Часть третья. Суррогат мечты 7 страница

Тварь стояла совершенно спокойно, наклонив к земле большую, похожую на змеиную и одновременно на кошачью голову, и лениво обмахивалось длинным хвостом. Внешне чудовище смахивало на выросшую до гипертрофированных размеров — в холке до плеча взрослому человеку — кошку антрацитово-черного цвета. Шкура, похожая на бархат, красиво переливалась, когда под ней бегали напоминающие баскетбольный мячи бугры мускулов. Приземистая, будто распластанная по земле фигура Зверя выражала почти недоступную человеческому пониманию, но от этого не менее страшную и прекрасную в одной форме грацию и идеальную биологическую геометрию. Лапы заканчивались длинными серповидными когтями, но, несмотря на них, тварь перемещалась абсолютно бесшумно. Как черный призрак. Треугольной формы челюсти сейчас были сомкнуты, отчего морда будто бы улыбалась, медового цвета глаза с вертикальным зрачком прямо, в упор рассматривали Шухова.

Зверь запомнил человека еще с того раза, когда он спал в строении в заброшенном колхозе. Лицо, фигура Шухова была для твари незнакомы, но его ментальный облик, аура намертво впечатались в фактически механическую память чудовища, записались на его «жесткий диск». Поэтому сейчас, встретившись нос к носу, Зверь моментально узнал старого знакомого. И молча изучал его, пользуясь замешательством потенциальной жертвы.

Но тварь не собиралась убивать человека. По крайней мере, пока он не проявляет агрессии, не пытается стрелять или совершать резкие движения. Чудовище было сыто, и потому атака, трата сил представлялась ему непрактичными. Тем более другая биопрограмма уже начинала срабатывать в мозгу создания. Человек прятал на своем теле Черный Кристалл. А значит, тот уже начинал проникать в тело носителя, отчего человек уже начинал эманировать лучами темноты, невидимо для окружающих, но прекрасно заметными для ментального взгляда Твари. Значит, у этого слабого и жалкого двуногого участь совершенно иная, чем у остальных его сородичей…

Зверь шевельнул головой, приподнял маленькие треугольные ушки, нацелил их на человека. Дима медленно протянул руку вперед:

— Здравствуй, — проговорил он, — Что тебе нужно от меня?

Чудовище, разумеется, не понимало слов, но интонацию, причем на глубоком уровне импульсов мозга человека оно считало прекрасно. Шевельнуло хвостом в ответ. Моргнуло глазами, напрягло биомеханические мускулы лап и тела… и прянуло в сторону, в тень между домами. Растворилось в закоулках пустых каменных громадин, как будто его вовсе и не было тут, в десятке метров от Димы. Причем сделало это настолько молниеносно и бесшумно, что Шухов даже не отследил взглядом сам момент перемещения. Черный призрак проскользнул — и нет его уже…

Ошеломленный Дима вернулся к своим спутникам. Он промолчал о встрече со страшным существом, и никто не обратил внимания на бледное лицо ходока и его до сих пор расширенные от ужаса глаза. Все были только и заняты сбором артефактом. А как же, дорвались до фактически дармового сокровища! Только вот утащить его с собой не было пока никакой возможности.

…Заброшенная Припять медленно проплывала перед глазами путешественников. Заросшая деревьями, покрытая покоробившимся асфальтом улица Леси Украинки, где обыкновенные кусты поднимали своими зелеными спинами большие бетонные плиты, рвущиеся наверх, к мутному солнцу Зоны. Превратившиеся в разросшиеся парки дворы. Многоэтажные дома, некоторые уже давшие трещины по фундаменту, мрачные и тяжко нависающие глыбами над головами идущих мимо людей. И вещи, человеческие вещи, брошенные прямо под ногами. Драные противогазы, истлевшее тряпье, бывшее когда-то одеждой, секции батарей, куски стекла, битые банки и бутылки, разнообразные автозапчасти, фрагменты мебели. Здесь когда-то активно орудовали мародеры, тащившие все, что плохо лежит, а предметы, которые плохо проходили через двери, просто эвакуировали в окна, а дальше смотрели по принципу «выживет — не выживет после падения».

