Д) Еврейский акцент

В немецком языке есть слово «маушельн». Оно происходит от «Мауше», формы имени «Моисей» на идише, и означает «говорить, как Моисей». Имеется в виду своеобразный выговор многими евреями отдельных звуков и ударение на них в предложении. То же значение имеет в немецком языке и слово «юдельн»: в «Немецком словаре» Пауля (1921) оно объясняется как проявление еврейских особенностей в речи. Шудт дает такое объяснение: «Это особый акцент или произношение, выговор, который выдает еврея сразу же, как только он открывает рот» (Еврейские особенности. 1714, части I и II, с. 369).

Рихард Вагнер называл еврейский выговор «шипящим, резким, жужжащим и грубым» и обнаруживал его и в произведениях еврейских композиторов, особенно в вокальных, так как «пение это речь, доведенная до вершины страсти» (Еврейство в музыке, 1850, новое издание 1869, с. 14-16). Вагнер объяснял этот акцент тем, что еврей, даже когда он говорит на языке народа, среди которого живет, всегда говорит на нем, как иностранец.

Этот акцент, кстати, свойственен отнюдь не всем евреям. У многих речь их не отличить от местного выговора, некоторые даже, явно стремясь говорить «чисто», даже выговаривают слова нарочито «безупречно». Есть евреи, которым еврейский акцент противен. Ганс фон Бюлов упоминает о таких случаях, а также о случае отвержения одним евреем «музыки на идиш» в письме к Георгу Давидзону от 29 февраля 1884 г.: «Вспомните, каким тошнотворным был для нашего великого, гениального Фердинанда Лассаля «гемаушель»; как болезненно реагировал на него наш незабвенный друг Карл Таузиг; вспомните тот достопамятный вечер в Мюнхенской ратуше, когда придворный капельмейстер Леви в ярости выбежал из театра, бросив крылатое слово: «Если мне придется еще несколько раз дирижировать этой противной оперой на идиш (я не стану называть эту оперу, у нее еще очень много поклонников), я вступлю в Лигу антисемитов». Так что совместную борьбу против «гемаушеля» ведут и те, кто так не говорит, и те, кто хочет разучиться так говорить, а таких, слава Богу, много» (Мария фон Бюлов. Жизнь Ганса фон Бюлова по его письмам. 1921, с. 406).

Рихард Штраус в своей «Саломее» в сцене спора между пятью евреями (либретто «Саломеи», изд. Ферстнер, 1905, с. 27-29), попытался музыкально отобразить выговор возбужденных евреев. В произведениях еврейских композиторов этот выговор иногда непроизвольно проявляется и это показывает, что речь идет не только о физических задатках речевого аппарата, но и о психических особенностях, которые сказываются на музыке.

Этот акцент прослеживается у евреев, говорящих не только на немецком, но и на других языках. Рольс сообщает, что евреи своеобразно искажают арабский язык и тамазигт — язык берберов Северной Африки (Первое посещение Марокко. 1873, с. 84). Вамбери рассказывает: «Евреи в Багдаде говорят по-арабски, но в нос и с чужеродным прононсом» (Евреи на Востоке. «Дойче Ревю», апрель 1879, с. 62). Еврейский врач и расолог Вейсенберг упоминает о «хриплых воплях», которые многие евреи издают в возбуждении (Еврейский тип. «Глобус», т. 97, 1910, с. 311). Дирр пишет о своих наблюдениях в Передней Азии: «Дагестанские евреи говорят на татском языке, по моим наблюдениям, со своеобразным прононсом, как немецкие евреи — на немецком языке» (Дирр. Лингвистические проблемы в свете этнологии, антропологии и географии. Сообщения Венского антроп. общества, 3-я серия, т. 10, 1910). То же самое происходит, когда евреи говорят на персидском и на кавказских языках. Мах в своих «Основах термодинамики» (1900) рассказывает об одном известном еврейском профессоре, который уверял его, что «может распознать любого еврея, даже не видя его, по звуку одного произнесенного им слова». Сегодня радио дает большие возможности для такого распознания: есть еврейские и нееврейские слушатели, которые по нескольким словам выступающего по радио распознают, еврейский это голос или нет, независимо от того, говорит этот человек или поет. Вероятно, особенности этого выговора можно записать на фонограф и потом с помощью нот или других графических знаков научно зафиксировать высоту звука.

