Прошлое Феррума

Провожаемая любопытными и недовольными взглядами повстанцев, я бежала по лагерю, огибая гоблинов-хакеров, пакующих свои компьютеры, и бормоча извинения при нередких столкновениях. Добежав до лестницы на балкон, я сперва помчалась, перепрыгивая через две ступеньки сразу, но потом замедлила шаг. Вспомнила предупреждение Пака насчет «сосулек в лоб» и осторожно выглянула наружу.

Ясень стоял у края террасы, спиной ко мне, и ветер трепал его волосы и одежду. Луну затянули темно-красные тучи, в воздухе танцевали серые хлопья. Тонкий слой пыли, покрывавший балкон, заглушал шаги. Ясень дернул головой, но не обернулся, хотя явно услышал мое приближение.

– Невероятно, – прошептал он, вперяясь взором в пейзаж. Вдалеке, в толще туч, налилась ядовито-зеленая вспышка молнии, в воздухе остро пахнуло чем-то химическим. – Даже не верится, что это часть Небывалого. Если все может стать вот таким… Конец. Фейри исчезнут навсегда. Все, что я знаю, места, существовавшие с начала времен, пропадут.

– Мы этого не допустим, – твердо сказала я, подходя к краю террасы. – Фальшивый король будет остановлен. Я не позволю, чтобы все пропало.

Ясень промолчал, продолжая разглядывать равнину. Повисла неловкая, плотная тишина. Я чувствовала, что нам обоим хотелось что-то сказать, нарушить неловкость невысказанных вслух извинений… В конце концов молчание сделалось мне невыносимо.

– Прости меня, Ясень, – прошептала я. – За все, что наговорила тебе. Я не то имела в виду.

Он легонько качнул головой.

– Нет. Это я должен просить прощения. – Принц провел рукой по волосам, все еще не поворачиваясь. – Ведь я сам научил тебя драться, стоять за себя. И не имею права сердиться, когда ты показываешь, что сполна усвоила мои уроки.

– У меня был замечательный учитель.

– Ты уже не та девочка, с которой я познакомился, когда ты впервые явилась в Небывалое в поисках брата, – вполголоса произнес Ясень. – Ты выросла… изменилась. Ты стала сильнее, как она…

Имени он не произнес, но я сама догадалась: это об Ариэлле, любимой, которую он потерял в бою с виверной задолго до нашей встречи.

– Она всегда была сильной, – еле слышно продолжил Ясень. – Даже Зимний двор не мог сломить ее дух, сделать злой и жестокой. Она была лучше нас всех. Но я не смог ее спасти.

Он зажмурился от воспоминаний и стиснул кулаки.

– Она погибла, потому что я не смог ее уберечь. Я не могу… – Его голос чуть заметно дрогнул. – Я не могу смотреть, как то же самое с тобой…

– Я не она, – откликнулась я, беря его за руку. – Ты меня не потеряешь, обещаю.

Ясень вздрогнул и искоса поглядел на меня.

– Меган, – неуверенно начал он. – Кое-что… я тебе не рассказывал. Должен был прежде объяснить, но… боялся, что, если ты узнаешь, пророчество обязательно сбудется. – Он запнулся, словно давая возможность что-то вставить мне. Но я молчала, и тогда он глубоко вздохнул и продолжил: – Давным-давно мне предсказали, что я буду проклят в любви, что я буду лишаться всех, кто мне полюбится.

У меня перехватило дыхание, потом сердце забилось быстрее прежнего.

– Кто это тебе сказал?

– Очень старая жрица, у друидов. – Ясень замялся, и я краем глаза уловила темно-синюю дымку сожаления. – Это было еще до Ариэллы, в далекой древности, когда люди поклонялись прежним богам и с помощью самых разных ритуалов защищались от нас, что, разумеется, лишь провоцировало нас на новые проделки. Я тогда был гораздо моложе, мы с братьями жестоко подшучивали над смертными, особенно над попадавшимися нам юными глупышками. – Он помолчал, исподволь наблюдая за моей реакцией.

– Продолжай, – шепнула я.

Ясень вздохнул и, очень осторожно высвободив свою руку из моей, повернулся ко мне лицом.