Местную живность встретили уже возле бывшего Центрального Гастронома. Неведомо как угадав присутствие живых, из здания выбрело несколько десятков зомби. Живые трупы нелепо ковыляли через витринные разбитые окна, запинаясь и валясь один на другого. Путники моментально заметили опасность и открыли огонь. Проспект Ленина огласился канонадой выстрелов. Черт, упав на одно колено, бил прицельно, переведя оружие на стрельбу одиночными выстрелами, и почти ни разу не промахнулся. Ходячие мертвецы, не замечая и не сознавая опасности, перли напрямик, а получив пулю в тело, удивленно наклоняли голову, как бы желая узнать, что же произошло?

Большинство зомби оказались бывшими гражданскими, неведомо как сюда попавшими. Дима самолично разнес голову молодой когда-то женщине в остатках пуховика. Зомби, уже без половины черепа, упала навзничь на асфальт, вытянув вверх руки, и слепо шарила ими по воздуху. Истлевший труп с волочащимся по грязной земле ссохшимся комом из внутренностей ковылял наперерез Семецкому. Иван очередью в голову свалил мертвеца на землю, тут уткнулся лицом в собственные потроха, дернулся пару раз и застыл. Один раз в ответ раздалась автоматная очередь. Среди зомби выискалось и несколько военных, причем один даже в форме Спецназа. На плече бывшего бойца болталась почему-то дулом вверх СВД. Один из вояк выдернул из кармана гранату, поднял ее высоко над головой, с третьей попытки нащупал чеку, вырвал ее, отпустил рычаг и тупо уставился на зашипевший кругляш.

— Ложись! — рявкнул Черт спутникам.

Все дружно попадали наземь — бешеному дитяти ножа в руки не давати. Мозги у зомби стухли еще не настолько, чтобы забыть, что именно представляет из себя ручная наступательная граната, но дальше уже память подкачала, и швырнуть боеприпас в цель уже ума не хватило. И ходячий труп благополучно подорвался сам, да и своих сородичей «облагодетельствовал» — бывших с ним рядом зомби расшвыряло в стороны, как марионеток. Нутро гастронома заволокло белым дымом, остатки витринных стекол выдуло наружу, по спинам лежащих людей застучали куски прозрачного бритвенно-острого крошева.

Скоро с выходцами из фильмов ужасов было покончено. Воздух наполнился отвратительным запахом трупного тлена. Черт вскочил с земли, добил очередью упрямо пытающегося подняться покойничка и побежал к Гастроному, отважно вломился в не успевший рассеяться дым, на ходу надергивая на лицо респиратор. Через пять минут он появился обратно, держа снайперскую винтовку в руках. Вскинул к плечу, заглянул в оптику, отщелкнул магазин, осмотрел, взвесил на ладони и вставил обратно. Он успел даже обыскать бывшего хозяина СВД и исхитить у него из карманов пару запасных магазинов. Довольно хмыкнул, повесил добытое оружие на плечо.

— Заночуем в одном из домов. До вечера мы успеем максимум до канала, а ночью на ЧАЭС лезть бесполезно. Пошли, — скомандовал он и зашагал вперед.

Диме все еще казалось, что он затылком видит крадущуюся за ним черную призрачную тень и ему вслед глядят наполненные нечеловеческой ледяной мудростью глаза с вертикальным зрачком…

Костер трещал, плевался искрами в разные стороны и нещадно чадил горелой краской. Старые рассохшиеся обломки мебели, собранной по коридорам бывшего КБО на улице Курчатова (комбината бытового обслуживания) отлично подошли на роль ночного обогревателя и осветителя, каким пользовались древние предки людей еще в незапамятные времена. В этом сейчас было нечто мистическое: руины заброшенного города и несколько вооруженных угрюмых людей, собравшихся у большого костра, разведенного из того, что когда-то было призвано служить «царям природы», теперь ютящимся в «каменном шалаше».

