Глава 9. Странные чувства. Домашняя еда. Всего лишь игра.

POV Билл.
…и я в 30-й раз набираю номер Каулитца и слушаю продолжительные гудки интервалами в секунды(и это только за сегодняшний день). Долго, так долго. Эти гудки кажутся мне признаком бесчувствия. Наконец, я слышу уже обычное «оставьте своё сообщение после звукового сигнала» и жму на красную кнопку. Я не знаю, злиться мне или расстраиваться. А мне уже давно пора привыкнуть к тому, что люди оставляют меня. Через какое-то время я становлюсь им не нужен. И почему я позволил себе думать, что Том совершенно другой?
Вот только зачем он так поступил? Почему кинул меня, когда я уже привык к нему? Я сделал что-то не то?
За эти 2 дня, что мы не виделись, я вполне располагал временем, чтобы подумать и пришел к нескольким выводам.
Возможно, дело в моей грубости. Но ведь он и сам прекрасно знает, что это моя защита. Это напускное и моя грубость – это даже своеобразный признак симпатии, пускай и не совсем нормальный и не принятый в большинстве обществ.
Какой же я идиот. Кому может быть приятно, если его называют «ублюдком» или кем-то подобным? Кому может быть приятно, когда принижают его достоинства? И объяснение в стиле «это защитная реакция» здесь не работает, как бы я не старался.
Существовало еще одно предположение.
Я почти поцеловал Тома в тот вечер. Это было необдуманным действием, но всё же я не испытывал какого-либо разочарования по этому поводу. Я был пьян, но мыслил вполне разумно. И в тот момент я знал только то, что хочу поцеловать Каулитца и почти сделал это, но меня заставило передумать выражение его лица. У человека, старшего меня на 8 лет в лице смешались непонимание, невинность и даже толика покорности. Казалось, он хотел того же, что и я, но и не хотел одновременно. А я не стал его заставлять. Есть у меня одно дурацкое свойство: я не показываю чувств, если не вижу ответа на них. Том мне нравится, действительно нравится, но я вижу, что он в своих желаниях не так уверен. Что ж, заставлять его было бы неправильным решением. Отчего-то, я не хочу, чтоб он меня ненавидел.
Но я не из тех, кто может выключить свои эмоции. Таких людей вообще не существует в природе, как мне кажется. Приказать возникшим ощущениям внутри себя заткнуться – невозможно. Начисто лишить себя чувств - представляется невероятным, иначе бы подобной привилегией воспользовались многие. Покажите мне того, кто выполнял приказы мозга, противоречащие с чувствами – я самолично вручу тому премию. Такую же несуществующую, как и её обладатель.
Едва у вас промелькнет в голове догадка насчет того, что вам кто-то нравится и вам не избавиться от неё. Не помогут никакие аргументы в стиле: «мы ведь, как брат с сестрой» или «мы друзья». Все ваши «друзья» и «братья» ушли с иной мыслью, запретной, как вам кажется поначалу. А пытаясь её ото всех скрыть – она лишь разрастается. Еще больше подпитывается чувствами внутри вашей души. И теперь уже раздумья начинаются с фразы «а что, если…». Они покрываются оболочкой таинственности и загадочности. А это как раз то, что мы так любим: тайны. По сути, мы влюблены лишь тогда, когда отношения привносят что-то интересное и любопытное. Рассекают рутину своим мечом неожиданностей. И вот теперь мне стал любопытен Том.
Наверное, это странно. Я так быстро смирился со своим отношением к Каулитцу. Честно говоря, я всегда быстро разбираюсь со своими чувствами. Если я вижу, что человек мне нравится, то я не буду заниматься самобичеванием и убеждать себя в обратном. Я буду просто действовать, а там будь, что будет. Но действовать вопреки Тому…смогу ли я это сделать, не потеряв его? Смогу ли я вызвать у него хоть отголосок приятных ощущений? Кажется, он относится ко мне, как к брату, которого потерял. Отчего же я так жажду большего? Отчего я хочу его так, как никого и никогда не хотел? Я думал, что любая мысль о сексе и отношениях после моей «работы» будет мне претить, но оказалось, что я могу еще что-то чувствовать…наверное, только из-за этого мне нужно стараться не потерять расположение Каулитца. Последний раз, когда мне кто-то нравился, был еще в школе. Тогда это была детская влюбленность, не шедшая ни в какое сравнение с чувствами, которые обуревают меня сейчас. Я не скажу, что люблю Тома, для подобного заключения слишком рано. Меня определенно тянет к нему, но не как иголку к магниту. Ассоциативная картина была иной. Я, словно добыча или жертва огромного сокола, который сначала накроет меня своей тенью, а потом не остановится не перед чем, чтобы сожрать меня.
