Устарела ли ахимса, непричинение вреда?

Homo homini lupus est. Человек человеку волк. Зигмунт Фрейд, процитировавший эту латинскую поговорку, мрачно замечает: «Кто осмелится спорить с этим перед лицом всех доказательств?» То же самое повторяет множество психологов и социологов, дока­зывая, что агрессия присуща всем людям, что мы запрограммиро­ваны на нападение, нанесение увечий и убийство.

Однако, если агрессия — врожденный порыв, то не менее врожденными являются мягкость и способность подниматься над инстинктом убийства. Только законченный пессимист способен отрицать возможность жить в мире и гармонии с другими людьми и с Природой в целом. Нам нет необходимости губить 100 мил­лионов людей в войне и муках, что мы сделали в одном только XX веке. Мы вольны избрать другой курс действий. В качестве достойного стиля жизни мы вполне способны культивировать не­насилие, или непричинение вреда (ахимсу).

Это не просто утопия. В прошлые эпохи и даже в наше время мужчинам и женщинам удавалось жить вместе в тесном сотрудни­честве, без войны и ссор. Некоторые монашеские общины подни­мались до этого великого идеала по крайней мере на протяжении

^fc^; Георг Фойерштейн

ГЛУБИННОЕ ИЗМЕРЕНИЕ ЙОГИ Sfe

части истории своего существования. В небольшом числе зате­рянных в труднодоступных местах, слишком далеких для любо­пытных туристов деревень так живут и сейчас. Происходит это не по высоким метафизическим причинам, а просто потому, что выживание каждого зависит от духа кооперации: важный момент, который, похоже, утрачен в обществах, приобретших более слож­ную структуру.

Как бы то ни было, на определенном уровне духовного раз­вития личности ненасилие становится чемто большим, чем экономической или социальной необходимостью. Оно пре­вращается в выражение внутреннего ощущения единства со всем окружающим.

Неагрессивность, или непричинение вреда, приветствуется как главная добродетель всеми крупными духовнорелигиозными традициями мира. Целые века она составляет стержень йоги. В «Йогасутре» Патанджали непричинение вреда рассматривается в качестве одной из пяти практик, составляющих «великий обет» моральной дисциплины (яма).

Какое значение имеет добродетель, заключающаяся в непри­чинении вреда, для современного жителя Запада, практикующего йогу? Превратилась ли ахимса просто в романтический идеал? Или же, как настаивает Патанджали, это универсальная, безуслов­ная ценность? Уместна ли она еще в нашем, ставшем гораздо более сложном, мире? В двадцатом столетии древний идеал ахимсы взял на вооружение не кто иной, как Махатма Ганди, мастер карма йоги (пути возвышающего «я» действия). Он также продемонстри­ровал его политическую эффективность своей практикой пассив­ного сопротивления. Ганди стал вдохновителем современной философии и практики ненасильственных социальных действий путем демонстраций, сидячих забастовок, пикетов, подачи пети­ций, голодовок и т. д. Ненасильственные кампании за социальные реформы оказались на диво успешны, став доказательствами трансформирующей роли ненасилия.

Ответ на поставленный выше вопрос должен звучать так: ахимса не менее уместна сегодня, как была во времена Патанджа­ли и Будды Гаутамы, другого несгибаемого защитника ненасилия. Нам следует разобраться лишь в том, каким образом перевести идеал непричинения вреда в повседневную практику для нас, нашего окружения и всего человечества.

Старший современник Будды, Махавира, основатель джайниз­ма, сформулировал объемные правила, касающиеся ненасилия. Джайнизм более чем все прочие духовнорелигиозные культуры мира не приемлет насилия в любых его многочисленных формах. Даже сегодня члены некоторых джайнистских сект в Индии еще носят на лице маски, фильтрующие воздух, чтобы не вдохнуть не­вольно и тем самым не отнять жизнь у мелких насекомых. Мало кто из нас готов присоединиться к такому религиозному обычаю. Тем не менее при ближайшем рассмотрении подобная экстре­мальная практика преподносит нам полезный урок наша жизнь строится на жертвенной смерти других существ. Мы невольно убиваем создания с каждым вдохом. Бойню эту не в силах остано­вить даже маска, поскольку мы постоянно поглощаем биллионы невидимых микробов для того, чтобы продолжать жить. И сами мы лишь звено в великой пищевой цепи жизни, предназначенные умереть и стать пищей для микробов.

