Первый выпуск, Берлин, Франц Дункер, 1859 4 страница

В соответствии с этим г-н Кошут, получив английский паспорт, в котором он именовался г-ном Брауном, в начале мая

— красным принцем. Ред.

* — мимоходом. Ред.

" — человеком тонкого ума. Ред.

К. МАРКС____________________________________ 528

направился из Лондона в Париж. В Париже он прежде всего имел продолжительную беседу с Плон-Плоном, которому изложил свои взгляды в связи с планом поднять восстание в Венг­рии, высадив 40000 французов на побережье Фиуме, которых должен был поддержать кор­пус мадьярских эмигрантов, а также в связи с вопросом, который для его патриотической души казался самым важным, — вопросом об образовании, хотя бы для видимости, времен­ного правительства во главе с г-ном Кошутом. Вечером 3 мая Плон-Плон в своем собствен­ном экипаже привез г-на Кошута в Тюильри, чтобы представить его герою декабря. В тече­ние этого свидания с Луи Бонапартом г-н Кошут на этот раз воздержался от использования своего большого ораторского таланта и предоставил Плон-Плону говорить от его имени. Позже он выразил принцу свое восхищение почти буквальной точностью, с которой тот из­ложил его взгляды.

Внимательно выслушав сообщение своего кузена, Луи Бонапарт заявил, что имеется одно большое препятствие для принятия им проектов г-на Кошута, а именно: республиканские принципы последнего и его республиканские связи. Тут-то и произошло в самой торжест­венной форме отречение Кошута от республиканских убеждений. Кошут заявил, что он не является и не являлся республиканцем и что только политическая необходимость и необы­чайное стечение обстоятельств заставили его на время присоединиться к республиканской части европейской эмиграции. При этом, в доказательство своего антиреспубликанизма, Ко­шут от имени своей страны предложил венгерскую корону принцу Плон-Плону. Правда, ко­рона, которой он таким образом распорядился, еще не была свободной, и в то же время у не­го отнюдь не было полномочий пускать ее в торги, однако все, кто внимательно наблюдал за деятельностью Кошута в чужих странах, должно быть, заметили, что он давно взял за прави­ло говорить о «дорогой Венгрии» приблизительно в том же тоне, в каком землевладелец-дворянин говорит о своем имении.

Что касается отречения г-на Кошута от республиканских убеждений, то я считаю, что оно было искренним. Цивильный лист в 300000 флоринов, который он потребовал в Пеште для поддержания внешнего блеска своей исполнительной власти, передача своей собственной сестре патроната над больничными учреждениями, принадлежавшего раньше австрийской эрцгерцогине, попытка назвать своим именем некоторые полки, желание окружить себя чем-то вроде камарильи, упрямство, с которым он, очутившись на чужбине, цеплялся за титул правителя, хотя он отказался от него в момент, когда венгерская революция терпела катаст­рофу, усвоенные им замашки скорее претендента,

КОШУТ И ЛУИ-НАПОЛЕОН____________________________ 529

нежели изгнанника, — все это говорит о тенденциях, противоположных республиканским. Как бы то ни было, я решительно утверждаю, что Лайош Кошут отрекся от республиканских убеждений пред французским узурпатором и в присутствии героя декабря предложил вен­герскую корону Плон-Плону, этому бонапартистскому Сарданапалу. Некоторые весьма вольные сплетни о факте его свидания с Бонапартом в Тюильри, быть может, послужили причиной возникновения заведомо ложного слуха, будто бы Кошут выдал тайные планы своих бывших республиканских единомышленников. Никто не просил его раскрывать их предполагаемые тайны, да он и не поддался бы такому гнусному предложению. После того, как ему удалось полностью разрушить опасения Луи-Наполеона относительно своих респуб­ликанских тенденций, и после того, как он обязался действовать в интересах династии Бона­партов, была заключена сделка, в силу которой 3 миллиона франков были переданы в распо­ряжение г-на Кошута. В этом соглашении нет ничего странного, ибо для того, чтобы по-военному организовать венгерскую эмиграцию, требовались деньги, и почему бы г-ну Кошуту было не взять субсидию от своего нового союзника, так же как все деспотиче­ские державы Европы получали субсидии от Англии в течение всей антиякобинской войны? Однако я не могу умолчать о том, что из 3 миллионов, предоставленных таким образом в его распоряжение, г-н Кошут сразу присвоил для своих личных нужд довольно кругленькую сумму в 75000 франков, причем, помимо этого, выговорил себе, в случае, если итальянская война не приведет к вторжению в Венгрию, получение пенсии в течение года. Раньше чем Кошут покинул Тюильри, было условлено, что он будет противодействовать проавстрий-ским тенденциям, в которых подозревали правительство Дерби, открыв в Англии кампанию в пользу нейтралитета. Общеизвестно, как добровольная поддержка вигов и манчестерской