Это-то меня и пугало. Я никогда не был жертвой и отродясь себя таковой не ощущал. И Том всегда был добр ко мне, грубил только если я его на это провоцировал. По всем параметрам – это он должен был стать моей жертвой, но получается, что всё наоборот. Наизнанку. А когда всё идет не так, как надо – это настораживает. Заставляет задуматься.
Но какой был смысл что-то решать и обмозговывать в одиночку? Ведь тот, о ком сейчас мои мысли, попросту игнорирует меня.
Вполне возможно, что ни о чем размышлять и не придется. Вполне возможно, что Том уже и сам сделал выбор…за нас обоих.
***
Поначалу я твердо уверил себя в том, что больше не заявлю о себе Каулитцу, пока тот сам того не пожелает. Не в моих интересах навязывать кому-то свою персону. Тем более, что для большинства нормальных людей я персона, что называется, нон-грата.
И всё же я не выдержал и позвонил еще раз.
«Этот раз – точно последний» - наивно убеждал себя я.
Как ни странно, но после третьего гудка голос Каулитца прозвучал у моего левого уха.
-Да, Билл?
-Ты х*ли трубку не брал?! – тут же наехал на него я, в свойственной мне манере истеричности и нахальства.
Ну вот кому я после этого понравиться могу? Я даже волнение нормально выказать не в силах, при этом никого не оскорбив.
Как это не прискорбно, но, несмотря на рекордное число клиентов в своей «работе», я разучился разговаривать с людьми. Потерял навыки общения. И растерял всяческие крупицы участия в жизни других людей.
Только Шэрил делала из меня человека. Только она могла приструнить меня и осадить. А, теперь, когда её не стало, мне больше не для кого стараться.
-Неважно, - короткий ответ. Уставший и раздраженный голос. Кажется, Том сегодня не расположен к разговорам.
-Козел ты, Каулитц! Хотел дружбы, а теперь сам же от неё уходишь, пытаешься отделаться. Да пошел ты! – невольно вырвалось у меня.
Как всегда: говорю то, что думаю. Сдержать себя? Да в жизни у меня этого не получится, как бы я не пытался.
-Подожди-подожди, - быстро заверещал Том и в его тоне, наконец, проявилось хоть какое-то любопытство к разговору.
-Я жду. Если мне не понравится твоя интонация или объяснение – я брошу трубку.
-Я это понял, - смирившись с поражением, ответил Каулитц. –В общем, я узнал правду о Чарли.
Так вот почему…
Я почувствовал, как груз вины валится на меня, словно тонна снега с горы на севере.
Я - придурок. Истеричка. Тупая и бесчувственная скотина. Мне и в голову не пришло, что причина может крыться в чем-то более серьезном и важном, чем беспочвенное игнорирование.
Сомневаться следовало не в Томе, а в себе самом.
-Где ты сейчас?
Хотелось загладить свою вину. Это было так непривычно…я не чувствовал себя виноватым не перед кем, даже если вина действительно лежала на мне.
Но я пока еще не привык, что с Томом бывает иначе.
-Зачем тебе? – насторожился Каулитц.
-Вызову на твой адрес стриптизеров, которые вылезут из торта. Давно пора, - сардонически улыбнулся я мобильнику.
-Лучше б сам приехал, - хмыкнул дредастый.
-Я отправлю с Диего мою фотографию, - продолжил я издеваться над ним.
А мне этого, однако, не хватало…
После еще нескольких подколов, я всё же выведал адрес, где находится Том. Дом находился не слишком далеко от меня, что было только на руку.
На самом деле, я до сих пор боюсь себе признаться, что хочу увидеть Тома. Вот с этим я еще, пожалуй, не смирился.
