Первый выпуск, Берлин, Франц Дункер, 1859 3 страница

_________________________ НАСЕЛЕНИЕ. ПРЕСТУПНОСТЬ И ПАУПЕРИЗМ____________________ 515

организациях и приходах, подчиненных советам попечителей в Англии и Уэльсе, начинается 1849 годом.

Годы Общее число Годы Общее число

пауперов пауперов

1849 934 419....................................... 1854 818 337

1850 920 543....................................... 1855 851 369

1851 860 893....................................... 1856 877 767

1852 834 424....................................... 1857 843 806

1853 798 822....................................... 1858 908 186

Сравнивая эти три таблицы движения населения, преступности и пауперизма, мы нахо­дим, что с 1844 по 1854 г. преступность росла быстрее, нежели население, в то время как цифры пауперизма с 1849 по 1858 г. оставались почти неизменными, несмотря на то, что в состоянии британского общества в течение этого периода происходили огромные изменения. Тремя крупными событиями ознаменован десятилетний период с 1849 по 1858 г., — собы­тиями, которые позволяют нам сравнивать этот период с самыми замечательными эпохами XVI века. Были отменены хлебные законы, открыты золотые прииски³¹⁷, в огромных разме­рах происходила эмиграция. Были также другие обстоятельства, которые дали новый толчок развитию промышленности и торговли. От революционных потрясений Европа перешла к промышленной горячке. Завоевание Пенджаба318, русская война и войны в Азии открыли доступ к рынкам, дотоле почти неизвестным. Наконец, ввоз британской продукции в Соеди­ненные Штаты вырос до таких размеров, о которых десять лет назад нельзя было и предста­вить себе. Весь мировой рынок в целом расширился и, казалось, удвоил или утроил свою ем­кость. И при всем этом в течение этого памятного десятилетия устойчивая цифра почти в один миллион пауперов в Англии уменьшилась только на 26233 человека, а если мы сравним годы 1853 и 1858, то она даже возросла на 109364.

Должно быть, есть что-то гнилое в самой сердцевине такой социальной системы, которая увеличивает свое богатство, но при этом не уменьшает нищету, и в которой преступность растет даже быстрее, чем численность населения. Правда, если мы сравним 1855 г. с предше­ствующими годами, то, по-видимому, между 1855 и 1858 гг. произошло значительное со­кращение преступности. Общее число лиц, преданных суду в 1854 г., равнялось 29359, а в 1858 г. оно понизилось до 17855; число осужденных за преступление тоже значительно по­низилось, хотя и не в одинаковой пропорции. Это кажущееся сокращение преступности по­сле 1854 г. следует, однако, приписать исклю-

К. МАРКС

чительно некоторым техническим переменам- в британском судопроизводстве: во-первых, закону о малолетних правонарушителях319 и, во-вторых, действию закона 1855 г. об уголов­ной юстиции, который дал право полицейским судьям выносить приговоры на короткие сро­ки в случае согласия арестованных подвергнуться их суду. Нарушение закона является обычно результатом экономических факторов, не зависящих от законодателя; однако, как свидетельствует применение закона о малолетних правонарушителях, от официального об­щества до некоторой степени зависит квалификация некоторых нарушений установленных им законов как преступлений или только как проступков. Это различие терминологии явля­ется далеко не безразличным, ибо оно решает тысячи человеческих судеб и определяет нрав­ственную физиономию общества. Само по себе право не только может наказывать за престу­пления, но и выдумывать их, особенно в руках профессионального юриста закон обладает способностью действовать в этом направлении. Так, например, как правильно заметил один выдающийся историк, в средние века католическое духовенство, в силу своего мрачного взгляда на человеческую природу, который оно, благодаря своему влиянию, внесло в уго­ловное законодательство, создало больше преступлений, чем отпустило грехов.