327 "а I-

школы327 позволила ему по возвращении в коварный Альбион успешно выполнить эту пред­варительную часть его обязательств.

С 1851 г. большая часть венгерских изгнанников, сколько-нибудь видных и имеющих по­литический вес, отошла от г-на Кошута; но ввиду перспективы вторжения в Венгрию с по­мощью французских войск, ввиду весьма убедительно действующей движущей силы в 3 миллиона франков, — а ведь мир, как некогда сказал настоящий Наполеон во время одного из своих припадков цинизма, управляется требованиями «le petit ventre»*, — вся венгерская эмиграция Европы, за несколькими

— «желудка». Ред.

К. МАРКС____________________________________ 530

достойными уважения исключениями, повалила под бонапартистские знамена, поднятые Лайошем Кошутом. Нельзя отрицать, что сделки, заключенные Кошутом с эмигрантами, имели некоторый «декабрьский» привкус подкупа, так как для того, чтобы большая часть французских денег досталась его новоиспеченным приверженцам, Кошут стал производить их в высшие военные чины. Так, например, лейтенанты производились в майоры. Прежде всего каждый из них получал на путевые расходы в Пьемонт, затем богатый мундир (стои­мость форменной одежды майора доходила до 150 ф. ст.) и жалованье за шесть месяцев впе­ред, с обещанием уплаты годичного жалованья после заключения мира. Так называемый главнокомандующий получил оклад в 10000 франков, генералы по 6000 каждый, бригадиры по 5000, подполковники по 4000, майоры по 3000 франков и т. д.

Вот имена наиболее значительных лиц, присоединившихся к Кошуту и прикарманивших бонапартовские деньги: генералы Клапка, Перцель, Феттер, Чец; полковники Сабо, Эмерик и Этьенн, Киш, граф А. Телеки, граф Бетлен, Меднянский, Ихас и несколько подполковников и майоров. Среди штатских лиц можно упомянуть графа Л. Телеки, Пуки, Пульского, Ира-ньи, Людвига, Шимони, Хеншльмана, Вереша и других; фактически здесь были все венгер­ские эмигранты, жившие в Англии и на континенте, за небольшим исключением — Ш. Ву-ковича (в Лондоне или Эксминстере), Ронай (в Лондоне, венгерский ученый) и Б. Семере (в Париже, бывший председатель совета министров Венгрии).

Было бы неверно думать, что все эти люди действовали под влиянием корыстных моти­вов. Большинство, вероятно, состоит просто из обманутых, патриотически настроенных сол­дат, у которых нельзя предположить наличия отчетливых политических принципов или про­ницательности, делающей их способными проникнуть в дипломатические хитросплетения. Некоторые из них, подобно генералу Перцелю, немедленно отстранились, как только собы­тия пролили свет на бонапартистский обман. Однако сам Лайош Кошут, который еще в ян­варе 1859 г. в статьях в мадзиниевском «Pensiero ed Azione» показал, что он превосходно разбирается в бонапартовских махинациях, никоим образом не может быть оправдан подоб­но этим солдатам.

Написано К. Марксом 5 сентября 1859 г. Печатается по тексту газеты

Напечатано в газете «New-York Daily Tribune» Перевод с английского

№ 5748, 24 сентября 1859 г.

К.МАРКС НОВАЯ КИТАЙСКАЯ ВОЙНА

I

Лондон, 13 сентября 1859 г.