Одно дело, когда тебе нравится кто-то, а другое – когда ты в этом «ком-то» нуждаешься.
***
Мы не виделись всего 2 дня, но Том как-то умудрился за эти несчастные 48 часов побледнеть до состояния трупа. Его скулы казались отчетливей, чем обычно. Но одна вещь меня всё же радовала: от него не несло алкоголем. Либо ему было лень идти за виски, либо он начал справляться с проблемами другими способами.
-Да уж, возьми ты трубку завтра, то ответил бы мне с того света.
-Проходи, - как-то вымученно улыбнулся Том и впустил меня в двухэтажный дом.
Я впервые находился в таких огромных для меня апартаментах в обстоятельствах, не связанных с платным сексом.
-Нихера себе домик. Сколько тут живет человек? – не удержался я от вопроса, блуждающим взглядом осматривая комнаты.
Паркет был выложен из тёмно-красного дерева. Стены были окрашены в бежевый цвет. Вся гамма дома была исполнена лишь в нескольких цветах, что не раздражало глаз. В комнате, куда завел меня Том, стоял камин, выложенный кирпичами, что были покрыты тем же слоем краски, что и стены.
Ну, куда же денутся богачи без камина? Богачей-то и узнаешь только по камину в доме, где проведено отопление.
Как ни странно, на каминной полке не было ни единой фотографии. Как я понял, в этом доме вообще не было чьих-либо портретов. Как будто он выставлялся на продажу или просто не принадлежал никому.
В принципе, не считая камина, весь дом был обставлен красиво и со вкусом. Ничего лишнего, никаких безделушек, инкрустированных бриллиантами. Но обычно, чем проще – тем дороже. Безвкусица в стиле всяческих нелепых картин, шкатулок и скульптур уже потеряла свою цену. Ныне популярностью пользовался японский минимализм.
-Один. Жил, - коротко ответил Том, взяв со стеклянного журнального столика пачку сигарет. Встряхнув её и, вытащив тем самым, одну, он положил бумажную упаковку на место.
-Значит, это дом Чарли, да?
-Ага.
-И давно ты здесь живешь? – поинтересовался я, рассматривая коллекцию наград за весомый вклад в музыку. Для этой коллекции здесь был выделен специальный стеклянный шкафчик.
-2 дня.
-То есть, ты не был тут с его…
-Да, - подтвердил Том, не давая мне договорить.
-А почему нет фотографий?
-Я убрал их.
-Понятно, - завершил я разговор на данную тему.
Каулитц вытащил еще одну сигарету и с размаха сел на диван, глубоко втягивая дым в легкие.
-Ты питаешься одними сигаретами? – недовольно проворчал я. -Минздрав ничему тебя не учит?
-Лень готовить, - признался он, посмотрев на меня извиняющим взглядом.
-В какой стороне кухня? – решительно спросил я Тома и встретился с его глазами, выражающими удивление.
-Ты собираешься готовить?
-Тебе все равно никто не поверит, если кому-то об этом обмолвишься, - оборвал его я, но всё же улыбку на его лице это не остановило.
-Будешь так ухмыляться и я подсыплю мышьяк в твою тарелку, - пригрозил я Тому и, сняв кожанку, отправил её на ближайший стул.
-Ух ты, стриптиз. Может, еще на коленях мне станцуешь? – полюбопытствовал Каулитц.
Что ж, я рад, что к нему вернулось былое настроение.
-Я бы согласился, не будь ты так истощен. А то загнешься посреди танца, а меня посадят.
-Это было жестоко, - признался Том, затушив сигарету. –Пошли, провожу тебя на кухню, пока ты не передумал. Есть и правда хочется.
-Тебе придется дорого заплатить за мою доброту, - напустив на себя недовольный вид, сказал я.
-Деньги у меня всегда найдутся, - убедил меня дредастый.
Вообще-то, я имел в виду другое…
-Что ж, прекрасно, - сказал я, резко отчеканивая слова.
Кухня, в которую привел меня Каулитц, была размера с две мои квартиры. Она была всё в тех же бежевых тонах, что и остальной дом, и лишь белоснежность техники здесь была другого цвета.
На подоконнике и на тумбочках лежали разного рода приборы, даже те, о свойстве которых я не знал. А многие другие я видел лишь в рекламе по ТV.
