Первый выпуск, Берлин, Франц Дункер, 1859 10 страница

Ф. ЭНГЕЛЬС__________________________________ 610

плану. Вслед за ними скоро появятся инженеры и подрядчики, и через короткий промежуток времени в самых укромных глубинах высоких гор будут построены дороги, возведены ка­менные сооружения, назначение которых не смогут, вероятно, разъяснить ни местные жите­ли, ни случайные путешественники. Они не предназначены ни для местных крестьян, ни для туристов; их цель состоит лишь в усовершенствовании природных стратегических свойств Савойи.

Проход Монсени, равно как и проход Мон-Женевр, оба ведут на Сузу. Если южные скло­ны обоих проходов будут атакованы французскими колоннами, то защищающие их итальян­ские части попадут в самую настоящую ловушку. Они не могут знать, с какой стороны будет нанесен главный удар, но они заранее знают, что если форсирован один из перевалов и взята Суза, то войска, защищающие другой перевал, будут отрезаны. Если сначала форсирован Монсени, то войска, защищающие Мон-Женевр, еще могут спуститься по тропинкам и спа­стись в Фенестрельской долине, потеряв лишь своих лошадей, артиллерию и обоз; если же наступающие проникнут к Сузе через Мон-Женевр, то войска, находящиеся у Монсени, те­ряют всякую возможность отступления. В таких условиях оборона этих обоих перевалов ог­раничивается простой демонстрацией. Между тем дороги от Гренобля на Бриансон и от Шамбери на Ланлебур, составляющие операционные линии обоих подразделений француз­ских войск, идут в общем параллельно и разделены всего одним отходящим от Мон-Табора горным хребтом, покрытым большим числом пешеходных и вьючных троп. Построив на этом хребте поперечную дорогу, длиной всего лишь в четыре немецких мили, французы по­лучат возможность перебрасывать по желанию свои силы с одной дороги на другую; ловуш­ка будет действовать с еще большим эффектом, а оборона линии Альп на этой стороне от нападения со стороны Италии чрезвычайно усилится.

И далее. В Савойе имеется еще один перевал через Альпы — Малый Сен-Бернар. Многие французские авторитеты утверждают, что Наполеон поступил бы правильнее, если бы вме­сто Большого Бернара избрал для своего перехода через Альпы именно этот перевал: он ни­же, следовательно весной раньше освобождается от снега и вообще через него легче перейти. Колонны, вышедшие из Лиона и Безансона, по крайней мере, с одинаковой легкостью могут соединиться как в Альбервиле, так и в Лозанне; и оба перевала ведут на Аосту и Иврею. Уже самый факт возможности возникновения спора о преимуществах того или другого перевала для целей Наполеона в кампа-

САВОЙЯ НИТТТТА И РЕЙН. — II_________________________ 6Ц

нию 1800 г. показывает, как велико значение Малого Бернард для ведения войны. Разумеет­ся, должны быть налицо совершенно особые условия, чтобы Малый Бернар мог служить для повторения стратегического обходного движения, имевшего место при Маренго. В совре­менной войне действуют более крупные армии, которые никогда не будут в состоянии пере­валить через горный хребет одной колонной; отважиться на обходное движение только 30-тысячной колонной в наше время в большинстве случаев означало бы готовить собственную гибель. Все это верно для первой или второй кампании. Когда же, по-видимому, все войны, которые стойко ведутся обеими сторонами, благодаря группам крепостей и укрепленным ла­герям новейшего времени, приобретают другой, затяжной характер, когда исход войны уже не может быть окончательно решен до тех пор, пока силы сражающихся постепенно не бу­дут истощены целым рядом кампаний, тогда и армии в конце концов становятся все меньше и меньше. Возьмем случай, когда война в течение нескольких лет ведется с переменным ус­пехом на североитальянской равнине; французы, занявшие к этому времени Касале или Алессандрию или оба эти пункта, были бы затем отброшены за Альпы, и здесь обе стороны, сильно ослабев, остановились бы. Но разве и в таком случае, при нашей железнодорожной сети, при наличии теперь уже повсеместно облегченной артиллерии, потребовалось бы уж такое искусство, чтобы быстро перебросить 30000—40000 человек или даже больше через Малый Бернар к Иврее? От Ивреи они могут направиться на равнину к своим укрепленным базам, где они найдут все необходимое и получат подкрепление за счет гарнизона; если бы это оказалось невозможным, то путь на Турин и путь отступления через оба ближайшие пе­ревала им не могли бы отрезать даже более сильные отряды противника. В такое время упо­мянутые 30000—40000 человек с гарнизонами становятся уже довольно внушительной си­лой и в худшем случае, разбив ближайшие неприятельские отряды, могут вести войну вокруг своего укрепленного лагеря с большими шансами на успех. Вспомним только, как сократи­лись армии уже к 1814 г. ис какими малыми силами Наполеон достиг в том году таких вели­ких результатов.

