Другие тексты, книги, статьи и т.п. информацию В.Лебедько можно найти в интернете на сайте http://sannyasa.narod.ru 2 страница

[vi] Иммануил Кант (1724-1804) - "Вопросы, поставленные Кантом, столь глубоки, что из поисков ответов на эти вопросы возникла вся последующая философия. Откуда бы ни шел мыслитель по философской дороге, он должен пройти через мост, название которому Кант. Леденящий ветер безнадежности пронизывает на нем мозг путника. Мост под ним колеблется и качается" (Голосовкер Я. Э. "Достоевский и Кант". Москва, 1963 г.). В спорах разума и чувств, рационализма и эмпиризма Кант находит третий путь. Ни одну из этих способностей нельзя предпочесть другой. Без чувственности ни один предмет не был бы нам дан, а без разума над ним нельзя было бы мыслить. Мысли без содержания пусты, а созерцание без понятий слепо. Кант говорит о не зависящем от наших ощущений и мышлений мире "вещей в себе". Для теоретического познания мир "вещей в себе" закрыт, но существует также мир феноменов, явлений – мир чувственных предметов, мыслимых рассудком. Человеческая способность познания этих феноменов безгранична. В знании всегда присутствуют априпорные и апостериорные элементы. Априорное знание предшествует опыту и не зависимо от него. Априорное знание нельзя отождествить с врожденными идеями, так как оно не существует само по себе, а лишь оформляет чувственный опыт. Апостериорное получается из опыта, но оно тоже не существует в чистом виде. Мир явлений и феноменов – не хаос, он упорядочен с помощью всеобщих и необходимых форм чувственного созерцания и категорий рассудка. Основное свойство разума – это способность вносить единство в сами правила, которыми организованы явления и феномены, то есть стремление к безусловному синтезу. Вследствие этого, разум приходит неизбежно к трем Идеям. Идея, по Канту, это понятие о безусловном, о том, что ничем не обусловлено, что является причиной самого себя, "вещь в себе". Все же, что дано нам в опыте, обусловлено. Содержание Идей, следовательно, находится за пределами человеческого опыта. Первая идея – идея абсолютного единства субъекта, то есть идея души. Вторая – идея абсолютно единства явлений, идея о мире как о безусловной целостности. Третья – идея абсолютного единства всех предметов мышления, то есть идея Бога.

Первая и третья идеи не противоречивы, и мы ничего не можем сказать об их предметах. Вторая идея порождает четыре антиномии, то есть противоречия. Возможны диаметрально противоположные ответы на один и тот же вопрос.

1. "Мир безграничен – и мир ограничен". 2. "Все в мире просто – все в мире сложно".

3. "В мире есть причинность через свободу – и в мире нет причинности через свободу".

4. "Все в мире необходимо – и все случайно".

Для понимания человека особенно важна третья антиномия, которая говорит, что в мире есть причинность через свободу и, в то же время, в мире нет причинности через свободу. За ней скрываются два измерения человеческой жизни. Человек принадлежит миру явлений (феноменов). В этом мире нет свободы, это мир обусловленного. Но человек одновременно и вещь в себе (ноумен). Тогда он относится к себе как к единственному основанию своего поступка, тогда он действует свободно. Человек имеет два характера: эмпирический и ноуменальный. Ноуменальный характер обладает свободной причинностью, он действует сообразно идее свободы. Он обнаруживает себя не как само действие, но, как правило, в действии. Сами же действия человека в эмпирическом мире всегда можно объяснить с помощью внешней причиной связи. Заслуга и вина человека остаются для нас скрытыми. Человека как свободное ответственное существо нельзя познать чистым разумом. К человеку нельзя подходить как к явлению или объекту. Человека можно познать только изнутри, как субъекта свободного, самообусловленного действия. Но это особая познавательная способность.