-Нихрена себе кухня, - снова я был не в силах скрыть своего восхищения. –Да я не знаю для чего тут нужна добрая половина вещей.
-Чарли тоже этого не знал, - засмеялся Том. –Но ему нравилось собирать кухонные приборы. Говорил, что как женится, его жена будет всем этим пользоваться.
-А он был практичный…и хотел, видимо, чтобы жена на кухне жила, - вторил я его смеху.
-Домашняя еда, после меня и мамы, была для него самым дорогим, я в этом уверен. Мы постоянно ели перебежками, когда выступали в группе и обычно это были полуфабрикаты, либо фрукты. Он всё это терпеть не мог, но есть надо было, а мамины спагетти с соусом были в сотнях, а то и в тысячах километрах от нас. Иногда ночами, когда мы не могли уснуть, то вспоминали мамину еду в самых мельчайших подробностях, - ударился в воспоминания Том. Он делился со мной своими воспоминаниями, направив взгляд куда-то в сторону. Казалось, перед ним мелькали картинки прошлого. А возможно он и сам сейчас был там.
Но всё же я вынес из этого рассказа кое-что полезное для себя. Спагетти с соусом. Думаю, их я сделать смогу. Я, конечно, не из программы «Голый повар», но запросы Тома не такие уж заоблачные. Как-нибудь справлюсь.
-Всё, свали отсюда. Не люблю, когда над душой стоят, - упершись ладонями в грудь Каулитца, я принялся выталкивать его из кухни. Он подчинился, хоть и неохотно.
Сам не знаю, зачем его выгнал. Почему-то мне стало вдруг стыдно, что я как девчонка стою тут на кухне и размышляю о готовке. Когда готовишь дома в одиночку – это кажется более правильным и нормальным. Впрочем, я и дома-то редко себе готовлю. Я и кастрюля – мы смотримся нелепо вместе. Но у Тома сейчас не лучший вид, поэтому один раз я позволю ему
оценить мой «талант» повара. Главное, чтоб он моим талантом не траванулся, а то я так решительно сюда направился. Не оправдаю я доверия дредастого, если он весь день будет на толчке сидеть после моих спагетти.
Я завернул рукава кофты до локтей, помыл руки и принялся готовить то, за что взялся.
***
Мы съели приготовленные мною в мучениях спагетти. Точнее, ел Том, а я наблюдал, чтоб ему не стало плохо.
-Вкусно, - подытожил он, вытирая тыльной стороной ладони рот после томатного соуса.
-Зачем я салфетки принес, если ты ведешь себя, как абориген? – спросил я, кинув при этом в Тома бумажное полотенце. Он вытер губы и только потом заметил, что моя тарелка наполовину полная.
-А чего сам не ешь?
-У королей всегда есть специальный человек, который пробует еду: не отравлена ли она, свежая ли. В моем случае, этот человек – ты, - простодушно отметил я, наматывая на вилку порцию спагетти.
-Во всяком случае, если это отрава, то она убивает медленно, - ответил мне полуулыбкой Том. –Спасибо.
-Да пожалуйста, - тихо буркнул я, отправляя вилку в рот.
-А ты сегодня не работаешь? – спросил Каулитц, потягивая из стакана яблочный сок.
-Не-а. У меня сегодня…умерла тетя. Да, именно так я сказал, - припомнил я порицания и крики Йорга, который грозился меня выкинуть с клуба.
-Она у тебя хоть есть? – насмешливо осведомился Том.
-Нет, конечно. Она же умерла, - напомнил ему я. С вилки на плетеный светлый ковер соскользнули спагетти.
–Вот же бл*дь! – выругался я, залезая под стол. Как бы аккуратно я не старался собрать всё, что вывалил, но соус напрочь въелся в ковер. –Я заплачу за химчистку.
-Да к черту всё это! Дом был таким безукоризненно чистым, что меня это порядком раздражать уже начало, - Том смахнул с моей ладони собранные спагетти, и они вновь оказались на полу.
-Ты идиот? – разозлился я. –Сам поднимать будешь!
-Да оставь ты эти спагетти, - устало бросил мне Каулитц, и тут же полез с предложением. -Давай лучше прогуляемся!