Как уже было сказано, дорога на Бернар идет по долине Изера, а на Монсени по долине Арка. Обе реки берут начало у Монт-Изерана. Выше Бурк-Сен-Мориса дорога на Бернар от­ходит от реки и переваливает через гору, в то время как ущелье (Валь-де-Тинь) поднимается вправо к югу. Ниже Ланлебура, у Тер миньона, в долину Арка входит небольшая

Ф. ЭНГЕЛЬС__________________________________ 612

боковая долина (долина Сен-Бартельми). Из Валь-де-Тиня ведут три тропы через горный хребет между Монт-Изераном и Мон-Шаффкарре в долину Сен-Бартельми. Один из этих трех проходов вполне можно шоссировать. Если здесь построить дорогу, то в сочетании с ранее намеченной поперечной дорогой стратегическая дорожная сеть Савойи — в качестве французской пограничной провинции — представляется уже достаточно развитой. Непо­средственно за главным гребнем Альп проходила бы дорога, связывающая между собой три основных перевала, позволяя в двухдневный срок перебросить главную массу войск от Бер­нара и Мон-Женевра к району Монсени и в четыре-пять дней—с одного фланга на другой. Если дополнить эту систему еще одной дорогой — от Мутье через перевал от Пролоньяна на Сен-Бартельми и Ланлебур — и второй — от Мутье на Сен-Жан-де-Морьен, — то было бы трудно прибавить что-нибудь еще. Следовало бы разве только для усиления, но не для пол­ного заграждения, возвести необходимые укрепления и обеспечить Мутье, главный дорож­ный узел, как центральную базу, от мощного неприятельского нападения. Здесь речь идет всего лишь о прокладке менее двадцати пяти немецких миль новых дорог.

Когда эти или подобные дороги будут проложены, — а у французского генерального шта­ба, несомненно, уже имеется готовый план полного стратегического использования Савойи, — и каком же положении окажется оборона южного склона Альп? Какие блестящие опера­ции в случае обороны мог бы проводить новый Лекурб, опираясь на укрепленную централь­ную базу и мелкие форты, если бы такая дорожная сеть обеспечивала ему возможность пере­движений? Пусть не говорят, что при наших современных больших армиях горная война больше невозможна. Это в общем правильно до тех пор, пока армии действительно велики и решающий перевес находится на одной стороне. Но армии будут значительно терять чис­ленно в борьбе с современными крепостями, и представится достаточно случаев, когда пере­вес уступит место равновесию. В горы, конечно, не идут, когда в этом нет нужды, по путь из Парижа в Италию и из Италии в Париж всегда будет проходить через Савойю или Валлис.

Резюмируем. Благодаря своему географическому положению и, в частности, благодаря своим перевалам через Альпы, Савойя, в качестве французской провинции, дала бы возмож­ность французской армии, даже с небольшим численным перевесом, овладеть итальянскими склонами Альпийских гор, производить вылазки в долины и приобрести гораздо большее

САВОЙЯ НИТТТТА И РЕЙН. — II_________________________ 613

значение, чем позволяли бы ее силы. При некоторой же предварительной подготовке театра военных действий французская армия была бы поставлена в такие выгодные условия, что даже при полном равенстве сил во всех прочих отношениях она немедленно получила бы перевес над противником; к тому же Малый Бернар вынудил бы итальянцев выслать при­крытие на далекое расстояние, в то время как французы, при известных обстоятельствах, могли бы использовать этот перевал для нанесения решающих ударов наступательного ха­рактера.

