Черная кошка приносит несчастье 10 страница

Баирра застыла на месте. Если он хотел убить ее, она бы уже лежала с даэдрикой в горле. Дyра, размечталась!

- Что?

Дремора усмехнулся. Морда у него была на редкость уродливая, даже по меркам дремор.

- Каморан сказал, что ты его гостья. И ты вроде бы правда живая. Чего это он задумал, а?

Хаджитка отметила, что никакого почтения по отношению к Каморану в голосе дреморы нет, и вдруг ощутила к нему даже симпатию. Хоть кто-то не вздыхает об этом проклятом поэте!

- Вот я и хочу узнать, что он задумал.

- Мне нравятся смертные, - сказал дремора, поднимаясь. - Они храбрые и стойкие, хотя недолговечны. У них интересные мысли и вообще, они удивительны. Если ты идешь к Каморану, тебе будут нужны вот эти вещицы, - он помахал чем-то похожим на меховые наручи.- В принципе, он сказал передать тебе их.

Баирра ждала.

- Но - услуга за услугу. Для начала ты...

- Нет, - сказала Баирра, и села прямо на траву. Она вдруг поняла, что исполнение чего-то еще, кроме задуманного - дойти до Манкара - просто убьет ее.

- Не хочешь увидеть Манкара? - насмешливо протянул дремора.

По Парадизу вдруг пронесся ветер.

- Отдай ей наручи, Катутет, - послышался голос Каморана.

- Да за ради Лорда Дагона, - недовольно пробурчал Дремора. - Если это так срочно...

- Ты не представляешь, насколько. И покинь нас, Катутет. Надень их, Баирра.

- Зачем? - спросила кошка. Сунув ей в лапы наручи, расшитые каким-то безвкусным узором, дремора подчеркнуто гордо удалился.

- Они - ключ от Запретного грота. Можно сказать, от бездн моей души. Я не могу предстать перед тобой, пока ты не узнала всего обо мне... мы должны стать более, чем друзьями, более, чем любовниками, более, чем братом с сестрой. Очень скоро, милая моя, Лорд Дагон возьмет Нирн. У нас очень мало времени.

- Разве ты не этого добивался? Ты ведь служишь Меррунзу.

- Да, я добивался именно этого.

- Что, передумал?

- Нет, - в голосе слышится сдерживаемый то ли смех, то ли слезы. - Я не передумал. Я очень хочу, чтобы Лорд Дагон покорил смертный план. Я верно служу ему, верно, как никто. Кровью и помыслами. Я - идеальный слуга Принца Даэдра. Он ждал такого всю вечность. О-о, милая моя, ты не представляешь, насколько я ему верен...

- Я не понимаю тебя.

- Поймешь. Надень эти... наручи.

- Джоффри говорил, - упрямо сказала Баирра, - вернее, писал... что ты не желаешь зла Тамриэлю. Ты ему лгал?

- Нет. Я желаю Тамриэлю только процветания и готов жизнь положить ради этого.

- И то, и другое одновременно невозможно.

- Хотел бы я, чтобы так и было, - голос Манкара прервался. - Хватит сидеть. Иди ко мне. Иди через мою душу.

Она колeбалась.

- Пожалуйста, дорогая моя...

- Ты безумен, - шепнула кошка.

- Ты скоро поймешь, насколько.

Хаджитка неохотно натянула на лапы наручи, покрутила кистями. Поднялась и пошла вперед.

53.

Контраст - слишком бесцветное слово, чтобы характеризовать то, что ощутила Баирра, проникнув в указанный ей Камораном грот. Словно на дне бокала с божественным напитком оказался дохлый таракан, словно прекрасный цветок выпустил ядовитые шипы... словно твой друг ни с того ни с сего при всех ударил тебя по лицу.

Мгновенный ужас узнавания заставил ее вжать голову в плечи - именно сюда она зарекалась лезть, здесь был ад Обливиона, здесь были маленькие Мертвые Земли внутри сладостного Парадиза. Жара, красный воздух и жутковатый шепот лавы.

- Что это?.. - прошептала потрясенная кошка.