Еврейский акцент чувствуется и у еврейских певцов: изменяется тональность, искажается ритм, общее впечатление получается не такое, какое было задумано композитором-неевреем. Штапель уловил эти явления, слушая пение еврейских детей, и описал, насколько они чужды для немецкого уха: «В окрестностях одного курорта на Балтийском море я услышал, как группа детей, которую я не видел, поет немецкие народные песни. Не только учащенный ритм резанул мне слух, но и само звучание, какое-то бездушное, резкое, трезвое, совершенно не соответствующее содержанию песен. (Словами это описать невозможно.) Во всяком случае, я никогда не слышал, чтобы немецкие дети так пели, они не могли бы так петь. Но когда я увидел этих детей, загадка разрешилась: это была группа еврейских школьников, проводивших каникулы со своим еврейским учителем» (Штапель. Антисемитизм и антигерманизм. 1928, с. 44).

Изучение собраний еврейских анекдотов, чтобы «правильно» читать которые, надо подражать еврейскому жаргону, таких как «Еврейский анекдот и его философия» Мошковского (1923) или «Кавардак» (1925, составитель — Самми Гронеман), по методу Рутца и Сиверса позволило бы дать лингвистическую характеристику этому жаргону.

На каких расовых задатках он основан? Мах в своем упомянутом сочинении пытается дать такое объяснение: «Врожденными являются если не целые звуки, то по крайней мере, характерные для данной расы элементы звуков». Не совсем ясно, что именно имел в виду Мах под «элементами звуков», но, если следовать его ходу мыслей, можно предположить, что каждая раса имеет склонность к произнесению определенных звуков. Редко возможные для одной расы благодаря ее речевому аппарату или предпочитаемые звуки и тональности не могут быть воспроизведены другой расой, даже произносить «всасывающие» звуки бушменского языка можно научиться, но, разумеется, разное строение речевого аппарата у разных рас, не говоря о наследственных задатках психического склада, обуславливает у каждой расы свойственную только ей и отличающую ее от других рас наклонность к произнесению определенных звуков. Акцент евреев это попытка сохранить такую наклонность, говоря на чужом языке, по меньшей мере, придать ему свою тональность. Те евреи, которые больше вращаются среди евреев, менее способны «улучшить» свой язык, сделать его «правильным», чем те, которые имеют дело с неевреями. Поэтому еврейский акцент сильней у восточных евреев в России и Польше, а у западноевропейских евреев он слабее или совсем исчезает.

«Хриплый» выговор многих евреев, а также произношение восточными евреями конечного «х» в таких словах как «крах» наводит на мысль, что этот акцент может быть также обусловлен наследственными задатками ориентальной расы, т. е. той расы, которая изначально говорила на семитских языках. На склонность к произнесению определенных звуков указывает и Броккельман, когда он пишет о семитских языках: «среди согласных преобладают горловые и задненебные, а также шипящие и зубные» (Семитское языкознание. 1916, с. 20). Именно в горловых и задненебных звуках проявляется фонетическая тенденция семитских языков, особенно в горловых (ларингальных), которые произносятся «с сильным сжатием гортани» (Броккельман), поэтому народам, говорящим на других языках, очень трудно их имитировать. Для изучения процесса образования этих звуков речевой аппарат семитоязычных сирийцев подвергался рентгену (см. рисунок на с. 58 в книге Уоррелла «Изучение рас древнего Ближнего Востока», 1927).

