Черная кошка приносит несчастье 9 страница

Она сумела снять двоих скампов и чуть не попала в своего, но, к счастью, промахнулась. Обругав весь мир черными словами, хаджитка, пригнувшись, побежала на другую позицию.

- Берегись! - крикнул кто-то, она, не думая, отпрыгнула в сторону, но кричали не ей. Пятеро закованных в черно-багровую броню дремор наконец-то сообразили, кто среди противостоящих им смертных, и бросились к Мартину.

На их пути встал Джоффри - без всякого пафоса преградил им дорогу, словно случайно сделал пару шагов в сторону, невзрачный пожилой дядька, вооруженный, конечно, дайкатаной, но против пяти могучих даэдра совершенно не смотрящийся... они даже не замедлили бега, намереваясь смести его одним ударом булавы.

Их встретила сталь. Голова одного демона слетела с плеч, второй, тяжело раненный, тоже упал... но, увы, оставшиеся трое быстро оправились от шока. Быть может, сказалась усталость или возраст, быть может, просто случай, столько лет поджидавший грандмастера, все же настиг его - короткий меч свистнул у уха старика, он отклонился - и попал под удар палицы второго врага. Оглушенный, он последний раз махнул дайкатаной, достав все же дремору с мечом... и рухнул демонам под ноги. Подскочивший кланнфир алчно вцепился клювом в горло Джоффри, сдирая когтями задних лап панцирь с его груди. Никто не смог помочь грандмастеру. Аланне и Мартину пришлось отбиваться от двоих оставшихся дремор, а у остальных был свой бой...

Подоспел резерв.

- Отходим к ним, принц! - на выдохе крикнула Аланна, и, слава Юлианосу, Мартин не стал корчить из себя героя. Клинок и наследник империи побежали под защиту свежих сил.

Великие Врата все так же горели над полем боя - насмешка Обливиона. Где-то внутри них, на красных высушенных полях, трое Клинков пытались добраться до сигила... или были уже мертвы. Баирра пустила еще две стрелы, целясь в даэдрота, но лишь одна из них на излете царапнула лапу чудовища.

- С-сволочь, - прошипела кошка, и снова отбежала. Джоффри был мертв и теперь Мартину грозили только даэдра... если грандмастер вообще был предателем, в чем теперь хаджитка сомневалась.

Из малых Врат показался еще один отряд дремор.

Бой продолжался.

И вот, когда Баирра уже окончательно уверилась в том, что Негоциант сложил голову на пустошах Забвения, с Великими Вратами что-то случилось. Их ровный ужасный гул сорвался, словно струна с колка, пламя пошло по краям какой-то неприятной рябью, центр потемнел, огонь свернулся спиралью вокруг него, словно всасываясь в воронку...

Нет, наоборот! Вытягиваясь смерчем! Даэдра торжествующе взревели - из Врат показалась огромная крутящаяся дрянь, выдвигаясь все дальше на толстом столбе... это был таран, осадная машина, гигантская, уродливая, тупая, лязгающая махина, несущая Бруме смерть и разрушение. Надежда тут же сменилась отчаянием - Клинки опоздали добыть сигил! Кошка взвыла от ужаса и горя.

- Отходим к городу! - взревел Мартин, - к городу! Отступаем! Сохраняем строй и отступаем!

"Бесполезно, - подумала хаджитка, - против этого... никакие стены..."

Она бросилась к Мартину, который, хоть и кричал про отступление, не двинулся с места, поджидая всех, кто еще мог бежать, чтобы уйти последним с отданной тварям земли.

- Ты?! - он увидел хаджитку. - А ты что тут?..

Она не слушала. Не обратила внимание даже, что Мартин перешел на "ты".

Но и он осекся на полуслове.

Адская машина вдруг заскрежетала так страшно, что все, даже демоны, вскинули к ушам руки и инстинктивно пригнулись. Кошка развернулась...

Великие Врата вспыхнули невыносимо-белым светом. Она споткнулась и начала падать навзничь...