Снаружи, за большими, панорамными окнами висела глухая ночь Зоны. Страшно и дико было видеть на фоне пепельно-серого неба, беременного своеобычными тучами угольно-черные громады домов. У обычного человека жилище ассоциируется с горящим светом в окнах, с теплящимся очагом. Но здесь это правило нарушалось раз и навсегда. На весь город только один живой огонь костра усталых путников… Это ли не удивительно? Жаль, что никто кроме безмолвных зомби и неведомых тварей Зоны никто не способен увидеть это и оценить по достоинству.

Люди прекрасно понимали, что свет костра в заброшенном городе виден издалека, и вполне может привлечь разнообразную нежить, желающую проверить, кого еще принесло в их обитель. Но ночь выдалась очень сырой и холодной, а защитные костюмы, хоть и выполненные с запасом прочности, от холода спасали слабо. Не тулупы же это были, в конце концов. После недолгих раздумий пришли к решению разложить огонь, а от тварей, будучи все же насмелятся полезть, есть приветливые слова в виде свинцовых сгустков. Помирать — так с музыкой, но не в холоде и темноте же!

Черт сидел в углу на разложенном спальнике и старательно чистил разложенную по деталькам винтовку. СВД ему досталась от покойника в весьма затасканном состоянии. Когда-то при жизни воин следил за оружием, но потом, уже после первой смерти, совершенно наплевал на состояние СВД, и теперь пришлось основательно заниматься работоспособностью всех механизмов. Удивительно вообще, что оптика осталась целой, и пристрелку заново производить не пришлось: Черт не поскупился на пару патронов и проверил меткость винтовки. Результат оказался вполне удовлетворительным.

Призрак выкатил куском металлического прута из костра вздувшуюся, обгорелую консервную банку с перловой кашей с мясом, зачем-то подул на нее, поставил вертикально, достал перочинный нож с комплектом складных лезвий и задумчиво уставился на свой потенциальный ужин. Рядом Дима увлеченно жевал брикет шоколада из сухпайка, заедая галетами с витаминной добавкой. Стоящий в дозоре Эдик с автоматом наперевес внимательно вглядывался в темные безмолвные улицы города. Если честно, безнадежное это было занятие: даже самому внимательному взгляду, если, конечно, он не кошачий, постоянно мерещились скользящие бесплотные тени. А может быть, они там и были?

— Что попросишь у Монолита? — спросил Иван Журналиста.

— Не знаю, — угрюмо буркнул лежащий в углу на натасканных расслоившихся кусках фанеры парень, — Много у меня главных желаний, но какое важнее — никак не придумаю. Скорее всего, сенсацию попрошу, такую, чтобы слава была и имя громкое…

— Думаешь, Исполнитель за тебя репортаж напишет? — фыркнул Сапог, дымивший «беломориной».

— А ты сам бы что попросил? — ощетинился Журналист.

— Ха! У меня, брателло, с этим заморочек нет и не будет. Бабла побольше, а там все само образуется.

Дима усмехнулся и покачал головой: обычный человек. У которого мечты попахивают носками недельной свежести и продуктами физиологических выделений живого организма. Такой же, как все. Жадный до отупения, в меру трусливый и осторожный, подверженный самым заскорузлым, низменным желаниям и страстям. И эгоистичный. В принципе, как и девяносто девять целых и девять десятых процента людей. Ничего нового.

Эдик у окна вдруг вскинул автомат к плечу и щелкнул клавишей ПНВ, но потом медленно опустил оружие, однако прибор не выключил.

— Что случилось? — встрепенулся Семецкий.

— Ничего, — промолвил ученый, не отрываясь от наблюдения, — Просто показалось, что мелькнула какая-то здоровенная зверюга. Очень быстрая…

«Не показалось тебе, — подумал в ответ Шухов, вмиг облившись ледяным потом, почти подавившись куском шоколада, — Она и правда очень большая. И быстрая».