Примечательно, что после расового смешения семитоязычных народов семитские гортанные звуки изменяются или вообще исчезают. Примером может служить аккадский (ассиро-вавилонский) язык. О влиянии скрещивания ориентальной и переднеазиатской рас на эту ветвь семитских языков уже говорилось ранее. Броккельман (цит. соч. с. 22) тоже приписывает расовому скрещиванию то обстоятельство, что аккадский язык утратил все гортанные и задненебные звуки. С другой стороны, древнеарабский язык, т. е. язык в наибольшей мере сохранившей ориентальный тип группы семитоязычных народов, «в основном сохранил и первоначальный звуковой фонд», равно как и арабские диалекты бедуинов (преимущественно ориентальной расы) лучше сохраняют характерные черты арабского языка, чем диалекты арабов, горожан и земледельцев, имеющих сильную переднеазиатскую примесь.

Евреи Палестины, похоже, обращали внимание на фонетические особенности языка соседних племен. Так эфраимиты не выговаривали еврейский звук «ш» и вместо «шибболет» («поток») говорили «сибболет» (Кн. Судей 12, 6). Неправильное произношение арамейских слов галилеянами, отмеченное Марком (14, 70) и Матфеем (26, 73), может объясняться наличием у них переднеазиатской и нордической примеси.

(Примечание. Галилею евреи эллинистической эпохи называли «гелил хаггойим», т. е. «область язычников», — см. 1-ю книгу Маккавеев 5, 15). Это название означало область, не полностью освоенную евреями. Эту область населяли амориты и евиты, частично пришедшие из Ливана. Евреи никогда не владели ею целиком и утратили ее в 734 г. до н. э., когда ее завоевали ассирийцы. В 165 г. до н. э. евреев в Галилее было так мало, что Маккавей Симон переселил их в Иудею (1-я кн. Маккавеев 5, 14-23). Вероятно Аристобул I в 104-103 гг. до н. э. захватил Галилею и принудил ее к принятию еврейского Закона. С этого времени в Галилее стали селиться арамеи, итуреи, финикийцы и греки. Еврейский историк Иосиф восхвалял свободолюбие и храбрость галилеян (Гуте. Библейский словарь. 1903). С согласия ассирийцев в VIII веке до н. э. мидийский князь Дейока поселился со своим племенем в Галилее, у Геннисаретского озера. Зная расовые черты тогдашних мидийцев и персов, можно предположить, что это было преимущественно нордическое племя.)

Если фонетические тенденции ориентальной расы сохраняются у евреев, хотя они утратили большую часть этой расовой примеси, это можно объяснить тем, что ортодоксальные евреи продолжают использовать иврит. Правда, следует помнить и о том, что талмудисты именно семитские звуки выговаривают неправильно. Поэтому для расологического объяснения еврейского акцента следует привлечь и фонетические тенденции кавказских языков, изначальных языков преобладающей сегодня среди евреев переднеазиатской расы.

Может ли шепелявость многих евреев, т. е. их неспособность правильно выговаривать звук «с» западных языков объясняться расовыми наследственными задатками? Ленц рассматривает эту гипотезу (Баур-Фишер-Ленц, т. I, 1927, с. 350). Но речь может идти и о «болезненных» наследственных задатках, которые есть у каждой расы и могут умножаться, что и наблюдается в еврейской расовой смеси.

Разумеется, еврейский акцент объясняется не только физическими наследственными задатками речевого аппарата, но и наследственными чертами психического склада смешанных в еврействе рас. Физические наследственные задатки влияют на звуки языка, а психические — на интонацию. Влиянию одной или нескольких расовых душ следует приписать то, что уже древнееврейское пение отличалось гнусавостью и дрожанием голоса — так ортодоксальные восточные евреи читают Талмуд (Бенцингер. Еврейская археология 3-е изд., 1927, с. 253). Еврейскому жаргону эта тенденция к гнусавости свойственна и при обычной речи.

Еврейские интонации иногда появляются и у неевреев, которые часто общаются с евреями. Влияние последних сказывается на выговоре многих неевреев-жителей Франкфурта, Бреслау и Берлина.

Дата добавления: 2015-08-02