- Я, - отозвался призрачный голос Манкара. - То, что в сердце моем, Баирра... иди вперед.

- Нет! - внезапно она почувствовала, что не выдержит, и бросилась вон, обратно в Парадиз... вернее, попыталась броситься. Проход не открывался. Когти бессильно скользнули по камню.

- Обратной дороги нет, - сказал... кто-то другой, не Каморан. Только сейчас хаджитка заметила сидящего в какой-то канаве человека. Нагого, сутулого... и с такими же наручами на запястьях.

- Как?.. Почему?

- Эта дрянь, что на твоих лапках, не пустит тебя обратно.

Баирра тут же попыталась сорвать с себя проклятые наручи, но они словно впились в кожу.

- Снять их невозможно, - в голосе человека проскользнуло злорадство.

- Сволочь! - она адресовала это определение Манкару, но тот, кажется, снова оставил ее. - Подлый мерзавец, урод ненормальный, гад! - еще одна бессильная попытка стащить наручи, и, потом, неизбежные, как роса утром, слезы.

"Я совсем расклеилась, - думала она, плача, - постоянно реву... боги, боги, мать-Азура, дай мне сил..."

- Что там, дальше? - спросила она, чуть успокоившись.

- Дреморы, жара, пытки. Скоро узнаешь.

- А выхода нет?

Человек презрительно хмыкнул.

- Манкар! - крикнула кошка, но ответа не было.

Она села на относительно сухой участко пола.

"Он заманил меня в ловушку, - поняла Баирра, - и скоро меня отловят дреморы и... Хотя, что мне было еще делать? Надо идти дальше..."

Она осторожно, прячась и пригибаясь, двинулась вперед.

И скоро услышала вопли боли. А, когда добралась до небольшой пещеры, увидела, кто кричит... и ее едва не стошнило. В лаве, опущенный туда до пояса, извивался и орал человек в костяной клетке. Орал... и не умирал. Это было так страшно... Хаджитка беспомощно оглянулась, и вдруг вспомнила о том, что она вооружена. У нее лук. Трясущимися лапами она наложила стрелу, натянула тетиву - прекратить мучения бедняги! Один выстрел и он свободен... и выстрелила. Стрела вошла пытуемому в грудь... но, конечно же, он не умер. Будь Баирра не в таком шоке, она сообразила бы, что если несчастного не убивает лава, то куда простой стреле... Она снова расплакалась от жалости и ужаса.

- Рыча-аг, - вдруг в воплях человека прорезалось осмысленное слово, - прошу-у-у! Рыча-аг!..

"Рычаг? Да вот же он!" - Кошка бросилась к торчащему из стены рычагу и дернула его... клетка начала подниматься, и кошка уже облегченно вскрикнула, как вдруг чей-то другой голос завопил:

- Не-е-ет! Не-ет! - и хаджитка увидела, как из-под потолка опускается противовесом другая клетка, и скоро в лаву по пояс был погружен уже другой человек. А первый, бессильно свесив руки между прутьями, кажется, отрубился. Баирра отдернула от рычага лапы, будто он ее обжег. Вот, значит, как... либо один - либо другой... Новые пронзительные вопли боли огласили пещеру.

- Ну что же это! - хаджитка зажала уши ладонями. - Боги!.. За что?..

Она бросилась прочь из страшной пещеры. В груди сжималось и болело. Вот, значит, что в сердце у Манкара Каморана. Изощренные пытки. Зло.

- Ну и как тебе, понравилось? - голос Каморана просто лучился заботой.

- Мерзавец, - всхлипнула Баирра, - изверг...

- Это меньшее, что они заслуживают! - его голос словно натянулся, - ты бы знала, как я их ненавижу! Я готов рвать их на части лично, цедить кровь по капле!.. Я всех ненавижу. Тебя. Твоего трусливого Септима. Из тебя я бы сделал коврик и вытирал бы ноги, а его отдал бы дреморам на забаву, а потом распял бы то, что осталось. Ненавижу... всех! Мехруна! Его особенно, жадная, подлая, бессмертная тварь! За то, что он сделал со мной!..