Черт напоследок протер каждую железячку мягкой фланелькой и быстро, профессионально собрал винтовку, передернул затвор, потом отсоединил магазин, передернул еще раз, поймал в ладонь вылетевший патрон, вскинул оружие к плечу и нажал курок. Сухо щелкнул ударник. На мрачном, каменном лице наемника просквозила мимолетная улыбка: он очень любил оружие во всех его проявлениях, способное убивать в любых условиях. Если бы кто-то заглянул в глухую и недоступную для других душу этого человека, то поразился бы, узнав о мечте Черта. Ее не было. Вообще. Но вряд-ли наемник понимал это и до конца сознавал. Он вообще не любил копаться в себе, воспринимая мир просто таким, какой он есть, не зацикливаясь на морально — этических вопросах.

Мысли о том, что за его полуседую голову и голову Дракона, ныне лежащую в неглубокой могиле рядом с искалеченным телом, назначена немаленькая награда сразу в нескольких странах ближнего Востока и Кавказа ничуть не тревожили наемника. Даже недавняя гибель напарника, старого и надежного товарища, нимало не потрясла Черта. Смерть считалась в их ремесле вполне нормальным, закономерным и даже неизбежным финалом карьеры. Волею случая и фортуны их занесло в Зону, но, по сути, ничем не изменили их человеческие сущности.

Темнота сгущалась все сильнее. И все заметнее становилось призрачное, неестественное мерцающее свечение из подвалов домов: там фосфоресцировали стекшие туда и собравшиеся там в немаленькие озерца сгустки «холодца» и «студня». А ведь если так и дальше пойдет, то строениям не простоять долго. Коллоидный сублимированный газ имеет оригинальное свойство растворять все, с чем только ни соприкоснется. Такая «подсветка» выделяла из темноты, подчеркивала необъятные громады домов и прочих строений, придавая им призрачный вид.

Было очень тихо, нарушали этот покой только порывы ветра, заставляющие негромко шелестеть кроны разросшихся исполинских тополей, да еще отрывистое, резкое воронье карканье, изредка раздававшееся неведомо откуда. Один раз раздался протяжный, тоскливый вой с окраины города, неожиданно оборвавшийся, как отрезанный ножом. Наверное, там носились большие собачьи стаи. По крайней мере, их силуэты, мечущиеся в тени домов путники видели, когда выбирали маршрут движения через город, стремясь не попасть на глаза местным обитателям. Убежать или обойти в конечном итоге зачастую оказывалось намного проще, чем отстреливаться, изводя немерянное количество драгоценного боезапаса. Патроны были равны шансам остаться в живых и добраться до цели.

Путники засели на втором этаже КБО, предварительно забаррикадировавшись со стороны входа и лестницы кусками стеллажей, мебели, разных железяк и прочего барахла. Серьезного противника это, конечно, не остановит, но грохот предупредит о попытке прорваться. Вообще само здание сохранилось очень даже неплохо. Даже с потолка не текло, по крайней мере, на плитах не имелось подтеков дождевой воды, а ведь, казалось, давно пора разрушиться стыкам после стольких катаклизмов и землетрясений. Однако нет, стоит и будет стоять еще немало лет.

Мародеры здесь изрядно пошерстили и вытащили все, что могло пригодиться в хозяйстве. А что не смогли упереть — изгадили по непонятной и варварской привычке практически любого представителя Хомо Сапиенс крушить и ломать любые проявления культуры и цивилизации. Им же, кстати, и созданной. Даже в сортире половину имевшихся унитазов перебили. Орудие преступления валялось тут же, здоровенный кусок трубы с ржавым вентилем на конце, как у палицы дикаря.

Стекла на втором этаже почему-то оставили целыми, только из пары больших окон высадили куски, отчего во все стороны побежали прямые, как лучи, трещины. Плохо, что прямо у стен КБО росли высокие деревья, по которым ничего не стоило при известной ловкости и прыти вскарабкаться хоть на крышу. Этих же качеств тварям Зоны хватало с избытком. Но тут уж ничего не поделаешь, и лесоповал устраивать не стали, как всегда, надеясь на извечный русский «авось»…

Было уже около часа ночи, когда Эдик, уже окончательно одуревший от дежурства, отступил от окна и привалился плечом к бывшему дверному косяку. Ноги гудели от невытравленной из тела усталости, голова гудела, а в глаза будто насыпали песку. Больше всего на свете ученый просто желал выспаться. Часов десять минимум, а под рукой иметь что-нибудь огнестрельное, чтобы просто убить любого, кто попытается разбудить. Зевота сводила челюсти. Эдик потянулся к карману и вытащил упаковку тонизирующих таблеток.