Находясь в рамках практического разума, можно лишь обнаружить императивы (повеления) в душе человека, заставляющие действовать независимо от неблагоприятного результата, часто толкающие к поступкам, противоречащим даже его собственным желаниям. Удовольствие, счастье, желания, обычно относимые к целям нравственного поведения, Кантом в качестве таковых отвергаются. Нравственный поступок ценен сам по себе, он не зависит от человеческих желаний, которые приковывают человека к миру феноменов. "Нравственный императив" – это "императив категорический", он заставляет человека действовать несмотря ни на что, ни на какие условия. Нравственный закон, то есть "категорический императив" Канта не содержит конкретных предписаний. Он ничего не навязывает, он говорит лишь о необходимости относиться к себе и себе подобным, как к субъектам свободной воли: "поступай так, чтобы твоя воля могла стать и принципом всеобщего законодательства".

Кант говорит также: "Нет ничего прекраснее, чем звездное небо надо мной и нравственный закон внутри меня".

[vii] Карл Густав Юнг (1875-1961) – Центральное понятие для Юнга – это бессознательное, освобожденное от сексуальности, но обладающее универсальной надперсональной природой. Аллегорическому объяснению Фрейда Юнг противопоставил символическое толкование. Бессознательное продуцирует вновь и вновь некоторые схемы, которые формируют представления человека. Юнг называет эти символические схемы изначальными образами, или, иначе, архетипами бессознательного. Они не принадлежат ни конкретным социальным обстоятельствам, ни индивидуальному опыту, но являются выражением всеобщих человеческих нужд, инстинктов и потенций. Архетип сам по себе нейтрален относительно всех определений добра и зла, он не прекрасен и не безобразен, не морален и аморален. Он – форма, в которой заложены возможности для предельных проявлений добра и зла. Архетип сам по себе пуст, это форма, то есть способность репрезентации.

Бессознательное вообще выполняет и компенсаторную, и направляющую роль по отношению к сознанию. Лучшая характеристика бессознательного – представление о ней как о потоке жизненной энергии, которая может трансформироваться, переходить из одного вида в другой.

В самых глубинных основаниях, общих всему человечеству, лежит коллективное бессознательное, психический пласт, из материалов которого строится бессознательное наций, объединенных общим прошлым, затем групповое бессознательное и, наконец, любая духовная индивидуальность. Коллективное бессознательное – это место встречи, стыка пространственно-временного единства с безвременным и беспространственным бессознательным (метафора Юнга такова: человек как гриб, а коллективное бессознательное – грибница). Принятие идеи коллективного бессознательного в качестве фундамента социальности человека означает признание постоянной драмы, которая раскрывается на границах личности и коллективного бессознательного. Основные архетипы располагаются в таком порядке. Сначала идет Персона, – маска, которую человек надевает при встрече с другими. Маска – бессодержательное средоточие социального. Это не то, что человек есть, а то, за что он сам и другие люди принимают этого человека. Далее – Тень, индивидуальное бессознательное, вытесненные события, комплексы, мотивы. Далее – Анима, женское в мужском, и Анимус, мужское в женском. И, наконец, Самость, объединяющая сознание и бессознательное. Она есть объем личности, центр целостности и ориентир, цель жизни. Самость для Юнга – это объективная реальность и одновременная основа для дальнейшей психологической конструкции будущего недифференцированного состояния души, как предпосылки и цели человеческой духовной эволюции. Юнг считает, что жизненной целью человека должно быть признание и овладение всем спектром собственных возможностей, то есть самопознание в самом полном смысле этого слова. Свойство души, помогающее человеку освободиться от диктата собственных предрасположенностей, Юнг назвал трансцендентной функцией. Трансцендентная функция помогает человеку ориентироваться и существовать в границах неизбежного символического и мифологизированного мира, указывающего на нечто неведомое, пребывающее по ту сторону, непостижимого Бога. Никто не знает, каковы последние основания этого мира. Поэтому мы должны их принимать такими, какими их испытываем.

Индивидуализация, по Юнгу – согласованность психологических структур души, позволяющая даже человеку, распятому на кресте этого конечного мира, прозреть взглядом своим, чувством, мыслью и интуицией, прозреть трансцендентно и действовать согласно с этим знанием.

