Ленский о мастерстве актера

...йз всех виденных мною актеров— русских, немец­ких, французских и итальянских — я решаюсь поста­вить рядом (по силе лица и таланта) с П. М. Садовским одно­го только Томмазо Сальвини. Оба дорожили своими мощными лицами и не прятали их за слоем краски. Ум и талант обоих находились в удивительном равновесии. Изучая свои роли, они подходили к изображаемым характерам не окольными путями, а прямо, не мудрствуя лукаво, а потому и образы,

...Действительный ум в игре актера отличается тем,

что никогда не бросается в глаза, что все, что он де­лает, оценивается потом, а во время действия пьесы на де­ло ума смотрят как на что-то обыкновенное, чему удивляться не стоит, и все хорошее огульно приписывается дарованию. Действительно умный актер никогда не будет подчеркивать своих умных штрихов, как не подчеркивает своих острот очень остроумный человек, которому они и не в диковинку.

Чтоб убедиться, как это навязывание различных подроб­ностей игры развлекает зрителя, стоит только прислушаться к шёпоту, который нередко раздается в зрительном зале. «Смотрите — король уронил свою красную мантию, зачем это?» — шепчет один.—«Ну, это нечаянно», — отвечает дру­гой».—«Нет, не нечаянно... видите... Гамлет входит... с фо­нарем... это новость... этого еще никто не делал... увидал ман­тию... А, что я говорил... как умно... нарочно велел надеть красную, чтоб заметнее было... Какая обдуманная игра...»

Неужто Шекспир нуждается вподобного рода украше­ниях? Но что всего обиднее, так это то, что за воем этим вздором часто видишь большое дарование актера; иногда среди диких, петушиных выкриков и юродивого бормотанья какого-нибудь улътрареаяьного Гамлета, вдруг услышишь монолог «Быть или не быть», сказанный с таким неподража­емым искусством, с такой искренностью, что холод пробежит по спине и спазма восторга перехватит дыхание. В это время так и хочется крикнутъ ему: зачем же ты прячешь свое кра­сивое дарование за этим ненужным, шутовским тряпьем? За­чем даешь только минуты наслажденья, когда в твоей власти дарить их целыми (сотнями? (Эммануэль).

Мне могут возразить, что предъявляемое мною требование лишает актера свободы творчества, вяжет его по рукам и но­гам. Неправда! Творчество актера остается свободным, но этим вяжется только разнузданное отношение к искусству, этим устраняется умничанье, губящее его талант и "дается простор уму, который способен развить его. Между тем!, что может подсказать актеру ум, и тем, на что толкает его тщевым одушевлением, как того, так ж другого, при отсутствии вдохновения, выручает тщательно выработанная техника: как тот, так и другой в эти моменты дает только резуль­таты своей предыдущей творческой работы, они, так ска­зать, являются подражателями самим себе. Но когда худож­ник-актер вдохновлен, тогда он, повторяя свою предыдущую работу, творит снова и творит, если можно так выразиться, творчеством полусознательным.Это тот высокий мо­мент, когда всем его существом начинает управлять не его человеческая, но чья-то высшая воля, когда разум его вне­запно становится просветленным, когда с духовных очей его как бы спадает завеса и он начинает постигать то, чего раньше не постигал, чувствовать то, что прежде только пред­чувствовал, и, любовно принимая в душу свою идею поэ­та, отождествляясь с нею, становится его пророком; холод и жар пробегают по всему его телу, конечности его стынут; волосы шевелятся, голос его становится неузнаваемо тибким, и | музыкальная речь, полная глубокой, потрясающей правды, льется свободно из груди вдохновенного художника и делает чудеса: многотысячная толпа плачет его слезами, смеется его смехом, радуется его радостью и страдает его страданиями. Такие моменты, как и такие художники, правда, очень редки, как редко и все великое в мире, но они были, есть и бу­дут— это несомненно, и только по ним, но не по слабым проявлениям должно судить о том, что такое сценическое искуоство.

Д. П. Ленский, «Заметки актера», журнал «Артист» № 43, 1894 г., стр. 83.

...Про актера говорят, что он не художник, потому что играет не тогда, когда желает, а когда назначат. Но разве художники других профессий работают только в минуты вдохновения? Едва ли! Творить без вдохновения нельзя, но вдохновение весьмачасто вызывается тою же работой. И печальна учесть художника, не приучившего себя в своей работе к строжайшей дисциплине; вдохновение, редко призываемое, может его покинуть навсегда.

А. П. Ленский, «Заметки актера», журнал «Артист» № 43, 1894 г., стр. 75 76.

... Всякий думает, что стать актером очень легко —

стоит только пойти в актеры, как пойти в солдаты,

дворники, сапожники и т. д. И если он коммерсант, офицер

чиновник, а не актер, то потому только, что не хо ч е т им быть, а не потому, что не может. Что нужно для актера? Уметь говорить. Но кто же этого не умеет, это — прирожден­ная способность каждого. И никогда и ничем нельзя убе­дить его в том, что именно то, что он считает своей прирож­денной способностью — этим-то он и не владеет, и то, что, по его мнению, так просто—есть одна из труднейших задач сценической техники, над преодолением 'которой актер дол­жен работать всю свою жизнь. Его нельзя убедить в том, что прежде чем хорошо говорить, ему надо сперва вы­учиться плохо читать на сцене, затем хорошо читать, потом плохо говорить и под конец уже вы­учиться говорить х о р о ш о. Самое трудное в сцени­ческом исполнении — это художественная простота. Чем лучше актер, тем ближе он к этой простоте, но чем бли­же он к этой простоте, тем проще и доступнее всякому ка­жется его искусство.

А. П. Ленский, «Замети актера»,

журнал «Артист» № 43, 1894 г., стр. 72.

...Преподавая в Императорской театральной школе драматическое искусство, я всегда наблюдал, что, раз ученик имеет ясное представление об изображаемом харак­тере и прочувствовал его положение, на лице у него сейчас же является подходящее выражение, сам собой вырывается жест. И это выражение, и этот жест произведут впечатление, потому что и то и другое подсказано собственным его чув­ством, а не скопированы с преподавателя; нитого ни другого он никогда не забудет и с каждым разом будет совершенство­вать. Главный труд преподавателя и заключается в том, что­бы помочь ученику сознательно уяснить себе изображаемый характер и данное положение,/ исправить его искренний, но неумелый и непластичный жест, и если ученик обладает при­родной грацией, он усвоит эту пластичность, не лишая свой жест и прежней искренности.

А. П. Ленский, «Заметки о ми­мике и гриме», журнал «Артист» № 5, 1890 г., стр. 115.

Дата добавления: 2015-08-17