Чтение газет.

В “Идиоте” что-то вроде этого “эффекта присутствия” достигается, когда автор подключает отчеты о преступлениях, о которых только что сообщалось в газетах. Судебное разбирательство по делу Ольги Умецкой, легшее в основу истории Настасьи Филипповны, длилось с 15-17 сентября 1867 года и было, следовательно, свежей новостью, когда, в январе 1868 года, появились первые страницы романа.

Рогожин очень походит на другого знаменитого убийцу, Мазурина, жившего со своей матерью, унаследовавшего два миллиона рублей, и пытавшегося избавиться от трупного запаха при помощи ждановской жидкости. Достоевский читал о подробностях дела в ноябре 1867 года. Еще более интересно то, что делает сама Настасья Филипповна! Она открыто обнаруживает сходство Рогожина с Мазуриным. Настасья Филипповна подробно описывает дело Аглае, проводит характерную параллель с Рогожиным и заканчивает так: “Я бы убила его со страху... Но он меня убьет прежде...” (8; 380). Если Настасья Филипповна читала те же газеты, что и автор, то как насчет Рогожина? Не взял ли Рогожин подробности совершенного им убийства из происшествий, случившихся в реальном мире? Когда он ее убивает, знает ли она, что он вновь проигрывает случай, столь потрясший ее, и может быть — именно потому, что он так потряс ее?

Называя дело Мазурина “источником” “Идиота”, как обычно делают исследователи, мы заблуждаемся относительно того, что происходит на самом деле. Герои обычно не сознают своих “источников”. Если герои романа воспроизводят хорошо известные события общественной истории или людей, знакомых автору в жизни, они обычно делают это вполне невинно. На самом деле эти реальные события не существуют в мире романа; их надо вычесть из этого мира, или романные преступники станут серийными убийцами и искренние действия — грубыми повторениями. Но Настасья Филипповна и, возможно, Рогожин, кажется, согласуют свои действия с газетами, читая их вместе с автором. Они гадают о своей судьбе в то самое время, когда автор размышляет, каковой она будет. В результате они становятся соучастниками в сотворении произведения, проживают жизнь вымышленных ими созданий. Это другая причина того, что записные книжки становятся теневой частью основного текста.

Это было бы так, даже если бы Рогожин не убил Настасью Филипповну так же, как Мазурин убил ювелира, но только предполагал сделать это, или если Настасья Филипповна избрала бы другую из названных ею возможностей и убила Рогожина первая. Реальное происшествие не навязывает судьбу героям, по крайней мере, до тех пор, пока они сами не решат себе ее навязать. Здесь мы имеем дело не с предсказанием, проистекающим из плана целого, но с выбором, который делают персонажи. В отличие от предсказанного, это убийство целиком определяется соображениями, о которых герои знают, или, в принципе, могут знать.

Дата добавления: 2015-08-17