Глава 10. Робкая откровенность

Лос-Анджелес, 29 августа 1988 года
Уже темнело, и в просторной гостиной большого двухэтажного дома, выдержанного в строгом классическом стиле, горел свет. Возле торшера, за массивным дубовым столом, темноволосый мальчик лет пяти играл небольшими корабликами. Он был настолько увлечен этим занятием, что даже не заметил, как с лестницы спустилась молодая женщина.
– Уильям, – мягко окликнула она заигравшегося сына. – Я ненадолго в магазин, а ты пока веди себя хорошо, из дома ни ногой.
– Да, мам, – послушно отозвался малыш, не поворачивая головы.
Но как только дверь закрылась, он, захватив самый большой кораблик, тихо выскользнул на задний двор. Его целью был недавно вырытый там небольшой декоративный пруд. Присев на корточки возле воды, мальчик осторожно спустил на нее свой кораблик и приготовился наблюдать, как тот поплывет.
У него никогда не было друзей, родители не разрешали общаться со сверстниками. Маленький Уильям не сильно расстраивался, ведь мама постоянно рядом, да и в окружающем его мире было столько интересного, что он всегда находил себе занятие.
В данный момент мальчик представлял себя капитаном огромного лайнера, горделиво рассекающего просторы океана. Но тут стремительный порыв ветра отнес кораблик на середину маленького водоема, и он уже не смог до него дотянуться.
Нахмурившись, малыш задумался, где взять палку, чтобы достать игрушку. И вдруг испуганно вздрогнул, когда понял, что рядом кто-то есть. Уильям быстро развернулся и увидел высокого молодого мужчину, внимательно его изучающего. Под пронзительным взглядом стало не по себе: было в этом незнакомце что-то зловещее. Но мальчик стряхнул охватившее его оцепенение. Он же не трус, правда?
– Привет, – слегка натянуто улыбнулся мужчина. Наклонившись над водой, легко достал уплывший кораблик и протянул его мальчику: – Держи.
Уильям, немного поколебавшись, все-таки принял игрушку и теперь пытался решить очень серьезную проблему. Мама говорила, что нельзя разговаривать с незнакомцами. Но этот мужчина оказал ему помощь, значит, он хороший. И так просто сделать его знакомым, достаточно узнать имя. Ведь мама учила всегда быть вежливым.
Малыш горделиво выпрямился и протянул свою маленькую ручку гостю.
– Уильям Вудворд, – важно представился он.
Незнакомец удивленно вскинул бровь, но тут же сдержанно улыбнулся в ответ и протянул руку.
– Уильям Джейсон, – тихо проговорил таким тоном, словно доверял какую-то очень важную тайну.
Их руки соприкоснулись, и малыша словно холодом обожгло, но он сдержался и ладошку не отдернул.
– Ты вампир, я знаю, – быстро сделал выводы мальчик. – Мой папа тоже вампир.
– Да, точно, – усмехнулся мужчина. – А ты – полукровка.
– И моя мама полукровка, – важно кивнул маленький Уильям.
Какое-то время малыш, смущенный долгим и внимательным взглядом нового знакомого, нерешительно крутил свой кораблик в руках, а потом снова спустил его на воду.
– А хочешь прокатиться на настоящем корабле? – вдруг предложил Уильям-старший.
Мальчик задумался. Предложение казалось невероятно заманчивым, но ведь он обещал маме… Однако так хотелось поплавать на всамделишном корабле… Да и они уже познакомились, так что, наверное, можно.
– Только ненадолго, а то мама будет волноваться, – наконец, решился маленький Уильям.
Получив согласие, мужчина подхватил ребенка на руки и вместе со своей ношей легко перемахнул через двухметровый забор. На ходу успев вытряхнуть какой-то темный порошок из своего кармана.

Когда женщина вернулась домой, гостиная была пуста.
– Уильям? – тихо окликнула она, с ужасом понимая, что ее сына нет в доме.
