Читайте также:
|
успех церковных служений, а отстаиваемая ими позиция,
маскируемая под братское волеизволение. Поэтому, когда
самостоятельные верующие или независимые общины вста-
ют на пути диктатуры, чувствуя угрозу власти, она пойдет на
все лишь бы сохранить положение и защитить свои интересы.
В ход идут интриги, заговоры, клевета, порой совершаются
откровенно подлые поступки. На фоне всего этого, если кто-
то набирается смелости поступить благородно — подобные
люди становятся на вес золота. Поспеловский отмечает:
Тоталитаризм, как мы уже говорили, это псевдорелигия,
требующая признания за вождем или, во всяком случае, за
руководящей партией непогрешимости. При наличии веры в
трансцендентного Бога уже идет раздвоение, и каждый верую-
щий открыто признает непогрешимость и абсолютность во всех
отношениях только за Богом. Если речь идет о христианстве, то
оно вообще не допускает культа личности, существования зем-
ного «бога» и возможности построения земного рая — утопии
посредством какого-либо политического или историософского
учения92.
Для нас, славян, с нашим стремлением найти «идеально-
го» царя «вождизм» вообще свойственен, а если учесть не-
зрелость народа в целом, то он и неизбежен. Поэтому в кон-
тексте церкви мы можем заметить те же самые тенденции,
что и в обществе в целом. Я не пытаюсь сейчас во всем об-
винить тех диктаторов, кто находится сегодня у власти. Нет,
они виноваты ровно столько же, сколько и люди, их властью
наделившие. Люди сами жаждут диктатуры: «И сказали Из-
раильтяне Гедеону: владей нами ты и сын твой и сын сына
твоего, ибо ты спас нас из руки Мадианитян. Гедеон сказал
им: ни я не буду владеть вами, ни мой сын не будет владеть
вами; Господь да владеет вами» (Суд. 8:22-23). Однако в ко-
нечном итоге владеет ими все-таки он и его потомки. Люди
все равно стремятся иметь власть над собой, даже когда они
осознают, что диктатура принесет им ущемление личных
прав и свобод. Так было испокон веков — люди жаждут иметь
над собой царя. Так было и на заре зарождения монархии в
Израиле:
И собрались все старейшины Израиля, и пришли к Самуилу
в Раму, и сказали ему: вот, ты состарился, а сыновья твои не хо-
дят путями твоими; итак поставь над нами царя, чтобы он судил
нас, как у прочих народов. И не понравилось слово сие Самуилу,
когда они сказали: дай нам царя, чтобы он судил нас. … И ска-
зал: вот какие будут права царя, который будет царствовать над
вами: сыновей ваших он возьмет и приставит их к колесницам
своим и [сделает] всадниками своими, и будут они бегать пред
колесницами его; и поставит [их] у себя тысяченачальниками
и пятидесятниками, и чтобы они возделывали поля его, и жали
хлеб его, и делали ему воинское оружие и колесничный прибор
его; и дочерей ваших возьмет, чтоб они составляли масти, вари-
ли кушанье и пекли хлебы; и поля ваши и виноградные и мас-
личные сады ваши лучшие возьмет, и отдаст слугам своим; и от
посевов ваших и из виноградных садов ваших возьмет десятую
часть и отдаст евнухам своим и слугам своим; и рабов ваших и
рабынь ваших, и юношей ваших лучших, и ослов ваших возьмет
и употребит на свои дела; от мелкого скота вашего возьмет де-
сятую часть, и сами вы будете ему рабами; и восстенаете тогда
от царя вашего, которого вы избрали себе; и не будет Господь
отвечать вам тогда. Но народ не согласился послушаться голоса
Самуила, и сказал: нет, пусть царь будет над нами, и мы будем
как прочие народы: будет судить нас царь наш, и ходить пред
нами, и вести войны наши. И выслушал Самуил все слова на-
рода, и пересказал их вслух Господа. И сказал Господь Самуилу:
послушай голоса их и поставь им царя. И сказал Самуил Изра-
ильтянам: пойдите каждый в свой город (1Цар. 8:4-6; 11-20).