Последние три десятилетия своей жизни Юнг погружается в мир алхимии. Он показал, что основные архитипические мотивы, характерные для алхимии, проявляются в сновидениях наших современников, не знакомых с алхимией. Юнг продемонстрировал, что мир алхимических символов вовсе не относится к куче хлама, оставшегося от прошлого, но находится в совершенно реальных и живых отношениях с самыми последними открытиями в психологии бессознательного. Не только психология бессознательного дает ключ к тайнам алхимии, но и алхимия снабжает психологию бессознательного многозначной исторической основой. Алхимик видит сущность своего искусства в разделении и анализе, с одной стороны, и синтезе и объединении, с другой. Прежде всего, он рассматривает первичное состояние, в котором противоположные тенденции и силы находятся в конфликте. Вторым по значимости идет вопрос процедуры, с помощью которой снова можно было бы привести враждебные элементы и качества, некогда разделенные, к единению. Первичное состояние, именуемое хаосом, не является данностью с самого начала, но должно рассматриваться как первоматерия. Начало деяния не является самоочевидным, еще в большей степени не является самоочевидным ее конец. Все бесчисленные спекуляции о природе конечного состояния отражены в природе его предназначения. Самым распространенными являются идеи о его неизменности (продления жизни, бессмертия, чистоты), его двуполости, одухотворенности, телесности, его сходством с человеком и божественности. Какими бы трудными и необычными ни казались для непосвященных язык и образы алхимиков, они становятся живыми и яркими, когда выявляются взаимоотношения между символами и процессами бессознательного.

[viii] Мераб Мамардашвили (1930-1990) – Русский философ. Развивал концепцию философского сознания как выражения спонтанности личности, как духовной деятельности, воспроизводящей в человеке то, что является в нем специфически человеческим.

Непосредственная человечность, данность человека самому себе в его антропологических свойствах – это первое, что мешает человеку мыслить, что отгораживает его, как экран, от самого себя, от своего реального положения в мире и своего предназначения и призвания. Реальный философский акт, присущий личности, это невербальное состояние активности, нахождение в пространстве собственного усилия, трансцендирующего усилия, состоящего в способности поставить самого себя на предел, за которым в лицо глядит облик смерти, на предел, который символизирует для человека его способность или готовность расстаться с самим собой, каким он был к моменту события, расстаться со слепившейся с ним скорлупой. Перевод живого, невербального, свободного действия за язык философских категорий не есть простая рационализация, в которой умирает наше неповторимое бытие, "я". Философия сохраняет связь с живым проявлением человеческой спонтанности, если ее язык рассматривать не как язык понятий, не как язык строгой науки с ее смысловой определенностью и предметной заданностью, но как язык предельных символов, в которых просвечивает трансцендентное, всесвязность космического целого. Символизм философского мышления открывает бесконечную возможность самоинтерпретации. Концепция отрицательной онтологии Мамардашвили дает способ сознания личностью самого себя как творческого начала, субъекта деятельности, делает историю ответственным полем драмы человеческого существования. Основное противоречие самосознания, являясь одновременно основной проблемой личности, ее предназначения – это способность поместить себя в свою мысль, не в том смысле, что необходимо правильно, адекватно отразить свое "я" в образе "я", но в смысле быть способным к жизненной интерпретации своей мысли о себе, способным делать мысль о себе – собою, способным мысль о свободе воплотить в свободный поступок, мысль о добре – в акт добра. Философская символизация как некая пауза недеяния оказывается посредником между невербальным актом выхода за пределы непосредственно человечности и поступком как ценностно ориентированным действием. Именно это опосредование проявлений человеческой спонтанности предельными культурными символами блага, красоты, справедливости, добра, истины и характеризует самосознание как социальный в широком смысле феномен. Это хорошо понимали древние, – считает Мамардашвили. Не случайно они в один шаг философского размышления соединяли истину, добро и красоту. Это не было, как известно, соединением дисциплин, а было выражением самой природы, самого вот такого странного способа человеческого бытия, где бытие есть в той мере, в какой есть понимание бытия в самом бытии и усилия по его поддержания к воспроизводству.