В то время, когда Англия отовсюду получала поздравления по поводу того, что ей удалось вырвать у обитателей Небесной империи Тяньцзиньский договор328, я старался показать, что в действительности единственной державой, которая извлекла выгоду из пиратской англо­китайской войны, была Россия, тогда как коммерческие выгоды, принесенные договором Англии, были пустяковые; в то же время с политической точки зрения этот договор не толь­ко не укрепил мир, а, напротив, делал неизбежным возобновление войны³²⁹. Ход событий полностью подтвердил этот взгляд. Тяньцзиньский договор отошел в прошлое, а видимость

««330

мира рассеялась как дым перед суровой действительностью войны.

Изложим сначала факты, сообщенные последней континентальной почтой.

Достопочтенный г-н Брус, в сопровождении французского полномочного представителя г-на де Бурбулона, выехал вместе с британской экспедицией, получившей назначение под­няться вверх по реке Байхэ и сопровождать обоих посланников, следовавших в Пекин. Экс­педиция, под командой адмирала Хоупа, состояла из семи паровых судов, десяти канонерок, двух транспортов с войсками и запасами и нескольких сотен солдат морской пехоты и сапе­ров. Со своей стороны китайцы возражали против того, чтобы миссия двигалась именно по этой дороге. Поэтому адмирал Хоуп нашел вход в реку Байхэ загороженным цепями. Про­стояв у устья этой реки девять дней — с 17 по 25 июня (посланники присоединились к эс­кадре 20 июня), он попытался пробиться силой. При своем прибытии к реке Байхэ адмирал

К. МАРКС____________________________________ 532

Хоуп убедился, что форты Дагу, срытые во время последней войны, были восстановлены, о чем, заметим en passant*, ему бы следовало знать раньше, ибо об этом факте официально со­общалось в «Peking Gazette»³³¹.

25 июня, когда англичане попытались силой пробиться в Байхэ, батареи Дагу, поддержи­ваемые монгольскими частями численностью, по-видимому, до 20000 человек, обнаружили свое присутствие и открыли сокрушительный огонь по британским судам. На суше и на море завязался бой, окончившийся полным поражением нападающих. Экспедиции пришлось от­ступить, причем англичане потеряли в бою три военных корабля — «Корморант», «Ли» и «Пловер» — и 464 человека убитыми и ранеными, а из 60 участвовавших французов было убито и ранено 14. Пять английских офицеров было убито и 23 ранено, даже адмирал не из­бежал ранения. После этого поражения гг. Брус и де Бурбулон вернулись в Шанхай, а бри­танская эскадра должна была стать на якорь против Чинхэ у Нинбо.

Когда эти неприятные вести были получены в Англии, пальмерстоновская пресса сейчас же выпустила на арену британского льва и в один голос стала громко требовать полного от­мщения. Разумеется, лондонский «Times» апеллировал к кровожадным инстинктам своих соотечественников, сохраняя некоторое достоинство; но пальмерстоновские газеты низшего разряда были просто гротескны, разыгрывая роль Orlando Furioso**.

Посмотрите, например, что пишет лондонская «Daily Telegraph»:

«Великобритания должна развернуть наступление на все морское побережье Китая, занять столицу, выгнать императора из его дворца и получить существенные гарантии против возможных нападений в будущем... Мы должны высечь девятихвосткой каждого чиновника с эмблемой дракона, который осмелится оскорбить наши национальные символы... Каждого из них» (китайских генералов) «надо повесить, как пирата и убийцу, на реях британского военного судна. Дюжина этих обшитых пуговицами негодяев с физиономиями людоедов и в кос­тюмах шутов, качающихся на виду у всего населения, будет оздоровляющим и полезным зрелищем. Так или иначе нужно пустить в ход устрашение, довольно поблажек!.. Китайцев надо научить ценить англичан, которые выше их и которые должны быть их господами... Мы должны попытаться по меньшей мере захватить Пекин, а если держаться более смелой политики, то за этим должен последовать захват навсегда Кантона. Мы могли бы удержать его за собой, так же как мы удерживали Калькутту, превратить его в центр нашей дальневосточной торговли, компенсировать себя за приобретенное Россией влияние на татарской границе империи и заложить основы нового владения».

— мимоходом. Ред.