Парадоксально, но даже пророческое предупреждение
Самуила «и восстенаете тогда от царя вашего, которого вы
избрали себе» не останавливает Израильский народ. Не оста-
навливает оно и многих людей сегодня.
Почему? Потому что так проще. Потому что иметь царя
над своей головой избавляет меня от необходимости иметь
царя в голове. Для диктаторов важно само обладание вла-
стью — всеохватывающей, тотальной. Чтобы сохранить ее,
они идут на всевозможные маневры, включающие обман и
подвох, устройство искусственных расколов, — все во имя
полной власти хотя бы над небольшой кучкой своих по-
следователей, но главное, чтобы власть их была над ними
полной. Оружие морального террора, такое как распростра-
нение клеветы, порочащих слухов широко применяется
против неугодных им людей. В своей борьбе за абсолютную
власть диктатор стремится избавиться от наиболее популяр-
ных и прогрессивных служителей церкви. Для тоталитар-
ной системы, к которой стремятся некоторые современные
церковные диктаторы, нужны не мыслители и энтузиасты, а
беспрекословные исполнители.
Как-то раз я наблюдал интересный парадокс во время не-
скольких церковных выборов. Парадокс заключался в том,
что когда наступал момент перевыборов пастора церкви или
епископа объединения церквей, те, кто страдал от диктатуры
больше всего, пытались удержать ущемлявшего их права и
наносившего им оскорбления диктатора, уговаривая и убеж-
дая остаться на новый срок.
Смерть Сталина была воспринята значительными слоями
советского населения как народная трагедия. Такая реакция на
смерть небывалого по жестокости и бессердечию к своему на-
роду диктатора сравнима с реакцией рыбы, выброшенной на бе-
рег. Казалось бы, она должна наслаждаться обилием кислорода,
но вместо этого она подыхает от его избытка. Другой аналогией
является реакция заключенного, выпущенного из концлагеря.
В своей книге «Архипелаг ГУЛАГ» Солженицын писал, что
бывшего зека тянет обратно в лагерь: там было все запрограм-
мировано, а тут ты предоставлен сам себе, и твое будущее зави-
сит от твоих собственных решений93.
Приведенные примеры доказывают, что вкусивший дик-
татуру правления народ уже не представляет себе другой
жизни, если только это не «голодная и холодная» жизнь.
Трагедия человеческой свободы, согласно С. А. Левицкого
состоит в том, «что человек, будучи созданным Богом сво-
бодным, несет колоссальную ответственность за свое поведе-
ние, решения и дела»94. Таким образом, свобода — это и наша
привилегия, и наше бремя. Человек целостный, неповреж-
денный грехом мог справиться с бременем ответственности
в одиночку, однако согрешившему человеку это посильно
только в сотрудничестве с Богом. Согласно Поспеловскому:
Вслед за апостолом Павлом и особенно за св. Григорием
Паламой православие учит о синергизме, то есть о творческом
сотрудничестве человека (созданного по образу и подобию Бо-
жьему) с Богом. Но о каком сотрудничестве, казалось бы, мо-
жет идти речь между всемогущим Богом и весьма ограничен-
ным человеком, о какой свободе, если Бог, так сказать, одним
махом может перевернуть все творчество человека?! Левицкий,
опираясь на авторитет ряда Отцов Церкви, христианских мыс-
лителей, православных богословов — от Оригена и св. Григо-
рия Паламы до Николая Лосского — говорит: «Всемогущество
[Бога] и свобода [человека] примиримы лишь при условии, что
Бог согласится свободно ограничить свое всемогущество ради
сотворения свободных существ». Тут можно добавить, что Хри-
стос учит о Боге, бесконечно любящем и прощающем, а любить
созданные тобою автоматы невозможно. В свою очередь, абсо-
лютная свобода есть часть всемогущества. И вот Всемогущий
Бог наделяет созданного им человека свободой, самоустраняясь
от этой свободы, чтобы человек мог ею пользоваться и распоря-
жаться, как он сочтет нужным. Только в этих условиях могут
быть как отношения любви — гармонии между Богом и челове-
ком, так и свободный бунт человека против Бога, богоборчество
и самоуничтожение человека. Из вышесказанного следует, что
Бог собственной волей ограничивает Свою свободу и Свое все-
ведение, чтобы сотворенный Им человек был свободен95.