– Была одна девушка, – начал он, тщательно выбирая слова. – По счислению смертных ей только-только стукнуло шестнадцать, и была она, как водится, совсем невинна. Обожала собирать цветочки и играть у ручейка на лесной опушке. Я знал, потому что наблюдал за ней из-за деревьев. Она всегда гуляла одна, беспечная, наивная и не ведающая, как опасна бывает лесная чаща. – Голос его наполнился горечью, темной ненавистью к эльфу, о котором он вел рассказ. Я поежилась, а он продолжил негромко и спокойно: – Я заманил ее в лес дарами, сладкими песнями и любовными обещаниями. Постарался влюбить ее в себя, сделать так, чтобы она никогда не смогла испытать ничего подобного со смертными мужчинами, – а потом лишил всего. Я сказал ей, что смертные для фейри ничего не значат, что она – ничто. Сказал, что она для меня – лишь добыча, не больше, и что теперь игра закончилась. Я разбил не только ее сердце – разбил ее дух, ее саму. И веселился, упивался этим.

Я предчувствовала, что он так скажет, но мне все равно стало не по себе от осознания бессердечности, на которую оказался способен Ясень, – обычный фейри, поглумившийся над человеческими чувствами. Девушка, шестнадцатилетняя, одинокая, ждущая любви, была совсем как я… когда-то. Если бы в тот день на лесной опушке оказалась я, а не она, Ясень и со мной поступил бы точно так же.

– Что с ней стало? – спросила я, когда молчание затянулось.

Ясень закрыл глаза.

– Умерла, – просто ответил он. – Не могла ни есть, ни спать, все чахла и слабела, пока окончательно не угасла.

– И ты почувствовал себя ужасно виноватым? – предположила я, пытаясь вывести какую-то мораль из этой истории, какой-то урок.

Ясень с горькой усмешкой покачал головой.

– Я о ней и не думал, – возразил он, вопреки моим надеждам. – Мы бездушны, что лишает нас всяких угрызений совести. Она была обыкновенным человеком, причем довольно глупым, – вольно ж ей было влюбляться в фейри. Не первая такая, да и не последняя. Зато ее бабушка, верховная жрица того племени, была отнюдь не глупа. Она меня отыскала и заявила то, что я тебе только что рассказал: прокляла меня, предсказала, что мне будет суждено терять всех, кто мне истинно дорог, что такова цена бездушия. Разумеется, я только расхохотался над суевериями смертных… а потом влюбился в Ариэллу. – И добавил, еле слышно: – А теперь – в тебя…

Он снова отвернулся к краю площадки.

– Когда я лишился Ариэллы, я вдруг все понял. У нас нет совести, но в любви все иначе. Я понял, через что заставил пройти ту девушку, понял, какую боль ей причинил. И пообещал себе более не допускать подобной ошибки – ни к кому не привязываться. – Он горько рассмеялся и качнул головой. – А потом явилась ты и все испортила.

Я не могла ничего сказать. Только и думала, что о той девушке, о прекрасном мрачном незнакомце, на которого она запала и из-за которого умерла.

– Зачем ты мне все это рассказываешь? – прошептала я.

– Хочу, чтобы ты понимала, что я такое. – Ясень серьезно и хмуро посмотрел на меня. – Меган, я ведь не человек с заостренными ушами. Я есть и всегда буду фейри. Бездушным. Бессмертным. Из-за того, что я когда-то сделал, моя любимая погибла. А теперь и мы на грани войны, и… – Он запнулся, уставился в пол и договорил шепотом: – И мне страшно. Страшно подвести тебя, как Ариэллу, страшно, что мои прежние преступления не дадут нам шансов на будущее. Что ты догадаешься, что я такое, какой я на самом деле, и однажды просто исчезнешь.

Он замолчал, ветер трепал его волосы и одежду, швырял в лицо пепел. На стене неподалеку сонно зажужжал летун.

Ясень застыл в напряженной позе, сгорбил спину и плечи в предчувствии моей реакции. В ожидании звука удаляющихся по ступеням шагов. Я заметила, как он дрожит, уловила слабую ауру страха, пока он еще не успел скрыть эмоции.