-Ты точно абориген. Не боишься, что пока нас не будет, тараканы унесут этот дом?
-Унесут – купим новый, - пожал плечам дредастый.
-Я и забыл, что ты богатый старикан.
***
Идея прогуляться оказалась не самой лучшей.
Машину мы оставили около дома Чарли, поэтому шли пешком. Тучи над нами сгущались и становились всё темнее и темнее, но мы наивно полагали, что это не предвестник дождя. По крайне мере на ближайший час. Но куда там…я по жизни не прослыл везунчиком. Мне даже в лотереях не везло, а тут стихия, понимаете ли.
В общем, дождь хлынул внезапно и лил как из ведра. Мы с Томом заметались, решая, куда податься, чтобы переждать дождь. Каулитц ушел налево, но я схватил его за запястье и потащил за собой.
-Пошли ко мне, моя квартира в паре остановок отсюда, - прокричал я сквозь шум ливня. Том на какие-то секунды замешкался, но потом кивнул головой и мы побежали в сторону остановки.
***
-Снимай одежду, она вся мокрая, - без обиняков приказал я Каулитцу.
-Вот так сразу? Без прелюдий? – засмеялся Том, но встретившись с моим недовольным взглядом, избрал праведный путь молчания.
Я схватил нашу одежду, выжал воду прямо на ковер и развесил её на батарее. Затем вытащил из выдвижного ящика 2 комплекта одежды и один из них кинул Тому.
-Тебе повезло, что мои домашние шмотки мешковатые, - произнес я, как-то глупо скалясь. -А то ходить тебе в одних трусах и светить задницей.
-Ты такой бледный, - услышал я в ответ.
И это вместо того, чтоб благодарить и боготворить меня за предложенные уют и одежду.
-Я – вампир, - хмыкнул я, в доказательство показав «вампирские» зубы, которые от рождения были слегка заостренным.
-Если ты меня ночью захочешь убить, то я точно не удивлюсь.
-Чувак, я ж не монстр какой. По крайне мере в этой фазе луны, - угрожающе и серьезно произнес я, похлопав Тома по плечу.
-Ты издеваешься!? – вскрикнул Каулитц. Я вопросительно на него уставился, а моя рука так и замерла на уровне его плеча. –У тебя ладони, как будто ты держал в них сердце Кая. Ты точно труп и уже изжил своё.
-Кто такой Кай? – пропуская мимо ушей оскорбление, спросил я.
-Эм…ты что не знаешь сказку про Кая и Герду? Ну…Снежная Королева…- явно пытался навести меня на какую-то мысль Том.
-Нет, - покачал я головой из стороны в сторону, изрядно раздражаясь. Ненавижу такие неловкие ситуации. Почему когда кто-то обладает определенными знаниями, он смотрит как на идиотов на тех, кто о них не знает?
-Но ведь это знаменитая сказка, - постарался Каулитц скрыть из своего голоса полнейшее непонимание.
-Да бл*дь не знаю я её! – вконец взорвался я.
-А почему? – дурацкий вопрос.
-Мама не читала мне сказок. В те дни, когда она была трезвая и без мужика, она читала стихи Оскара Уайльда, потому что это была единственная книга в доме, - поделился я правдой с Томом. - С тех пор я ненавижу Уайльда. Но когда нервничаю, его стихи постоянно крутятся в моей голове.
-Иди сюда, я расскажу тебе сказку про Снежную Королеву, Герду и Кая, - сжалился надо мной Том и усадил рядом с собой. –Давай сюда свои руки.
Я попытался запротестовать, но он приказал мне заткнуться и обхватил своими ладонями мои.
-Спасибо, что заставляешь меня чувствовать себя девчонкой, - проворчал я. Знал бы он, что я был не так уж и против того, что мне грели руки, только не мог высказать это вслух.
Около получаса я слушал рассказ Тома, не прерывая его. Сказка и правда была интересной. Я не слишком сведущ в сказочной литературе, но насколько знаю там всегда всё про принцесс, да принцев. Осколки в сердце Кая, которые заставили его разлюбить Герду и проникнуться симпатией к злобной королеве – это действительно необычно. Жаль закончилась сказка весьма предсказуемо: все счастливы, как и обычно.