** — Неистового Роланда (герой одноименной поэмы Ариосто). Ред.

НОВАЯ КИТАЙСКАЯ ВОЙНА. — I__________________________ 533

Оставим, однако, эти сумасбродства пальмерстоновских писак и обратимся к фактам, что­бы, насколько это позволяет имеющаяся скудная информация, попытаться разгадать истин­ное значение этого неприятного события.

Предполагая, что Тяньцзиньский договор предусматривает немедленный допуск в Пекин британского посланника, нужно прежде всего ответить на вопрос о том, нарушило ли китай­ское правительство этот договор, согласие на который было вырвано у него пиратской вой­ной, воспротивившись попытке британской эскадры силой прорваться к реке Байхэ? Как видно из известий, доставленных континентальной почтой, китайские власти возражали не против отправки британской дипломатической миссии в Пекин, но против того, чтобы бри­танские военные силы поднимались вверх по реке Байхэ. Они предложили, чтобы г-н Брус проехал в Пекин сушей без сопровождения военных сил, которые не могли не рассматри­ваться жителями Небесной империи, в памяти которых были свежи воспоминания о недав­ней бомбардировке Кантона³³³, как орудие вторжения. Разве право французского посла на­ходиться в Лондоне влечет за собой право силой врываться в устье Темзы во главе француз­ской вооруженной экспедиции? Нужно без обиняков признать, что такое истолкование анг­личанами допуска британского посланника в Пекин звучит по меньшей мере столь же стран­но, как сделанное ими во время последней китайской войны открытие, что бомбардировка города, принадлежащего Империи, означает не войну с ней самой, но лишь столкновение местного значения с одним из ее владений. В ответ на предъявленное китайцами требование о возмещении ущерба англичане, согласно их собственному сообщению, «приняли все меры к тому, чтобы, если это понадобится, открыть себе доступ в Пекин силой», поднявшись вверх по реке Байхэ с достаточно грозной эскадрой. Если даже китайцы были обязаны до­пустить в Пекин мирного английского посланника, то они несомненно были правы, сопро­тивляясь вооруженной экспедиции англичан. Действуя таким образом, они не нарушили до­говор, а воспрепятствовали попытке его нарушить.

Второй вопрос касается следующего: хотя абстрактное право иметь свою миссию и было предоставлено Британии Тяньцзиньским договором, однако не отказался ли лорд Элгин от фактического применения этого права, по крайней мере, на данный период? Справившись в «Переписке, касающейся специальной миссии в Китай графа Элгина, напечатанной по пове­лению ее величества»³³⁴, каждый беспристрастный человек вынесет убеждение, что, во-первых, английский посланник должен был

К. МАРКС____________________________________ 534

получить доступ в Пекин не теперь, а значительно позднее; во-вторых, что право его пребы­вания в Пекине было поставлено в зависимость от различных условий; наконец, в-третьих, что имеющая безусловное значение статья 3 в английском тексте договора, касающаяся до­пущения посланника, была, по требованию китайских представителей, изменена в китайском тексте договора. Это расхождение между двумя вариантами текста договора признано самим лордом Элгином, который, по его собственным словам,

«должен был, согласно своим инструкциям, требовать от китайцев принятия, в качестве официального эк­земпляра международного соглашения, текста, в котором они не понимали ни единого слова».

Можно ли порицать китайцев за то, что они действовали на основании китайского, а не английского текста договора, который, по признанию лорда Элгина, несколько отклоняется от «точного смысла соглашения»?

В заключение привожу официальное заявление бывшего генерал-атторнея для Гонконга г-на Т. Чизолма Ансти в его письме редактору лондонской газеты «Morning Star»³³⁵.

«Чем бы ни был этот договор, он уже давно утратил силу вследствие актов насилия со стороны английского правительства и его подчиненных, так что британская корона, по меньшей мере, не имела права на преимуще­ства и привилегии, предоставленные ей этим договором».

Англию непрерывно тревожат осложнения в Индии, в то же время ей приходится воору­жаться на случай европейской войны, а новая катастрофа в Китае, являющаяся, вероятно, делом рук самого Пальмерстона, возможно, навлечет на нее большие опасности. Ближайшим результатом должен быть развал нынешнего правительства, глава которого был виновником последней китайской войны, в то время как ведущие члены правительства выразили ему не­доверие за нее. Во всяком случае, г-н Милнер Гибсон и манчестерская школа должны либо выйти из нынешней либеральной коалиции, либо, что мало вероятно, в союзе с лордом Джо­ном Расселом, г-ном Гладстоном и его коллегами пилитами³³⁶ принудить главу правительст­ва подчиниться их собственной политике.