Тогда я подошла к нему сзади, обняла за талию и привлекла к себе… Раздался тихий-тихий вздох.

– Это было очень давно, – шепнула я, прижимаясь щекой к его спине, слушая биение его сердца. – Ты с тех пор изменился. Тот Ясень не стал бы рисковать жизнью ради глупой смертной девчонки, не сделался бы ее рыцарем, не отправился бы вслед за ней в ссылку. Ты всю дорогу был со мной, шаг в шаг, нога в ногу. И теперь я тебя не отпущу.

– Я трус, – еле слышно выдавил Ясень. – Если бы я о тебе заботился как следует, я бы прервал свою жизнь и свое проклятие. Ты в опасности из-за самого моего существования. Если бы меня не стало…

– Даже не смей, Ясень’даркмир Тайллин. – Я стиснула его крепко-крепко, хоть он и вздрогнул при звуках своего Истинного имени. – Даже не вздумай лишать себя жизни из-за какого дурацкого суеверия! Если ты умрешь… – Я торопливо сглотнула подступивший к горлу ком и прошептала, цепляясь за него еще крепче: – Я тебя люблю. Не уходи. Ты поклялся, что не уйдешь.

Ясень накрыл мои ладони своими, и пальцы наши переплелись. Он кивнул и прошептал:

– Обещаю. Даже если весь мир обратится против тебя.

Мы так и просидели на балконном парапете всю ночь, глядя на беснующуюся за холмами бурю. Мы почти не разговаривали, поглощенные собственными мыслями, нам было достаточно просто быть вместе. А редкие разговоры наши были о войне, повстанцах и других текущих делах, они не затрагивали прошлого… или будущего. Иногда я дремала, а потом просыпалась во тьме в его объятиях.

И вдруг он затряс меня за плечи. Ночь закончилась, горизонт занимался розовым.

– Меган, проснись!

– А? – Я зевнула и стала тереть глаза. Спина затекла и болела – видимо, напрасно я спала в доспехах, да еще и полусидя у стены. – Уже выходим?

– Нет. – Ясень подошел к краю парапета. – Посмотри. Скорее!

Я заглянула за край парапета. Сначала ничего не увидела, но потом свет отразился от чего-то металлического, блестящего… там, вдали. Я прищурилась, приставила руку к глазам. Что это, отблеск металлического оружия? Или блестящий панцирь железного жука?

– Идут, – буркнул Ясень.

– Нужно сообщить Глюку!

Я бросилась к лестнице вниз, Ясень не отставал. Мы сбежали по ступеням, но Глюк, очевидно, и без нас уже все знал. В лагере царил хаос, повстанцы хватались за оружие, надевали доспехи. Раненые, со свежими повязками, появившимися после вчерашней стычки, торопливо хромали в укрытие, несли тех, кто не мог идти сам.

– Вот вы где! – Пак встретил нас у подножия лестницы и закатил глаза. – Новая армия приближается, а вы все целуетесь по балконам! Собирайтесь. Похоже, снова будет драка.

– Где Глюк? – спросила я на бегу, уворачиваясь от суетящихся в развалинах повстанцев. – Что он думает? Мы сейчас не можем драться с новой армией! Слишком много раненых, новый бой не выдержать.

– Выбора-то у нас не особо, принцесса, – возразил мне Пак.

Я заметила, что главарь повстанцев спорит с Диодом под кроной огромного дерева.

Гоблин-хакер отчаянно жестикулировал и пучил глаза.

– Глюк! – Я подбежала к нему, едва не столкнувшись с гавкнувшим на меня металлическим псом. – Слушай, надо поговорить!

При виде меня Глюк скривился.

– Что вам нужно, ваше высочество? Я сейчас немного занят.

– Что ты делаешь? – Я бросилась за предводителем повстанцев, отпихнув Диода. – Не можешь же ты сейчас отправить своих людей в бой! Мы собирались соединиться с Летом и Зимой, нам нужны все, кого можно собрать! Если вы сейчас ввяжетесь в драку, сразу после предыдущей битвы, вы можете всех потерять!