- Баирра!

Мартин успел подхватить ее.

- Ты цела? Ты...

Грохот рухнувшего тарана убил все слова.

Воспрянувшие солдаты прекратили отступление и снова ринулись на немногочисленных демонов, оставшихся без подкрепления. Баирра, проморгавшись, искала взглядом спасших их Клинков... руки Мартина оставили ее, и она без сил села на грязную холодную землю. Бастард Септима побежал вперед, к бывшим Вратам, и, проследив взглядом, хаджитка увидела появившихся из Забвения людей.

Она поднялась на ноги. Только для того, чтобы увидеть, как один из них, Хальвес Венитус, так и не выпустивший из рук окровавленного меча, падает лицом вниз, в истоптанный подтаявший снег. Второй, малознакомый ей Клинок, держащий в объятиях черный шар, бежал навстречу принцу и его людям.

48.

Баирра уже двинулась было за Мартином, чтобы посмотреть, что с Хальвесом, как услышала стон по левую сторону. Это был Баурус. Он был очень плох - пузырящаяся кровь на посеревших губах, жутко покореженные доспехи, словно его топтал даэдрот... что под ними, кошка боялась представить.

- Импера... жив?.. - сумел проговорить редгард.

- Да, - сказала Баирра. - Погоди. - И, выпрямившись, во всю мощь легких: - Мартин! Марти-ин!!!

Наследник обернулся. Кошка нетерпеливо замахала ему лапой, мол, беги сюда. Наверное, Баурус бы не одобрил такую фамильярность, но Мартин тут же поспешил на зов.

- Баурус жив, но... - кошка могла не объяснять. Принц на бегу растирал ладони, чтобы начать колдовство.

- У меня есть это, зелье лечебное, - вспомнила Баирра, когда Мартин встал перед Баурусом на колени.

- Сир, - Баурус с трудом повернул голову, - живы... я...

- Молчи, не говори ничего, - Мартин коснулся искореженного доспеха, - боги...

- Дать зелье-то? - она хотела быть полезной.

- Достань и поставь рядом. И не мешай.

- Сир... не нуж... не нужно. Я умираю... я не искупил...

- Заткнись! - рявкнул на него Мартин. Он уже делал необходимые пассы. - Аркей Светлый, Мара Милостивая, благословления вашего, исцеления прошу, кровь унять, раны закрыть, душу живую до смерти не допустить...

Баирра поставила рядом один из своих пузырьков.

Редгард снова застонал.

- Нет, врешь... не умирай, слышишь?! Малакат тебя, Баурус, держись... ну держись, гад! - почти выкрикнул Мартин, и свет из его ладоней на миг стал ярче... но только на миг. Он слишком долго колдовал в бою. - Твою мать... - принц схватился за оставленное Баиррой зелье, раскупорил его и влил половину в рот Клинку.

Тот сглотнул. И, видимо, зелья хватило на то, чтобы умирающий смог поднять руку, уцепиться за ладонь Мартина и прижать ее к окровавленным губам.

- Живите, сир.

- Погоди... - бессильно сказал Мартин.

Но тщетно. Клинок был мертв.

Принц тупо смотрел на его тело.

- Милорд? - рискнула Баирра. Он не услышал.

Кошка оглянулась - и обнаружила, что Хальвеса там, где он упал, уже нет. Судя по тому, что мертвых еще убирать не начали, это означало, что он жив. Аланна и Клинок с сигилом в объятиях стояли неподалеку, причем Аланна держала меч обнаженным.

- Хальвес жив? - окликнула их Баирра.

- Ранен, - отозвалась Клинок. - Его в Бруму потащили, в храм к целителю. Ты-то зачем рисковала?

Кошка отмахнулась.

- Надо уносить эту хрeнь, а то торчим тут с ней на виду у всего Сиродиила, - раздраженно сказал второй Клинок. - Сир! Пойдемте! Время не терпит.

- Подождите... может быть, кто-то еще жив, - бесцветно ответил Мартин, поднимаясь.