-Какой банальный happy end, - подытожил я историю Тома. –Кстати, мои руки согрелись, погрей мне пятки теперь.
Я по-королевски вальяжно развалился на кровати и стал прикладывать к телу Тома свои ноги. Тот заверещал, что я холоднее морозильной камеры.
-Тогда вытащи у меня из глаза осколок, Герда, - засмеялся я и получил от Каулитца изрядный поток брани.
–Ну согрей меня, согрей, - запричитал я. И дурачась, стал нарочно дотрагиваться до Тома холодными конечностями.
-Твою ж мать! – принялся бороться со мной дредастый и всё-таки победил, сцепив мои запястья за спиной.
-О, да. Сделай мне больно, детка, - предпринял я очередную попытку издевательства. В конце концов, издевок Том никогда не выносил и не оставлял без ответа. Но на этот раз он начисто проигнорировал мою фразу.
В итоге всё, о чем я утром размышлял, выветрилось из головы, и я воспользовался моментом, чтобы поцеловать Тома.
Вот так вот я умею сдерживаться. Вечно всё идет по пи*де, если начинаю строить планы.
Как ни странно, сначала Каулитц ответил на мой поцелуй. Причем, очень даже пылко и требовательно, не брезгуя возможностью протолкнуть свой язык мне в рот. Его хватка при этом ослабела и теперь уже мои руки плавным движением оказались на его плечах. Я попытался перевести свою симпатию в русло, в котором имел неплохой опыт. Я о сексе, если кто не понял. Но вот тут-то Том и передумал, и резко оттолкнул меня от себя. Я ударился бедром о спинку кровати и взвыл от боли.
-Какого ж хрена ты лезешь с языком, а потом отпихиваешь меня, как прокаженного? – разозлился я, потирая ушибленное место.
-Я…я не…
-Хочешь сказать что-то вроде «я этого не хотел»? – вложил я в свой голос столько язвительности, насколько хватило сил.
Том подарил мне злобный взгляд и больше никакого ответа я от него не получил.
-Ой, ладно, можешь не отвечать. Как будто я узнаю что-то новое, - включая равнодушие, тихо сказал я.
-Билл, ты ведь знаешь, что я этого не хочу.
-Да-да. Настолько, что у меня теперь кровоточит губа, - иронично усмехнулся я и большим пальцем стер с потрескавшихся губ кровь.
-Ведь для тебя это всего лишь игра, правда? – серьезно спросил дредастый.
Мне хотелось переубедить его, но я не стал.
Он не прав насчет меня во многом.
Он понимает меня в тех вещах, в которых не понимал никто, но то, что лежит на поверхности он, казалось, игнорировал.
Конечно же, Том решил, что я играю. Я ведь не показываю свои эмоции, даже несмотря на то, что он меня об этом просил. Сначала дело было в доверии, а теперь…кажется, теперь я просто боюсь довериться еще больше и зависеть от этого.
Том всегда серьезен, когда дело касается чувств. Я тоже не легкомыслен, но внешне примеряю маску равнодушия и чопорности. Ничего с эти поделать не могу, такой уж я. С чувствами смиряюсь быстро, но чтобы показать их – у меня не хватает мужества.
-Да, правда, - не стал спорить я. –Прости, я думал ты не против этой игры.
-А я против. Мне осточертели игры! – вдруг взвился Том, устремляя свой взгляд куда-то в потолок.
-Ты о чем? – снова второй раз за вечер я был озадачен.
-Чарли, - одним словом ответил на мой вопрос Каулитц.
-В смысле? Понятней выражайся, я не собираюсь разгадывать твои ребусы, - всё еще находясь в обиде, я сел рядом с Томом.
И Каулитц, наконец, мне поведал историю случившегося. Почему я не расспрашивал об этом, как только увидел его утром? Признаюсь, мне было интересно узнать, что именно выбило Тома из колеи на несколько дней, но я не из тех, кто заставляет людей откровенничать на темы, которые приносят им боль и страдания. У меня самого в жизни была подобная тема. Шэрил.
-Получается, он умер зря? – подвел я итог его рассказу.
-Вроде того, - почесал переносицу Том, смутившись.
-А почему он написал какому-то Гвену, а не поговорил с тобой?