– Я в курсе, ваше высочество, – огрызнулся Глюк. – Однако выбирать не приходится. Мы не можем убежать – нас тут же догонят. И прятаться не можем – просто негде. Можно только закрепиться здесь. К счастью, это не вся армия фальшивого короля, лишь пара передовых отрядов. Настоящая армия только продвигается в сторону Дикого леса, кстати сказать, вместе с ходячей крепостью, и мы, если сейчас же не уладим эту маленькую проблемку, не сможем выйти к Лету и Зиме. Ну-ка посторонитесь. Мне нужно на передовую, вот-вот начнется бой.

– Подожди! – Я схватила его за рукав. – Есть еще один выход! Мы пришли сюда по подземным туннелям старьевщиков. И сбежать из башни можно так же.

– Туннели? – Глюк стряхнул мою руку. – Эти ходы простираются на много миль. Там, внизу, огромный лабиринт. Мы будем бродить вечно!

– Только не я. – Я до сих пор не поняла, откуда мне так хорошо знакомы подземные туннели, но внутренне чувствовала свою правоту. – Я знаю дорогу. Могу провести нас всех безопасными путями.

Он посмотрел недоверчиво, и я рассердилась.

– Либо так, либо потеряем всех еще до войны! Черт, Глюк, начни уже мне доверять!

– Решайся, – негромко вмешался Ясень, пристально глядя в глаза Железному фейри. – Ты ведь знаешь, что она права.

Глюк ударил кулаком по воздуху и шумно выдохнул.

– Точно знаешь дорогу? – переспросил он меня.

– Иначе я не была бы здесь.

– Ладно, – медленно проговорил он. – Хорошо. Мы снова вверим наши жизни в ваши руки, ваше высочество. Диод, передай всем: встречаемся в главной зале, готовимся уходить.

– Да, сэр. – Диод с облегчением покосился на меня и бросился прочь. Глюк проводил его взглядом, потом уставился на меня сузившимися фиолетовыми зрачками.

– Если ничего не выйдет… Вы просто шило в заднице, ваше высочество, понимаете?

– Но твою-то задницу я спасу, – парировала я, к видимому удовольствию Пака. Глюк скорчил гримасу и побрел прочь, а мы стали пробираться в глубь полуразрушенной башни.

Через каких-то пятнадцать минут вся повстанческая армия собралась под ветвями гигантского дуба, вооруженная и полностью готовая к походу. Я как раз прикидывала, сколько времени нам понадобится, чтобы все повстанцы спустились в туннели, когда ко мне подбежал Диод и сообщил: проход, которым мы пользовались в прошлый раз, – не единственный, в крепости есть и другие лазы, ближайший – прямо тут, под деревом. Он как раз показывал, где именно прячется люк, когда в зал ворвался всклокоченный Глюк.

– Они почти у башни! Нужно уходить, немедленно!

Ясень, Пак и Глюк навалились на крышку люка, крышка лязгнула, звякнула и приоткрылась.

Глюк повернулся ко мне и махнул на зияющий лаз, уходящий куда-то вниз, в темноту.

– После вас, ваше высочество. Диод, иди с принцессой, проследи, чтобы все ее слушались.

– А ты?

– Останусь наверху, пока все не спустятся. – Глюк кивком указал на терпеливо дожидающегося чуть поодаль приземистого карлика с механической рукой-манипулятором. – Когда все пролезут, мы с Рычагом запечатаем туннель изнутри. Вряд ли мы сюда вернемся.

– Но…

– Мое дело – пути отступления, а твое дело – постараться, чтобы мы не потерялись внизу. – Глюк вручил мне фонарик и махнул в сторону люка. – Иди же, пока они сюда не ворвались!

Я включила фонарик и стала спускаться в туннель.

Вокруг меня сгустился затхлый мрак; пахло сыростью, плесенью и тленом. Ясень последовал за мной, затем Пак и Диод (в темноте было хорошо видно, как в его глазах мелькают цифры). Интересно, где Грималкин? Надеюсь, кот выберется без проблем.

Гоблин-хакер нервно озирался по сторонам.

– Вы точно знаете дорогу? – пробормотал он, пытаясь, чтобы голос звучал уверенно, но на самом деле издав жалкий писк.