Савойя в руках Франции представляет, в противоположность Италии, исключительно орудие наступления. Как же обстоит дело с интересами Швейцарии? При современном по­ложении вещей все без исключения граничащие с Швейцарией соседние страны могут ата­ковать ее только с фронта. Мы при этом считаем Южную Германию без Австрии за одного и Австрию за другого соседа, так как только что видели, что эти две страны не всегда идут не­пременно вместе. Южная Германия может наступать только в направлении Базель — Кон-станц, Австрия — только по линии Рейнек — Мюнстер, Италия в направлении Поскьяво — Женева и Франция по линии Женева — Базель. Везде линия отступления швейцарской ар­мии идет перпендикулярно ее фронту, позади него; везде нейтральные пограничные области более или менее прикрывают ее фланги. Стратегический обход, следовательно, не может быть организован до начала борьбы, если на Швейцарию нападает только одна из соседних стран. Одна Австрия обладает фланговыми преимуществами у Граубюндена, но швейцарцы и без того при любых обстоятельствах ответят на австрийское нападение решительным сра­жением не у Граубюндена, а дальше к северо-западу, в предгорьях Альп. Отказ Австрии от Ломбардии значительно улучшил это выгодное положение для Швейцарии; до прошлого го­да Австрия во всяком случае располагала возможностью концентрического наступления на Юго-Западную Швейцарию — возможностью, которой в условиях гористой местности и при наличии превосходства сил у противника отнюдь не всегда можно пренебречь. Однако влия­ние такого нападения все же ограничилось бы только кантонами Граубюнден, Тессин, Ури и Гларус, т. е. наименее заселенной и самой бедной частью страны. Кроме того, при этом было бы неизбежно значительное дробление неприятельских сил, поскольку их путь из Италии должен был бы лежать через Готард. Современное выгодное расположение по отношению к граничащим с ней странам имеет большую ценность для Швейцарии, чем европейские га­рантии нейтралитета.

Ф. ЭНГЕЛЬС__________________________________ 614

Такое расположение дает ей возможность, в случае нападения со стороны одной из соседних стран, затянуть борьбу как можно дольше, а это, в конечном счете, единственное, на что мо­жет рассчитывать такая небольшая страна.

С того момента, как Савойя становится французской или хотя бы занимается французски­ми войсками, не может быть и речи о защите всей французской Швейцарии, начиная от Бернской Юры и до Нижнего Валлиса. Женева уже теперь может быть в течение суток пре­вращена во французскую базу. Юру можно обойти точно так же, как и линию Цили и Не­вшательского и Бильского озер; вместо того, чтобы драться в ущельях и затем форсировать узкую дорогу, идущую между этими двумя озерами и через большое болото, французы спо­койно пойдут в обход через богатую холмистую местность Ваадт, и первая позиция для серьезного сопротивления совпадет с той, на которой придется принять первое большое сражение — с позицией перед Берном позади Зане и Зензе, так как обходная колонна из Са­войи через Вильнев и Веве сделает бесполезным всякое сопротивление в кантоне Ваадт.

До сих пор первой оборонительной линией Швейцарии против Франции служит Юра, от­личное поле действия для малоопытной, по знакомой с местностью и пользующейся под­держкой населения милиции. Но ее нельзя серьезно принимать в расчет ввиду крайне изви­листой пограничной линии, которая часто перерезает в косом направлении ее параллельные хребты. Второй, более важной линией обороны является линия Цили, которая соединяет Не-вшательское и Бильское озера и из Бильского озера течет в Ааре. Справа она дополняется нижним течением Ааре, а слева Орбом, впадающим в верхнюю оконечность Невшательского озера у Ивердона. Длина Цили между двумя озерами равна только полумиле, а от Бильского озера до Аары только одной миле. Собственно, фронт позиции лежит только между озерами; его усиливает лежащее в низине большое болото, которое тянется от Невшательского озера до Аарбурга и проходимо лишь по большой дороге. Обход этого фронта с правого фланга через Бюрглен может быть парализован резервами у Аарбурга. Более глубокий обход потре­бует наведения моста через Аару и ставит под удар коммуникации обходящих войск. Обход левого фланга может быть осуществлен только через Ваадт и поочередно задержан на Орбе, Мантю и Бруа. Сопротивление швейцарской армии на этой линии не может быть парализо­вано обходом вдоль Женевского озера на Фрибур, так как швейцарцы, отступающие вдоль Невшательского озера, всегда будут иметь в своем распоряжении

САВОЙЯ НИТТТТА И РЕЙН. — II_________________________ 615

более короткий путь. Таким образом, позиция на Цили годится для решительного сражения лишь при особо благоприятных обстоятельствах, при крупных ошибках противника, но она все же дает все, что Швейцария может от нее потребовать: она дает возможность задержать противника и даже подтянуть контингенты из Юго-Западной Швейцарии.