- Но...

- Молчать, - ответил он тем же невыразительным, но страшным голосом. И двинулся по полю боя. Кошка переглянулсь с Аланной, подчеркнуто пожала плечами, и они втроем двинулись следом.

У трупа Джоффри Мартин остановился.

- Он мертв, - напомнила Баирра, и голос ее дрогнул.

Было бы ужасно, будь иначе - все лицо и горло старика было истерзано кланнфиром. Но принц все равно наклонился к трупу. Его заинтересовало что-то на груди грандмастера. Панцирь был наполовину стащен с тела, и в складках одежды... было письмо. Баирра заглянула через плечо наследника.

"Мартину Септиму" - было на нем. Не "сиру", не "императору" - Мартину Септиму.

- Может, потом? - сказала хаджитка. - А то ведь правда, сигил... надо унести отсюда. И готовить портал, ну, наверное, как можно скорее.

Не слушая, бывший священник распечатал письмо. Баирра деликатно отошла.

Мартин читал с окаменевшим лицом, наконец, рука, державшая бумагу, конвульсивно сжалась.

- Ну? - спросила хаджитка, не выдержав.

Он протянул ей письмо.

- В-вы уверены?

- Читай, - сказал он.

"Ах, он мне продолжает тыкать... зря я его на вы назвала", - подумала она, принимая письмо Джоффри.

"Милорд!

Если вы читаете это письмо, значит, я пал в бою, а вы - живы. Вы сочтете, что такая смерть слишком хороша для меня, но, видит Талос, я не стремился к ней. Я буду... я бился за вас честно.

Мне не нужно ни прощение, ни понимание. Вы сами уже почувствовали, что у государственной необходимости множество ипостасей, и все они - предательство, подлость, преступление.

Клинки служат Императору. Значит, я не Клинок. Я служил Империи, служил с двадцати лет до нынешнего дня, и ни словом, ни делом, ни мыслью ни разу не предал Тамриэль. Все мои действия, все, за что мое имя предадут проклятиям, все, за что мое тело бросят псам, и за что душу мою не примет Талос - во благо Империи.

Скажите той женщине, что я благодарен ей за ее ошибку.

Он не хочет и никогда не хотел вашей смерти. Он не хочет и не хотел гибели Тамриэля. Она поймет это, если решится найти его еще раз.

Я просчитал риск, насколько это возможно, и выбрал оптимальное решение. Если я ошибся, все равно - я сделал все, что мог.

Можете больше не искать шпионов в рядах Клинков, их больше нет. Все необходимые бумаги капитан Стефан найдет в седьмом тайнике. Передайте ему, что слово: "Неопределенность".

Прощайте.

Джоффри"

49.

Оказалось, что они потеряли слишком многих Клинков. Мертвыми, умирающими, тяжело ранеными. Вернулись в Храм Повелителя Облаков - спрятать сигил, передать капитану послание Джоффри. Капитан Стефан, бледный и нервный от свалившейся на него ответственности, оседлал лошадь и куда-то, видимо, к тому самому "седьмому тайнику", ускакал. Насколько знала Аланна, у Открытого Ордена особой проблемы с восполнением кадров нет - туда приглашаются лучшие и проверенные солдаты Легиона, но это требует времени... и несколько более спокойной обстановки в государстве. Кто будет новым грандмастером, будет ясно из бумаг, которые оставил предыдущий, но пока ему сообщат, пока он приедет...

Баирре хотелось сесть, а лучше - лечь, но Мартин, ни на минуту не присев, почти сразу засобирался обратно в Бруму, отдать последние почести павшим в бою. Кошка решила пойти с ним, уж больно убитым было выражение лица наследника. Таким же оно было в тот день, когда они впервые встретились - в день гибели Кватча. К тому же в Бруме находился и раненый Хальвес...