НОВАЯ КИТАЙСКАЯ ВОЙНА. — II_________________________ 535

II

Лондон, 16 сентября 1859 г.

На завтра назначено заседание кабинета министров, чтобы принять решение относительно образа действий в связи с китайской катастрофой. Литературные упражнения французского «Moniteur» и лондонского «Times» не оставляют никаких сомнений относительно решений, принятых Пальмерстоном и Бонапартом. Им нужна новая китайская война. По полученным мною из достоверного источника сведениям, на предстоящем заседании кабинета г-н Милнер Гибсон будет, во-первых, оспаривать доводы в пользу войны, во-вторых, протес­товать против любого объявления войны, предварительно не санкционированного обеими палатами парламента; если его мнение будет отвергнуто большинством голосов, то он вый­дет из кабинета, тем самым опять даст сигнал к новой атаке на правительство Пальмерстона и к распаду либеральной коалиции, в свое время вызвавшей отставку кабинета Дерби. Как говорят, предстоящее выступление г-на Милнера Гибсона возбуждает в Пальмерстоне неко­торую нервозность, ибо это единственный из его коллег, который внушает ему известный страх и которого он не раз называл человеком, особенно искусным в «выискивании недос­татков» у своих противников. Возможно, что одновременно с этой статьей вы получите из Ливерпуля сообщение о результатах заседания кабинета. А пока о действительном состоянии рассматриваемого вопроса можно всего лучше судить не на основании напечатанного мате­риала, а, напротив, на основании того, что было с умыслом опущено газетами Пальмерстона при первой публикации известий, доставленных последней континентальной почтой.

Итак, во-первых, они замолчали сообщение о том, что договор с Россией уже ратифици­рован и что китайский император* уже дал своим мандаринам инструкции встретить и про­водить

— Сянь-фын. Ред.

К. МАРКС____________________________________ 536

в столицу американское посольство для обмена ратифицированными экземплярами договора с Америкой337. Эти факты были обойдены молчанием с целью не дать возникнуть совершен­но естественному подозрению, что не пекинский двор, а английский и французский дипло­матические представители ответственны за то, что в выполнении своей миссии они натолк­нулись на препятствия, которых не встретили их русский и американский коллеги. Другой, еще более важный факт, сначала обойденный молчанием «Times» и прочими пальмерстонов-скими газетами, но ныне открыто признанный ими, заключается в том, что китайские власти заявили о своей готовности проводить английского и французского дипломатических пред­ставителей в Пекин, что китайские чиновники действительно ожидали их прибытия в одном из рукавов устья реки и предлагали им охрану, если только они согласятся оставить свои су­да и войска. Так как Тяньцзиньский договор не содержит условий, дающих англичанам и французам право послать эскадру военных судов в реку Байхэ, то является очевидным, что договор был нарушен не китайцами, а англичанами, у которых было заранее принято реше­ние затеять ссору как раз перед тем моментом, который был назначен для обмена ратифика­ционными грамотами. Никому не придет в голову, что достопочтенный г-н Брус, пытаясь маскировать совершенно ясные цели последней китайской войны, действовал на свой страх и риск; напротив, он, очевидно, выполнял лишь секретные инструкции, полученные им из Лондона. Правда, г-н Брус был направлен в Китай не Пальмерстоном, а Дерби, но тут я дол­жен только напомнить вам, что во времена первого правительства сэра Роберта Пиля, когда лорд Абердин был министром иностранных дел, сэр Генри Булвер, английский посол в Мад-

ITO

риде, затеял ссору с испанским двором и в результате должен был покинуть Испанию338 и что во время дебатов в палате лордов по поводу этого «досадного события» было доказано, что Булвер, вместо того чтобы повиноваться официальным инструкциям Абердина, действо­вал в соответствии с тарными инструкциями Пальмерстона, который сидел в то время на скамьях оппозиции.