Но если Савойя находится в руках неприятеля, то колонна, наступающая от Сен-Женгольфа через Вильнев и Шатель-Сен-Дени, делает всякое сопротивление в кантоне Ваадт бесполезным, так как, уже будучи у Веве, она едва на две мили дальше от Фрибура, чем швейцарцы, находящиеся на Орбе, и может, следовательно, отрезать им отступление. От Сен-Женгольфа до Фрибура около двенадцати миль; Фрибур лежит на расстоянии одно­дневного перехода позади левого фланга нильской позиции, между озерами, и в трех милях от Петерлингена (Пайерна), где наступающие через Ваадт французские колонны могут со­единиться с савойскими войсками. Таким образом, наступающий, если он владеет Савойей, может в течение трех или четырех дней, пройдя долиной Роны, отрезать сообщение с Валли-сом, захватить Женеву, Ваадт и Фрибур до Зане п выйти главными силами в тыл цильской позиции, благодаря чему в его руки переходят Базель, Золотурн, Бернская Юра и Невшателъ. И это отнюдь не негостеприимные высокогорные районы, а как раз самые богатые и самые промышленные кантоны Швейцарии.

Швейцария настолько сильно чувствовала давление, которое оказывала на нее Савойя в стратегическом отношении, что добилась в 1814 г. известной нейтрализации ее северной части, а в 1816 г. получила от Сардинии обещание, скрепленное договором, что Шабле, Фо-синьи и Женевэ никогда не будут уступлены никакому другому государству, кроме самой Швейцарии. Луи-Наполеон поэтому всюду распространяет слухи, что он претендует только на южную часть Савойи, что Шабле, Фосиньи и часть Женевэ до реки Ис должны отойти к Швейцарии. Но так как дар дара ждет, то он, по сведениям газеты «Times», пользуется г-ном Фогтом, чтобы мимоходом запросить народное представительство швейцарского кантона, не согласится ли оно за это предоставить ему право свободно распоряжаться Симплонским проходом. Первый намек, что Симплон также естественная пограничная веха Франции, ка­кой он действительно был во времена Первой империи.

Предположим, что Швейцария обогатилась новым кантоном — Северной Савойей. Гра­ница была бы образована горным хребтом, который отделяется от главной цепи Альп между

Ф. ЭНГЕЛЬС__________________________________ 616

Монбланом и Малым Бернаром и идет к ущелью Роны (форт Эклюз), и, видимо, была бы со­вершенно «естественной». Но этот хребет пересекают следующие дороги из долины Изер и Роны: 1) Сессель — Женева, 2) Аннеси — Женева, 3) Аннеси — Бонвиль, 4) Альбервиль — Салланш. От Бонвиля, как и от Салланша, идут дороги через северный хребет долины Арва на Тонон. Следовательно, страна совершенно открыта для вторжения на Тонон на южном берегу Женевского озера, и так как от Сесселя или Альбервиля до Тонона не больше 15 миль, то обладание Северной Савойей дало бы возможность Швейцарии продлить свою обо­рону самое большее на пять дней. Но так как для обороны этого нового кантона не представ­ляется возможным выделить ничего, кроме ополчения, то наступающая колонна может с тем же успехом пройти от Женевы прямо на Тонон — пять миль, — откуда ей остается только около четырех миль до Сен-Женгольфа. Таким образом, в этом случае обладание Северной Савойей даст Швейцарии всего лишь трехдневный выигрыш во времени. Кроме того, это может привести лишь к раздроблению оборонительных сил Швейцарии. Путь отступления швейцарской армии, атакованной со стороны Франции, лежит, очевидно, через Берн по низ­менности, там где возможно — вдоль Ааре на Цюрих, а где нет — на Люцерн и от обоих этих пунктов в долину Верхнего Рейна. Поэтому армия не должна переносить свою позицию слишком далеко на юг, чтобы ее нельзя было оттеснить с этих линий и загнать в высокогор­ные районы. Как мы видели, кантон Ваадт может еще легко быть включен в швейцарскую систему обороны, а Северная Савойя и открытый с прекращением нейтралитета Савойи Вал-лис определенно не могут быть в нее включены. Известно, однако, как сильно в федератив­ной стране, где оборону несет милиция, желание каждого гражданина защищать в случае уг­розы свою собственную родину. Известно, что войска будут роптать, крик поднимут члены Национального совета, если целые города и кантоны будут отданы врагу без сопротивления, а в особенности новый кантон, который Швейцария получила исключительно в целях своей обороны! И в самом генеральном штабе каждый приложит все усилия к тому, чтобы его край был особенно хорошо защищен, а в милиционной армии, где под влиянием беззаботного благодушия мирного времени дисциплина в лучшем случае довольно слаба, начальнику в силу всего этого будет весьма трудно поддерживать в войсках порядок. Можно поручиться, что в девяти случаях из десяти начальник проявит колебания или должен будет уступить. Северная Савойя будет занята войсками, которые не принесут