-Мне бы самому это знать. Это и бесит больше всего. Меня просто тошнит от его: «Я дорожу Томом» и «У Тома большое сердце». Звучит, словно неправдоподобная отмазка.
-Или он не хотел, чтобы ты его удерживал. А ты непременно стал бы.
-Конечно бы стал! Он ведь мой брат, Билл! Я бы не позволил ему покончить с собой! – с укоризной заявил Том. -Даже если рак не оказался ложным…вместе мы бы справились. Прошли через это.
-Поэтому он и написал Гвену, а не тебе. Он не хотел жить, а с тобой его идея не сработала бы.
-Ты говоришь так, будто его самоубийство – было лучшим выбором, - резко оборвал меня Каулитц с прохладными нотками в голосе.
-Не было лучшим выбором, но было выбором твоего брата. А каждый из нас считает верным то, во что верит и то, что выбирает, - поделился я с ним своей точкой зрения.
-Рядом с тобой я ощущаю себя каким-то мальцом, - недовольно проворчал Том, наполовину обратив ко мне свой корпус.
-Лично мне ты напоминаешь черепашку, - признался я и тут же прыснул от смеха, увидев реакцию Каулитца. –Особенно, когда улыбаешься.
-Это был комплимент или оскорбление?
-Воспринимай, как пожелаешь, - всё еще смеялся я, пока Том насупившись, пытался придумать прозвище и мне.
-Ты…ты…
-Ну? Опять пустота на мозг давит? – иронично полюбопытствовал я и получил локтем под ребра.
-Бл*дь! Ты окончательно меня прикончить решил, это точно! – заметил я, заглушая собственный смех.
-Я из тебя струны для своей гитары сделаю, если еще раз так меня назовешь.
-Так – это как? Черепашкой или Бл*дью? – я склонил голову на бок, создавая впечатление очень заинтересованного человека.
-Всё! Молись, Трюмпер…с этого дня я буду разрабатывать план мести.
-Уже дрожу от страха, - вскинул я вверх руки.
Давно я так ни с кем не дурачился. Да и общение моё ограничивалось максимум одним часом.
У меня никогда не было настоящих друзей. Никогда не было продолжительных отношений. Я сам всех отталкивал от себя. И обычно люди тут же искали выход, видя мою позицию.
-Можно у тебя остаться? – спросил вдруг Том.
Меня его наивность и доверчивость приводят в транс. Только недавно я поцеловал его «против воли», а сейчас он готов у меня спать. Без всякого страха или хотя бы подозрения.
-Оставайся, дождь ведь до сих пор идет, - согласился я. –Только чур я сплю на кровати! На дух не переношу половой сон.
-Да без проблем, - ответил Каулитц. - Где у тебя тут душ? Приму его и пойду спать.
-Тут не пентхаус, а однокомнатная квартира. Пойдешь прямо – не заблудишься, - моя дебютная роль гида продлилась не слишком долго.
-Да уж. Гостеприимство – это не про тебя, - цокнул языком Том и ушел, куда я его направил.
Кто-то посчитает меня тем еще засранцем и неряхой, но мне идти в душ стало лень. Вместо этого я выпил стакан воды и лег спать, предварительно смастерив для Тома своеобразную кровать на полу. Лишних матрасов в моей квартире не было, поэтому я просто накидал кучу тряпок в одно место и сверху всё это прикрыл одеялом.
Сквозь сон я услышал, как Том открыл щеколду ванной комнаты, но тут же снова провалился в объятия Морфея, не в силах оторвать от подушки голову.
Дождливая погода всегда тянет меня в кровать. Равномерный шум воды стучит по стеклу и действует очень успокаивающе. Радует, что в этом мире меня еще может что-то успокоить…

Всем страшно признаваться в симпатии или любви.
Мы всегда до последнего оттягиваем момент с признанием.
Боимся, что наш секрет кто-то узнает и откроет его всему миру.
Боимся, что тот, кто нам нравится, возненавидит нас.
Но на самом деле, мы страшимся не этого всего. А того, что наши чувства могут остаться безответными. Получается, мы страшимся за себя самих? Значит, любовь и симпатия – это только эгоизм?

Дата добавления: 2015-07-20