Принюхавшись, уловила тонкую струйку запаха, которая привела к выходу на задний дворик. Вот проказник, она же говорила ему никуда не выходить. Но когда открыла дверь, резкий запах ударил по чувствительным ноздрям, заставляя прикрыть ладонью нос и рот.
Сердце болезненно сжалось, томимое нехорошим предчувствием. Женщина вышла во дворик, уже зная, что своего сына там не найдет. Только его игрушка, небольшой кораблик, сиротливо дрейфовал посреди декоративного пруда. Дорожки вокруг были посыпаны молотым черным перцем, так что уловить другие запахи стало невозможно.
В отчаянии выбежав на улицу, она столкнулась с высоким светловолосым мужчиной в темных очках.
– Дженнифер, что случилось? – обеспокоенно спросил он.
– Лайонел, – женщина тщетно пыталась сдержать душащие ее слезы. – Наш сын пропал! Я чувствую, это ОН украл его! Что он сделает с моим мальчиком?
– Успокойся, дорогая, – мистер Вудворд осторожно прижал жену к себе. – Он не причинит вреда ребенку.
– За что он так жесток со мной? Чем я перед ним виновата? – зарыдала она, уткнувшись в темную рубашку мужа.
– Ты ни в чем не виновата, милая, – успокаивал ее Лайонел. – Просто Уильям считает, что имеет право нас ненавидеть. Придет время, и он обязательно все поймет…

Сиэтл, Вашингтонский университет, 1 сентября 2008 года
Усадив Вилли за стол, Грейс включила чайник и открыла холодильник. Чем же угостить гостя? Но на самом деле не это ее волновало.
Грейс нервничала. Боялась признаться даже себе, как хорошо ей было в крепких объятиях малознакомого парня. Такого спокойствия, такой пусть призрачной, но защищенности она давно уже не ощущала. Да, по сути, никто и никогда о ней не заботился, не интересовался ее проблемами. Она даже на какую-то долю секунды поверила, что Вилли каким-то непостижимым образом поможет ей, оградит от притязаний Джейсона. И то, что он не воспользовался ситуацией, когда она так бесстыдно себя предлагала, только прибавляло ему плюсов.
Перепады его настроения, от неприкрытого русского хамства до щемящей сердце ласки, вызывали в ней столь же противоречивые порывы, от желания влепить нахалу пощечину до потребности отдать себя всю, полностью, без остатка. Какой же он на самом деле? Что скрывается за этим непостоянством?
Вот почему она сама бросилась ему на шею? Грейс не могла внятно объяснить свой неоднозначный поступок. Она хотела досадить Джейсону, или же просто отпустила на волю желание, не стала сопротивляться своему влечению к Вилли? Его теплая, ослепляющая улыбка, крепкие горячие руки, смелые, но такие желанные ласки помогли на время забыть об угрозе, нависшей над ними.
Но иллюзорное чувство безопасности тут же развеялось, стоило ему разомкнуть объятия. И опять навалилась щемящая пустота, накрывая ее лавиной тревоги. Что будет, если об их странных отношениях с Вилли узнает Джейсон?
И пока она суетилась на маленькой кухне, заваривая кофе и готовя что-нибудь поесть, ей с трудом удавалось сдерживать предательскую дрожь в руках. Да что происходит? Она боится Джейсона? Или это из-за внимательного взгляда, которым неотрывно следил за ней новый знакомый? Он жадно ловил каждое ее движение, и в темных глазах сквозило неприкрытое восхищение, смешанное с тревогой. С чего бы ему так за нее переживать?
Еще не давало покоя его разительное сходство с Джейсоном, ей еще предстоит найти причину похожести, между ними наверняка существует родственная связь. Хорошо бы выяснить степень родства, вот только нужно сделать это деликатно, с помощью наводящих вопросов.
Грейс постоянно сравнивала Вилли с Джейсоном, и не трудно догадаться, что сравнение было не в пользу последнего. Все-таки удивительно, насколько Вилли другой. Его наглость так забавно перетекает в ласку, что она даже не успевает обидеться на полные сарказма насмешки. И почему ей вдруг захотелось поверить, когда он так искренне пообещал, что все будет хорошо?