САВОЙЯ НИТТТТА И РЕЙН. — II_________________________ 617

делу обороны никакой пользы, но во всяком случае пострадают при отходе и частью будут отброшены в Валлис, где им придется подумать, как снова пробраться к главной армии через хребты Гемми или Фурка.

Единственную гарантию для Швейцарии представляет положение, когда Северная Савойя не принадлежит ни ей, ни Франции; в этом случае Северная Савойя во время войны факти­чески остается нейтральной в отношении обеих стран и действительно прикрывает Швейца­рию. Если же она будет принадлежать Швейцарии, то это для Швейцарии будет не намного лучше, чем она принадлежала бы Франции. Значение Савойи определяется выигрышем трех, максимум пяти дней, большая часть которых, однако, будет затем потеряна при обороне кан­тона Ваадт. Но чего это стоит по сравнению с уверенностью, что при всех обстоятельствах неприятельская атака возможна только между Базелем и Женевским озером?

Северная Савойя для Швейцарии — дар данайцев³⁸⁰. Более того: такой подарок заключает в себе угрозу. В этом случае Франция будет господствовать в военном отношении над всей французской Швейцарией и сделает невозможной всякую сколько-нибудь серьезную ее обо­рону. Аннексия же Францией Южной Савойи тотчас же выдвигает требование о присое­динении к ней и французской Швейцарии.

Ф. ЭНГЕЛЬС__________________________________ 618

III

Графство Ницца лежит, как известно, у подножия Приморских Альп, и граница его с Ге­нуэзской провинцией, проходя в одной миле восточное Онельи у Черво, спускается к морю. Западная часть его говорит на провансальском, восточная, по другую сторону Руайи, — на итальянском диалекте. Однако, за исключением нескольких деревень на реке Вар, литера­турным языком везде служит итальянский и только в городе Ницце, вследствие сильного притока иностранцев, с ним соперничает французский язык.

Для того чтобы правильно рассмотреть вопрос о национальном составе, мы должны озна­комиться с соотношением языков в западных Альпах.

Везде, где итальянский язык сталкивался в Альпах с Другими языками, он оказывался бо­лее слабым. Ни в одном пункте он не проникает за Альпийскую цепь; романские диалекты Граубюндена и Тироля совершенно независимы от итальянского языка. Напротив, все по­граничные языки отвоевали у пего территорию к югу от Альп. В западных горных округах венецианской провинции Удине говорят на крайнско-словенском языке. В Тироле немецкий элемент господствует на всем южном склоне и во всей верхней долине Эча; далее, к югу, в центре итальянской области, находятся острова немецкого языка — Sette comuni и Tredici

TOI

comuni; у южной подошвы Гриса, как и в тессинской Валь-ди-Каверно, в пьемонтской Валь-Формацце, в верхней долине Диведро у подножия Симплона, наконец, на всем юго-восточном склоне Монте-Розы, в Валь-де-Лисе, в верхней Валь-Сезии и Валь-Анцаске — го­ворят по-немецки. От Валь-де-Лиса начинается граница французской речи, которая охваты­вает всю долину Аосты и восточный склон Коттских Альп, начиная от Монсени, так что обыкновенно считают, что истоки всех рек верхнего бассейна По лежат в ее

САВОЙЯ. НИТТТТА И РЕЙН. — III_________________________ 619

пределах. Принято считать, что эта граница идет от Демонте (на реке Стуре), несколько за­паднее Коль-ди-Тенды, к реке Руайе и следует вдоль нее до моря.