Мамардашвили говорит, что "для того чтобы в тебя вошел свет истины, нужно, чтобы ты сильно устал и ничего не знал".

[ix] Неоплатонизм – последняя форма греческой философии, выступавшая во многих и различных видах в период от 3 до 6 веков н.э. Возник вследствии смешения учения Платона, а также аристотелевского, стоического, пифагорейского учений с восточной и христианской мистикой. Основа учения: мистически-интуитивное познание Высшего, существование ряда ступеней, при переходе от Высшего, от единого и всеобщего к материи, освобождение человека, материально обремененного, к чистой духовности с помощью экстаза или аскетизма.

[x] Плотин (205 – 270) – явился систематизатором неоплатонизма – мощнейшей философско-мистической школы раннехристианского периода, параллельной христианскому мистицизму. Плотин исходил из Единого, которое является первосущностью, но не разумом и не предметом разумного познания. Единое выделяет из себя эманацию мирового духа. Мировой дух производит из себя мировую душу, заключая в себе весь мир идей, – истинный мир, в то время как чувственный мир представляет только иллюзорное отражение мира идей. Мировая душа дробится на отдельные души. Материя выступает как низшая ступень эманации, как "несуществующее", "злое", как отрицание божественной первосущности. Последняя, высшая цель души, выделяющейся из Единого, – это воссоединение с Ним благодаря экстазу, по отношению к которому познание является только подготовительной ступенью. Творение мира не есть целенаправленный процесс, по Плотину. Единое не есть Личность и не похоже на Бога-творца христианства (здесь мы имеем дело не с монотеизмом, но с пантеизмом). (Плотин путешествовал на Восток и приобщился к персидской и индийской философии). Душа человека, по Плотину, имеет две стороны. Одна стремится к свету, другая стремится упасть во мрак.

Современники признавали Плотина необычным человеком. Он подолгу пребывал в состоянии экстаза. Едва взглянув на ребенка, он предсказывал, каким он вырастет. Перед смертью Плотин сказал: "Сейчас я попытаюсь слить то, что есть Божественного во мне, с Божественным во вселенной".

[xi] Герман Гессе (1877-1962) – выдающийся швецарско-германский писатель. Его произведения, насыщенные символикой немецкого фольклора, христианства и гностицизма, психоанализа и восточной философии, раскрывают одну и ту же вечную тему – поиск Человеком самого себя. Имя и пафос творчества Гессе принадлежат сразу к двум культурным эпохам: соединяя модерн («произведения») и постмодерн («тексты»).

[xii] Гештальттерапия – метод психотерапии, разработанный Ф.Перлзом, направленный на осознавание клиентом своих организмических процессов, завершение незавершенных «гештальтов», контакт со своими подлинными чувствами, желаниями и потребностями, со «здесь и сейчас». Гештальттерапия рассматривает четыре основных «защитных механизма» психики (защитных от контакта с осознаванием) – проекцию, интроекцию, ретрофлексию и слияние, и позволяет исследовать эти механизмы и освобождаться от них с помощью множества приемов и техник: проективная игра, преувеличенное поведение, диссоциированный диалог (с проблемой, частью личности, частью тела и т.п.), работа со сновидениями, выделение фигуры из фона, выявление противоположностей, усиление чувств и др.

[xiii] Психодрама – метод психотерапии, разработанный Дж.Морено, в котором клиенты проигрывают свои действия посредством театрализации и ролевой игры. Используется как вербальная, так и невербальная коммуникация. Разыгрывается несколько сцен, изображающих, например, воспоминания о специфических событиях прошлого, незавершенные ситуации, внутренние драмы, фантазии, сны, подготовка к предстоящим ситуациям с возможным риском или непроизвольные проявления психических состояний «здесь и сейчас». Эти сцены либо приближены к реальной жизненной ситуации, либо выводят наружу внутренние ментальные процессы. Если требуется, другие роли могут взять на себя члены группы или неодушевленные объекты. Используются техники – обмен ролями, дублирование, конкретизация, максимизация и монолог.

[xiv] Венедикт Ерофеев (1938-1990) – выдающийся русский писатель.