Вилли с любопытством наблюдал за ловко порхающей по кухне девушкой. Как по волшебству перед ним выросла кружка с ароматным кофе и сладкие пирожки с маком. А она устроилась напротив, обхватила ладонями свою маленькую чашку и приготовилась лицезреть, как кушает гость. Ее отец любил говорить, что по тому, как человек ест, можно лучше понять его характер. Правда, Вилли не человек, но все-таки…
– Вкусно, – облизнулся Вилли, откусив кусочек. – Сама пекла?
Девушка скромно кивнула, все-таки приятно услышать комплимент. А гость шумно отхлебнул кофе, и его губы растянулись в блаженной улыбке.
– Как я и люблю, – он выглядел таким довольным, словно только что выиграл в лотерею миллион долларов. – Обожаю сладкое, за лишнюю ложку сахара готов родину продать.
Грейс показалось странным такое заявление. Все полукровки предпочитают сладкое, и она без вопросов положила ему, как и себе, пять ложечек сахара. Это само собой разумеется, почему же он говорит об этом, словно оправдывается?
Грейс по-прежнему теребила в руках чашку, так и не отведав своего кофе. Ей нравилось наблюдать, как Вилли, не скрывая удовольствия, за обе щеки поглощает ее пирожки и с наслаждением запивает их, делая большие глотки, и разве что не облизывается. Он напоминал ей огромного нахального кота, наконец добравшегося до хорошо спрятанного кувшина со сметаной.
– А сколько тебе лет? – как бы невзначай поинтересовался он, ненадолго отрываясь от еды.
Грейс замерла, так и не донеся чашку до рта. Вопрос снова показался ей странным, ведь возраст для полукровок не имеет особого значения, хотя какая разница, с чего начинать.
– По документам – девятнадцать, – она едва улыбнулась, только уголками губ.
– А по жизни? – Вилли прекратил есть, и теперь с интересом наблюдал за ее реакцией.
– Разве в России принято спрашивать у женщины ее настоящий возраст? – игриво изогнула брови девушка.
– Неприлично интересоваться возрастом человеческой женщины, – Вилли перегнулся через разделяющий их стол, заглядывая в так манящие его карие глаза. – А ты не человек, правда?
Девушка совсем не удивилась его словам, снова улыбка едва тронула правильные черты, и она совершенно искренне ответила:
– На самом деле мне двадцать девять, – и насмешливо добавила после некоторой паузы: – так что я уже вполне взрослая.
Вилли удовлетворенно кивнул, словно именно это он и хотел услышать.
– А твои родители? – осторожно поинтересовался он.
– Здесь все сложно, – девушка тяжело вздохнула. – Моя мама полукровка, а папа человек.
Ей показалось, или в его взгляде мелькнуло непонимание? Но ведь Вилли должен был заметить, что в ней очень мало вампирской крови, хотя бы по запаху. Что же с ним не так?
– Мама скрыла от отца свою сущность, – продолжала Грейс. – И не сказала, что ждет ребенка. Уже после моего рождения, она встретила такого же полукровку и полюбила. Марк стал моим приемным отцом. Но со временем у меня возникли недопонимания с матерью, и я живу отдельно.
Девушка замолчала и, наконец, сделала глоток. Сладкая жидкость приятно освежила пересохшее от волнения горло.
– А настоящий отец? – спросил Вилли. – Он знает о твоем существовании?
– Знает, – кивнула девушка, и какое-то время раздумывала, стоит ли продолжать, ведь разговор плавно подошел к неприятным для нее воспоминаниям. – Когда мне исполнилось восемнадцать, я какое-то время жила с его семьей. А потом мне пришлось… уехать, – с горечью добавила она после небольшой паузы.
– Но он же наверняка любит тебя, – возразил Вилли. – Может, стоило вернуться?
– Он думает, что я умерла, – голос девушки задрожал от боли. – Так будет лучше для всех.