Казалось, Манкар был в истерике. Слушая его, Баирра парадоксально успокоилась. Наконец, Каморан выдохся.

- Ты все еще хочешь поговорить со мной? - спросила она.

- Мы уже разговариваем, милая. Но ты нужна мне ближе, да.

- Тогда скажи мне, как отсюда выбраться... как снять эти проклятые наручи.

- Ты думаешь, ты достаточно меня узнала?

- Ты безумен. Ты опасен. То, что я вижу в твоей душе - ужасно. То, что я видела раньше... я не понимаю, как это возможно. Тебя словно двое...

- Ха, - горький, очень горький смешнок, - двое! Если бы только двое... иди дальше. Я жду тебя.

Она пошла дальше.

54.

- Знаешь, тебе, по-моему, действительно хватит впечатлений, - сказал Каморан.

Баирра поморщилась. Ей хватило уже давно. И впечатлений, и прочего - шло горлом. Увидеть Каморана и броситься на него, с зубами, когтями, разодрать его на клочки - вот чего ей хотелось. За все и за всех, за Кватч, за ту редгардшу с косичками, за Клинков, Хальвеса, Мартина, за себя...

- Жаждешь крови? - прошептал Манкар. - О, как я чувствую это. Словно твои клыки уже в моем теле... и ты слизывала бы кровь из открытых ран...

- Замолчи, - одними губами прошептала Баирра.

- Я был бы рад доставить тебе это удовольствие, правда, - странный смешок. - Это еще не самое странное из желаний... ты даже не представляешь, какие еще извращенные фантазии я бывал рад воплотить в жизнь. И какие возвышенные мечты. Сочинять стихи за бокалом вина, строку за строкой, состязаясь в остроте слога с прекрасной дамой и проигрывая ей... склониться к ее устам, принимая утешение и счастье. Или валяться в ногах у ничтожного властолюбца, выпрашивая у него, как милости, ударов плетью, упиваясь унижением. Был рад, искренне рад. Выслушивать поучения впавшего в маразм старика, как почтительный сын, гладить по голове глупую девчонку, как заботливый отец... служить и властвовать... дружить и ненавидеть...

Баирра зажала уши лапами, но это не помогло.

- Кстати, хочешь посмотреть в глаза тому, кто руководил осадой Кватча?

- Нет, - простонала она.

- Он мечтал о том, кто был бы выше его, но не мешал бы ему поступать, как он хочет. О таком начальнике, которого не было бы нужды смещать, о советнике, чьим советам можно было бы следовать, не боясь ответственности. Он всю жизнь мечтал о том, кто позволил бы ему поступать как угодно, не отвечая ни за один шаг. Смотри, вон он... и я снова доставлю ему это счастье - действовать мне во вред, не боясь наказания. Подойди к нему... а я ненадолго оставлю вас.

Баирра подняла уставшие глаза на сидевшего у стены пещеры альтмера. У эльфа было тонкое и капризное лицо. Он поднялся навстречу хаджитке.

- Вы ведь пришли убить его, леди? - спросил он каким-то опасливым тоном. Что-то неприятное было в его голубых раскосых глазах, это была жестокость слабака, какая-то нутряная подлость существа мелкого и злого.

- Твое какое дело? - Баирра оскалилась.

- Не сердитесь. Я помогу вам. Я сниму с вас наручи... проведу наружу. Этим ведь я искуплю свою вину?

- Предательством? - спросила кошка.

- Зачем вы так говорите. Да, я сделал много зла, - он сказал это так, словно гордился этим. - Это под моим командованием даэдра разрушили Кватч. Но я раскаиваюсь и помогу вам спасти Тамриэль. А вы убьете Каморана.

- Сначала ты предал свою страну, разрушив город... а теперь собираешься предать Каморана. А он видит тебя насквозь, и позволяет тебе предавать себя. Знаешь об этом?

По лицу эльфа расплылась неприятная улыбка.

- Госпожа... конечно, знаю! Знаю, что он не может иначе. На самом деле не он властен надо мной, а я над ним.

Она посмотрела внимательнее в золотое лицо. В нем было безумие.