Это не значит, что мы должны прекратить дышать, есть или по­стоянно «подставлять другую щеку», однако следует признать, что мы обязаны своей жизнью другим созданиям и что они жертвуют своими жизнями ради нашей. Когда мы понастоящему осознаем эту неохватную взаимосвязь, станет совсем просто относиться к жизни с почтением, а это и есть позиция непричинения вреда и возвышающей эго любви.

Необходимо развивать умение воспринимать факт, что мы не одиноки во Вселенной, а представляем собой взаимозависимые клеточки космического тела. Духовная жизнь в большой степени состоит в принятии на себя ответственности за понятое нами от­носительно себя и мира, в котором мы живем. А это предполагает ответственность за разрушительную агрессию, которая являет себя во все более изощренных формах.

Как указывает Патанджали, непричинение вреда следует практиковать при любых условиях в мыслях, словах и делах. Проверку себя можно начать с активной жизни. Например, задайтесь вопросом: не вредит ли ваш стиль жизни окружа­ющим способом, который не может быть оправдан с точки зрения морали. Как писатель я постепенно осознал, что разде­ляю ответственность за уничтожение лесов, служащих домом для бесчисленных видов живых существ и, не в последнюю оче­редь, для племен людей. Я начал участвовать в работах по их

>&^ Георг Фойерштейн

ГЛУБИННОЕ ИЗМЕРЕНИЕ ЙОГИ

восстановлению, хотя с беспокойством осознаю, что должен был бы сделать больше.

Другая важная область самопроверки касается наших социаль­ных связей: семейной жизни, друзей, делового партнерства. Каким образом проявляется в них деструктивная агрессия? Как начать более серьезную практику ахимсы? Каким образом мы обычно выражаем недоброжелательность, отсутствие сострадания или эмпатии? Можно, например, попросить родных и друзей выска­зать все, что они думают по этому поводу, поделиться своими, вне всякого сомнения, болезненными реакциями. Весьма вероятно, мы узнаем, что ведем себя крайне агрессивно, холодно, сурово. Быть может, нам скажут, что мы подавляем других, не даем им про­явить себя или что мы не умеем слушать. Существует много спосо­бов проявления недоброжелательности, равно как и множество путей выражения любви и сострадания.

Причинять вред легко не только физическими действиями, но и речью. Слова, сказанные необдуманно или в гневе, способны ранить не меньше, чем пощечина. Конкуренция, когда она становит­ся бессердечной, грубой, также причиняет душевный вред. Стараясь обогнать друг друга, мы лишаем себя и всех прочих достоинств.

Весьма важно и то, как именно мы поддерживаем свою теле­сную энергию и здоровье. Если мы не являемся строгими вегета­рианцами, то поглощаем мясо, рыбу, яйца, молочные продукты. Совершенно отдельно от религиозных воззрений следует заду­маться над фактом, что наши привычки питания включены в ог­ромную индустрию, отнюдь не отличающуюся моральной прин­ципиальностью. Пища, которую мы употребляем, может быть приготовлена из выращенных на фабрикахфермах животных, где с ними обращаются с невероятной жестокостью («ведь живот­ные не чувствуют боли, как мы»). Коров искусственно осеменяют, чтобы постоянно доить, тогда как их телята лишены материнской заботы и вынуждены питаться однообразными заменителями мо­лока, чтобы их мясо было белым, как требует рынок. Цыплят выво­дят в инкубаторах и запирают в невыносимо тесные клетки. Поро­сят кастрируют и держат в крошечных загонах в темноте, где они едят просто от скуки и ничего не делают, ожидая забоя, который часто осуществляется весьма болезненным способом. Самой от­вратительной практикой животноводства стало кормление коров превращенным в порошок мясом животных их собственного ви

да (каннибализм), что стало причиной возникновения коровьего бешенства. Жвачные животные — вегетарианцы по своей при­роде, кормление их мясом насилует их биологию. Это привело к забою сотен тысяч коров по всей Европе.

Таким образом, наши привычки в еде поддерживают индуст­рию, в которой оборачивается около 50 биллионов долларов в год и которая грубым образом попирает идеал не причинения вреда. Она также вносит огромный вклад в повсеместную деградацию окружающей среды. Не менее трагический эффект производят на­ши требования к лекарствам, поскольку этим самым поддержива­ется жестокая эксплуатация животных в лабораториях. Стремле­ние к развлечениям также ведет к ущербу для животных. Наше неуемное потребительство прямо или косвенно причиняет вред другим нациям, обрекая миллионы наших собратьевлюдей на го­лод и болезни.