В воздухе повисло неловкое молчание, Грейс сосредоточенно ковырялась ложкой в своей чашке. И когда Вилли протянул через стол руку, мягко накрывая ее ладонь, и осторожно сжал своей, она вздрогнула и посмотрела прямо ему в глаза. Встретив полный сочувствия и понимания взгляд, смутилась, не зная, как реагировать. Не привыкла она к искреннему сопереживанию, ей всегда казалось, что ее проблемы никому не интересны.
– А ты? – спросила, пытаясь сменить тему и высвобождая свою ладонь из его. – Сколько лет тебе?
Вилли нехотя, с явным сожалением отпустил ее.
– Я точно не знаю, – он беспечно откинулся на спинку стула. – Думаю, в районе двадцати пяти.
– Как это – не знаешь? – теперь уже Грейс наклонилась вперед, ожидая вразумительного пояснения. – А родители? – задала она самый главный вопрос и напряглась, ожидая ответа.
И, наверное, слишком возбужденно среагировала, потому что Вилли удивленно вскинул бровь.
– Меня вырастил приемный отец, – осторожно ответил он.
Врет? Или нет? Если врет, то зачем? Как понять?
– И ты ничего не знаешь о своих настоящих родителях? – в ее голосе мелькнули нотки разочарования.
– Нет, – покачал головой Вилли. – Владимир работал лесником, и жил отшельником, после того как его жена и сын трагически погибли. Однажды на его пороге появился молодой парень с пятилетним ребенком на руках. Он сказал отцу, что я его младший брат, наших родителей убили бандиты, а теперь охотятся за нами. И попросил приютить меня на время. Владимир предлагал ему тоже схорониться, но тот отказался, оставил довольно крупную сумму денег и исчез. Больше ни я, ни отец его не видели. Еще парень сказал отцу, что у меня редкая болезнь, поэтому раз в неделю мне нужно пить донорскую кровь. Несколько пакетов на первое время он оставил, а потом отец ездил в город и покупал кровь на станции переливания. Скорее всего, этот парень действительно был моим братом, потому что Владимир говорил, что я очень уж на него похож.
Грейс слушала, затаив дыхание. В том, что парень, который принес маленького Вилли, был Джейсон, не было ни малейших сомнений. А что, если…
– Или не братом, – задумчиво протянула она, когда Вилли замолчал. – А ты не думал, что этот парень вполне мог быть твоим отцом?
На лице Вилли отразилось недоумение. Странно, что такая мысль не пришла ему в голову, ведь это самый очевидный вывод, который напрашивается из его рассказа.
– Может быть, – неопределенно пожал плечами Вилли. – Почему же он не вернулся?
– Очевидно, у него нашлись дела поважнее, – презрительно поджала губы Грейс. – Но если тебе на вид было уже около пяти лет, неужели ты ничего не помнишь до этого момента?
– Очень смутно, – покачал головой Вилли. – У меня был жар, я долгое время находился в бессознательном состоянии. Еще у меня на запястье были два следа от укусов, мой приемный отец решил, что меня собака покусала. Но вскоре они затянулись.
То, что Джейсон – мерзавец, она прочувствовала на собственной шкуре. Но то, что он пил кровь у собственного сына… это переходило все границы.
– Но я немного помню дом, в котором жил, игрушечные кораблики, что пускал в маленьком пруду во дворе, – Грейс была настолько под впечатлением от услышанного, что дальнейший рассказ Вилли доносился словно издалека. – Образы матери и отца, только очень смутно, их лица размыты. Почему-то запомнилось, что родители очень любили друг друга, и что у матери руки горячие, а прикосновения отца были холодными, но приятными.
Мать. Кто же мать? Раз Вилли ее помнит, она не могла быть человеком, только полукровка. А вот то, что родители любили друг друга… Джейсон и любовь? Разве можно совместить эти понятия? Или она так мало знает о прошлом своего мучителя? Неужели Уильям какое-то время жил с кем-то и растил ребенка?
– Естественно, если твой отец вампир, а мать полукровка, – заметила девушка. – А что было потом?