[xv] Гермес Трисмегист (ок. 10 в. до н.э.) – Считается, что Гермес первым в нашей цивилизации постиг истину о мире и записал ее для людей. Его биография и жизнь неизвестны. По этому вопросу до сих пор ведутся споры. Гермес Трисмегист означает Гермес Трижды Величайший. Мы имеем дело не с одним, а с тремя. Первый – небесный – зримый Бог, воплощенный в планете Меркурий. Он сыграл важнейшую роль в антропогенезе. Второй – учитель, пророк, ясновидящий – земной Бог, обучавший Изиду и Гора. Третий – автор герметических книг, родоначальник герметической философии. Три эти личности различны, но идентичны по своей сути. И в каждой своей ипостаси они достигали вершин, становились величайшими.

Герметическая философия строится как философия знания-гнозиса. В этом ее отличие от любой религиозной системы, основанной на вере, то есть на некоторых особых состояниях человека, вызываемых теми или иными факторами макро- или микрокосма. Знание имеет конечной целью обожествление человека. Знание обладает важнейшей и моральной и теологической функцией. Долг человека – постижение Бога. Благочестие тождественно знанию Бога. А зло тождественно незнанию о нем. Причем это не просто человеческое зло, а метафизическое и сверхприродное.

Бог желает быть познанным и стремится к этому. Такова была одна из его целей при создании человека. Состояние знания достигается двумя путями: Откровением и Посвящением. Основа Откровения – акт "видения" (нетелесным глазом). Посвящение – это передача знания от учителя к ученику. Посвящение не выражается в словах, хотя вся герметическая философия выражается в словах, но эти слова не всегда понятны и ясны. Далеко не все могут понять их простой смысл. Для непосвященного изложение кажется двусмысленным или бессмысленным.

Согласно Гермесу, в основе творения Космоса – три элемента. Первый – архетипический эйдос, он же прекрасный Космос. Второй – божественная воля, узревшая этот прекрасный Космос и решившая воплотить его. Третий – влажная субстанция, тьма, материал, из которого был создан Космос. Она представляет первооснову четырех стихий и была разделена силой божественного Логоса – слова. Был произведен на свет ум – Демиург, вместе с Логосом они сотворили природу и семь планет – правителей Космоса, и привели мир во вращательное движение. Так возник Космос, то есть второй Бог.

Далее наступил антропогенез. По образу и подобию Бог сотворил человека, двойственное существо, духовное и телесное. Цель создания человека так же двойственна, как и его природа. Как бессмертное духовное существо, он предназначен для созерцания Бога и Космоса, ибо без зрителя сцена космогенеза в глазах Бога теряет смысл. Но так как человек смертен, его функция – управление земным миром. Цель человека в нашу эпоху – самопознание, которое должно привести к Богопознанию.

В герметической космологии выделяются три сферы: сверхнебесное, небесное и земное. В сверхнебесном правит трансцендентный Бог, Отец, Творец, Благо. Он познается двумя способами: апофатическим (отрицательным) и катафатическим (положительным). Апофатика в применении к Богу такова: Бог бессущностен, невидим, непознаваем. Он нерожден. Тем не менее, Он в высшей степени явен, ибо Он есть чистая энергия, чистое действие. Все остальное – Его эманации. Катафатические определения Бога: Он бестелесен, но энергия Его пронизывает все тела, отсюда – Он всетелесен; Он нерожден, у Него нет страстей, Он благ, более того, благ только Он. Так как Он бессущностен, Он не является ничем определенным. Но Он же оказывается всем. И всем в качестве причины этого всего, не будучи отцом и матерью, Он порождает все. Бог бессмертен, значит, вечен, непричастен времени.

Первая Его эманация – есть "второй Бог", Космос, небесное. Он бессмертен, то есть бесконечен. Вечность здесь эманирует в форму временной бесконечности. Небесным сводом управляют семь правителей, небесных Богов (видимые их проявления – Солнце и планеты). Земной мир – это низшая сфера, правитель его – человек. Здесь правит закон рока, чередование рождений и смертей. Другая черта земного мира – тленность. С неизбежностью наступит время, когда человеческие нравы падут. Тогда в мир придет Бог, чтобы восстановить его. Но пока это время не настало, в нем царствуют люди.