И если Бог ограничивает Свою абсолютную власть, то как
же может к ней стремиться человек, называющий себя Его
служителем? Если Бог не боится наделить человека свобо-
дой и возможностью выбора, то не должна ли то же сделать
и церковь? Но как, скажите, как дать свободу человеку несо-
вершенному? На что рассчитывал Бог, наделяя такого чело-
века свободой? Ведь как мы уже видели, наделяя нас свобо-
дой, Бог на время ограничивает Себя, Свою свободу. Так не
боится ли Он, что в это время наш мир погрузится в анархию
и безвластие? Ведь, казалось бы, церковь и все человеческое
общество в целом переживают именно эти страхи.
Мне кажется, что делая это, Господь таким образом же-
лает продемонстрировать человеку Свое доверие и веру в
то, что каждый из нас способен на лучшее и что в конечном
итоге мы окажемся достаточно зрелыми, чтобы с этой свобо-
дой справиться. Но часть этой зрелости состоит в том, что-
бы, осознавая свою нужду в Боге, призвать Его на помощь с
нашей свободой. Таким образом, наша надежда не в свободе
человека, а именно в свободе Бога.
Если Бог сделал это для нас, может быть, и мы сможем
сделать это друг для друга? Может быть, и мы сможем пойти
на риск довериться свободе другого человека? Вы скажете, ну
так ведь это же равносильно самоубийству?! Да, такая опас-
ность есть, но именно это сделал для каждого из нас Бог: Он
родился беззащитным младенцем в семье плотника, Он стал
странствующим равви, Который за несколько лет Своего
служения умудрился настроить против себя всю иудейскую
религиозную элиту и Который позволил тем, которых Он
пришел в этот мир спасти, убить Себя. Он знал обо всем этом
еще до того, как воплотился! На что же Он надеялся? Чего
Он хотел добиться? Ведь те, кто Его распяли, ничего так и не
поняли, и даже после Его воскресения вместо того, чтобы со-
вершить покаяние, пытались закрыть деньгами рот стражни-
кам, ставшим свидетелями победы Бога над смертью. Да, это
так, но такими были не все, были те, кого плен религии уже не
мог удержать, ее монолит дал трещину, единство синедриона
(если только оно было) нарушилось, жизнь Христа принес-
ла вождям Израиля разделение, а Его смерть превратила это
разделение в непреодолимую пропасть.
Именно в этом моя надежда, и эту книгу я пишу ради
тех немногих, кто еще не успел погрузиться в религиозное
обольщение настолько, чтобы не быть способным прозреть
от него.
Однако, как же бороться с тоталитарной демократией, где
выход из создавшейся ситуации? Об этом мы больше пого-
ворим в конце книги, но, забегая вперед, отмечу следующее.
Во-первых, нам надо осознать, что «Бог на стороне лично-
сти, а не миропорядка и всеединства», как об этом пишет
Николай Бердяев в работе «О рабстве и свободе человека».
Церковь должна, не делая человека центром мироздания
(иначе мы рискуем скатиться к гуманизму), поставить ак-
цент на человеке именно как на индивидууме, как на непо-
вторимой личности, ради искупления которой Сам Бог за-
платил высокую цену. Мы должны навсегда избавиться от
мышления «свято место пусто не бывает» и «незаменимых
людей нет» (последнее, кстати, высказывание Сталина) —
это сатанинское обольщение; для человечества является
огромной трагедией потеря каждого человека, и тем ценнее
для нас надежда и обетование воскресения, в котором мы
вновь сможем обрести друг друга. Во-вторых, современная
евангельская церковь не сможет обновиться, прежде всего,
не обновив свою интеллигенцию96. В евангельской церкви на
постсоветском пространстве должно вырасти новое поколе-
ние людей не просто образованных, но людей интеллигент-
ных, людей не просто с дипломом, но с жизненной позицией.