Как ни странно, но единственной частью Соединенного королевства, в которой преступ­ность сократилась значительно, приблизительно на 50 и даже на 75%, является Ирландия. Как примирить этот факт с распространенным в Англии мнением, согласно которому за про­ступки ирландцев ответственно не плохое британское управление, а ирландский характер! Опять же не какое-либо мероприятие со стороны британских правителей, но просто-напросто последствия голода, массовая эмиграция и общее стечение обстоятельств, благо­приятствующих спросу на ирландские рабочие руки, — вот что вызвало эту счастливую пе­ремену в ирландском характере. Как бы то ни было, смысл следующей таблицы совершенно ясен.

I. Преступность в Ирландии Продолжение

Годы	Предано суду	Осуждены
мужчины	женщины	всего
1844........................ 1845........................ 1846........................	14 799 12 807 14 204	4 649 3 889 4 283	19 448 16 696 18 492	8 042 7 101 8 639

НАСЕЛЕНИЕ, ПРЕСТУПНОСТЬ И ПАУПЕРИЗМ

Годы	Предано суду	Осуждены
мужчины	женщины	всего
	23 552	7 657		15 233
1848........	28 765	9 757	38 522	18 206
	31 340	10 649
	22 682	3 644	31 326	17 108
	17 337	7 347	24 684	14 377
	12 444	5 234	17 678	10 454
	10 260	4 884	15 144	8 714
	7 937	3 851		7 051
	6 019	2 993	9 012	5 220
	5 097	2 002	7 099	4 024
	5 458		7 210	3 925
1858........	4 708		6 308	3 350

Годы Число

приходов

1849 880

1850 880

1851 881

1852 882

1853 882

II. Число пауперов в Ирландии

Число Годы Число Число

пауперов приходов пауперов

82 357 1854....................... 883 78 929

79 031 1855....................... 883 79 887

76 906 1856....................... 883 79 973

75 111 1857....................... 883 79 217

75 437 1858....................... 883 79 199

К сожалению, в статистических таблицах об эмиграции не содержится сведений по раз­личным частям Соединенного королевства, равно как не указывается, какой процент состав­ляет эмиграция из каждой отдельной части по отношению к общим цифрам. На основании таблицы в ее настоящем виде можно заключить, что между 1844 и 1847 гг. эмиграция в бри­танские колонии Северной Америки приближалась по размерам к эмиграции в Соединенные Штаты, если не превосходила ее. Однако с 1848 г. эмиграция в британскую Северную Аме­рику начинает превращаться в простой придаток к эмиграции в Соединенные Штаты. С дру­гой стороны, в течение 15 лет, с 1844 по 1858 г., значительно выросла британская эмиграция в Австралию и Новую Зеландию. В то время как эмиграция в североамериканские колонии достигает кульминационного пункта в 1847 г., а в Соединенные

К. МАРКС

Штаты — в 1851 г., эмиграция в Австралию и Новую Зеландию достигает своей высшей точки в 1853 году. С этого времени и до 1858 г. замечается непрерывное падение числа эмигрирующих, общее количество которых в 1853 г. достигло 368784, а в 1858 г. оно упало до 113972, или более чем на 75%. Приводим упомянутую выше таблицу:

Число эмигрантов из Соединенного королевства в различные страны

Годы	В североаме­риканские колонии	В Соединен­ные Штаты	В Австралию и Новую Зеландию	В другие страны	Всего
	22 924	43 660	2 229	1 873	70 686
	31 803	58 538		2 380	93 551
	43 439	82 239	2 347	1 826	129 851
	109 680	142 154	4 949		о
		188 237	23 904	4 887	248 093
	41 367	219 450	32 191	6 490	299 498
	32 981	223 078	16 037	8 773	280 869
	42 605	267 357	21 532	4 472	335 966
	32 873	244 261	87 881	3 749	368 764
	34 552	230 885		3 129	329 967
1854..............	43 761 17 966 16 378 21001 9 704	193 065 103 414 111837 126 905 59 716	83 237 52 309 44584 61248 39 295	3 366 3 118 3 755 3 721 5 257	323 429 176 807 176 554 212 875 113 972
1855..............
1856..............
1857..............
1858..............