Гермес является, также автором величайшего гностического текста – "Изумрудной Скрижали", где в символической и аллегорической форме выражена предельная Истина, доступная человеку. Наиболее известен второй постулат "Изумрудной Скрижали": "То, что находится внизу, аналогично (соответственно) тому, что находится вверху, и то, что находится вверху, аналогично (соответственно) тому, что находится внизу..."

Гермес дал также наиболее емкое определение Бога: "Бог есть умопостигаемая Сфера, центр которой находится везде, а периферия отсутствует".

[xvi] Мишель Монтень (1533-1592) – французский философ, занимавшийся проблемой морали; блестящий писатель и очеркист, по своему мировоззрению ярко выраженный скептик (его постоянный вопрос: Что я знаю?), о значитальном влиянии которого свидетельствует вся французская философия. Монтень разоблачал суетность людей и бесполезность человеческого разума, вновь и вновь ссылаясь на сомнительность человеческого существования. Природа – воспитатель. Большая часть традиционного слишком неважна, чтобы для ее ниспровержения подвергаться опасности. Благоразумие в жизни – самая необходимая добродетель.

[xvii] Святой Антоний Великий (2 в.н.э.) – христианский старец, положивший начало уединеннопустынному подвижничеству. С его наставлений начинаются тексты «Добротолюбия».

[xviii] Энтропия (ее увеличение или уменьшение) – часть внутренней энергии замкнутой системы или энергетической совокупности Вселенной, которая не может быть использована, в частности, не может перейти или быть преобразована в работу. Наиболее отчетливо эффект энтропии может быть виден на примере термодинамических процессов. Так, тепло никогда совершенно не переходит в механическую работу, преобразуясь в другие виды энергии. При обратимых процессах величина энтропии остается неизменной, при необратимых – неуклонно возрастает, причем этот прирост происходит за счет уменьшения механической энергии. Следовательно, все то множество необратимых процессов, которые происходят в природе, сопровождаются уменьшением механической энергии, что в конечном итоге должно привести к «тепловой смерти Вселенной». Но в мире существуют и негэнтропийные системы, в которых энтропия уменьшается. Это – саморазвивающиеся системы.