– Когда я немного подрос, отец получил по почте документы на меня, по которым я был его родным сыном. И дарственную на квартиру, мы переехали в большой город, где я пошел в школу.
Что-то было не так. Если приемный отец Вилли был человеком, он не мог знать о существовании вампиров. Разрозненные кусочки пазла стали постепенно складываться в общую картинку. Полное незнание Вилли о губительном действии серебра. Отчаянный отказ пить ее кровь. Странное поведение во время визита представителей Батори. И явно сказанные невпопад фразочки.
– Стоп, подожди, – наконец-то догадалась девушка. – Так ты все это время не знал, кто ты?
Вилли замер, глядя на нее настороженно. Куда только подевалась его самоуверенность, парень выглядел сейчас уязвимым и беспомощным. И несчастным. Почему же он прикидывался, пытался обмануть ее?
– Ты прожил жизнь, не зная свою сущность? – продолжала напирать Грейс. – Ты никогда не слышал о вампирах и о полукровках? И ты…
– Да, – резко оборвал поток ее догадок Вилли. – Я пытался что-то выяснить, но до сих пор толком не знаю, кто я. Может, вместо того, чтобы ножичками попусту размахивать, лучше просветишь меня? – уже язвительно добавил он.
Грейс замолкла, понимая, насколько нетактично сейчас поступила. Сделала глоток давно остывшего кофе, чтобы скрыть свое смущение. И стала рассказывать. Об обращенных вампирах и их потомстве. О вечном существовании и постоянной жажде крови. Об особенностях физиологии и питания. О мнимой неуязвимости и безнаказанности. О лицемерных законах вампирского мира и Батори, стоящих на их страже. Все, что знала. И как ни странно, история целого мира нелюдей заняла совсем немного времени, потому что от людей они отличались всего лишь продолжительным периодом жизни и некоторыми более развитыми способностями, такими как сила, скорость, абсолютное зрение, слух и обоняние. А вдобавок все человеческие пороки принимали в этом неживом мире еще более извращенные формы.
– Эти убийства, – задумчиво протянул Вилли, внимательно выслушав рассказ девушки. – Ты что-то знаешь про них?
– С чего ты взял? – она старалась казаться беспечной, скрыть охватившее ее волнение.
– Просто мне показалось, что ты что-то утаила от представителей Батори, – и он снова наклонился через стол, пристально заглядывая ей в глаза. – Ты ведь что-то учуяла тогда, в библиотеке, и ходила смотреть. Может, даже видела убийцу?
Она пока не готова к такой откровенности. Вилли вовсе необязательно знать про Хьюго.
– Я думаю, что Батори обвинят во всем Эмбер Вудворд, – Грейс быстро отвела взгляд, игнорируя его вопрос.
– Не думаю, – покачал головой Вилли. – Вряд ли Берч захочет обвинять в убийстве дочь своего лучшего друга.
– Откуда ты знаешь? – Грейс снова была не в силах скрыть свое удивление.
– Сорока на хвосте принесла, – беспечно подмигнул ей парень.
Черт, это в корне меняет ситуацию. Ей необходимо все обдумать.
– Слушай, а это не твой ли вампир виновник всех этих убийств? – поделился он своей новой догадкой. – Так может, стоит сдать его этим вашим Батори? Как говорится, нет вампира, и нет проблемы?
Идея, конечно, заманчивая, но Джейсон вовсе не так прост, чтобы затевать против него такую опасную игру. Да и кто ей поверит? Хищник просто исчезнет на время, а потом все равно до нее доберется. Или легко перекинет всю вину на кого-нибудь другого, например, на того же Вилли, он это умеет.
– Не знаю, – недовольно буркнула она.
И резко встала, всем своим видом показывая, что поток откровенности на сегодня иссяк. Буквально выхватив у озадаченного внезапной переменой ее настроения Вилли чашку, сгребла со стола остальную грязную посуду и кинула в мойку.