Написано К. Марксом. 23 августа 1859 г.

Напечатано в газете «New-York Daily Tribune» № 5741, 16 сентября 1859 г.

Печатается по тексту газеты Перевод с английского

К.МАРКС

ФАБРИЧНАЯ ПРОМЫШЛЕННОСТЬ И ТОРГОВЛЯ

Лондон, 5 сентября 1859 г.

Рассмотрев в предыдущей статье движение населения Соединенного королевства, мы об­ратимся теперь к рассмотрению динамики производства. В нижеследующей таблице цифры экспорта даны для каждого года, начиная с 1844 г., цифры же, относящиеся к импорту, начи­наются с 1854 года. Это несоответствие вызвано тем обстоятельством, что исчисленная ре­альная стоимость импорта до 1854 г. официально не удостоверялась.

А. ЭКСПОРТ

Общая объявленная реальная стоимость

британской и ирландской продукции, экспортированной из Соединенного королевства

Годы ф. ст. Годы ф. ст.

1844 58 534 705........... 1852 78 076 854

1845 60 111 082........... 1853 98 933 781

1846 57 786 876........... 1854 97 184 726

1847 58 842 377........... 1855 95 688 085

1848 52 849 445........... 1856 115 826 948

1849 63 596025............ 1857 122 066 107

1850 71367 885............ 1858 116 614 330

1851 74 448 722

Б. ИМПОРТ

Общая исчисленная реальная стоимость товаров, импортированных в Соединенное королевство

Годы ф. ст. Годы ф. ст.

1854................................ 152 389 053 1857 187 844 441

1855................................ 143 542 850 1858 163 795 803

1856 172 544 154

К. МАРКС____________________________________ 520

Из первой таблицы видно, что экспорт и, следовательно, производство более чем удвои­лись за период с 1844 по 1857 г., между тем как население, как показывают цифры, приве­денные в моей предыдущей статье, в течение того же промежутка времени увеличилось едва на 18%. Это является любопытным ответом на доктрину обладателя синекуры попа Мальту­са. Более того, таблица А иллюстрирует один из законов производства, который можно дока­зать с математической точностью, сравнивая отчеты о британском экспорте начиная с 1797 года. Закон этот заключается в следующем: если вследствие перепроизводства и чрезмерной спекуляции произошел кризис, то все же производительные силы страны и емкость мирового рынка оказываются настолько выросшими, что они только временно отступают от достигну­той высшей точки, и после некоторых колебаний, продолжающихся несколько лет, уровень производства, достигнутый в высшей точке процветания в одном периоде торгового цикла, становится исходным для следующего периода. Так в 1845 г. был достигнут наивысший уро­вень в развитии производительных сил на протяжении торгового цикла 1837—1847 годов. В 1846 г. начинается обратное движение; в 1847 г. происходит катастрофа, последствия кото­рой вполне сказываются лишь в 1848 г., когда размер экспорта падает даже ниже уровня 1844 года. Однако в 1849 г. уровень 1845 г. — года высшего процветания в предшествующем цикле — не только восстанавливается, но и оказывается уже превзойденным на 3 миллиона, и теперь этот год отмечает уровень, до которого экспорт больше уже никогда не упадет в те­чение нового цикла. Новая высшая точка достигается в 1857 г., в год кризиса, пароксизмы которого проявляются в уменьшении экспорта в 1858 году. Но уже в 1859 г. высший уровень периода 1847—1857 гг. становится исходным пунктом нового торгового цикла, — пунктом, до которого производительные силы, вероятно, больше уже не понизятся.