Любые поступки влекут за собой моральные последствия. Так, выполнение долга законопослушного гражданина включает в се­бя ежегодную уплату налогов. Однако наши налоги помогают под­держивать огромную военную индустрию, которая основана на одном насилии и приводит к бесчисленным смертям и несказан­ным страданиям во всем мире. Отказываться платить налоги глу­по, однако можно ратовать за давно назревшую налоговую рефор­му и, что важнее, протестовать против того, как именно тратятся собранные деньги.

Наконец, идеал непричинения вреда не ограничивается де­лами или речами. Силой наделены сами мысли. Они определяют само наше отношение к жизни и особенно то, как мы взаимодей­ствуем с другими. Если мы в депрессии, то низводим на свой уро­вень все, что нас окружает. Если мы бодры и жизнерадостны, то оделяем своим счастьем тех, кто стоит рядом. Если мы холодны и безразличны, то это причиняет вред, даже если мы и не намере­ны както ущемить данного человека. Каждый раз, когда в нас нет любви, мы неизбежно обедняем собственную жизнь и жизнь других. Таким образом, мы несем ответственность за то, каким об­разом существуем в мире, даже если затрагиваем только себя. Ведь поле нашей деятельности пересекается с полями всех и каждого.

Ахимса — это проявление возвышающей «я» любви, кирпичик духовной практики. Без нее истинная йога невозможна. И эта ценность ни в коем случае не устарела.

*sfc^ Георг Фойерштейн

ГЛУБИННОЕ ИЗМЕРЕНИЕ ЙОГИ ^4."^

42. «Не навреди» согласно джайнайоге

Три великие культурные традиции Индии — индуизм, буддизм и джайнизм — проповедуют в качестве главной моральной цен­ности заповедь «не навреди», или ахимсу. В «Йогасутре» (2.30) Патанджали, основном труде индусской йоги, непричинение вре­да перечислено среди пяти ритуалов, или дисциплин (яма), для универсального применения. Позиция Патанджали имеет точные параллели в буддизме и джайнизме. Из этих трех великих традиций джайнизм предлагает наиболее всеобъемлющее приме­нение заповеди.

Исторически джайнизм был основан в VI веке до н. э. Вардха маной Махавирой, старшим современником Будды Гаутамы, одна­ко традиционно насчитывается еще двадцать три более ранних учителя, называемых «строителями переправы» (тиртханкара). Священная каноническая литература джайнизма, охватывающая около шестидесяти манускриптов, разделяется на три основных направления: четырнадцать Пурв (все утрачены), двенадцать Анг (речений Махавиры), тридцать четыре Ангабахий, состоящих из упанг и сутр (составленных различными предшественниками). Все они написаны на архаическом языке магадхан.

Джайнизм, подобно индуизму и буддизму, предлагает духов­ный путь, ведущий к освобождению. Исходно он представлял собой строго монашескую общину, в которую позже стали прини­маться и миряне. Для джайнизма характерен строгий аскетизм (тапас). Он дал миру целый ряд великих адептов. Степень аскетиз­ма можно оценить по древнему диспуту относительно того, дозво­ляется ли монахам джайны носить одежду или они должны ходить обнаженными. Около 300 г. до н. э. община раскололась на нося­щих одежду (шветамбара) и «одетых воздухом» (дигамбара). Уклад жизни монахов и монахинь джайны оказывал сильное влияние на мирян, так что даже обычные домовладельцы ревностно придер­живались идеала непричинения вреда.

Древнейший и во многом главнейший из сохранившихся ма­нускрипт — это «Акарангасутра», произнесенная Махавирой. Текст обрисовывает должное поведение для монахов и монашек и включает пространное рассмотрение заповеди «не навреди», поскольку для джайнистов «непричинение вреда есть первейшая добродетель» (ахимса парамо дхарма).

Согласно «Йогашастре» Хемачандры (2.31), духовная практи­ка обесценивается, если она не основана на отказе от любых по­ступков, приносящих вред. «Дашаваикаликасутра» (1.1—4) ветви шветамбара, составленная примерно в V веке до н. э., открывается следующими стихами:

«Дхарма есть величайшее благо: не причинение вреда, ограниче­ние и аскетизм. Даже боги чтят мысль, постоянно основанную на дхарме.