В последние дни прессой Пальмерстона был также пущен в ход один маневр, который — по крайней мере у лиц, знакомых с секретной историей английской дипломатии за последние 30 лет, — но оставляет никакого сомнения в том, кого надо считать действительным винов­ником катастрофы у Байхэ и грозящей третьей англо-китайской войны. «Times» намекает на то, что пушки, поставленные на фортах Дагу, которые нанесли такой урон английской эскад­ре, были русского происхождения

НОВАЯ КИТАЙСКАЯ ВОЙНА. — II_________________________ 537

и управлялись русскими офицерами. Другой орган Пальмерстона говорит еще яснее. Цити­рую его:

«Теперь мы понимаем, как тесно политика России переплетена с политикой Пекина. Мы замечаем крупные передвижения на Амуре. Мы видим большие армии казаков, маневрирующих далеко за Байкалом, в сказочной снежной стране на сумеречных границах Старого света. Мы прослеживаем передвижение бесчисленных кара­ванов. Мы видим, как специальный уполномоченный России (генерал Муравьев, губернатор Восточной Сиби­ри) с тайными планами держит свой путь из отдаленных мест Восточной Сибири в уединенную китайскую сто­лицу. И конечно, общественное мнение нашей страны может кипеть от негодования при мысли, что наша не­удача и гибель наших солдат и матросов в какой-то степени объясняется и иностранными влияниями».

Это один из старых трюков лорда Пальмерстона. Когда Россия хотела заключить торго­вый договор с Китаем, Пальмерстон опиумной войной бросил Китай в объятия его северного соседа³³⁹. Когда Россия требовала уступки Амура, он осуществил ее желание второй китай-

«««340 т. т-г

ской войной340, а теперь, когда Россия хочет упрочить свое влияние в Пекине, он импровизи­рует третью китайскую войну. Во всех своих отношениях со слабыми азиатскими государст­вами — с Китаем, Персией, Средней Азией, Турцией — он постоянно и неизменно придер­живался правила — для вида противодействовать планам России, затевая ссору не с Россией, а с азиатским государством, отталкивая последнее от Англии своими пиратскими вооружен­ными действиями и этим косвенным путем принуждая его к уступкам России, на которые оно не хотело согласиться. Можно не сомневаться в том, что по этому поводу вся прошлая азиатская политика Пальмерстона снова будет подвергнута рассмотрению, и потому я обра­щаю ваше внимание на «Афганские документы, напечатанные по распоряжению палаты об­щин 8 июня 1859 года»³⁴¹. Ни один когда-либо опубликованный документ не проливал столько света на злополучную политику Пальмерстона и дипломатическую историю послед­них 30 лет, как эти документы. В нескольких словах дело заключается в следующем. В 1838 г. Пальмерстон начал против правителя Кабула Дост-Мухаммеда войну, которая кон­чилась уничтожением английской армии342. Он начал ее под тем предлогом, что Дост-Мухаммед заключил тайный союз с Персией и Россией против Англии. Для доказательства этого утверждения Пальмерстон в 1839 г. представил парламенту Синюю книгу, содержа­щую главным образом переписку между сэром А. Бёрнсом, британским представителем в Кабуле, и правительством в Калькутте³⁴³. Бёрнс был убит в Кабуле во время восстания про­тив английских захватчиков, но, не доверяя британскому

К. МАРКС____________________________________ 538

министру иностранных дел, он в свое время послал копии некоторых из своих официальных писем брату, д-ру Бёрнсу, в Лондон. Когда в 1839 г. появились «Афганские документы», подготовленные Пальмерстоном, д-р Бернс обвинил его в «искажении и подделке депеш по­койного сэра А. Бёрнса» и в подтверждение своего заявления опубликовал некоторые из подлинных депеш. Но все это было раскрыто только прошлым летом. При правительстве Дерби, по предложению г-на Хадфилда, палата общин распорядилась, чтобы все афганские документы были опубликованы полностью, и это распоряжение было выполнено в такой форме, чтобы даже самой тупой голове доказать правильность обвинения в искажении и подделке в интересах России. На титульном листе Синей книги стоит следующее;

«Примечание. — Переписка, приводившаяся в прежних документах только частично, публикуется здесь полностью; пропущенные раньше места отмечаются скобками ()».