- Меня зовут Эльдамил, - поделился с ней альтмер.

- Почему ты предаешь его? Над тобой не властны его чары?

- Это не чары. Это другое. На самом деле, он хочет, чтобы вы пришли к нему и убили его. А я хочу приложить руку к смерти чего-то великого. Прелестно, когда желания совпадают, правда? Я разрушил Кватч... а теперь приложу руку к смерти уникального существа, равного которому нет и не будет.

От отвращения хаджитка не смогла найти слов.

- Войти в историю, - мечтательно сказал эльф, - это лучше, чем сие убогое бессмертие, которое мне навязал мастер Каморан... да, тут он меня подловил, но я с ним поквитаюсь. С его согласия или нет... ха, ему ведь пришлось позволить мне предать себя, поймите это, госпожа. Пойдемте.

Она потащилась за ним. Какой-то дремора было привязался к ним по пути, и хаджитка уже приготовилась драться, но Эльдамил наплел ему, что действует по приказу Каморана... вернее, почему наплел? Сказал чистую правду.

- Слушай, - она преодолела гадливость, - почему ты сказал, что он хочет, чтобы я убила его?

- Так вы же хотите убить его? Значит, и он этого хочет. Все просто.

- Не понимаю, - сказала Баирра.

- А я думал, вы умная, - насмешливо протянул альтмер, - я же уже все объяснил. Впрочем, Каморан сам вам расскажет... на самом деле он слабак, тряпка, ничтожная тварь, добравшаяся до власти. Я-то его раскуси-ил... я на его месте бы, - снова противная гримаса самодовольного блаженства, - эх...

"Он не слабак. Он - звезда, - подумала она. И, почти сразу же: - А я опять поддаюсь его чарам".

- Как же так, - она потерла лоб, - то ты говоришь, что равного ему нет, то - что он слабак и тряпка.

Альтмер захихикал.

- У него уникальные возможности, - как идиотке, объяснил он. - А он не сумел ими правильно воспользоваться. Давайте ручки, прелестная дама, я сниму с них эти штуковины.

Баирра оскалилась, но лапы протянула.

Что-то пробормотав, альтмер снял с нее наручи. Она боялась почему-то боли, но ее не было.

- В Кватче погибло столько разумных, - проговорила Баирра, - обычных хаджитов... эльнофеев, аргониан - столько... совершенно ни за что. А ты этим еще и гордишься, мразь.

- Вы такая доброде-е-етельная, - почти пропел альтмер.

Она сжала кулаки, чтобы не вцепиться когтями ему в глаза.

- Нет. Я - обычная. Просто кошка, не хорошая и не плохая, нормальная... И я убивала разумных. Но - в бою, защищаясь. И я делала подлости, но - чтобы было чего есть, это была моя работа. А ты... ты не войдешь в историю. Каморана вспомнят. А тебя - нет.

Эльдамил злобно глянул на нее. Хотел уже сказать какую-то гадость, но...

- Замолчи и отойди от нее, - прозвучал голос Каморана.

- Конечно... мастер, - прошипел эльф. - Приятного вам общения с этой черной зверюшкой.

Баирра проигнорировала это оскорбление.

- Выходи, милая, - Каморан, кажется, вздохнул. - Выходи под небо. Дверь чуть дальше.

Она проверила оружие, прежде чем открыть дверь. В груди ее трепетало предчувствие. Впереди было самое важное в ее жизни. Победа или поражение... но на самом деле, на самом деле, на самом деле...

- Манкар, зачем, - устало прошептала она, - зачем я тебе...

Он не ответил.

55.

И снова - райский сад Парадиза. Ударил по глазам, по сердцу. Но уже не восторгом... слишком красиво. Переслащено, как скуума. Как долгий карнавал - от красок рябит в глазах, от веселья болит голова.

Маленькая статуя Меррунза, довольно - и неожиданно - изящная. Баирра скорчила Принцу Даэдра рожу, проходя мимо. Неподалеку высилось какое-то айлейдского вида здание... хаджитка решила, что туда и лежит ее путь.