Ей нужно время, чтобы обдумать создавшееся положение и принять хоть какое-нибудь решение. Стоит ли говорить Вилли, кто его отец? И если Джаред Берч – друг мистера Вудворда, можно ли ему довериться?
Но тут с волнением ощутила, что гость тоже переместился и замер сзади, почти касаясь грудью ее спины, заставляя нервничать. И снова она не могла понять, что с ней происходит, почему его невинная близость так сводит с ума.
Посуда мылась как-то механически, Грейс, затаив дыхание, ждала дальнейших действий парня. А он оперся руками на стол по обе стороны от нее, но так и не коснулся.
– Не двигайся, – прошептал, и Грейс застыла, кожей ощущая, как он принюхивается к пульсирующей жилке на ее шее. – Скажи, а это нормально, что мне постоянно хочется тебя укусить?
– Вполне, – улыбнулась она его наивности. – В этом нет ничего странного. Твой укус не ядовит, так что со мной ничего не случится.
Легкое прикосновение губ к шее заставило вздрогнуть. Неужели Вилли понял ее слова буквально и собирается отведать ее крови прямо сейчас? Но теплые губы неторопливо ласкали шею, приятно дразня кожу почти невесомыми, осторожными поцелуями. Бесполезно вертя уже давно чистую тарелку под струями воды, Грейс чуть подалась назад, опираясь спиной на твердую грудь парня.
– И мне тоже хочется отведать твоей крови, – робко, неожиданно даже для самой себя призналась она.
И замерла, чувствуя, как пальцы скользнули по бокам, задирая блузку, и теплые ладони устроились на животе, лаская кожу приятным теплом.
– А вот у вампира укус ядовитый, вызывающий привыкание, словно наркотик. И лучше не позволять ему пить свою кровь, – зачем-то ляпнула она, и только потом поняла, что сболтнула лишнее.
Но было уже поздно. Вилли застыл за спиной, по инерции все еще прижимая к ее животу горячие ладони. Казалось, каждый нерв напрягся, ожидая его реакции. Но он медлил, переваривая полученную информацию. А Грейс машинально терла пальцами чашку, словно стремилась добиться идеальной чистоты.
В конце концов, он забрал у нее эту чертову чашку, опустил в мойку, и мягко, но настойчиво заставил развернуться к нему лицом. Теплые пальцы коснулись подбородка, требуя прямого зрительного контакта.
– Он пил твою кровь? – темные глаза, казалось, смотрели в самую душу, а она чувствовала, как внутри все похолодело, – и…
Вилли не решился озвучить свое предположение. Недосказанность нестерпимым безмолвием повисла между ними. Вилли понял. И теперь все знает. Что же делать? Соврать? Или сказать правду? Грейс не выдержала пристального взгляда, опустила глаза, чем тут же подтолкнула парня к соответствующим выводам.
– Понятно, – его голос прозвучал глухо, словно каждый звук застревал в горле.
Он медленно отпустил ее, не став допытываться дальше. Сделав шаг назад, повернулся к ней боком. Немного побледнев, с силой сжал кулаки.
Грейс отрешенно подумала, что сейчас он просто развернется и уйдет. Кому нужна женщина с таким прошлым? Почему она вдруг решила, что он поймет и поддержит? И теперь Вилли знает, насколько опасны вампиры. С какой стати ему рисковать своей шкурой?
От накатившей безысходности хотелось завыть, а настырно льющаяся из незакрытого крана вода только обостряла охватившую ее тоску. Грейс повернулась, в сердцах закрывая кран. Не рассчитав силу, крутанула слишком резко, срывая резьбу. Вода ударила фонтаном, окатывая ее с ног до головы. Она громко взвизгнула, прикрывая бьющую струю ладонью, но это не помогало.
Пока боролась с отчаянно рвущейся на волю водой, вдруг поняла, что уже одна на кухне. Вилли исчез. Вот и все. Время рыцарей прошло, Грейс это прекрасно знала, и не питала никаких иллюзий. Откуда же эта тупая боль в груди, почему глаза предательски наливаются слезами?