Сравнивая таблицы А и Б, мы найдем, что британский экспорт значительно отстает от британского импорта и что эта диспропорция возрастает так же регулярно, как и величина экспорта. Это необычное явление толковалось некоторыми английскими писателями так, будто несчастные британцы влезают в долги к другим странам, или продают дешево, а поку­пают дорого, и таким образом часть продукции своей промышленности отдают в качестве подарка остальному миру. Дело же попросту заключается в том, что Великобритания полу­чает в виде импорта из других стран некоторые доходы, сама не давая никакого эквивалента взамен, как это происходит при взимании в различных формах индийской дани и при полу­чении других

ФАБРИЧНАЯ ПРОМЫШЛЕННОСТЬ И ТОРГОВЛЯ

доходов в виде процентов на капитал, отданный взаймы в прежние периоды. Растущая дис­пропорция между британским импортом и экспортом доказывает поэтому только то, что Англия по отношению к мировому рынку развивает свою функцию заимодавца еще с боль­шей быстротой, нежели свою функцию фабриканта и купца.

Из статей импорта четыре привлекают к себе внимание: драгоценные металлы, зерно, хлопок и шерсть. В прошлом динамика британского ввоза и вывоза драгоценных металлов не раз объяснялась в «New-York Daily Tribune»; так во время последнего торгового кризиса газета, на основании официальных цифр, доказала, что сумма банкнот Английского банка, находящихся в обращении, скорее уменьшилась, нежели увеличилась с тех пор, как начали эксплуатироваться новые золотые прииски320. Поэтому мы не будем возвращаться к этой те­ме, но ограничимся констатированием факта, который, насколько мы знаем, еще не был от­мечен английскими авторами. О количестве металлической монеты, циркулирующей в стра­не, можно сделать достаточно достоверные заключения на основании деятельности нацио­нального монетного двора. Итак, с целью выяснить динамику металлического денежного об­ращения в Великобритании за время функционирования калифорнийских и австралийских золотых приисков, мы даем ниже таблицу, показывающую количество металлической моне­ты, отчеканенной на королевском монетном дворе:

Количество золотой, серебряной и медной монеты, отчеканенной на королевском монетном д (в фунтах стерлингов)

Годы	Золото	Серебро	Медь	Всего
1844........	3 563 949	626 670	7 246	4 197 865
1845........	4 244 608	647 658	6 944	4 899 210
1846........	4 334 911	559 548	6 496	4 900 955
1847........	5 158 440	125 730	8 960	5 293 130
1848........	2 451999	35 442	2 688	2 490 129
1849........	2 177 955	119 592		2 299 339
1850........	1 491 836	129 096		1 621380
1851........	4 400 411	87 868	3 584	4 491863
1852........	8 742 270	189 596	4 312	8 936 178
1853........	11952 591	701 544	10 190	12 664 325

		К. МАРКС
Продолжение
Годы	Золото	Серебро	Медь	Всего
1854........ 1855........ 1856........ 1857........ 1858........	4 152 183 9 008 663 6 002 114 4 859 860 1231023	140 480 195 510 462 528 373 230 445 896	61538 41091 11418 6 720 13 440	4 354 201 9 245 264 6 476 060 5 239 810 1 690 359

Мы будем сравнивать итоги, так как серебряную и медную монету нужно рассматривать как простые знаки, заменяющие золотую монету, так что для рассмотрения общего движения металлического обращения совершенно безразлично, находилась ли в обращении сама золо­тая монета или ее дробные части были представлены металлическими знаками.

