреде­лял Ю. в новом смысле: это «необычная связь мыслей или образов, производящая эффект неожиданного и тем доставляющая удовольствие... Юмор выделяется сре­ди других видов остроумного, которые безличны, не окрашены индивидуальным пониманием и чувством... По крайней мере в высоком юморе всегда есть намек на связь с некой общей идеей, по природе своей не конеч­ной, но конечной по форме» (Кольридж СТ. Избр. тру­ды. М., 1987. С. 231, 233, 234). Английский романтик отмечал бескорыстность Ю., его сходство с пафосом, называл отмеченные Ю. литературные образы: Фаль­стаф у Шекспира, персонажи Л.Стерна, Т.Дж.Смоллет-та. Ю. для Колриджа — «состояние души, ее трудно определимая одаренность, талант, который придает на­смешливую сторону всему, что она в себя впитывает повседневно и ежечасно... В современной литературе наибольшим глубокомыслием отличается английский юмор, но самый воздушный, самый идеальный юмор свойствен литературе испанской» (Там же. С. 235). И Колридж, и примерно тогда же Жан-Поль (Рихтер) отмечали, что Ю. в современном понимании не было у древних авторов, которые «слишком радовались жиз­ни, чтобы презирать ее юмористически». Серьезность Ю. особо подчеркивал Жан-Поль: «Юмор нисходит в ад, чтобы вознестись на небеса... великие юмористы не только были крайне суровы, но и наилучшими из них обязаны мы меланхолическому народу», т.е. англичанам (Жан-Поль. Приготовительная школа эстетики. М, 1981. С. 153, 130, 152). Высшие проявления английского Ю. в 18 в. — романы Стерна, в 19 в. — Ч.Диккенса: мистер Пиквик — типичный юмористический персонаж. Воз­никновение Ю. как высокого комизма связывают с «Дон Кихотом» (1605-15) М.Сервантеса. Гораздо меньше свойствен Ю. французской литературе; отмечалось, что даже в «Необычайных приключениях Тартарена из Та-раскона» (1872) А.Доде, самой известной вариации «дон­кихотского» сюжета, ирония, как французский вид коми­ческого, преобладает над Ю. Истоки Ю. возводят к арха­ическому обрядово-игровому и смеху, но, в отличие от

других видов смехового и комического, теоретически осмыслявшихся с античных времен, он был осознан как нечто качественно новое лишь эстетикой 18 в.

В русской литературе вершина Ю. — раннее творче­ство Н.В.Гоголя. Его «гумор» был восторженно оценен В.Г.Белинским, истолковавшим, однако, его как гневный смех в духе Дж.Свифта и Дж.Байрона. У Гоголя Ю. имеет менее личностную окраску, чем западноевропейский; его оригиналы, чудаки не столь выделены из массы, как Дон Кихот, мистер Шенди или мистер Пиквик, чудаче­ства которых соответствуют исходному значению слова «Ю.». Автор «Вечеров на хуторе близ Диканьки» (1831-32) близок к народной смеховой культуре, в позднейших про­изведениях он более сатиричен, но всегда сохраняет и Ю., и самоценный смех. Постепенно «высокий» Ю. в литера­туре ослабевал и утрачивался. С 1880-х широко распрост­ранилась юмористика как наджанровый пласт развлека­тельной литературы. В этом русле начинал А.П.Чехов, хотя последняя его комедия «Вишневый сад» (1904) пронизана исключительно тонким Ю. в высоком значении слова. Се­ребряный век и 1920-е породили талантливую юмористи­ку — произведения Тэффи, Саши Черного, А.Т.Аверчен­ко, М.М.Зощенко и др. Юмористическое и серьезное, вплоть до трагического, сочетаются в творчестве М.А.Булгакова, М.А.Шолохова, А.Т.Твардовского, В.М.Шукшина, В.И.Бе­лова. Вместе с тем значение слова «Ю.» в советское время теряло определенность, возникло недифференцирующее словосочетание «сатира и Ю.». К развлекательной юмо­ристической литературе и эстрадному смеху относится такое жанровое образование, как юмореска.