В-третьих, необходимо переосмыслить понимание духов-
ности в современной евангельской церкви, так как сегодня
духовность чаще всего ассоциируется с наличием у того или
иного человека определенного дара или служения, которое
он несет. Мы же должны видеть духовность человека в зре-
лости и красоте его духа, в духовных плодах характера этого
человека, в духовном богатстве его разума. Без этого нет воз-
можности вырваться из обольщения религиозной риторики.
Кроме этого, духовно незрелый человек обречен жить откро-
вениями других людей и быть зависимым от выстроенных
для него храмов. Он сам занимает позицию раба религии,
освободить из которой его может только Бог.
Диктатура и религиозный
тоталитаризм в евангельской церкви
Тоталитаризм в обществе, по словам Дмитрия Поспелов-
ского, является не чем иным, как секулярной религией уто-
пизма97. Тоталитаризмом как общественным строем государ-
ства вряд ли сегодня кого-то удивишь. Примеров безумия,
когда целые нации становились заложниками безжалостной
воли таких злых гениев, как Ленин, Сталин, Гитлер, челове-
чество за последнюю сотню лет видело множество. Жизнь
без прав, но с обязанностями, жизнь, лишенная смысла и
веры, знакома сегодня многим людям, если не по личным
переживаниям и опыту, то благодаря увековеченным в ли-
тературе описаниям тоталитарного строя и мучения его
жертв. Однако утверждение Поспеловского о том, что «даже
в Церкви мы часто видим заимствование коллективистско-
тоталитаристских моделей, особенно в странах, недавно
освободившихся от тоталитарных государственных систем,
в частности, в современной России и ее Православной церк-
ви», может показаться кому-то неправдоподобным98.
С другой стороны, даже поверхностное знакомство не
только с Православной, но и с евангельской церковью на
постсоветском пространстве позволит прийти к однозначно-
му заключению о том, что эта проблема в равной мере отно-
сится и к религии. «Наследие тоталитаризма — абсолютизм
в мышлении и поведении и отношение к людям не как к от-
дельным неповторимым и своеобразным личностям, а как к
безличному коллективу»99, — продолжает Поспеловский. Что
же, нередко и в евангельской церкви мы можем проследить
подобные тенденции. К сожалению, здесь тоже иногда встре-
чаются «служители», требующие от своей паствы полного и
беспрекословного подчинения. Несогласие и инакомыслие
не только не приветствуются, но и, подобно раковой опухо-
ли, искореняются. И не только в Православной церкви мы
можем встретить самодуров-старцев, считающих себя вер-
ными хранителями истинной христианской традиции и пре-
тендующих на то, что полнота Божьего откровения открыта
лишь им. Эти люди забыли и едва ли смогут вспомнить, что
«полнота истины принадлежит только Господу Богу. Чело-
веку же доступно лишь относительное познание истины»100.
Они не думают сегодня о том, что они всего лишь люди. Важ-
ность, полученная от обладания «истинным» пониманием
Слова, и принятая однажды традиция сделали их «богами» в
собственных глазах и в глазах тех, кто им поклоняется. Они
без проблем могут унизить, оскорбить, наконец, морально
задавить человека лишь для того, чтобы сохранить личные
амбиции и эгоизм. Свои пороки они возвели в ранг запове-
дей, которые стали для них дороже реального человека. Они
давно оставили истинные заповеди ради столь дорогих серд-
цу преданий, и в этом они очень похожи на фарисеев времен
Иисуса Христа:
Тогда приходят к Иисусу Иерусалимские книжники и фа-
рисеи и говорят: зачем ученики Твои преступают предание
старцев? ибо не умывают рук своих, когда едят хлеб. Он же ска-
зал им в ответ: зачем и вы преступаете заповедь Божию ради
предания вашего? Ибо Бог заповедал: почитай отца и мать; и:
злословящий отца или мать смертью да умрет. А вы говорите:
если кто скажет отцу или матери: дар [Богу] то, чем бы ты от
меня пользовался, тот может и не почтить отца своего или мать
свою; таким образом вы устранили заповедь Божию преданием
вашим. Лицемеры! хорошо пророчествовал о вас Исаия, говоря:
приближаются ко Мне люди сии устами своими, и чтут Меня
языком, сердце же их далеко отстоит от Меня; но тщетно чтут
Меня, уча учениям, заповедям человеческим (Матф. 15:1-9).