Имя чиновника, гарантирующего подлинность сборника документов — «Д. У. Кей, секре­тарь политического и тайного департаментов»; г-н Кей является «правдивым историографом афганской войны».

Для иллюстрации действительных отношений между Пальмерстоном и Россией, против которой он, по его словам, затеял афганскую войну, пока достаточно привести один пример. Русский агент Виткевич, прибывший в Кабул в 1837 г., доставил Дост-Мухаммеду письмо царя. Сэр Александр Бёрнс добыл копию этого письма и послал ее лорду Окленду, генерал-губернатору Индии. В собственных своих депешах и в различных приложенных к ним доку­ментах он упоминает об этом обстоятельстве много раз. Но копия письма царя была исклю­чена из числа документов, представленных Пальмерстоном в 1839 г., и в каждой депеше, со­держащей упоминание об этом письме, сделаны необходимые изменения с целью скрыть факт связи «императора России» с миссией, направленной в Кабул. Подделка была соверше­на в целях уничтожения доказательства связи между самодержцем и Виткевичем, которого, по его возвращении в С.-Петербург, Николаю было выгодно формально дезавуировать. На­пример, на стр. 82 Синей книги можно найти перевод письма к Дост-Мухаммеду, где напи­сано следующее, причем в скобках показаны слова, первоначально вычеркнутые Пальмер­стоном:

«Посланец России (или императора) прибыл (из Москвы) в Тегеран и получил приказание ожидать сардара в Кандагаре, а оттуда проследовать к местонахождению эмира. Он имеет при себе (конфиденциальные

НОВАЯ КИТАЙСКАЯ ВОЙНА. — II_________________________ 539

послания от императора и) письма от русского посла в Тегеране. Русский посол рекомендует этого человека как в высшей степени надежного и имеющего все полномочия вести любые переговоры (от лица императора и от своего собственного), и т. д. и т. д.».

Эти и подобные подделки, совершенные Пальмерстоном с целью защитить честь царя, не представляют единственную достопримечательность «Афганских документов». Вторжение в Афганистан Пальмерстон оправдывал тем, что сэр Александр Бёрнс советовал осуществить его как средство противодействия русским интригам в Средней Азии. Но, как оказывается, сэр А. Бёрнс действовал как раз наоборот, и потому все его призывы помочь Дост-Мухаммеду были обойдены молчанием в пальмерстоновском издании «Синей книги», при­чем переписке, посредством искажений и подделок, был придан смысл, совершенно проти­воположный первоначальному.

Таков человек, ныне предполагающий начать третью войну с Китаем под мнимым пред­логом помешать планам России в этом районе.

К. МАРКС____________________________________ 540

III

Лондон, 20 сентября 1859 г.

Вопрос о том, что предстоит еще одна война во имя цивилизации против жителей Небес­ной империи, по-видимому, почти всей английской прессой решен положительно. Тем не менее со времени заседания кабинета министров в последнюю субботу наступила разитель­ная перемена в тех самых газетах, которые рычали громче всех, требуя крови. Лондонский «Times» в явном припадке патриотической ярости сперва метал громы против двойного пре­дательства, совершенного, во-первых, трусливыми монголами, которые, тщательно изменив наружный вид своих позиций и замаскировав свою артиллерию, заманили bonhomme* бри­танского адмирала, во-вторых, пекинским двором, который с еще более отъявленным макиа­веллизмом заставил упомянутых монгольских людоедов пустить в ход свои проклятые воен­ные хитрости. Забавно видеть, как «Times», бросаемый туда и сюда бушующим морем стра­стей, сумел в своих перепечатках официальных отчетов очень тщательно изъять все факты, благоприятные для китайцев, судьба которых была уже предрешена. Перепутать факты воз­можно в припадке страсти, но чтобы фальсифицировать факты, — для этого нужна холод­ная, трезвая голова. Как бы то ни было, но 16 сентября, только за один день до заседания ка­бинета министров, «Times» сделал крутой поворот и как ни в чем не бывало отказался от од­ной стороны своего двуликого, подобно Янусу, обвинения.

Дата добавления: 2015-07-20