— Поменьше бы ты этой гадости ел, — поморщился Призрак, стоявший неподалеку. — Плохо кончится.

— Знаю, — вяло ответил Эдуард, — Но спать охота до ужаса. Так хоть помогает немного.

Призрак пожал плечами, дескать, дело твое, и поглубже надвинул на лицо капюшон. Странный все-таки человек. Никаких эмоций не демонстрирует, идет робот роботом, говорит мало, почти не ест, только воду пьет. Не зря же прозвище такое носит. Вот и сейчас стоит в страже, и никаких усилий это ему не стоит, не зевнул, кажется, даже ни разу. Незаметный какой-то и бесшумный, как натуральное привидение. Иной раз может стоять рядом, а как-то глаза отводит, что просто его не замечаешь.

Эдик вылущил из блистера темно-коричневую таблетку себе на ладонь и уже приготовился закинуть ее в рот, как вдруг уловил краем глаза движение в дальнем углу, возле баррикады на лестницу. Обернулся и обомлел, широко разинув рот. Невнятный хрип сорвался с его губ, но Призрак услышал это, моментально крутнулся волчком вокруг оси, выглядывая опасность. Увидел ее.

— Что за… Тревога!!! — заорал он.

Большая, сколоченная из лиственничных плах, похожая на нелепый шкаф конструкция, которую все путники разом еле-еле придвинули к дверному проему, медленно — медленно, напоминая кошмарный сон, взлетала в воздух. Причем абсолютно бесшумно, не считая едва слышного шелеста осыпающейся с нее пыли. Воздух прорезал грохот автоматной очереди — это Сапог, не разбираясь и не желая этого делать, от души засадил по дереву из автомата. С нулевым, разумеется, результатом.

Конструкция же, взлетев примерно на полметра от пола, повисела немного в воздухе, а потом с места набрав нехилый разгон, полетела прямо в людей, запущенная невидимым, но очень сильным ударом. Эдик прыжком убрался с пути мчащейся на него громадины, Призрак перекатом ушел в другую сторону, и убийственный снаряд влепился в стену, разваливаясь на куски с оглушительным грохотом, подняв целое облако пыли и древесной трухи. Взвизгнул от неожиданности ошалело крутящий головой, не до конца еще проснувшийся Журналист, получивший отлетевшим куском деревяшки по загривку. Хорошо хоть защиту не снимать догадался, отделается парой синяков, иначе хребет бы перебило точно.

Тут же, реагируя на стрельбу и крики, в воздух сам собой взвился лежащий в углу пустой кислородный баллон и полетел торпедой в Черта. Реакция спасла наемника, он легко ушел с траектории удара и подскочил к окну, спрятавшись за оконным переплетом. Выглянул наружу.

Внизу сновали, с треском продираясь через кусты к зданию несколько юрких теней, похожих на бесформенные черные комки. Кто-то из нападавших был уже на лестнице, оттуда слышался отрывистый визг и неразборчивое бормотанье, похожее на лепет пьяного человека. Черт сорвал с пояса гранату, выдернул чеку и метнул смертоносный кругляш туда, вход откуда больше не закрывал деревянный шкаф. От взрыва все здание содрогнулось, с потолка повалились куски штукатурки, что-то тяжко обрушилось. Перекрывая все это, внизу кто-то отчаянно завопил, потом захлебнулся хрипом. Интересно, насмерть ушибло врага, или только покалечило? Но разбираться было некогда.

На спрятавшихся внутри второго этажа КБО людей обрушился настоящий шквал кусков камня, кирпича и мусора. «Снаряды» били неприцельно, но на диво плотными залпами. Причем их ясно швыряли не руками. Что это еще за новая напасть?

— Гранатами! — рявкнул Черт. — В окна! За мной!