[xix] Владимир Шмаков (1860-1922) – разрабатывал "Абсолютную синтетическую философию". Он считает, что внутреннее бессознательное, но ясно чувствуемое ощущение абсолютности своей внутренней первоосновы выливается вполне осязаемым образом в присущее каждому человеку сознание направления к вечному и абсолютному. Тот, кто много мыслил и устремлял свой взор в глубь вещей, всегда реализует некое "шестое чувство", которое называется чувством синтеза у Шмакова. Полярной противоположностью ему является чувство сектантства, которое само по себе нереально и есть лишь дальтонизм сознания. Чувство синтеза есть воистину венец всех других форм восприятия, ибо оно есть чувство сущности, а не формальной стороны явлений. Каждое восприятие, получаемое человеческим сознанием извне, имеет два элемента: абсолютный и относительный. Поднимая порядок сознания, человек последовательно отбрасывает одни относительные элементы за другими до некоторого, свойственного данному индивидууму предела. После этого приступает к исполнению своего долга чувство синтеза, с помощью его человек окончательно намечает в своем сознании грани внутреннего ядра, лежащего за пределами относительного. Это конечное ядро восприятия определяется двумя категориями. С одной стороны, оно безлично, а с другой – сверхлично. Как та, так и другая одинаково лежат за пределами относительного мира, но по отношению друг к другу они являются полярными противоположностями. Более того, сама степень их антагонизма является показателем совершенства выявления внутреннего ядра. Безличность, считает Шмаков, есть отсутствие вмешательства какой-либо индивидуальной силы, она есть первый признак среды, то есть первичной сущности, тварной космической реальности. Тварность реальности по принципу иллюзорна, но для сознания, оторванного от верховного синтеза, представляется реальностью. Сверхличность есть наличие исчерпывающей совокупности индивидуальных расчлененностей и является первой категории абсолютной реальности. Изложенное резюмируется формулой: абсолют и иллюзия среды суть противоположные полюсы сущности каждого фактора природы. В своем стремлении к синтезу человек приходит наконец к постижению первопричины всего существующего. Уже задолго до этого разум его должен был сознаться в своем бессилии познавать в области трансцендентального, ибо здесь только чистый дух человека сможет наблюдать, изучать и претворять через вложенную в него способность непосредственно воспринимать – его интуицию. Но истинный Искатель не удовлетворяется одним интуитивным восприятием. Он начинает жаждать, проектировать его в свой разум. Но вскоре убеждается, что воспринятое через Откровение не может быть выражено никаким человеческим языком. Человек неминуемо должен прибегнуть к более совершенным и возвышенным символам. С этого момента символ как бы становится учителем. Путем Откровений человек способен еще дальше проникать в суть вещей, еще больше приближаться к божественной сущности. Великие посвященные своим духом воспаряли в такую высь, что они могли постигать основные принципы созидания миров, неисповедимые пути божества, по которым шло его проявление в Космосе. Эти первоверховные истины и были переданы человечеству в виде божественных мистерий. Мистерия еще выше, чем таинство, возносит дух человека. Тут он не только уходит от обыденной жизни, не только воспаряет ввысь, но и теряет свою обособленность, сливается с Космосом, чувствует себя частью Единого Целого. Мистерия есть тоже таинство, тоже символ, но уже отнесенный не к скорбному пути человека, а изображающий основу жизни всего мироздания во всем его великом целом. Но где тот источник, из которого великие Учителя человечества черпали свою силу? Как бы высоко ни стояли они и сколь бы нечеловеческим гением ни обладали, они все оставались людьми, и божественная сущность в своей чистоте для них оставалась все же недосягаемо великой. Этот источник и есть самый мир, божество проявленное, зиждущийся на двадцати двух божественных принципах. Эти принципы известны людям под именем Великих Арканов. Аркан есть символ, безмерно превосходящий по глубине все таинства мистерии. Его жизнедеятельность бесконечна, потому что сила, вложенная в него, не есть творение отдельного человека, это есть сам дух Божий. Его разум и мощь суть образы совершенства Вседержителя. Законы, открываемые им, суть законы всего Космоса, потому что Аркан как аспект божества есть само божество. Как в мистерии есть высший предел воспарения духа человеческого, так Арканы есть низший предел, до которого божество непосредственно нисходит. В своей совокупности Арканы содержат в себе все, весь макрокосм и всякий микрокосм. Постигнуть Арканы во всем их целом – значит перестать быть человеком и стать божеством. Эти великие символы суть вечные и неисчерпаемые источники всемудрости, являются единственными путями к восприятию вечной божественной истины. Каждый Аркан как подобие божества и комплекс всех явлений мироздания, воспринимается человеком в виде символа различного порядка, в зависимости от степени его совершенства.

Владимир Шмаков детально построил систему арканологии. В итоге он пишет: "Для успешного движения по стезе Искателя истины нужно всем пожертвовать, все претерпеть, ни перед чем не останавливаться, ничего не бояться, ничему не верить, кроме внутреннего голоса сердца. Человек должен всюду искать, рыться в древних фолиантах мистиков, углубляться в трансцендентальные изыскания философов, изучать древность и ее памятники, черпать из музыкальных созвучий, жить с каждым листком в природе, понять все страдания их и умиротворить, жить в вихре суетного мира, любить и ненавидеть, порой жить грезой и качаться в волнах фантазии, порой анализировать с холодной усмешкой скептика, путешествовать, читать романы, любить искусство, понять прелесть варварства, вечно искать, всюду и везде искать, все нанизывать на ось опыта и оставаться теплым и ясным, как солнечный луч, быть спокойным и холодным, неподвижным, как снег Гималаев, быть буйным и мятежным как море – таков должен быть истинный Искатель".

Дата добавления: 2015-07-20