"Сволочь! Ненавижу! - думала она, приближаясь к своей цели, - ты меня измучил, издергал... еще пару твоих парадоксов - и я завизжу и буду визжать, пока не свихнусь. Ах, Манкар. Я не могу тебя видеть... я хочу, да, я знаю, что дyра...ты меня отравил, ты меня зачаровал. Но не могу, не в силах. Как не в силах прямо смотреть на солнце - оно обожжет мне глаза... Кстати, откуда здесь солнце, - еще думала она, - что в душе этого негодяя делает Магнус..."

Две высокие фигуры против солнца виделись черными силуэтами.

- Предательница! - воскликнула одна, и Баирра узнала госпожу Руму, которую она убила в святилище. - Ты пришла с раскаянием, но оно опоздало. Войди и прими казнь от рук Мастера!

- Дyра, - спокойно сказала ей Баирра. Та подавилась своей обвинительной речью.

- Госпожа, - вступил второй, - мое имя Равен. - Он низко поклонился, - Мастер ждет вас... он очень хочет вас видеть.

Стоило сказать и ему что-то вроде, но было как-то неловко отвечать хамством на столь изысканную вежливость.

Перед кошкой распахнули двери.

- Иди, тварь!

- Прошу вас, госпожа.

Сердце Баирры заколотилось, как от тройной дозы лунного сахара.

Двери закрылись за ней, оставляя ее наедине с тем, кто сидел на троне... вернее, с тем, кто поднялся ей навстречу... кто сделал несколько шагов...

Она подняла глаза к его лицу.

- Я пришла, - хрипло сказала она.

- Я рад.

На его груди висел амулет. Надо же, как легко эта побрякушка предала династию Септимов. Или не предала? Выбрала достойного? Истинного Императора?

Баирра заставила себя вспомнить о том ужасе, что творится в пещерах под Парадизом. О Кватче. О тех, кто умер, защищая Бруму.

Но не смогла поднять руки.

В глазах Каморана появилась грусть.

- Не можешь... возьми кинжал, нанеси удар. Я не буду мешать. Ну?

Она вытащила кинжал из ножен. Посмотрела в лицо Мастеру. Засмотрелась...

- Не могу, - сказала она. - Ты околдовал меня - я не могу. Ты стал для меня звездой.

- Но ты должна. Времени все меньше, и, если ты сейчас не убьешь меня - Нирн захлебнется в огненных водах Обливиона. Вспомни своих родителей, свою родину... своих друзей.

- Я почему-то не могу, - произнесла кошка, с отчаянием понимая, что это действительно так. - Мне... я чувствую, что убив тебя, я... словно исчезну.

- Плохо, - сказал Манкар. Он протянул руку и погладил хаджитку по щеке, под подбородком. - Ты выслушаешь меня?

- Да.

- Ты, наверное, считаешь меня незаурядной личностью? - он мягко взял у нее из лапы кинжал, вложил в ее пустые ножны, и повел вглубь залы.

Она кивнула.

- Я - не личность. Уже довольно давно, - сказал он. - Когда-то я был обычным смертным эльфом. Я был тщеславен, хотя, кажется, не зол. Я плохо помню... я хотел, чтобы меня любили, чтобы мной восхищались. Хотел всем нравиться. И однажды мое желание кто-то выполнил... Сначала я думал, что это какой-то Князь Даэдра пошутил: Клавикус Вайл, Шигорат. Теперь я думаю, что это был по меньшей мере Падомай. Потому что эта шутка способна отправить в тартарары весь мир.

- Ты, - вдруг кошка ощутила какую-то парадоксальную ясность сознания, у нее словно открылось второе дыхание, - ты каждому кажешься тем, кого он хочет видеть?!

Каморан рассмеялся, странным, рваным смехом, а потом Баирра поняла, что это не совсем смех - это рыдания без слез... это истерика.