Пятнадцать лет, которые охватывает вышеприведенная таблица, можно разделить на два почти равных периода; в первый период не чувствуется воздействия на Великобританию но­вых стран, добывающих золото, между тем как второй характеризуется быстрым приливом золота из новых источников. Первый период мы датируем с 1844 по 1850 г., а второй — с 1851 по 1858 год; 1851 г. замечателен тем, что в этом году начинается влияние золотых раз­работок в Новом Южном Уэльсе и Виктории, равно как огромным ростом поступления ка­лифорнийского золота, которое с 11700 ф. ст. в 1848 г., 1600000 ф. ст. в 1849 г., 5000000 ф. ст. в 1850 г. выросло до 8250300 ф. ст. в 1851 году. Суммируя количество металла, превра­щенного в монету за период 1844—1850 гг., с одной стороны, и за период 1851—1858 гг., с другой, и вычислив затем среднюю годовую цифру за каждый период, мы найдем, что сред­няя годовая чеканка в течение первых семи лет равнялась 3643144 ф. ст., а за последние во­семь лет она достигла суммы в 7137782 фунтов стерлингов. Таким образом, металлическое обращение Великобритании увеличилось почти на 100% за период функционирования новых источников золота. Это, несомненно, доказывает влияние Калифорнии и Австралии на раз­витие внутренней британской торговли, но было бы совершенно неправильно заключить, что металлическое обращение увеличилось непосредственно под действием прилива нового зо­лота. Обратное доказывается сравнением отдельных годов обоих периодов до и после от­крытия золота. Так, например, в 1854 г. чеканка падает ниже уровня 1845

________________________ ФАБРИЧНАЯ ПРОМЫШЛЕННОСТЬ И ТОРГОВЛЯ___________________ 523

и 1846 гг., а в 1858 г. она падает значительно ниже уровня 1844 года. Следовательно, масса золота, поступавшая в обращение в форме монеты, не определялась импортом золотых слит­ков. Но из импортированного золота большая часть обычно поглощалась внутренним обра­щением в продолжение второго периода, так как торговая и промышленная деятельность в общем расширилась; это расширение, однако, в значительной степени можно приписать воз­действию новых стран, добывающих золото.

Написано К. Марксом 5 сентября 1859 г. Печатается по тексту газеты

Напечатано в газете «New-York Daily Tribune» Перевод с английского

№ 5747, 23 сентября 1859 г.

К.МАРКС КОШУТ И ЛУИ-НАПОЛЕОН

Лондон, 5 сентября 1859 г.

Читатели, вероятно, помнят, что около года назад на страницах «Tribune» я сделал инте­ресные разоблачения, касающиеся некоего Бандьи, его миссии в Черкесию и раздоров, воз­никших из-за этого между венгерской и польской эмиграциями в Константинополе³²¹. Изло­женные мною в то время факты попали затем в европейскую прессу, тем не менее никто ни разу не сделал попытки оспаривать их точность. Сегодня я намерен привлечь внимание ва­ших читателей к другой секретной главе современной истории. Я имею в виду связь, суще­ствующую между Кошутом и Бонапартом. Нельзя дольше терпеть такое положение, когда одни и те же люди одной рукой получают деньги от убийцы Французской республики, а дру­гой поднимают знамя свободы, когда они одновременно играют роль и мучеников и царе­дворцев, когда, превратившись в орудие жестокого узурпатора, они все еще выставляют себя уполномоченными угнетенной нации. Я считаю настоящий момент тем более подходящим для обнародования давно известных мне фактов, что Бонапарт и его приспешники, а также Кошут со своими сторонниками в равной мере стараются скрыть эту сделку, которая не мо­жет не скомпрометировать одного перед монархами, а другого — перед народами всего ми­ра.

Самые слепые поклонники г-на Кошу та согласятся, что каковы бы ни были другие его достоинства, ему, к сожалению, всегда недоставало одного важного качества — постоянства. В течение всей своей жизни он больше походил на импровизатора, получающего впечатле­ния от аудитории, чем на творческую личность, налагающую на мир печать своих собствен­ных оригинальных идей. Эта неустойчивость мысли не могла не найти отражения в двойст­венности его поведения. Несколько фактов могут проиллюстрировать правильность этого утверждения. В Кютахье г-н Кошут вошел в близкую

КОШУТ И ЛУИ-НАПОЛЕОН____________________________ 525

liaison* с г-ном Давидом Уркартом и, сразу восприняв предрассудки этого романтического шотландца, без колебаний высказался о Мадзини как о русском агенте. Он официально обя­зался держаться в стороне от Мадзини, едва же он прибыл в Лондон, как образовал триумви-рат вместе с Мадзини и Ледрю-Ролленом322. Бесспорные доказательства этой двойной игры были представлены британской публике в переписке между Л. Кошутом и Давидом Уркар-

