Свет, богатство и бедность

В основе концепции claritas лежат не только философские предпосылки. Средневековое общество состоит из богатых и могущественных — и бедных и обездоленных. Хотя это характерно не только для средневе­кового общества, в древности и, в частности, в Средние века разница между богатыми и бедными была выражена сильнее, чем в современ­ных демократических обществах; ведь при скудных ресурсах, торговле, основанной на натуральном обмене, постоянной угрозе неурожая или чумы власть выставляла себя напоказ в оружии, доспехах и роскошной одежде. Желая продемонстрировать свое могущество, знатные особы украшали себя золотом, драгоценностями и облачались в яркую одеж­ду, отдавая предпочтение самым дорогим цветам, таким как пурпур.

Производство искусственных красителей минерального или расти­тельного происхождения было делом сложным, а потому яркие цвета считались роскошью, бедные же носили тусклые и скромные одежды. Крестьянин обычно одевался в грубую ткань естественной расцветки, серую или коричневую, не тронутую красителем, потертую от долгой носки, почти всегда грязную. Зеленый или красный камзол, не говоря уж об отделке из золота и драгоценных камней (часто речь шла о камнях, которые мы сейчас называем полудрагоценными, как, например, агат или оникс), был редкостью, достойной восхищения. Богатство цветов и блеск самоцветов свидетельствовали о власти, а следовательно, вызывали зависть и удивление. Из-за романтических и диснеевских переосмыслений замки того вре­мени запечатлелись в нашем сознании как сказочные сооружения со множеством башен, однако в действительности это были суровые цита­дели — часто даже деревянные, — обнесенные крепостными стенами, а потому поэты и путешественники мечтали о роскошных замках из мрамора и драгоценных камней. Они придумывали их, странствуя, подобно преподобному Брандану или Мандевилю, а иной раз видели на самом деле, но описывали согласно собственным представлениям о том, что такое прекрасные замки, как в случае Марко Поло. Чтобы понять, насколько дороги были красители, достаточно вспомнить, какого труда стоило миниатюристам получить живые и яркие цвета, о чем свидетельствуют, в частности, Список различных искусств (Schedula diversarum artium) Теофила и Об искусстве иллюстрирования (De arte illuminandi) неизвестного автора XIII в.

В то же время обездоленные, которым выпало на долю жить в мире скудном и суровом, но более целостном, чем наш современный мир, могли наслаждаться только природой, небом, солнечным и лунным светом, цветами. А значит, естественно, их инстинктивное восприятие Красоты отождествлялось с многообразием красок, открываемых их взору природой. Одно из первых свидетельств восприятия цвета средневековым человеком мы находим в произведении, написанном в VII в. и существенно повлиявшем на последующую культуру — Этимологиях (Etimologie) Исидора Севильского.

Одежда. Жан де Мен и Гийом де Лоррис (XIII в.) Роман о Розе, I

В пурпурном одеянии предстала Роскошь, и не солгу, что равного не видел. Пурпур расшит был златом и золотом начертаны на нем истории всех королей и дюков. Златая лента обвивала ворот. Камнями ценными, сиявшими на солнце, усыпан стан. У Роскоши богатый пояс, красивее которого не сыщешь. А в серьгах камни, коим нет цены. Ведь тот, кто носит их, не ведает угрозы яда. Для богачей такие камни ценней златых сокровищ Рима. Из камня щипчики она носила, лечившие зубную боль. И сила в них была двойная. Кто их увидел утром, тот любой опасности избег. На косах Роскоши был обруч золотой. Лишь мастер смог бы оценить его сиянье. В том обруче камней бесценных россыпь. Рубины, гиацинты и сапфиры, и изумрудов вязь, а впереди на обруче — карбункул, столь яркий, что мог сумрак осветить. И так сияли камни, что и лик ее и все вокруг объяли светом.

Пурпур Кретьен де Труа (XII в.) Эрек и Энида

Все им принесено тотчас:

Вот нежный мех, парча, атлас,

Вот платья шелк лоснится гладкий

На горностаевой подкладке.

По вороту и обшлагам

Его — солгать себе не дам —

Нашиты бляшки золотые,

А в них каменья дорогие —

Зеленый, алый, голубой —

Чаруют пышною игрой. [...]

И тут же, ворот замыкая.

Сверкала пряжка золотая

С двумя бесценными камнями,

Где алое горело пламя:

Из этих двух камней один

Был гиацинт, другой рубин.

Плащ горностаем был подбит,

На ощупь мягче и на вид

Красивей мало кто видал,

А ткань повсюду украшал

Узор из крестиков густой

И многоцветный — голубой,

Зеленый, красный, желтый, белый.