Все похоронные речи словно концентрировали отчаяние, и оно оседало на лицах темными масками. Мартин смотрел на ряды трупов остановившимся, даже затравленным взглядом - Баирре очень, очень не нравилось его выражение лица, его тихие краткие реплики, иногда совершенно невпопад... будь они одни, она, наверное, дала бы ему пощечину, чтобы встряхнуть его. Но они были не одни.

Хаджитка была уверена, что в таком состоянии Мартин не сможет открыть портал, да и сама она слишком устала. Не ранее, чем завтра, а сегодня вечером нужно будет перечитать и осмыслить письмо Джоффри. "Бросить тело псам" - как же. Похоронят с почестями. Предателя. Или не предателя. Старый лис, он и предсмертное письмо написал загадками...

Слава богам, что графиня Брумы настояла на ужине для наследника и его свиты, а то кошка бы померла от голода. Мартин почти не ел. И почти ни на кого не смотрел. Возможно, он размышлял над письмом Джоффри, но, Баирра боялась, что он просто никак не мог прийти в себя.

В Храм они вернулись только на закате.

Переодевшись и немного полежав, закрыв глаза, Баирра встала и решительно направилась в покои наследника. Ее пропустили беспрекословно. Мартин так и сидел на кровати, подперев голову рукой и глядя в стенку, в доспехах, только сброшенные перчатки валялись на полу. В комнате явно чего-то не хватало... потом Баирра поняла, что Бауруса, и подавила вздох.

- Вы бы сняли доспехи, - сказала она, закрыв за собой дверь.

Он пошевелился, встал и начал методично расстегивать ремни панциря, молча и не меняя сосредоточенно-отстраненного выражения лица. Снял доспехи, поножи, сбросил сапоги, оставшись в сорочке, штанах и босиком. Видимо, это рутинное занятие чуть растормошило его, так что он даже бледно улыбнулся Баирре, усевшейся к тому времени в кресло и подобравшей ноги и хвост.

- Что будем делать дальше? - спросил он у нее.

- Подумаем, что важного в письме Джоффри, - предложила кошка.

- Он - предатель.

- Нет... дайте мне... - она требовательно протянула лапу. Принц взял с кровати и передал ей письмо, она вновь перечитала текст.

"За "ту женщину" старикану особое спасибо. Имя мое он забыл, что ли?" - про себя отругала она покойника.

- Вот. "Скажите той женщине, что я благодарен ей за ее ошибку" - это про то, что я не смогла... убить Каморана. Благодарен... но за ошибку... ошибку - это значит, что верным решением Джоффри называет его убийство. Каморан сумел подчинить его, да, но не полностью. В общем, он практически прямо говорит, что в портал должна идти я. И я найду Каморана, чтобы узнать о том, какой он хороший-распрекрасный, никому-то зла не хочет.

- Я не хочу тебя отпускать, - сказал Мартин.

- Да я сама не хочу идти, - кошка не придала его реплике особого значения, - что я, самоубийца... но ведь придется. Я уже объясняла, почему, и вот Джоффри тоже подтверждает. У нас слишком мало шансов на успех, чтобы посылать какого-нибудь постороннего кота, который не знает Каморана... не знает и... - она вскочила с кресла, и, рассуждая, двинулась по комнате, туда-сюда, - не связан с ним этой его... магией - не магией, что у него там... и к тому же ваш папаша тоже что-то там говорил про сны, и про предзнаменования... насчет меня. Это все не просто так, и будет глупо...

Он перехватил ее, когда она шла мимо, перехватил, обнял, прижал к себе так крепко, как никогда не позволял себе, зарылся лицом в черную шерсть на ее шее. Она осторожно обняла его в ответ. Погладила по голове, подумала, что невовремя и неправильно, что им нужно было встретиться просто так - и пораньше, до того, как Обливион обрушился на империю... встретиться в трактире, или на арене, или на прогулке, просто хаджитке и просто имперцу, а не героине Кватча и наследнику Уриэля Септима.