Тот

том, напечатанной этим последним джентльменом в лондонской «Free Press»323. В первой речи, которую произнес г-н Кошут, сойдя на английский берег, он назвал Пальмерстона сво­им задушевным другом. Пальмерстон через посредство одного весьма известного члена пар­ламента** сообщил Кошуту о своем желании видеть его в своем доме. Кошут потребовал, чтобы британский премьер-министр принял его в качестве правителя Венгрии, однако это требование было, конечно, с презрением отвергнуто. Со своей стороны г-н Кошут, через по­средство г-на Уркарта и других своих знакомых, дал понять британской публике, что он от­верг приглашение Пальмерстона по той причине, что, на основании тщательного изучения в Кютахье Синей книги о венгерских делах³²⁴, он удостоверился в том, что Пальмерстон, этот его «задушевный друг», в тайном согласии с петербургским двором предал «дорогую Венг­рию». В 1853 г., когда в Милане вспыхнуло подготовленное Мадзини emeute***, на стенах домов этого города появилась прокламация, обращенная к венгерским солдатам и призы­вавшая их стать на сторону итальянских повстанцев; под прокламацией была подпись Лайо-ша Кошута325. Когда emeute потерпело неудачу, г-н Кошут через посредство лондонских га­зет поспешил объявить эту прокламацию подложной, таким образом публично dementi своего друга Мадзини. Вопреки этому утверждению прокламация была подлинной, и Мадзи­ни действовал в согласии с Кошутом.

Действуя согласно сложившемуся убеждению, что сбросить австрийскую тиранию можно только соединенными усилиями Венгрии и Италии, Мадзини в течение некоторого времени пытался заменить Кошута каким-либо более надежным венгерским лидером, но так как его усилия разбились о раздоры в среде венгерской эмиграции, он великодушно простил своего ненадежного союзника и воздержался от разоблачений, которые свели бы на нет престиж Кошута в Англии.

— связь. Ред.

— Дадли Стюарта. Ред. * — восстание, мятеж. Ред.

* — уличил во лжи. Ред.

К. МАРКС____________________________________ 526

Обращаясь к событиям более близкого прошлого, я могу напомнить читателю, что осенью 1858 г. г-н Кошут совершил турне по Шотландии, во время которого он читал лекции в раз­личных городах и торжественно предостерегал британцев от предательских замыслов Луи Бонапарта. Возьмем, например, следующую выдержку из лекции, прочитанной им в Глазго 20 ноября 1858 года:

«В одной из своих лекций», — заявил г-н Кошут, — «я уже указал на тот яд национальной ненависти, кото­рый в настоящее время изготовляет Луи Бонапарт. Я не собираюсь намекать на то, что он замышляет вторже­ние в вашу страну: несомненно, он желал бы этого, однако, как и лисицу в басне, его не соблазняет кислый ви­ноград. Еще не так давно Бонапарт привел в недоумение всех дипломатов мира, — за исключением, пожалуй, только господ из С.-Петербурга, которым, вероятно, известен весь секрет, — своими гигантскими приготовле­ниями в Шербуре, на которые тратились последние шиллинги его истощенной казны, приготовлениями, кото­рые он вел с такой поспешностью, словно его существование зависело от выигрыша одной минуты... Шербур по-прежнему является сооружением, направленным только против Англии... Бонапарт замышляет новый кон­фликт на Востоке в кампании с Россией. Во время этого конфликта он рассчитывает ограничить свободу ма­невра английского флота, приковав значительную его часть к вашим берегам, и в то же время нанести смер­тельный удар вашим жизненным интересам на Востоке... Разве Крымская война по своим результатам соответ­ствовала интересам Великобритании и Турции? Валахия и Молдавия получили конституцию, выработанную в канцеляриях тайной дипломатии, этого проклятия нашего века, конституцию, состряпанную Бонапартом при содействии России и Австрии, а все они — уж конечно верные друзья народной свободы! Эта конституция яв­ляется в действительности не более, не менее, как хартией, пожалованной России на предмет ее хозяйничанья в Дунайских княжествах... Но этого мало! Разве Бонапарт, дорогой союзник, не послал своих офицеров в Черно­горию, чтобы обучать диких горцев обращению с винтовкой?.. Его мысль направлена на заключение нового Тильзитского договора, если только подобный договор уже не лежит у него в кармане».