Вопрос о границе между германским или славянским народным языком и итальянским не вызывает никакого сомнения. Но иначе обстоит дело, когда сталкиваются два романских языка и именно не литературный итальянский язык, il vero toscano*, и не язык образованных слоев Северной Франции, а пьемонтский диалект итальянского языка и выродившийся в ты­сячу патуа исчезнувший южнофранцузский язык трубадуров, который мы для краткости на­зовем неточно, но, по общепринятому выражению, провансальским. Тому, кто хотя бы по­верхностно изучал когда-нибудь сравнительную грамматику романских языков или прован­сальскую литературу, должно было тотчас же броситься в глаза большое сходство народного языка Ломбардии и Пьемонта с провансальским языком. В ломбардском это сходство огра­ничивается, правда, лишь внешними формами диалекта: опускание мужских гласных окон­чаний, в то время как женские окончания в единственном числе сохраняются; точно так же большая часть гласных окончаний в спряжениях сообщает языку провансальский характер, в то время как носовое «n», произношение «u» и «oeu» напоминает северофранцузскую речь; но словообразование и фонетика, по существу, итальянские, а там, где происходят отклоне­ния, они удивительно часто напоминают, как и в рето-романском³⁸², португальский язык^**. Пьемонтский диалект в своих главных чертах имеет значительное сходство с ломбардским, но он уже ближе к провансальскому, чем последний, а в Коттских и Приморских Альпах оба наречия, без сомнения, так близки, что трудно установить между ними точную границу***. К тому же,

— настоящий тосканский. Ред.

" Лат. clavis, итал. chiave, португ. chave, ломбард, ciau (произносится — чау) — ключ. В аугсбургской «All­gemeine Zeitung» прошлым летом писали из Вероны (см. сообщения из австрийской главной квартиры), что люди на улице обращаются друг к другу со словами «чау, чау». Мудрая газета, которая относится с пристра­стием к ошибкам в языке, была, видимо, в затруднении насчет ключа к этому «чау». Это слово произносится «s-ciau» (щау) и аналогично ломбардской форме «schiavo» — раб, слуга, как приветствуют друг друга и у нас: «ваш слуга, покорный слуга» и т. п. Подлинно провансальских форм в помбардском иаречии нам вспоминают­ся только две: причастие прошедшего времени женского рода с окончанием на «da» (ama, amada) и первое лицо настоящего времени с окончанием на «i» (ami — люблю, saludi — приветствую).

Главными отличительными признаками итальянского и провансальского диалектов служат: 1) присущая итальянскому вокализация «l» после согласных (fiore, piu, bianco), чуждая провансальской речи; 2) образование множественного числа имен существительных от латинского именительного надежа (donne, cappelli). В прован­сальском и старофранцузском диалекте так же, правда, имело место в средние века такое образование имени­тельного падежа, в то время как все остальные падежи образовывались от латинского винительного надежа (окончание — s). Все современные провансальские наречия сохранили, насколько нам известно, лишь эту по­следнюю форму. Тем не менее, на границе столкновения этих диалектов может возникнуть сомнение, происхо­дит ли сохранившаяся форма именительного падежа от итальянского или провансальского диалектов.

Ф. ЭНГЕЛЬС__________________________________ 620

южнофранцузские патуа в большей своей части не намного ближе к северофранцузскому ли­тературному языку, чем даже пьемонтские. Таким образом, народный язык в этом случае не может служить критерием для решения вопроса о национальности. Альпийский крестьянин, говорящий по-провансальски, с одинаковой легкостью усваивает как французскую, так и итальянскую речь и одинаково редко пользуется как той, так и другой; он довольно хорошо понимает пьемонтскую речь и вполне обходится ею. Если же оказывается необходимым ус­тановить более прочные связи, то их может дать только литературный язык, а таковой, разу­меется, во всем Пьемонте и Ницце — итальянский; единственное исключение составляют долины Аосты и Вальдеси, где местами преобладает французский литературный язык.