- Кажусь? Кажусь?! Глупая женщина, я отдал бы все за то, чтобы казаться тем, чего хотите все вы... Я им являюсь! Понимаешь, маленькая смертная кошка, я являюсь всем тем, о ком мечтали всю жизнь сотни, тысячи. Что осталось от моей души, подумай?! Я - не Манкар Каморан, я зеркало, зеркало всего этого сумасшедшего мира. Помнишь своих дружков из святилища на озере? Аннет - ей был нужен эффектный поклонник, который давал бы ей понять, как она умна и необычна, и я был им. Тупая смертная, меня, будь я собой, от нее тошнило бы, а я восхищался... Старик Хаддар - мечтал о почтительном сыне, потому что его урод-сынок выпер его из родного дома на улицу, и я был им.

Баирра пыталась осознать.

- Харроу - этот проклятый данмер мечтал, видимо, о своем Вивеке, чтобы тот снизошел к нему, об этаком божественном возлюбленном, и спасибо и на том, что этот мужеложец был недостаточно нагл, чтобы требовать многого. Редкий случай деликатности, если уж вам, смертным, надо что-то, то вы хотите всего и побольше, только вам-вам-вам, только бы жрать! Кое-кому был нужен раб... кое-кому - жестокий господин, и я хлeбнул сполна ваших уродливых желаний. А главное, я был искренен. Мне искренне нравилось быть дyрачком в сиянии пресыщенной светской штучки, мне искренне нравилось раздавать приказы, как пощечины, чтобы меня с собачьим обожанием слушались. О проклятие, кому - мне? Я... если еще остался я, то я давно безумен. И главное... главная мерзость... что я никогда не забываюсь полностью. Отражая ваши желания, я всегда помню, что я всего лишь их отражаю. Я столько потерял! О, среди вас встречаются и достойные личности. Кто-то хотел иметь брата, которого искренне любил бы и поддерживал, кто-то собеседника, с которым так интересно было бы общаться... и я бы, возможно, ответил бы им сам. Но мое проклятие перехватывает инициативу, и я насильно становлюсь кому-то братом, другом, учителем. Понимаешь?

Она медленно кивнула.

- А Джоффри был нужен Истинный Император, - произнесла она.

- Верно. И я смог надеть Амулет. И я правда желаю теперь Тамриэлю добра и процветания, и знаю, как это сделать... но... спроси еще, Баирра, спроси еще об одном.

- Что... хотел от тебя...

- Мехрун Дагон! - выкрикнул Каморан, не дождавшись. - Это проклятие действует даже на Принцев Даэдра, и, я думаю, на Аэдра тоже подействовало бы... что хотел от меня Дагон?

- Меррунз желает разрушения и смерти, - это было просто, ответить. Ужасно просто.

- Да! И он мечтал о слуге, что поможет ему покорить Нирн. И вот он я... если бы просто казался... я стал им... им - и Императором Тамриэля... и чьим-то другом, сыном, любовником, героем, учителем... почему меня не разорвало надвое, кошка?.. - прошептал он.

- Откажись... отрекись...

- Пусть Джоффри помечтает об отрекшемся Императоре! Пусть Мехрун помечтает о спасении Тамриэля! Что ты говоришь со мной? Я - зеркало. Говори с теми, кто в нем отражается, кошка, при чем тут я!..

"Да уж, конечно, как бы ни при чем... удобно..."

- Ты ведь можешь сопротивляться, - сказала она, уже без страха посмотрев ему в глаза, - можешь! Почему не сопротивляешься?

- Я пытался. Сначала я пытался, но это... это сильнее.

- Тогда почему ты не убил себя? - жестко спросила Баирра.

- Не могу. Наверное, потому что никто не мечтал всю жизнь о самоубийце, - он криво улыбнулся.

Баирра закрыла лицо руками. Ей нужно было подумать. Хоть немного - осознать все это.

- Спроси лучше себя, милая, почему ты не убила меня? - прозвучал голос Манкара.

Она пошатнулась. Рука Манкара подхватила ее под локоть. Его пальцы сжались - до боли.

- Ну, почему? - спросил он.

- Потому что ты - и моя мечта, - произнесла она.

- Вот и ответ. - Он отпустил ее и она осела на пол, не удержавшись на ногах. - Потому что я - и твоя мечта.

- Как тебя убить? - спросила Баирра.

- Не знаю.

И она с ужасом поняла, что его ответ - честен.

56.