Принцип действия прежних и современных фарисеев
один и тот же — упразднение истинного Божьего послания
и замена его фальшивым, надуманным, сатанинским. Они
возненавидят вас в тот самый момент, когда почувствуют в
ваших взглядах угрозу своим преданиям. Они предпочтут
геенну смене своих убеждений. Они, подобно бесам, опи-
санным Льюисом, готовы «пожрать, переварить другого;
сделать так, чтобы он думал их мыслями, чувствовал их чув-
ствами, ненавидел их ненавистью, досадовал их досадой, а
они тешили через него свое себялюбие»101. Им не нужен рост
церкви — им нужна возможность умереть в «правильном
месте», сохраняя «правильные взгляды». Их трагедия в том,
что они искренно молятся о приходе Мессии, но когда Он
приходит — они Его распинают. Их трагедия в том, что они
также искренно молятся о духовном пробуждении и излия-
нии Духа Святого, но когда это происходит — не дают Ему
места ни в своих заорганизованных собраниях, ни в жизни.
Они не менее искренно молятся о приходе свободы для про-
поведи Евангелия, а когда приходит и она — оказываются
абсолютно к этому не готовы.
Их методы — это страх и манипуляция, им нет дела до
того, «что авторитет Христа был авторитетом любви, а не
указа, приказа»102, — у них есть свои методы. И их методы
диаметрально противоположны методам Божьим. В то вре-
мя как Бог стремится освободить человека от закона буквы,
путем внесения Своего закона внутрь сердца каждого ве-
рующего человека, эти святоши стремятся обнести жизнь
человека стеной законов внешних. Их стратегия возведения
заповеди на заповедь не изменилась со времен Христа, но
стала более изощренной и извращенной, потому что если
раньше они открыто противостояли Ему, то сегодня, верша
свои злодеяния, они прикрываются Его именем. Им нет дела
до того, что обнесенный внешней стеной человек мучается,
стенает и умирает без живой веры. Им нет дела до того, что
Христос может оживить человека и спасти его благодатью,
если только благодати позволят прийти. Они кричат: «Пусть
лучше погибнет, но погибнет, не изменяя вере своих отцов!»
Так, окружая своих подопечных законом внешним, они
совершенно не заботятся о том, чтобы закон был внутри.
А когда приходит свобода не христианская, но мирская, то
рамки закона внешнего мало кого могут удержать, и приме-
ров тому множество.
Важно отметить, что пытаясь сохранить веру и единство,
а на деле попросту утверждая свою диктатуру, законники не
особенно разборчивы в выборе средств, здесь идет в ход все то
нечестие, на которое способно греховное человеческое вооб-
ражение. Хороша ложь, еще лучше домыслы, особенно тогда,
когда что-то до конца не ясно. Все, что непонятно, как пра-
вило, клеймится пугающим словом «харизматия», а люди, не
попадающие под шаблон общей «святости», зовутся «хариз-
матами». Ирония выбора слов просто невероятна — ведь за-
конники редко обладают достаточно пытливым разумом, ну
хотя бы для того, чтобы просто узнать значение этого слова.
Вот и не знают они того, что ca,risma (харизма) — это грече-
ское слово, обозначающее духовный дар. Таким образом, ха-
ризмат — это человек, наделенный духовным даром. Так кому
же противостоят законники? Все правильно — Духу Святому.
