Случай на Дону

Рассвет только начинался. С Азовского бугра было видно довольно далеко, но луга, Дон и Азовку еще скрывал плотный слой тумана. На востоке постепенно светлело небо, оседавший туман все больше открывал взору верхушки деревьев, растущих на лугу, но над Доном он все еще нес густые клубы, скрывающие опоры линии электропередачи и высокие тополя станицы Елизаветинской. Молодой мужчина и старик торопливо спускались в туман. За спинами рюкзаки, в руках спиннинги, видно, заядлые рыбаки спешили на рыбалку.

– Давай, сынок, поспешать, как бы зорьку не пропустить, а то останемся без ухи! – бросил старый

– Туман хоть и плотный, но на веслах можно идти по каналу, а пока до Дона доберемся, ветерок его разгонит.

На лодочной станции Борис побежал в сторожку – отметиться о выезде, а Григорьевич приготовил лодку к спуску. Старенькая казанка с шумом плюхнулась в воду, «Ветерок» несколько раз чихнул, взвыл на больших оборотах и застрекотал спокойно.

– Глуши! – распорядился отец. Пойдем на веслах, небось, уже стоят в канале, не дай бог врежемся.

Сын заглушил мотор, поставил его на упор, и, поменявшись с отцом местами, взялся за весла. Несмотря на некоторую скованность в движениях, греб он умело и ловко. Обойдя понтоны, лодка вошла в канал и пошла, едва не касаясь веслами правого берега. Ориентировались по иногда показывавшимся из тумана то камышам, то деревьям, то обрывистому краю. Едва слышно позвякивая уключинами, лодка быстро скользила по парующей воде. Впереди послышались громкие голоса, песня.

Рис 18 в лодке дед и внук

– Распелись, – усмехнулся Борис, – дают знак, чтобы не врезались. На ихних «Прогрессах» здорово не погребешь, вот и ждут, пока прояснится, а потом будут гнать вовсю. Мы же потихонечку погребем. Тише едешь – скорей доедешь! Помнишь, как мы лихачей вылавливали?

– Помню! Мотор – тридцатка, сами – пьянь пьянью, вот и кувыркнулись. Да как их вытряхнуло – это же надо… катер сделал сальто, их за борт, а сам ходу дальше. За свои шестьдесят лет не только не видел, но и не слыхал ничего подобного. Не мы бы – была бы хана всей троице.

– Да, сынок, ежели бы не ты, со дна ведь доставал!

– Хорошо еще, другие подоспели, я только доставал, а откачивали они. С нас потом рыбаки смеялись: «Дешево отделались, спасители». Мы одного откачали, а он драться кинулся: «Где, – кричит,– тот, что меня за волосы таскал?». Да, дураков, да пьяниц еще хватает!

У выхода из канала туман был пожиже, путь просматривался уже на десять-пятнадцать метров.

– Ну, сынок, заводи!

Мотор завелся с полуоборота, и лодка двинулась вверх против течения. Вскоре, с правого борта зачернели постройки лоцпоста, слева, в просветах, то появлялись, то исчезали дома Елизаветинской. Возле белого бакена они свернули вправо и вошли в протоку, а через несколько минут стали на завоз против хутора Шмата. В первую очередь забросили спиннинги, а затем стали налаживать донки. Рассеивающийся туман открывал Дон уже на всю ширину. В станице стали видны дома, обозначилась песчаная коса острова, по Дону застучали катера и мотолодки, спешившие наверстать упущенное время. Хороший клев длился всего с полчаса, потом стало клевать все реже и реже. Припозднившиеся еще только становились на завоз, а в садке у Григорьевича и Бориса уже плескалось десяток чебаков, с полсотни мелочи. Просидев еще с полчаса и убедившись, что ждать больше нет смысла, они стали сматывать удочки. Рыбу пересыпали в целлофановый мешок, выбрали завоз, и казанка стала разворачиваться по течению. Шедшая навстречу самоходка почему-то резко отклонилась от фарватера, и, чтобы не попасть под нее, пришлось свернуть на течение, и сбавить скорость. Звук сирены мчавшейся из Ростова ракеты объяснил непонятный маневр. Ракете нужно было уступить дорогу, иначе пришлось бы потопить какого-то неудачника, вышедшего на фарватер, мотор его заглох в самое неподходящее время. Едва корма самоходки открыла путь, и казанка скользнула туда, пропустив ракету, краем глаза Григорьевич заметил, как что-то темное и продолговатое упало с площадки в бурун. Сходу определил – человек.

– Боря, газу! Человек за бортом!

Мотор взвыл на полном газу, и лодка, гулко хлопая днищем по волнам, понеслась к месту падения. Не отрывая глаз от намеченного места, Григорьевич выхватил что-то из-под сиденья, в руках у него замелькал, свиваясь в кольца, капроновый шнур. Через несколько секунд лодка уже была возле места падения. На воде – пусто!

– Сразу пошел на дно, – не то спросил, не то констатировал Борис.

– Держи на малом, да гляди получше! – гаркнул отец.

Видно, не судьба была упавшему утонуть в этот раз. Мощный выброс из-под винтов самоходки вынес его почти на поверхность. Григорьевич сразу же засек более темное пятно в светлых струях воды. Резкий взмах руки и небольшая острая кошка, чуть перелетев пятно, врезалась в воду. Рывок – и шнур натянулся до звона.

– Выключи ход, Боря! – скомандовал отец, и стал выбирать шнур. Меньше минуты понадобилось рыбакам, чтобы втянуть утопленника в лодку. Он был без сознания. В дорогой пиджак цепко вцепились крючья кошки.

– Ложи его животом на лавку, да придержи язык, уже успел нахлебаться!

При нажатии на поясницу изо рта пострадавшего хлынула вода с частицами пищи. В лодке так шибануло спиртным, что Бориса чуть не стошнило.

– Вот гад, нажрался! Таких не вытаскивать, а топить надо, – возмутился он.

– Молчи! – приструнил его отец. – Похлопай лучше по щекам, скорее очухается.

Борис с величайшим усердием и с заметным удовольствием влепил утопленнику две пощечины.

– Ну-ну, потише!

Утопленник закашлялся, выплевывая воду и блевотину. К этому времени ракета успела остановиться и сдать назад, оказавшись возле казанки. Передав полуочухавшегося пострадавшего на ее борт, рыбаки, не обращая внимания на крики пассажиров ракеты, поспешили домой. Что кричали, было не разобрать – голоса заглушались стрекотанием мотора. Свернув в протоку, они прибавили газу, и, опередив ракету, застрявшую у пристани Елизаветинской, свернули в канал. Какое-то время ехали, не разговаривая, потом Борис вполголоса поделился своими наблюдениями:

– Видно, из богатеньких – часы и браслет золотые, кольцо с камнем.

Отец, помедлив, ответил:

– Бог с ним, человек есть человек, тут справка не нужна. Несчастье с каждым может случиться!

– Несчастье! Меньше бы нажирались, меньше несчастий бы было.

Отец промолчал. Больше разговора о случившемся не было ни в этот день, ни в последующие. Только Борис, отмывая лодку на стоянке, бурчал: «Свалился, гад, на мою голову! Казанку теперь не отмоешь, будет переть, как от алкашей!».

Дата добавления: 2015-07-20