Как пчела довольна тем, что пьет нектар цветков дерева, не вредя им, так же поступают на Земле освобожденные аскеты, которые, ища пищу среди имеющихся цветов, черпают наслаждение в по­священных богу жертвах.

Подобно пчелам из цветков, мы кормимся тем, что приготовлено, не затрудняя никого».

Таким образом, даже в столь насущном для жизни вопросе, как питание, монахи джайны шли по этой планете легко, не желая вре­дить или даже причинять беспокойство другим. Непричинение вреда — великий обет (махаврата). По словам «Дашаваикалика сутры» (1.11):

«Господин, первый великий обет есть отказ от причинения вреда живущим. Господин, я воздерживаюсь от причинения вреда любым живым существам, будь они малыми или большими, подвижными или неподвижными. Я сам не причиню вреда ни одному живому существу. Я не причиню вреда ни одному живому существу через других. Я не оправдаю причинение вреда любом)' живому существу: Ибо, пока я живу, я не причиню, не спровоци­рую и не оправдаю [причинение вреда другим] троекратным по­средством тела, речи и мысли».

Кодекс морали джайна запрещает монахам рыться в земле куском дерева или пальцами, разминать куски глины или на­меренно осушать озера и даже лужи. Все должно быть оставлено по возможности ненарушенным, поскольку жизнь повсюду. Им даже не позволено разводить или гасить огонь, поскольку у огня тоже есть формы жизни, в которые нельзя вмешиваться или раз­рушать их.

«.<: Георг Фойерштейн

ГЛУБИННОЕ ИЗМЕРЕНИЕ ЙОГИ

При ходьбе монахи джайны должны смотреть на землю, чтобы не наступать на живых существ, включая растения. Они должны бережно отгонять любое насекомое, севшее на их тело, стараясь не переместить его туда, где оно причинит неудобство другим формам жизни. Некоторые монахи (станакавазины) носят на сво­их ртах кусок ткани, называемый мухпатти, чтобы случайно не вдохнуть насекомое, и т. д. По той же самой причине монахи джайны не обмахиваются веером и не плавают и даже не входят в воду.

Любые несущие вред действия порождают карму, которая привязывает человека к конечному миру (сансаре), свойство которого — страдание. Согласно «Таттваартасутре» (7.13) Умасвамина, причинение вреда (химса) лишает чужие жизни беззаботности. Причинение вреда может быть намеренным (самкалпаджа) или случайным (арамбхаджа) при выполнении предназначенной работы.

Излишне говорить, что джайнизм не приемлет охоту, вивисек­цию, смертную казнь, жертвоприношение животных, личную месть и войну. Правила для мирян гораздо менее строги, чем для монахов, поскольку мирянам позволено разумно защищать собст­венную жизнь.

Ключ к заповеди «не навреди» — постоянная бдительность, или внимание (апрамада). Как объясняет вышеупомянутый ма­нускрипт (7.4), это достигается выполнением следующих пяти практик:

1. Ваггупти, слежение за речью.

2. Маногупти, слежение за мыслями.

3. Ириясамити, забота при ходьбе.

4. Адананикшепанасамити, забота при поднимании и опус­кании предметов.

5. Алочитапанабходжана, тщательное рассмотрение питья и пищи.

«Таттваартасутра» (7.11) рекомендует также следующие че­тыре практики:

1. Майтри, благожелательность ко всем существам.

2. Прамода, черпание радости во всех существах.

3. Карунья, сострадание всем существам.

4. Мадхиаста, снисходительность ко всем, кто ведет себя не­верно.

Изза негативных ментальных состояний, а именно гордости, страсти, гнева, жадности и заблуждения, мы становимся невнима­тельны и небрежны. Эти состояния могут стать причиной безза­ботности, которая способна привести к нанесению вреда и даже убийству других существ.

Совершенно ясно, что моральный кодекс джайны требует крайней внимательности. Это впечатляет еще больше, если учесть, что обет непричинения вреда относится лишь ко второй из один­надцати стадий духовного развития в жизни мирянина и четыр­надцати стадий в жизни монаха.

Гармоничная моральная жизнь освобождает внимание для медитации и развития тех высоких достоинств, которые ведут к освобождению. Те люди, которые занимаются йогой, отличной от джайны, могут немало почерпнуть из ненасильственного укла­да жизни приверженцев джайнизма.

Дата добавления: 2015-07-20