- Вы стали очень дороги мне, Баирра, - снова переходя на вы, сказал он, отстраняясь и глядя ей в глаза. Протянул ладонь и коснулся ее щеки, задев чуткие усы, погладил гладкую шерсть. Она приняла ласку, чуть потершись о его руку, и Мартин осторожно опустил ладонь и очень легко, нежно коснулся ее груди, чтобы не дать ей возможности истолковать его слова каким-нибудь безопасным, не-личным образом. Потом рука его упала.

- Совершенно некстати, правда? - спросил он шепотом. - Да и неправильно как-то... я, наверное, по вашим меркам не слишком красив. Да и...

Почему-то ей было почти не обидно это услышать.

- Да и я - по вашим?

- Нет, ты красивая, но - как кошка. Слишком мы разные. Не то, чтобы это главное, но...

- Да, тебе явно не достает хвоста, шерсти, пасть маловата и зубы - просто никакие. Это, конечно, мешает, но знаешь... в основном мешает то, что ты - будущий Император. Это слишком пафосно для вольной шпионки, Мартин. Ты мне тоже... нравишься, - она с трудом произнесла это подростковое слово. - Что-то в тебе есть. Но...

- Я даже не могу поцеловать тебя. Я вчера ночью подумал об этом... обидно, правда?

- Поцеловать, это... в смысле? - она плохо понимала эту привычку бесшерстных. - А зачем?

- В смысле - в губы. Ну, чтобы выразить чувства.

- А. У нас лижутся, - она пожала плечами. - И прикусывают так, нежно. Какой-то мы странный разговор ведем, тем более, что у тебя за дверью охранник торчит, - не выдержала она. - И так он уже там наслушался... интересных вещей. Вот эта вот еще публичность, эта вот, твоей жизни - это просто бесит.

- Прости.

- За что?

- За то, что это стало достоянием гласности...

- Ну прямо котята малые! - она быстро пересекла комнату и распахнула дверь. - Сэр! Мы были бы очень вам благодарны, если бы вы не распространялись об услышанном тут.

Клинок краснел.

- Я не слышал ничего, - наконец, сказал он. - Как можно, госпожа... даже если бы слышал, не сказал бы никому. Я же Клинок.

- Благодарю вас, сэр, - и она с грохотом захлопнула дверь.

- Да. И в случае чего, я все равно знаю его имя.

- Я переживу парочку слухов, в случае чего, - передразнила она. - К тому же ты принц и все такое, даже, наверное, мне должно быть лестно. Вот тебе потом могут это припомнить, но это уж ты извини, меня это волнует мало.

- Не сердись...

- О, я спокойна. Как дохлый варан! - она не была спокойна. - Но почему сегодня? Мало мне завтрашнего похода в этот Манкаровский Парадиз!

Мартин опустил голову.

- Кватч, Клинки, Баурус, даже Джоффри, - сказал он. - Если за меня умрешь еще и ты, я, наверное, свихнусь. Поэтому я не хочу тебя отпускать. Неужели непонятно?

Она сменила гнев на милость.

- Ну а кого?

- Ты хочешь этого... скажи... не из-за Каморана?

"Неужели ревность?!" - изумилась про себя кошка.

- Да нет, конечно, - сказала она. И поняла, что соврала.

50.

Она устала, но сон не шел. Она лежала, закрыв глаза, на своем тюфяке в оружейной, а мысли ее неслись по кругу, не желая успокаиваться - опасные, закусившие удила мысли. Сегодня произошло слишком много всего... а завтра произойдет еще больше.

Баирра перевернулась на другой бок.

Какую бы взбесившуюся мысль ухватить за поводья первой? Мартин? Джоффри? Манкар Каморан? Тяжело раненый Хальвес?

Хальвес не при чем... кто ей Хальвес - приятель, боевой товарищ, неплохой кот, конечно, но - никто. Она не была должна ему ничего, кроме откровенного разговора, а это дело терпит. Он добыл для них сигил и остался в живых. О нем можно больше не думать.