Я посветила фонариком вокруг нас и с облегчением вздохнула. Все было мне знакомо. Я совершенно точно знала, куда двигаться.

– Диод, скажи им, пусть спускаются. Все за мной.

Я отошла в сторону, и вниз посыпались повстанцы с фонарями и факелами. Поначалу мне казалось, что все это как-то странно: я – во главе целой армии, веду их по туннелям, и все смотрят только на меня. Однако вскоре шарканье шагов за спиной и мигание фонарей слились в однообразный шумовой и световой фон, и я уже едва обращала на них внимание.

Несколько минут спустя проход позади нас содрогнулся от жуткого грохота, пол задрожал, сверху посыпалась пыль. Диод испуганно пискнул, Пак отскочил к стене, а Ясень схватил меня за руку и помог удержаться на ногах.

– Что это было? – вскрикнул гоблин-хакер, когда пыль развеялась. Я закашлялась и обернулась на поднимающихся с пола, перепуганно оглядывающихся повстанцев.

Ясень с Паком переглянулись.

– Глюк, видимо, обрушил туннель, – предположила я, поднимая с пола оброненный фонарик. – Только так можно преградить дорогу силам фальшивого короля.

– Что?! – Диод посмотрел назад расширившимися от ужаса глазами. – Я думал, он просто двери запрет… Значит, мы не сможем вернуться на базу?

– Он и не собирался возвращаться, – буркнула я, освещая путь фонариком. – Теперь обратной дороги нет. Можно только вперед.

Время не имеет смысла в незнающих солнечного света туннелях старьевщиков. Мы шли часы или дни… Коридоры выглядели одинаково: темные, жуткие, захламленные странными предметами, вроде разбитого компьютерного монитора или отломанной кукольной головы. После взрыва Глюк время от времени нагонял меня во главе колонны и переспрашивал, знаю ли я, куда двигаться. Раза после шестого он стал действовать мне на нервы.

– Да, я по-прежнему знаю дорогу! – рявкнула я, перебив все расспросы, когда он опять появился из-за спины. Ясень шагал рядом со мной, надежный и молчаливый. Я заметила, что при появлении Глюка даже он закатил глаза.

Предводитель повстанцев нахмурился.

– Спокойней, ваше высочество. Я сейчас не об этом.

– Ах, какая жалость! – Нас нагнал Пак. – Мы со снежным мальчиком как раз поспорили! Ну, будь другом, не дай мне проиграть! Спроси еще разочек, ради меня?

– Сейчас я хотел спросить, – начал Глюк, не обращая внимания на Пака, – сколько нам еще идти? Солдаты устают, без привала нам долго не продержаться.

Я нахмурилась и вопросительно повернулась к Ясеню.

– Мы давно идем?

Он пожал плечами.

– Сложно сказать. Может, день. Или больше.

– Правда? – Мне казалось, меньше. Я не устала, даже наоборот – чем дольше мы шли, тем большей энергией я напитывалась… энергией, похожей на ту силу, которая притянула меня к дереву Машины, только более сумрачной, древней и горькой… И внезапно я догадалась о ее источнике.

– Видимо, мы приближаемся к владениям Феррума.

Глюк выгнул брови.

– Феррума? Старого короля Феррума?

– Ты что-нибудь о нем знаешь?

– Я помогал Машине его свергнуть. – Глюк недоверчиво уставился на меня. – Я вел войска на тронный зал, вместе с Вирус и Железным конем. Ты хочешь сказать, он все еще жив?

– Нет. – Я покачала головой. – Уже нет. Он был здесь, когда я впервые попала в Небывалое, когда приходила за братом. Старьевщики все еще поклонялись ему, но он боялся, что Машина снова его отыщет. Думаю, в итоге он растаял окончательно, а «хомяки» после его смерти разбежались.

Глюк изумленно покачал головой.

– Поверить не могу, что старый черт продержался так долго. Если бы я знал, даже не сомневайся: перерыл бы все туннели Железного королевства и покончил бы с его мучениями.

Я ужаснулась.

– Почему? Мне он показался безобидным. Просто обиженным и сердитым стариком.