Руки непроизвольно разжались, отпуская проклятый смеситель, и теперь струя била прямо ей в лицо, но Грейс ничего не предпринимала, даже не попыталась отойти или отвернуться. Так и стояла, принимая на себя теплые потоки, стекающие по одежде вниз, образуя лужицы на выложенном плиткой полу. Но вода не приносила успокоения, не смывала ее отчаяния. Она ненавидела себя за слабость, что впустила в душу чужого, и, как оказалось, совершенно не достойного такой чести мужчину.
Между тем в трубах подозрительно заурчало, напор постепенно ослабевал, а потом и вовсе затих. Видимо, кто-то перекрыл воду. Да что с ней происходит? Неужели она стала истеричкой?
Грейс огляделась вокруг, оценивая нанесенный кухне ущерб. Да уж, придется ей все это убирать.
И тут же на кухне снова возник Вилли.
– А вот и я, – радостно сообщил он с порога. – Ну кто так строит, еле нашел кран, чтобы воду перекрыть!
Но довольная улыбка моментально сползла с его лица, взгляд стал обеспокоенным, видимо, потерянность Грейс сразу бросалась в глаза.
– Эй, это всего лишь вода! – слишком быстро очутившись рядом, притянул девушку к себе, не обращая внимания на сбегающие с нее ручейки.
Грейс тихо всхлипнула, пряча лицо на крепкой груди. Как же она была рада его возвращению!
– Ты промокнешь, – запоздало предупредила, ведь рубашка парня уже пропиталась влагой от насквозь мокрой блузки.
– Ты уже не первый раз портишь мне одежду, – Вилли хитро ухмыльнулся в ее мокрые волосы. – Я привык.
Оторвав голову от теплого плеча, Грейс осмелилась заглянуть в смеющиеся глаза. Его ладонь мягко скользнула в волосы, обхватывая ее затылок. Он наклонялся к ней медленно, не разрывая зрительного контакта, и она заворожено читала в его взгляде щемящую нежность. Коснулся губ сначала осторожно, собирая капельки влаги, а потом более решительно, целуя и лаская. И она потянулась навстречу каждой клеточкой истосковавшегося по ласке тела.
Углубляя поцелуй, Вилли подхватил девушку под колени, усаживая на разделочный стол, и втиснулся между ее бедер. Грейс застонала, даже и не думая его останавливать. Теперь она уже не сомневалась в своих желаниях, и плевать на Джейсона, на Анну, которая может в любой момент вернуться, на представителей Батори и на весь белый свет.
Но поцелуй был слишком целомудренным и медлительным, а ласки – бережными, ей нестерпимо захотелось большего. И Грейс уже сама прижалась к его паху и запустила пальцы в жесткие волосы, с силой сжимая и притягивая к себе. И еле сдержала стон разочарования, когда он уткнулся лбом в ее лоб, удерживая ей руки и с трудом восстанавливая сбитое дыхание. И откуда у него такая выдержка, как он находит в себе силы остановиться?
– Переодевайся, и поехали, – все еще хриплым от возбуждения, но уже уверенным голосом распорядился Вилли.
– Куда? – не поняла Грейс.
– В строительный магазин, – усмехнулся он, с явной неохотой убирая руки с тонкой талии.
– Зачем? – она недоуменно всматривалась в пляшущие в его глазах веселые искорки.
– Не знаю, как у вас, а у нас в России краска и смесители продаются в строительных магазинах, – его голос уже был ровным, с изрядной долей язвительности.
– А для чего нам краска? – по-прежнему не понимала Грейс.
– Видишь ли, я часто собираюсь бывать у тебя в гостях, – снисходительно пояснил Вилли. – А цвет стен в твоей комнате мне не нравится. Так что придется затеять небольшой ремонт.
И хоть заявление насчет гостей было откровенно наглым, в его словах Грейс услышала совсем другое, куда более важное. Он не испугался ее темного прошлого, его не страшат проблемы в будущем. А значит, стоит попробовать. Чем черт не шутит, а вдруг у них получится?

Дата добавления: 2015-08-20