Джоффри умер, и это, вот странно, сделало почти неважным, был он предателем или нет. Любопытство, говорят, сгубило немало кошек, но черные кошки обычно сами приносят несчастье... к скампам его, Джоффри. На его место пришлют очередного "безобидного" старикашку с кучей тузов в рукаве, и Баирре нет до этого никакого дела. Она, слава богам, не Клинок.

А вот Мартин...

Она перевернулась уже на спину, закинув лапы за голову. Оскалилась в темноту.

"Был ли он искренен? - думала Баирра, - я ведь давно заметила в нем какое-то странное, словно им самим неосознаваемое лицемерие... наверное, у него оно в крови. Императорское наследство. Священнику, разочаровавшемуся в богах и ушедшему в культисты, я бы поверила куда скорее, чем культисту, покинувшему даэдр и ставшему священником. Зачем он обозначил какие-то чувства ко мне, есть они или нет? Зачем это признание?"

То, что они принадлежат разным расам, смущало Баирру не очень сильно - она полагала, что иногда чувства действительно бывают столь сильны, что уже неважно: человек, хаджит, мужчина, женщина. Но это - не тот случай, она почти уверена. Слишком удачный момент, слишком рассчитанное движение...

"Не понять, - думала Баирра, - что он хотел - не понять, и, может быть, я зря трачу силы, может быть, это просто страх смерти разбудил в нем желание телесной близости".

Она могла принять порыв Мартина. Остаться у него, выпить с ним сиродиильского бренди... Честно признаться, ей было бы... не то чтобы страшновато, но... странно было бы разделить постель с бесшерстным. У нее раньше подобного приключения не случалось. Да и не хотела она никогда снискать славу Барензии.

"Была бы я влюблена... а так - зачем? В лучшем случае стать потом фавориткой императора, слушать хихиканье свиты, быть объектом грязных сплетен... детей у хаджита с эльнофеем быть не может... о каком бреде я думаю! Завтра мне предстоит..."

А о Манкаре Каморане думать было еще труднее. Баирра хотела видеть его, где-то в глубине души она жаждала увидеть его... Он был для нее чем-то... очень важным.

Быть может, увидев его, она окончательно поддастся его чарам. Тогда все будет кончено... но нет. Она справится. У нее живы еще родители, и если она не убьет Каморана - даэдра доберутся до них. Вот что нужно помнить... ее семья и друзья детства. Ее страна. Ладно, пусть даже Мартин, пусть даже этот непонятный имперец с таким красивым голосом, с такой эмоциональной натурой, с его этим врожденным актерским лицемерием...

"Искреннее лицемерие", - придумала она парадоксальное определение. Свилась клубком под одеялом. Завтра она может погибнуть... быть может, она зря не осталась с Мартином.

"Можно сбежать, - вдруг пришло ей в голову, - можно сейчас одеться, взять вещи, наврать Клинкам... или даже не наврать, а честно сказать Мартину - я не хочу умирать сейчас, я лучше умру вместе со всеми, когда Обливион выплеснется на Нирн, я - просто кошка, черная кошка, мир спасают только звезды, только Нереварин или кто-нибудь вроде нее. А я - не Нереварин, и даже никогда ее не видела, хотя и мечтала познакомиться с ней. Не Нереварин, не Алессия, не тот безымянный герой, что убил Ягара Тарна. Никто".

Но она не сбежала.

Она даже сумела заснуть и утром вышла в столовую.

Мартин встал при ее появлении. Потом встали все остальные.

Баирра от такого внимания даже растерялась.

- Доброе утро, - сказала она.

- Доброе утро, - отозвался Мартин.

- Я... готова. Поем, оденусь - и я готова.

- Я буду ждать... в общем зале. Там тоже почти все готово. Осталось немного... доделать, - и принц почти выбежал из столовой.

Хаджитка уселась за стол и рассеянно пододвинула себе свинину.

- Удачи, - сказала ей Аланна. - Правда, удачи.

Баирра кивнула. Ей было не страшно. Скорее, горько. Она предчувствовала какую-то потерю. Какое-то несчастье.