Лит.: Backhaus W.E. Das Wesen des Humors. Leipzig, 1894;
Casamian L Le mecanisme de I'humour: Etudes de psychologie litteraire.
P., 1913; Idem. L'humour anglais: Etudes d'aujourd'hui. P., 1942; Idem.
The development of English humor. Durham, 1952; Baum G Humor und
Satire in der burgerlichen Asthetik. Berlin, 1959; Grotjahn M. Beyond
laughter: Humor and the subconscions. N.Y., 1966; Meghee RE. Humor.
San Francisco, 1979. С.И.Кормилов

ЮМОРЕСКА (нем. Humoreske, от англ. humour — юмор)—шуточная миниатюра преимущественно повество­вательного характера в прозе или стихах. В западноевро­пейской литературе эпохи Возрождения к Ю. могут быть отнесены популярные городские литературные жанры: фаб­лио, шванки, фацеции. В городском фольклоре Нового вре­мени к Ю. примыкает анекдот, встречаются в ней также черты, характерные для бурлеска и гротеска. В России пер­вые переводные с польского языка Ю. появляются в 17 в. Ю. становится популярным жанром русской поэзии и про­зы. Типичными объектами сатиры в Ю. являются обществен­ные деятели, военные, политики. Характерно также нали­чие дидактического смысла, раскрываемого в шуточном описании бытовых сцен. Нередко в Ю. встречаются диало­ги и лирические отступления. Авторами русских прозаи­ческих Ю. были И.Ф.Горбунов, А.П.Чехов, Тэффи, А.Авер­ченко, М.Зощенко; стихотворных — Симеон Полоцкий, Д.Д.Минаев, Саша Черный, В.В.Маяковский.

Лит.: Grimm R. Begriff und Gattung Humoreske // Jean-Paul-
Gesellschaft. Jahrbuch. Bayreuth, 1968. Е.А.Бекназарова

40*

«ЮРЬЕВСКИЙ ЦЕХ ПОЭТОВ»

«ЮРЬЕВСКИЙ ЦЕХ ПОЭТОВ» — литературное объединение, созданное в Тарту (Юрьеве) в 1929 (по другим сведениям, в 1928) по инициативе лектора рус­ского языка в Тартуском университете, поэта Б.Правди-на. Он же стал неофициальным руководителем кружка, «старшим мастером цеха». Свое название кружок полу­чил от известной литературной организации акмеистов «Цех поэтов», существовавшей в Петербурге в 1911-14. В «Ю.ц.п.» вначале вошли Б.Нарциссов, Д.Маслов, Б.Вильде и Е.Роос (Базилевская), уже выступавшие в пе­чати и литературно определившиеся как поэты. Им было присвоено звание мастера. Подмастерьями цеха были приняты О.Нарциссова и Л.Виснапуу. Позднее членом объединения стал еще Б.Тагго (Новосадов). Целью «Ю.ц.п.» было «общение членов в области поэтическо­го творчества, а также ознакомление с новейшей поэзи­ей, как зарубежной, так и советской» (Новь. Ревель. 1932. Сб. 4. С. 5). Позже появилась еще и категория «учени­ков» цеха. Собрания обычно проходили по субботам на квартире Правдина; на них, кроме членов объединения, могли присутствовать и приглашенные гости. На со­браниях разбирались стихи членов цеха, а также прислан-

ные для разбора или отобранные для этой цели сборники и отдельные произведения. После доклада следовали ожив­ленные прения. Правдин знакомил собравшихся с лите­ратурными новинками, появлявшимися в СССР и на За­паде. Кроме таких собраний для сравнительно узкого круга участников, устраивались и вечера для более ши­рокой аудитории. Цех поэтов поддерживал связи с бер­линским клубом русских поэтов. Его собрания посещал Игорь Северянин. Члены «Ю.ц.п.» не принадлежали к какому-то одному литературному направлению и не стремились к единообразию, каждый из них работал в сво­ей манере, в своем стиле. Все же в творчестве членов объединения можно выделить два течения: мелодичес­ки-символистское (Базилевская, Маслов, Нарциссов) и имажинистско-футуристское (Тагго, Правдин). Плани­ровалось издание собственного сборника, но планы не были осуществлены. «Ю.ц.п.» просуществовал до конца 1932—начала 1933. К этому времени большинство его чле­нов, учившихся в университете, покинуло Тарту, что и было причиной прекращения деятельности объединения.

Лит.: Нарциссов Б. Цехи русских поэтов в Эстонии // Новое рус­
ское слово. 1980. 29 февр. С.Г.Исаков

я

ЯВЛЕНИЕ (лат. scaena) — часть текста драматичес­
кого произведения, на протяжении которой состав лиц
на сцене остается неизменным. На Я. членятся акты
и сценические эпизоды. Отмеченные уже в рукописях
римских комедий, Я. упрочились в драматургии Нового
времени, но перестали фиксироваться на рубеже 19-20 вв.:
реплики персонажей Г.Ибсена, А.П.Чехова, М.Горько­
го, А.А.Блока составили как бы сплошной поток, что
связано с отходом писателей от сюжетных канонов и воз­
росшей аКТИВНОСТЬЮ КОМПОЗИЦИИ. В.Е.Хализев

---

Дата добавления: 2015-08-20