«Душевный человек не принимает того, что от Духа Божия,
потому что он почитает это безумием; и не может разуметь,
потому что о сем [надобно] судить духовно», — пишет Павел
(1 Кор. 2:14), но разве Павел авторитет для этих людей?
Каков же облик истинного христианина с точки зрения
закона? Здесь все зависит от определенной местности и бы-
тующих там обычаев. Но общим будет одно — правила свя-
тости всегда будут стоять на страже внешнего благочестия. А
как же насчет внутреннего облика, спросите вы? А вот в том-
то все и дело — внутренний облик «истинно святых людей»
никогда не волнует.
Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что уподобляе-
тесь окрашенным гробам, которые снаружи кажутся красивы-
ми, а внутри полны костей мертвых и всякой нечистоты; так и
вы по наружности кажетесь людям праведными, а внутри ис-
полнены лицемерия и беззакония (Матф. 23:27-28).
А кто это сказал? Христос. Ну так разве для них Христос
авторитет, у них найдутся свои авторитеты. Их много. Хва-
тит на всех. Это они бреют ваши бороды в братских комнатах,
это они снимают с вас ваши обручальные кольца перед тем,
как позволить «держать» их кафедру. Это они следят за тем,
чтобы на вас были надеты «правильная» рубашка и пиджак.
Это они следят за длиною юбок, требуют зашить на них раз-
резы, а когда видят, что это приводит к тому, что походка у
женщин становится слишком уж вызывающей (попробуйте-
ка пройтись в тесной юбке, не виляя при этом бедрами), они
требуют распороть их обратно — пусть будет как было. Это
они «заглядывают» к вам в постель, интересуясь, в какой позе
вы спите со своей женой. Где уж тут вам угнаться за нами,
Тертуллианы и Августины, ваше женоненавистничество и
аскетизм просто меркнут перед тем, на что способен наш
«просветленный» разум. Вам стыдно это читать, а не стыд-
но ли это изо дня в день терпеть? А не стыдно превращать
свою жену в подобие «родильной машины», жизнь которой
проходит между оплодотворением и родами? Не стыдно,
когда она умирает с гниющим плодом внутри, потому что
братья не разрешили вовремя вмешаться врачам? Или когда
жена боится лечь в одну постель со своим мужем? Ведь он —
источник ее женских болезней, истощенного и искалеченно-
го бесконечными беременностями организма. Вам не стыдно
со всем этим жить, так пусть не будет стыдно и это читать.
Читайте о христианских диктаторах, читайте о воцерковлен-
ных Лениных, Гитлерах и Пол-Потах. Это они стали вашими
земными божками, это к ним вы идете за истиной, и это они
отправляют вас в ад, делая в десять раз хуже себя. «Горе вам,
книжники и фарисеи, лицемеры, что обходите море и сушу,
дабы обратить хотя одного; и когда это случится, делаете его
сыном геенны, вдвое худшим вас (Матф. 23:15).
Тоталитаризм в церкви, диктатура — неужели это воз-
можно? Вы еще не верите в то, что это возможно? Это они
хлопают вас по заду, если вы женщина и зашли к ним в
церковь в штанах — найдется «сердобольная» старица, ко-
торая сумеет сделать ваше первое посещение их собраний
просто удивительно «приятным» и незабываемым. Это они
спешат отвести вас в парикмахерскую, если вы мужчина и
носите длинные волосы — ведь нужно же читать Писание!
Но следует также отметить, что Писание всегда читается
буквально только в тех случаях, когда это не идет вразрез с
уже занимаемой позицией. И если речь заходит о том, чтобы
плясать пред Богом, как Давид, то мы говорим, что это было
культурой того времени. А если речь зайдет о том, носить
или не носить женщине в церкви покрывало, то это, конечно
же, заповедь Господня. А десятины, должны ли мы сегодня
приносить десятины? Нет, десятины — это Ветхий Завет,
мы не под законом, он больше не играет для нас норматив-
ной роли. А как же насчет проклятия до четвертого рода, это
ведь тоже Ветхий Завет? Но ведь в этом нет логики! И не
надо, не надо ни логики, ни знаний — они же надмевают. По-
этому будь тупым, темным, забитым, «гибни от недостатка
ведения», им-то что до того.