- Портал откроется всего на несколько секунд. Вы должны будете впрыгнуть в него, как только я скажу: "Давай!" Моментально, без колебаний. Обратно вы сможете вернуться, только уничтожив этот подплан изнутри... фактически, только убив Каморана. Точнее, уничтожив его сознание, потому что Парадиз по большей части и есть - его сознание.

- Это я все понимаю. Я готова.

Мартин посмотрел на Баирру, словно запоминая - на случай, если видит ее в последний раз.

- Возвращайтесь. Я буду ждать вас.

Она отрывисто кивнула. Она чувствовала, что еле сдерживается, чтобы не начать хлестать себя хвостом по бокам, усы ее встопорщились, а в горле уже билось рычание.

- На счет три я начинаю... где-то через пятнадцать секунд после этого я даю старт, и вы прыгаете.

"Хватит болтать, трепло!" - мысленно рявкнула на него Баирра.

- Раз, два, три... - он взмахнул рукой, и на указанном им месте зажглась ослепительно голубая звезда.

"Десять... одиннадцать..." - считала про себя хаджитка.

На счет "четырнадцать" звезда развернулась в сияющее полотно.

- Давай!

И она прыгнула. Прямо в свет.

Баирра ожидала чего-то мерзкого, вроде липкого огня Врат, но это было совсем другое. Словно она прыгнула в музыку или в ветер - ее подхватило свежее, прохладное, сладкозвучное, и мягко понесло ввысь.

А потом синева, как занавес, разошлась - и перед кошкой открылось...

Она ахнула, не сдержав восторга, пронзительного и внезапного. Она стояла на благоуханном поле, покрытом изумрудной травой, такой прекрасной, словно каждая травинка несла на себе благословение Дибеллы. Над ней было небо - рассветное, невозможно нежное, сказочное. Любой рассвет Нирна по сравнению с ним казался унылым сумрачным переходом из ночи в день. Неподалеку розовели под утренним солнцем кружевные арки белого камня, так естественно вписанные в пейзаж, словно они росли в нем, как цветы... цветы, чей аромат ветер свивал в призрачные букеты и дарил самому взыскательному обонянию. Роса на траве, каждая росинка - была маленькой радугой. Черная кошка, стоявшая посреди этого великолепия в невзрачных кожаных доспехах, вооруженная, настороженная - она остро почувствовала это - была незванной гостьей, недостойной этого божественного сада.

Она огляделась - не чтобы узнать, куда идти, она забыла, зачем явилась, - чтобы насладиться Парадизом во всей его полноте. Неподалеку извивалась чистая дорожка, мощеная белым камнем.

- Ты... - вдруг послышалось ей.

Хаджитка вздрогнула.

- Иилитен, - мягко сказал ее невидимый собеседник, и она узнала голос. - Ты все-таки пришла.

- Я... да, - пробормотала она. - Я здесь.

- Иилитен... ведь тебя на самом деле зовут иначе?

- Баирра, - прошептала она.

- Этот нож в твоих ножнах - для моей груди? Стрелы в колчане? Когти на твоих пальцах - для моего горла?

Баирра почувствовала, что сейчас заплачет. Она глубоко вздохнула.

- Почему здесь так... прекрасно? - спросила она, глотая рвущиеся рыдания. - Почему?.. если это ты...

- Баирра, - сказал голос Манкара Каморана, - ты себе не представляешь, что может быть в душе даже простого смертного. Какие дивные сады. Какие ослепительные выси. Но ты еще не видела всего.

- Где ты?

- Не торопись. Я здесь. Ты - во мне, в моей душе, вот этот ветер - мое дыхание, это небо - мои глаза, ты стоишь на моей груди...

- Я хотела бы... лицом к лицу.

- Ты думаешь, тебе удастся убить меня? - искреннее расположение и участие в его голосе: учитель, спрашивающий у прилежной ученицы, уверена ли она, что ответит урок без подготовки.