Это был странный разговор. Баирру тоже словно разрывало надвое. Манкар сидел рядом с ней на полу, обнимая ее за плечи, утешительно проводил пальцами по ее лапе, по щеке, говорил с ней, как друг... но не был им. Был врагом.

- А кого вижу в тебе я? - спрашивала кошка, жмурясь.

- По-моему, спасителя мира. Героя.

- Я... я всегда мечтала познакомиться с Нереварин. С кем-то вроде нее.

- Понятно.

- Да, я узнаю в тебе... что-то. Звездность. Сила, одиночество, трагедия души и способность к чувству. Возможность стать героем. И все это вранье?

- Да - и нет. Я не кажусь, я являюсь.

- Если ты являешься всем, то почему служишь Дагону, а не возжигаешь сейчас Драконий Огонь?

Каморан напрягся.

- Наверное, потому, что Мехрун Дагон - Князь Даэдра, бог, а Джоффри - смертный. И ты, Баирра, делающая из меня героя, смертная. А то я бы уже давно пожертвовал собой ради блага мира. Отдал бы тебе амулет и зарезался бы.

Он говорил это со странной смесью серьезности и злой иронии. Кошка помолчала. Потом спросила:

- Что ты чувствуешь, когда отражаешь чьи-то мечты?

- Не хочу говорить.

- Но ты что-то чувствуешь? Значит ты, настоящий ты - еще существуешь?

- Я себя потерял, - медленно сказал Каморан. - Манкар Каморан заблудился в отражениях... я не знаю. Может быть, он уже умер в этом зеркальном лабиринте. А даже если жив, он уже безумен. Я безумен. И я хочу с этим покончить... и с ненавистью, и с любовью.

Кошка повернула голову и медленно провела языком по шее и щеке Манкара Каморана.

- Давно хотела, - чуть виновато сказала она, встопорщив усы.

- Знаю.

- Прости.

- Не самое худшее.

- Я сначала думала, что мне придется убить свою мечту. Суметь как-то вырвать ее из своей души. Ну... чтобы ты умер. Но это ведь не поможет?

- Даже если тебе это удастся... я просто выйду из-под твоего влияния. Перестану быть спасителем мира. Перестану сидеть тут, обнимать тебя и искать вместе с тобой выход. Но тебе не удастся. Никому не удавалось.

- А кто-то пытался?

- Да, - короткое слово, но Баирра почувствовала, что оно означает, всей шкурой. Она вздрогнула, и Манкар крепче обнял ее.

- Значит, бог, - сказала она. - Значит, нужен бог, который мечтает о спасителе мира. Быть может... Азура?

- Быть может. Как ты собираешься заставить Азуру прийти ко мне? И ты уверена, что она мечтает именно об этом? Даэдра... все несколько... опасны.

- Ну... - Баирра знала, что это так.

- Некогда Мехруна Дагона победила Альмалексия.

- Она мертва. Мне, во всяком случае, так говорили.

- Очень жаль, - равнодушно отозвался Каморан.

Что-то забрезжило у Баирры в голове, какая-то идея. Она хотела сказать Манкару, что плохо разбирается в богах, как в даэдра, так и в аэдра, а потом... поняла, что знает того, кто разбирается в них хорошо.

Бывший даэдропоклонник, бывший священник Девяти.

Мартин Септим.

Да, безумие - просить Манкара открыть портал для бастарда Уриэля. Безумие - Мартину идти в лапы Каморану. Тот просто убьет его... и Нирн ляжет под Дагона. Огонь, кровь, безумие... Забвение.

Надо придумать что-то другое.

Но ничего другого не придумывалось. Баирру почему-то потянуло в сон. Устроить голову на плече Манкара Каморана, заснуть в его объятиях... таких лживо-надежных. Таких фальшиво-безопасных. Каким-то странным, ужасным, глупым образом на ее плечи свалилась ответственность за весь мир. Она ее не хотела, она боялась этой ответственности. Баирра знала, что такая ноша способна разорвать сердце.

Она резко отстранилась от Каморана. Вскочила, взмахнув хвостом для равновесия. Тот поднял на нее взгляд.