Драгоценные камни. Неизвестный автор (XVI в.) Лапидарий Эсте

Скажем также, что камнями украшают сосуды и музыкальные инструменты, что их нашивают на одежду и что, как полагают, они помогают своим владельцам во мно­жестве опасностей и даруют им немало благ. Поэтому знать и богачи приобрета­ют их и носят в расчете на подобное дей­ствие, хотя далеко не всегда камни обла­дают приписываемыми им свойствами. Тем не менее их специально покупают и надевают на себя. И пусть камни не мо­гут быть полезны во всем, какой-то прок от них все-таки бывает, поэтому спрос на них высок, их охотно принимают в дар и весьма ценят; случается, однако, что они не дают всего того, что им приписывается, но сведущие люди, хотя и знают, в чем тут дело, не решаются о том рассказать по причине низости своей души. Вот что кам­ни и рассказы [об их чудесных свойствах] делают с людьми, обладающими ими*.

Цвета. Джованни Боккаччо (1313-1375) Фил около, IV, 74

На него пролился поток этого света; при­смотревшись внимательнее, он различил в нем восхитительную даму, озаренную теми же самыми лучами: в руках она держала золоченый сосуд, наполненный драгоценной водой; этой водой она омыла ему лицо, затем всю фигуру и тут же исчезла. И тогда ему почудилось, что его зрение приобрело большую остроту и что теперь он лучше, чем прежде, смыс­лит в делах как земных, так и божествен­ных, и умеет по достоинству оценить как те, так и другие. И вот, дивясь всему это­му, он увидел себя стоящим среди неких трех дам, напомнивших ему его возлюб­ленную Бьянчифьоре: первая из этих дам, облаченная в пурпурное платье, была румяна лицом — казалось, она вся охва­чена пламенем; ярко-зеленый цвет одея­ний второй дамы затмевал собой даже изумруд; наконец, третья дама, выделяв­шаяся своей белизной, была подобна ослепительному снегу*.

Самоцветы. Якопо да Лентини (XIII в.) Сапфиры, изумруды и алмазы...

Сапфиры, изумруды и алмазы и прочие земные самоцветы: карбункул, аметист, отрадный глазу, гелиотроп, восьмое чудо света, рубины, гиацинты и топазы — прекрасны, вне сомненья, но при этом их блеск изысканный померкнет сразу в сравненье с милой донной, мной воспетой. Она сияньем со звездою схожа, премногой добродетелью гордится, а улыбнется — станет столь пригожа, что роза красотой ее затмится! Весельем жизнь ее наполни. Боже, и славу тем умножь ее сторицей!**

Дворец великого хана. Марко Поло (XIII в.) Книга о разнообразии мира, LXXXIV [...]

Посередине дворец великого хана, выстроен он вот как: такого большого нигде не видано; второго этажа нет, а фундамент над землей десять пядей; крыша превысокая. Стены в больших и в малых покоях покрыты золотом и се­ребром, и разрисованы по ним драконы и звери, птицы, кони и всякого рода зве­ри, и так-то стены покрыты, что, кроме золота и живописи, ничего не видно. Зала такая просторная, более шести тысяч человек может там быть. Диву даешься, сколько там покоев, просторных и пре­красно устроенных, и никому в свете не выстроить и не устроить покоев лучше этих. А крыша красная, зеленая, голубая, желтая, всех цветов, тонко да искусно вылощена, блестит, как кристальная, и светится издали, кругом дворца. Крыша эта, знайте, крепкая, выстроена прочно, простоит многие годы. Между первой и второй стеной — луга и прекрасные дерева, и всякого рода звери; есть тут и белые олени, и зверьки с мускусом, ан­тилопы и лани и всякие другие красивые звери, и за стенами только по дорогам, где люди ходят, их нет, а в других местах и там много красивых зверей.