- Не знаю, - сказала она правду. - Но я должна, - слезы все-таки покатились по ее щекам. Всего две слезинки, и она нервно отерла их лапой.

- Этот... человек, бастард Септима... ты думаешь, он способен стать императором?

- Да.

- Он мнителен, обидчив и тщеславен. Он жесток и, в общем, труслив.

- Но он умен, и... и он хочет как лучше, - проговорила хаджитка. - Он не злой человек. Хотя есть в нем слабость, да. Ты ведь не хочешь его смерти?

- Нет. Мы успеем поговорить и об этом. Ты сейчас думаешь, что в душе такого злодея, как я, не может быть такого, - смешок, - великолепия?

Баирра промолчала, что-то в этом роде она и думала.

- Ты просто еще не все видела, - объяснил ей голос Каморана. - Посмотри налево.

Хаджитка повернула голову. Далеко от нее бежала толпа голых людей. За ними гнались... даэдра. Кланнфиры и даэдроты. Баирра инстинктивно схватилась за лук.

- Спокойно... они ведь бессмертны... тебе незачем им помогать.

- Кто это? - голос ее вдруг сел, получилось сипло.

- Это они, - с каким-то непередаваемым чувством, в котором смешалось отвращение, насмешка и любовь. - Мифический Рассвет... в широком понимании. Те, кто... как бы ты сказала, поддались моим чарам. Кто желали жить вечно, как даэдра. Они это... получили. После смерти.

Кланнфир прыгнул и обрушился на спину одного несчастного. До Баирры донесся крик, а потом подбежавший даэдрот буквально втоптал в нежную траву упавшее тело.

Баирра отвернулась.

- Бессмертны, говоришь? - процедила она.

- Да, - спокойно ответил ей Каморан. - Они воскресают... и воскресают... и воскресают. Они... уже, кажется, сами не рады бессмертию.

- Это... еще хуже. Ты... изувер, - она сгорбилась.

- В какой-то мере. Но на самом деле, мне это в сотни раз больнее, чем каждому из них.

- Ну так и останови это.

- Как у тебя все просто. Приходи. Быть может, ты сумеешь остановить меня.

- Стой! - она подумала, что голос его сейчас исчезнет. - А Джоффри... тоже здесь?

- Они все... в сердце моем, - издевательски-страстно прошептал Каморан. - Иди по этой дороге.

- Манкар? - голос кошки дрогнул на его имени.

Но он ей не ответил.

Баирра шла по Парадизу. От красоты вокруг замирало сердце, но хаджитке она была почти не в радость. Баирра шла убить эту красоту. Убить ее создателя. Лучше бы это были Мертвые Земли.

Лучше бы это было вообще не с ней.

52.

Она шла по райскому, цветущему саду, в рассветной неугасимой яркости. Все вокруг навевало пронзительный, кристально-чистый восторг. Воздух - не надышаться, травы - не насмотреться, белый камень - прильнуть щекой, и так и стоять, впитывая благость. Парадиз обещал вечную негу, и даже иногда пробегающие вдалеке безумцы и даэдра не могли испортить очарование. Свежесть бытия, вот что было в этом раю.

"Но жить здесь невозможно, - уговаривала себя Баирра, - слишком, слишком тут прекрасно... сердце не выдержит такого чуда, если быть здесь постоянно".

Как бы ей хотелось, чтобы тут был кто-то еще. Мартин... или Хальвес. Почему она не осталась с ними? И как она сможет убить это чудо? Даже Манкар больше не говорит с ней. Она будет бродить по раю, пока его сладость не заставит ее забыть о цели, а потом, счастливая, сумасшедшая, она будет кататься по изумрудной сочной траве, рвать дивные цветы, вить венки, дарить их остальным безумцам. Это - лихор, это для памяти... Я хотела бы подарить вам амброзии, но все они завяли...

- Эй, смертная, - окликнул ее гортанный голос и она вздрогнула. На мягкой траве, в расслабленной позе сидел дремора, поигрывая кинжалом.

Дата добавления: 2015-08-20