Так осенью 1858 г. Кошут обличал публично Бонапарта, ныне своего дорогого союзника. Более того. В начале 1859 г., когда бонапартовские планы итальянского похода за свободу начали принимать осязательную форму, этот самый Кошут в мадзиниевском «Pensiero ed Azione» в сильных выражениях изобличал голландского плута и предостерегал всех истин­ных республиканцев — итальянцев, венгров и даже немцев — против таскания каштанов из огня для этого императора-Квазимодо. Словом, в данном случае он, как эхо, повторял точку зрения Мадзини, высказанную этим последним в его манифесте от 16 мая*, — точку зрения, которой он остался верен в течение похода Бонапарта и которую снова торжествующе по­вторил в конце войны в другом манифесте, перепечатанном в «Tribune».

См. настоящий том, стр. 381—386. Ред.

КОШУТ И ЛУИ-НАПОЛЕОН____________________________ 527

Итак, Кошут в январе 1859 г. не только прекрасно видел обман Бонапарта, но сделал все, что было в его силах, чтобы разоблачить этот обман перед всем миром. Он усиленно подтал­кивал «либеральную прессу» в том направлении, которое позже изумило агентов Бонапарта как «внезапный взрыв» «антинаполеоновского бешенства» и было осуждено ими как сим­птом нездоровой «симпатии к Австрии». Однако в промежутке между январем и маем 1859 г. в чувствах и мыслях великого импровизатора произошла какая-то странная револю­ция. Этот человек, который, чтобы предостеречь британцев против кровавых замыслов Бо­напарта, совершил лекционное турне по Шотландии осенью 1858 г., в мае 1859 г. предпри­нял новое турне, читая лекции повсюду, начиная от Мэншен-хауза в Лондоне и кончая Фритред-холлом в Манчестере³²⁶, с целью проповедовать доверие к герою декабря и под ли­цемерным предлогом поддержки нейтралитета привлечь британцев на сторону августейшего мошенника. Свой собственный нейтралитет он вскоре после этого проявил самым недву­смысленным образом.

Эти воспоминания, число которых я мог бы увеличить сколько угодно, должны возбудить некоторые опасения в головах честных почитателей Кошута — людей, которые не являются слепыми поклонниками громкого имени и не связаны корыстными интересами с демократи­ческим вельможей. Во всяком случае они не станут отрицать, что факты, которые я теперь собираюсь сообщить, отнюдь не представляются несовместимыми с прошлым этого челове­ка, слывущего за героя свободы. В Париже было три венгерских лидера, которые ухаживали за знаменитым Плон-Плоном, иначе prince rouge*, тем отпрыском бонапартовской фамилии, на долю которого выпала роль кокетничать с революцией точно так же, как его более важ­ный кузен заигрывает с «религией, порядком и собственностью». Эти три человека были: полковник Киш, граф Телеки и генерал Клапка. Плон-Плон, заметим en passant**, был Гелио-габалом по своей нравственности, Иваном III по своей личной трусости и настоящим Бона­партом по своей лживости, однако при всем том он был, как говорят французы, homme d'esprit***. Эти три господина убедили Плон-Плона, который, вероятно, отнюдь не был захва­чен врасплох, вступить с Кошутом в переговоры, вызвать его в Париж и даже обещать пред­ставить экс-правителя Венгрии коварному правителю из Тюильри.

Дата добавления: 2015-07-20