- Я знаю того, кто может помочь нам найти бога, способного противостоять Дагону, - сказала она.

Манкар поднялся тоже.

- Этот твой... бастард-священник? - спросил он почти оскорбительным тоном.

- Я говорю о Мартине Септиме, - она предпочла не заметить "этот твой".

- Я - о нем же. Знаешь, о чем мечтает этот человек? - только эльф мог так презрительно сказать "человек", - он ведь вроде моего Эльдамила. Мечтает о том, кто снимет с него ответственность. Ты не боишься, что я сниму с него ответственность вместе с головой?

- Он не такой, - произнесла Баирра сквозь зубы.

- О, - Манкар изобразил на лице двусмысленную улыбку, - "он не такой". А какой он, милая моя кошка? Добрый? Сильный? Нежный и страстный?

"Ревнует, что ли?" - смутно изумилась кошка.

- Я вижу, ты многого набрался от Харроу, - процедила она, - раз уж тебя интересует, нежный он или страстный.

- Что ты, я волнуюсь лишь о тебе, как друг. Или даже как подруга, раз уж ты мечтала о Нереварин.

"Что за пошлятину мы тут несем", - подумала хаджитка. Но удержаться было сложно. Манкар задел ее. Ведь она... ее отношения с Мартином... да какое его дело, что у нее с бастардом Септима?! Разве сейчас есть время на то, чтобы разбираться, что она чувствует к Мартину?

- Так вот что, др-руг. Позови его сюда. Он придумает что-нибудь.

- Он испугается, - сказал Каморан. - Он трус. Он не войдет в портал, даже если я его открою.

- Посмотрим.

Да, наверное, Каморан прав. Баирра не была уверена в Мартине, совсем. Если бы была возможность, она насильно напоила бы принца смелостью, разжимая его зубы, она сделала бы его тем, кто был ей нужен... героем. Кем никогда не станет, несмотря на свое проклятие, Каморан. Но возможности не было. Оставалось лишь надеяться.

57.

Баирра вдруг опомнилась. Что она делает? Зачем настаивает на том, чтобы Манкар вытащил сюда Мартина? Она подняла лапы к вискам. Словно что-то подсказало ей, не интуиция, не... и, кажется, не сам Манкар, ведь он явно не хочет видеть здесь священника-бастарда. Что-то другое, или кто-то другой.

Но друг или враг?

- Подожди... - попросила она Манкара.

- Я и не делаю ничего. Зачем он нам нужен, кошка? Мне - очередные мучения, а толку? Ну, предположим, он посоветует нам бога, дальше-то что? Как его призвать? И... и выдержу ли я еще раз...

- Ты говоришь...

- Тут метафора с зеркалом не подходит. Зеркалу-то все равно, сколько отражать - песчинку или гору. Я, скорее, мыльный пузырь. Можно надуть слегка, можно - сильно, а можно дуть, дуть и дуть, пока не лопнет. Когда я принимал в себя мечту Дагона... ох, Баирра, это ощущение, когда ты не можешь вместить того, что вмещаешь в себя... ему был нужен Слуга. Идеальный. Служение и служение во плоти, сила, покорная большей силе. Всего лишь, а если бы ему было надо нечто большее? Если бы мне встретился Гермеус Мора? - зрачки Каморана расширились, словно одна мысль об этом приводила его в панику. - Самые ужасные, самые грязные мечты смертных по сравнению с этим были легки и милы. Я понимал их. Они были мне по размеру. Соответствие - величайшее благо. А еще один бог...

"А еще один бог может убить тебя. Что ж... разве не этого мы хотим? - подумала Баирра. - Если я не в состоянии разорвать твое горло, то почему бы не позволить кому-то разорвать твою душу?"

Быть может, ей стоило ужаснуться таким мыслям. Но почему-то не ужаснулась. А впрочем, разве не Манкар довел ее до этого состояния? Она готова была уже на все. Словно сама стала зеркалом Манкара. Жестокой, безумной. Боги, если она переживет это, если мир переживет это, то не придет ли кто-нибудь казнить уже ее?

Дата добавления: 2015-08-20