Стремление обосновать французскую национальную принадлежность Ниццы провансаль­ским патуа, к тому же охватывающим только половину провинции, следовательно, с самого начала лишено всякого смысла. Еще меньше смысла будет в таком обосновании, если при­нять во внимание, что провансальское наречие распространено и по другую сторону Пирене­ев, охватывая Арагон, Каталонию и Валенсию, и в этих испанских провинциях, несмотря на некоторое кастильское влияние, оно не только в общем сохранилось в гораздо более чистом виде, чем где бы то ни было во Франции, но даже отстаивает свое существование в качестве письменного языка в народной литературе. Что же станет с Испанией, если Луи-Наполеон в ближайшее время заявит претензии также и на эти три провинции, как на национально-французские?

Завоевать симпатии к Франции в графстве Ницце, кажется, еще труднее, чем в Савойе. О деревне вовсе ничего не слышно; в городе все попытки терпят еще более решительный про­вал, чем в Шамбери, хотя в этом морском курорте гораздо легче собрать группу бонапарти­стов. Действительно, ничего себе идея—сделать уроженца Ниццы, Гарибальди, французом!

Если для обороны Пьемонта огромное значение имеет Савойя, то еще гораздо большее значение имеет Ницца. Из Ниццы в Италию ведут три дороги: дорога Корниче вдоль берега на Геную, вторая через Коль-ди-Наву от Онельи в долину Танаро на Чеву и, наконец, третья через Коль-ди-Тенду на Кунео (Кони). Первая, правда, в конце загораживается Генуей, одна­ко

САВОЙЯ. НИТТТТА И РЕЙН. — III_________________________ 6Ц

наступающая колонна имеет в своем распоряжении уже у Альбенги и далее у Савоны хоро­шие шоссированные дороги для переправы через Аппенины, не считая большого числа вьючных и пешеходных троп через горы, а как ими воспользоваться для военных операций, показал в 1796 г. Наполеон. Третья дорога — через Коль-ди-Тенду — для Ниццы то же, что Монсени для Савойи; она ведет непосредственно на Турин, но не дает никаких фланговых преимуществ или дает их мало. Средняя же дорога через Коль-ди-Наву прямо ведет к Алес­сандрии и имеет на юге такое же значение, как Малый Бернар на севере, только влияние ее гораздо более непосредственно и гораздо меньше зависит от привходящих обстоятельств. Она имеет еще и то преимущество, что проходит очень близко к прибрежной дороге, и в случае нападения оттуда может быть получена значительная помощь. Колонна, наступающая по Наваской дороге, может уже у Гарессио снова соединиться с колонной, дошедшей по прибрежной дороге до Альбенги, так как от Альбенги сюда подходит поперечная дорога; пройдя Чеву, дорога далее ведет на Алессандрию, через Каркаре, — где она соединяется с дорогой из Савоны, — на полпути между Чевой и Савоной. Однако между Чевой, Савоной и Онельей лежат высокие горы, где удерживать оборону невозможно. К тому же северный склон Коль-ди-Навы с истоками реки Танаро лежит на территории Ниццы, и перевал, таким образом, принадлежит тому, кто владеет Ниццей до войны.

Французская армия, которая располагала бы Ниццей еще до начала войны, угрожала бы оттуда флангу, тылу и коммуникациям всякой итальянской части, выдвинутой на запад от Алессандрии. Таким образом, уступка Ниццы Франции означала бы для войны перемещение места сосредоточения итальянской армии назад до Алессандрии и отказ от обороны собст­венно Пьемонта, который вообще можно оборонять только в Савойе и Ницце.

История революционной войны и в данном случае может служить лучшим примером.

1 октября 1792 г. генерал Ансельм переправился с дивизией в 9000 человек через реку Вар, а французский флот (12 линейных кораблей и фрегатов) одновременно стал на якорь перед Ниццей в 1000 шагах от берега. Жители Ниццы, сочувствуя революции, восстали, и слабый пьемонтский гарнизон (2000 человек), спешно отойдя на Коль-ди-Тенду, занял пози­цию у Саоржа. Город Ницца принял французов с распростертыми объятиями, но французы стали повсеместно грабить, жечь дома крестьян, насиловать их жен, и ни приказы генерала Ансельма,

Ф. ЭНГЕЛЬС__________________________________ 622

ни прокламации комиссаров Конвента не могли поддержать порядок. Это и было первона­чальное ядро будущей итальянской армии, с которой генерал Бонапарт пожинал впоследст­вии свои первые лавры. В начальный период бонапартизм, по-видимому, всегда должен был опираться на люмпен-пролетариев, без Общества 10 декабря ему нигде не удавалось встать на ноги.

Дата добавления: 2015-07-20