А братские советы! Братские советы требуют особого
внимания, если на таковых нет сильного лидера, но есть
«братия». Анекдот о том, как один верующий другому кула-
ками втолковывал Писание — не выдумка, наши собрания
знают случаи, когда проповедника за шиворот стаскивали
с кафедры. А перекрикивания из зала, разве этим можно нас
сегодня удивить? А то, что в братских комнатах во время за-
седаний братских советов случались драки? Нет, нам, право,
нужна христианская этика. Или, может быть, начать с чего-
то более примитивного? Может быть, стоит начать с обыч-
ной светской культуры?
«Тоталитаризм в евангельской церкви?! — в недоумении
возмутится кто-то. — Да разве это возможно?» Очень даже
возможно. Редактор одного журнала рассказывает о том, как
после публикации свидетельства одного верующего в редак-
цию поступил «тревожный» звонок из поместной церкви.
Руководство церкви выразило недоумение, как редакция
могла опубликовать свидетельство без разрешения церкви?
«Свобода слова», — скажете вы. «Тоталитаризм в церкви», —
ответим мы.
Тоталитаризм боится инакомыслия, его средства убеж-
дения — это террор, а не диалог. Более того, к диалогу то-
талитаризм не готов, он атакует тех, кто думает по-другому,
кто понимает, «что вчерашний день не действует сегодня»103.
«Все это создает атмосферу злобы, нетерпимости, далеких от
Христова призыва к любви и прощению друг друга»104.
Тоталитаризм боится свободы — она порождает ответ-
ственность за свои мысли, слова и поступки105. «Так зачем
же мне такая свобода?» — скажет вам воспитанник тотали-
тарного строя, а их за 70 лет коммунизма было сформиро-
вано многие миллионы. Эти миллионы не привыкли искать
Бога и Его откровений, они привыкли к клише, разработан-
ным для них идеологами тоталитарного строя. И в церкви
они ищут того же. Их убедили в том, что, следуя за Христом
самостоятельно, многие впали в ересь. Поэтому такие люди
ищут «идеолога», который четко определит, что можно, а что
нельзя. Но идеологи найдут даже тех, кто сам их не ищет —
кто либо не сломался за годы тоталитарного строя, либо
представляет собой новое поколение людей, родившихся в
постсоветском обществе. Они обязательно придут со сво-
им предложением к вам, когда вы еще не окрепли в вере и
склонны верить на слово, пока вы еще не разобрались и не
научились отличать ангелов света от ангелов тьмы. Но мо-
жете не переживать — они сделают все возможное для того,
чтобы вы никогда этому и не научились.
Что ж, так мы иногда сохраняем веру в современной еван-
гельской церкви, но хочется вместе с Дитрихом Бонхеффе-
ром спросить: «Пристало ли Церкви становиться духовной
деспотией для людей, единовластно восседать и повелевать,
угрожая земными и вечными карами, а человек пусть, мол,
во все это верит и исполняет, чтобы обрести блаженство?
Должно ли слово Церкви принести в души новую тиранию
и насилие?»106 Ведь можно же найти иной путь, как помочь
людям быть нравственными, не впасть в ересь и остаться в
лоне Церкви. Вновь приведу слова Поспеловского:
Но между крайностью и религиозным тоталитаризмом,
практикуемыми значительной частью консервативного ду-
ховенства и особенно так называемыми «младостарцами», в
современной Русской церкви есть «царский путь» золотой се-
редины, допускающий самостоятельные духовные искания и
находки, исследование и развитие святоотеческого богословия,
переосмысление его в терминах, более понятных современному
человеку, нахождение новых путей обращения людей к вере в
Бога. Ведь фанатическая узость, не допускающая ничего ново-
го, а тем более путь проб и ошибок в богословии является лишь
прикрытием слабости собственной веры, страхом самому укло-
ниться и желанием прикрыться авторитетом духовника или
какого-нибудь старца, боязнью ответственности107.
