Доводы против отделения

Ведение процесса на суде представляет собой единую деятельность, цель которой заключается в том, чтобы доказать на суде справедливость требований клиента. К чему же разделять функции теснейшим образом связанные между собой *(1286)? Если дело сначала попадет в руки поверенного, который собирает фактический материал и доказательства, сочиняет судебные бумаги и вообще распоряжается делом, как хозяин, то не будучи специалистом, он может упустить из виду много важных обстоятельств; между тем адвокат, опираясь на собранный поверенным материал, не в состоянии поправить дела на суде. "Сколько раз",говорит французский адвокат Одилон Гарро: - "мои товарищи и я, приглашенные защищать дело, сожалели о том что не участвовали в предварительной письменной подготовке его" *(1287).

"Есть известная аналогия,- говорит г. Стоянов,- между работой адвоката и профессора. Трудно представить себе, во что бы обратилось университетское преподавание, если бы профессорское сословие отделилось от сословия, положим, ассистентов, которые бы изготовляли, наподобие атторнеев, сокращенные записки или rosume из источников для словесных перфораций почтенных магистров и докторов разных наук. Сравнение это вовсе не так отдаленно, как может показаться с первого раза. И адвокат тоже должен сам исследовать материал своего дела из первых рук, если он желает, чтобы мнения, доводы и заключения его получили устойчивость" *(1288).

Это соображение, которому германские теоретики придавали большую важность, на самом деле не касается сущности вопроса. Во-первых, оно имеет значение только для тех дел, где правозаступники и поверенные действуют совместно, т. е. для гражданских спорных дел, и не относится ко всем прочим. Во-вторых, если предоставление поверенным предварительной подготовки, действительно, нецелесообразно, то это неудобство весьма легко устранить, как мы увидим в своем месте, не полным уничтожением института поверенных, а изменением границ между деятельностью их и адвокатов. Что касается "единства ведения дела", то это пустая фраза. Ведение дела, конечно, требует одного определенного плана защиты или нападения, но самый процесс ведения распадается на несколько независимых стадий. Единство ведения необходимо в том смысле, чтобы от подачи прошения до постановления судом решения одно лицо руководило юридической стороной дела. Но отсюда вовсе не следует, чтобы это лицо само подавало все бумаги, уплачивало пошлины, просило о назначении или отсрочке дела, приводило решение в исполнение, описывало имущество должника и т. п. Все подобные действия, в сущности, не имеют ничего общего с внутренним единством процесса и могут быть предоставлены другому лицу. "Адвокат,справедливо замечает г. Пальховский, - в деле построения и ведения процесса должен играть роль архитектора: ему принадлежит план, ему принадлежит определение юридической устойчивости употребляемого материала, ему принадлежит определить условия юридического равновесия, на его обязанности лежит управлять ходом процессуальных действий, ему принадлежит и последний coup de maitre - речь во время и в заключение прений. Роль же каменщиков и штукатуров, конечно, должны взять на себя другие лица" *(1289).

В связи с первым доводом находится другой, заключающийся в том, что участие поверенных в процессе удваивает издержки производства, ложащиеся тяжелым бременем на тяжущихся *(1290). Подобно первому, он тоже относится только к гражданским спорным делам, так как в бесспорных действуют одни поверенные, а в уголовных одни адвокаты. Однако нет никакого основания предполагать, чтобы и в этих делах издержки производства сколько-нибудь возросли. В самом деле, писатели, выставившие разбираемый довод, исходили из предположения, что гонорар должен определяться по взаимному соглашению. С этой точки зрения они были, разумеется, правы, так как само собой понятно, что наем двух лиц,- адвоката и поверенного,- стоит дороже, чем наем одного адвоката-поверенного. Но если принять во внимание, что при отделении правозаступничества от судебного представительства гонорар поверенных определяется таксой, а адвокаты, подобно врачам, получают вознаграждение в том размере, в каком найдет возможным предложить клиент, то станет ясно, что при такой системе клиенты находятся не только не в худшем, но даже в гораздо лучшем положении. И действительно, опыт показывает, что во Франции издержки тяжущихся на адвокатов и поверенных в общем меньше, чем в Германии, где адвокаты-поверенные получают по соглашению солидные суммы (см. стр. 280). Притом, если в гражданских спорных делах издержки даже немного увеличатся, зато в бесспорных они станут значительно меньше, так как, само собой разумеется, что ведение дел последнего рода поверенными, получающими, вдобавок, вознаграждение по таксе, будет обходиться несравненно дешевле, чем ведение их образованными специалистамиправозаступниками, вознаграждаемыми по соглашению.

Участие двух лиц в процессе, говорят далее, ведет к разделению ответственности *(1291). Клиент не знает, кого винить в неудачном исходе процесса: адвоката или поверенного. Во Франции и в Англии ответственность несет, по общему правилу, поверенный, считающийся хозяином тяжбы, но поверенный легко может снять с себя всякую ответственность, если спросить по данному вопросу совета адвоката, который, в свою очередь, не отвечает ни за небрежность, ни за незнание.

Этот довод тоже имеет значение только для гражданских спорных дел. Но и здесь установление точной границы между деятельностью адвокатов и поверенных может устранить неудобство разделения ответственности.

Опыт показывает, по словам некоторых авторов, что в тех строках, где правозаступничество отделено от представительства, адвокаты легко попадают в тягостную материальную зависимость от поверенных *(1292). Дело в том, что тяжущиеся обращаются раньше к поверенным, которые уже по своему усмотрению делают выбор адвоката и приглашают по большей части такого, с которым состоят в каких-либо особых отношениях.

Этот довод, имеющий, действительно, фактическое основание (см. ч. I, стр. 179 и 217), далеко не так важен, как кажется на первый взгляд. Если во Франции и Англии адвокаты попадают в зависимость от поверенных, то это происходит оттого, что в обеих странах участие поверенных обязательно в гражданском процессе, и что, кроме того, они являются маклерами, агентами и ходатаями по уголовным делам. Будь им предоставлено одно судебное представительство, ничего подобного не могло бы произойти. Адвокаты действовали бы совершенно самостоятельно в уголовном процессе, и некоторая зависимость от поверенных в гражданских спорных делах не имела бы большего значения, в особенности, если бы закон не требовал обязательно участия поверенных в процессе.

Вот все возражения, приводимые против отделения правозаступничества от судебного представительства. Как видно из нашего разбора, ни одно из них не касается сущности вопроса и потому, конечно, не имеет скольконибудь веского значения. Все они направлены против частностей, против некоторых практических неудобств, якобы связанных с разделением обеих функций. Но, как мы показали, эти неудобства легко устранимы. Таким образом, в виду явного и громадного перевеса на стороне доводов в пользу отделения, мы должны прийти к заключению, что правозаступничество должно быть отделено от судебного представительства.

Дата добавления: 2015-08-20