Миниатюры. Неизвестный автор (XIV в.) Об искусстве иллюстрирования, I

Я собираюсь здесь затронуть — не в поношение кому-то, но тоном дружеского рассказа и в доступной форме — ряд вопросов, имеющих отношение к искусству книжной миниатюры, как пером, так и кистью; и хотя до меня об этом уже рассказывалось в сочинениях многих авторов, все же, дабы разъяснить наиболее быстрые и рациональные приемы этого дела, которые помогут опытным мастерам усовершенствовать свое искусство, а не имеющим еще опыта, но стремящимся к таковому, откроют путь к скорому овладению мастерством, изложу я в кратком виде ряд общепризнанных методов, остановившись на красках и различных способах их смешивания. Согласно Плинию, говорю я, существуют три основных цвета: черный, белый и красный; следовательно, все остальные являются промежуточными по отношению к этим трем перечисленным, о чем можно прочесть в любых книгах по физике и т. п. В искусстве же миниатюры используются восемь цветов: черный, белый, красный, желтый, бледно-голубой, фиолетовый, розовый и зеленый. Из упомянутых красок некоторые имеют естественное, другие искусственное происхождение. Естественными являются ультрамарин и голубой пигмент из Германии. Черный цвет получается на основе определенного сорта черной глины или естественного камня; также и красный цвет получается из определенного сорта красной глины, иногда в просторечии называемой «macra»; зеленый цвет берется из зелено-голубой глины, а желтый — из желтой глины либо из аурипигмента, либо из чистого золота, либо из шафрана.

Все прочие краски — искусственные. Так, черный цвет получается на основе угля виноградной лозы или других пород дерева, либо из копоти восковой или сальной свечи, либо из сепии, собранной в ванночку или стеклянную миску. Красный цвет киновари получается из серы и чистого серебра, красный же цвет сурика, иначе [называемого] «stoppio», достигается за счет свинца; белый пигмент извлекается из свинца, то есть свинцовых белил или истлевших костей животных [...] Ассист, служащий для закрепления золота на пергаменте, изготавливается несколькими способами. Итак, возьми очищенный и обожженный мел, используемый живописцами для закрепления золота на холсте, то есть мел самый что ни на есть мягкий и нежный, и четвертую часть превосходной армянской глины — истолки мел на камне порфира, подливая прозрачную воду, вплоть до максимального измельчения; затем, высушив его на означенном камне, возьми его, сколько хочешь, а оставшуюся часть сохрани; разотри взятое количество с использованием столярного или пергаментного клея, добавляя туда столько меда, сколько на твой взгляд потребно, чтобы эту массу как следует размять; при этом тебе следует соблюдать осторожность, чтобы взять ни слишком мало, ни слишком много вещества, но так, чтобы, положив в рот его ма­ленькую частицу, ты ощутил сладковатый привкус. И запомни хорошенько, что на небольшую баночку, используемую живописцами, достаточно полученной массы на кончике кисти, а если ее пойдет меньше, то краска будет испорчена. Тщательно разотри массу и помести ее в стеклянную баночку, а затем осторожно, не перемешивая, залей прозрачной водой; вещественная масса быстро очистится, когда же она высохнет, ее поверхность будет свободна от пузырей или трещин. И когда захочешь использовать полученный пигмент, по истечении некоторого времени осторожно, не перемешивая, слей воду — ту, что находится сверху. И всякий раз, прежде чем наносить ассист на том участке пергамента, где ты собираешься работать, проверь на каком-нибудь похожем куске пергамента, хорошо ли краски смешались; дождавшись полного высыхания, нанеси немного золота и понаблюдай, хорошо ли оно будет темнеть. Если будешь использовать мед или же темперы получится с избытком, попробуй залить в сосуд, не перемешивая, обыкновенную пресную воду; по происшествии некоторого времени ты получишь отличную темперу, после чего осторожно слей воду. Если же нужна более густая темпера, добавь побольше клея, то есть сахарной массы или меда, по своему усмотрению. И поскольку в этом деле практика значит не в пример больше теории, я избавляю читателя от чрезмерных объяснений: «внимательному слушателю и немногих слов достаточно»*.

Красота природы. Данте Алигьери (1265-1321) Чистилище, VII, ст. 70-78

Тропинка, не ровна и не крута,

Виясь, на край долины приводила.

Где меньше половины высота.

Сребро и злато, червлень и белила,

Отколотый недавно изумруд,

Лазурь и дуб-светляк превосходило

Сияние произраставших тут

Трав и цветов и верх над ними брало.

Как большие над меньшими берут.

Лань белая. Франческо Петрарка (1335-1374) Канцоньере, СХС

Лань белая на зелени лугов,

В час утренний, порою года новой.

Промеж двух рек, под сению лавровой,

Несла, гордясь, убор златых рогов.

Я все забыл и не стремить шагов

Не мог (скупец, на все труды готовый.

Чтоб клад добыть!) — за ней, пышноголовой

Скиталицей волшебных берегов.

Сверкала вязь алмазных слов на вые:

«Я Кесарем в луга заповедные

Отпущена. Не тронь меня! Не рань!..»

Полдневная встречала Феба грань;

Но не был сыт мой взор, когда в речные

Затоны я упал — и скрылась лань.

Дата добавления: 2015-08-17