Эли Визель в книге «Воспоминания на два голоса», напи-
санной в соавторстве с Франсуа Миттераном, говорит по этому
поводу, что «такой подход называется еще и фанатизмом»108,
на что Франсуа Миттеран отвечает: «Именно так. Вера — точ-
нее сказать, догматизм — ведет к сектантству, нетерпимости,
а значит, к преследованиям. Инстинкт снова берет верх в че-
ловеке: начинаются репрессии, а те, кто их проводят, утверж-
дают свою власть. Самое надежное средство для церкви —
утвердить незыблемость своего учения, своей религии, то
есть получить власть. История изобилует такими примера-
ми». Эли Визель продолжает: «Религия не должна превра-
щаться в фанатизм, но это происходит сплошь и рядом. Вера,
глубокая и всеобъемлющая, и нетерпимость кажутся несо-
вместимыми...», и Франсуа Миттеран добавляет: «Не для
меня. К сожалению, каждый проходящий день подтвержда-
ет эту истину: верующие люди редко бывают терпимы. Им
так хотелось бы, чтобы те же правила, что властвуют над их
жизнью, господствовали над всем миром...»109
Как же можно победить духовный фанатизм, с которым
мы сегодня сталкиваемся в христианстве? Эли Визель зада-
ет тот же вопрос, и Франсуа Миттеран отвечает на него: «Не
противопоставлять ему другого фанатизма»110. Почему? Да
потому что антифанатизм, по мнению Франсуа Миттерана,
не менее опасен, и «очень велик соблазн прибегнуть к тому
же оружию: он ударил меня, так я отвечу тем же. Но необхо-
димо соблюдать собственные законы и не отступать от них,
хотя фанатизм часто провоцирует нас. Это весьма деликат-
ный вопрос, так как при всем том нельзя допускать слабости.
Осторожность, твердость и проницательность позволяют до-
биться успеха: уже полвека, со времени гибели фашистской
и нацистской идеологии, фанатизм и терроризм не побежда-
ли в западном обществе»111. На вопрос о том, благодаря чему
это происходит, Эли Визель сам же и отвечает: «Благодаря
смене эпох? Является ли противоядием от фанатизма обра-
зование? Кажется, что да, причем единственным»112.
Победу над тоталитаризмом, религиозным фанатизмом
и сектантством можно одержать не только посредством об-
разования, которое служит познанию истины, но настоящую
победу можно одержать, только провозглашая истину и сле-
дуя ей. Истину невозможно уничтожить, истину невозмож-
но заглушить, как бы тихо она ни звучала, ее подхватят, по-
несут, будут передавать из уст в уста, пока не свершится ее
окончательная победа.
Именно поэтому и боятся современные религиозные дик-
таторы образования, провозглашения истины — они прекрас-
но понимают, что человек, вооруженный познанием истины,
не так легко поддается контролю. Контролю вообще тяжело
поддается человек мыслящий, интеллигентный, человек, об-
ладающий собственной позицией и взглядом на жизнь113.
Именно поэтому в годы советской власти коммунисты уни-
чтожали, прежде всего, людей образованных, по этой же при-
чине их не может терпеть и религия. Религия убеждает нас
в том, что правом на позицию, на откровение, на мудрость
обладает праведник, похожий на Иова. Кто-то, кто заработал
это право годами, проведенными в постах, молитвах, страда-
ниях, борениях и т.д. Остальные же пока просто не имеют на
свое мнение права, их доля — быть стадом «овец» или, пра-
вильней будет сказать, «баранов».
глава шестая
ИЗНАСИЛОВАННЫЕ
«ВЕРОЙ»
Я построил храм — и увидел,
что божество покинуло его.
Дата добавления: 2015-08-10; просмотров: 54 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая страница | | | следующая страница ==> |
| Позиция — их позиция, твои желания — их желания, твои | | | К. С. Льюис |