– Ты не знаешь, каков он был прежде. – Глюк нахмурился. – Не видела его королем. Феррум был параноиком, дико боялся, что у него отберут корону. Я тогда был одним из полководцев-новичков, но Железный конь рассказал мне, что паранойя Феррума росла при появлении каждого нового Железного фейри. Ему бы отказаться от трона, передать власть наследнику. В этом мире старое уходит, уступает новому. Но Феррум отказался отдавать свою власть, хотя собственной злобой и горечью отравлял все вокруг. Машина умолял его пересмотреть свое правление, величественно сойти с престола и передать ответственность другому.

– А Феррум мне говорил, что Машина лишил его трона из жажды власти, потому что сам хотел заполучить могущество.

Глюк фыркнул.

– Машина был одним из самых искренних сторонников Феррума. Остальные – я, Вирус, Железный конь – устали от угроз Феррума, от постоянного страха: кто следующий? Но Машина призывал нас к терпению, мы были более верны ему, чем нашему безумному королю. А потом настал день, когда параноидальная ревность Феррума наконец-то возобладала, и он попытался прикончить Машину, напал на него со спины! Боюсь, то была его последняя ошибка. Машина понял, что Феррум более не способен править, и, собрав своих собственных сторонников, решил свергнуть короля с трона. Мы только обрадовались.

Невероятно… Все, что было мне известно о Машине, оказалось неправдой.

– Но… Машина все равно хотел захватить Небывалое! – пролепетала я. – Хотел уничтожить прежних фейри, чтобы королевство принадлежало Железу.

– Машина всегда был стратегом, – нимало не смутившись, возразил мне Глюк. – Он понимал, что методы Феррума – игра в прятки и надежда, что Дворы нас не заметят, – вскоре перестанут работать. Железное королевство разрасталось с небывалой скоростью. Рано или поздно Дворы обнаружили бы нас, и что потом? Что произойдет, когда они узнают о целом королевстве фейри, рожденных от того самого Железа, которое для них смертельно? Машина предвидел войну. И решил, что лучше нам напасть первыми.

– Как жаль, что Меган вам все напортила, – встрял Пак, ухмыляясь за спиной Глюка.

Глюк обернулся – оскал на его физиономии был ничуть не лучше.

– Какая разница, ведь фальшивый король вот-вот захватит Небывалое, – огрызнулся он. – Я-то выживу, как и остальные Железные фейри, но вы, старокровки, сгинете в прошлом. И даже ее высочество не сможет ничего изменить.

– Этого не будет! – возмутилась я. – Я остановлю фальшивого короля так же, как Машину!

– Рад слышать. – Глюк взглянул на меня в упор. – Но ты когда-нибудь задумывалась, как остановить распространение Железного королевства? Смерть фальшивого короля мало что решит, принцесса. Железное королевство все равно будет разрастаться и менять Небывалое, и в конце концов Дворы в любом случае попытаются на нас напасть. Я согласен, что сейчас нам требуется остановить фальшивого короля, но ты лишь отсрочишь неизбежное.

– Должен быть какой-то способ, – буркнула я. – Все вы фейри, просто немного отличаетесь друг от друга.

– Не немного, – твердо возразил мне Глюк. – Наши чары убивают старокровок. А Летняя магия смертельна для нас. Если ты решила, что мы можем пожать друг другу руки и расстаться друзьями, принцесса, ты сама себя обманываешь… Как бы то ни было, вскоре нам придется сделать привал, иначе мое войско совсем лишится сил.

Я помотала головой.

– Нет, нужно двигаться дальше. Хотя бы до выхода из туннелей.

– Почему?

– Потому что… – Я зажмурилась. – Он почти дошел.

Все три фейри уставились на меня.

– Откуда ты знаешь? – негромко уточнил Ясень.

– Я его чувствую. – По спине пробежали мурашки, и я поежилась. – Чувствую, как земля… плачет под его поступью. Как будто… – Я запнулась, подыскивая слова. – Как будто мечом взрезают поверхность, оставляя глубокий шрам. Я его чувствовала еще от владений старого Феррума. Фальшивый король… он уже близок к Дикому лесу. И поджидает меня.

Дата добавления: 2015-08-02