И, подавая пример, засунул в подствольник боеприпас, вскинул оружие и выстрелил. Граната по дуге ушла за окно, там громко рвануло. Новый крик, а потом топот ног внизу. Нападающие ворвались на первый этаж. Плохо. Теперь их так просто не достать. А вот и первый из них…

Со второй лестницы, расшвыряв наваленные столы и стулья, ураганом ворвалось нечто нелепое, страшное, отвратительно бесформенное. Оно было небольшим — по пояс человеку, почти круглым, замотанным в рваные и грязные тряпки, сквозь которые мелькала расплывшаяся, как блин, то ли морда, то ли лицо с растекшимися щеками, картошкообразным носом и широченными оладьями — губами. Этакая уродливая и безобразная пародия на толстого, отекшего невесть отчего человека. Карлик взмахнул коротенькими ручками. Это со стороны выглядело бы комично, если бы не несло в себе смертельную опасность.

Из рук Ивана, оказавшегося наиболее близко от пришельца, неведомая сила буквально выдрала из рук автомат и шарахнула оружие о стену так, что только щепки от цевья полетели. А потом Семецкий получил удар в грудь, отнесший его к противоположной лестнице прямо по полу. По пути ходок зацепил телом Журналиста, некстати оказавшегося за спиной, и оба кубарем вылетели в темноту. Сапог всадил несколько пуль карлику прямо в рожу, брызнула кровь, но твари этого оказалось недостаточно, чтобы сдохнуть и перестать буянить. Новый взмах руками — и ствол оружия дернуло влево и вниз. Оставшиеся пули ушли в пол, а сам Сапог покатился по полу, не в силах совладать с «своевольным» автоматом. Эдик подскочил к карлику со спины и изо всех сил огрел прикладом по здоровенной башке. Чудовище взвыло, осело наземь, а Черт в упор всадил в него с десяток пуль. Туша задергалась, замычала и утихомирилась, выпустив струи крови из ран. Но победу было торжествовать рано.

— Наверх! — крикнул Черт и ухватился за металлическую лестницу, ведущую на крышу.

Путешественники взобрались наверх через открытый люк и заняли круговую оборону.

— Где Иван и Журналист? — спросил Грач.

— Хрен их знает, — слизнул кровь с разбитой губы Сапог. — Искать точно не пойду.

— Сзади! — крикнул Призрак.

Над парапетом крыши взлетел еще один карлик, как теннисный мяч, размахивая опутавшим его тряпьем, словно крыльями. Со стороны могло показаться, что эти существа уже научились летать, однако в полет на крышу КБО тварь отправила сила удара его же сородичей. Додумались же, сволочи — бойцами так вот бросаться через укрытия! Люди разом открыли ураганный огонь, но карлик и не думал даваться. Он громко взвыл и шарахнул такой силы невидимым ударом, что его враги как горох разлетелись в разные стороны. Черт, лежа на ломаном шифере крыши, с расстояния буквально нескольких метров влепил противнику гранату из подствольника прямо в лоб. Голова чудовища разлетелась мелкими брызгами, раздался человеческий вопль. Дима Шухов, только начавший вставать, шатнулся назад и с грохотом провалился вниз, в квадратный люк. Оттуда тотчас раздалась хаотичная стрельба, видимо, парень яростно отбивался от наседающего противника. Эдик же катался по крыше, зажимая руками ногу. Между пальцев сочилась черная в ночи кровь.

— Вниз! — рявкнул Черт, вскочил и помчался обратно к люку. — Уходим отсюда!

По пути он поднял автомат и нацелился в лежащего в позе эмбриона ученого, чтобы добить его. Призрак оказался быстрее и пинком ноги отбросил ствол в сторону. Пули, предназначенные Эдику, разбили в крошево куски шифера в метре от головы раненого.

— Сдурел? — рявкнул проводник.

— Он идти не сможет, — оскалился наемник. — Проще уж умереть, чем тварям достаться.

— Ты хочешь бросить его?

— Ну не с собой же тащить! Оставайся сам с ним, раз такой добрый!

Фигура Черта скрылась в люке, следом проворно скользнул Сапог. Грач задержался на минуту, выдернул из кармана аптечку, бросил рядом с Эдиком, невидяще смотревшим в небо и закусившим губы от непереносимой боли.

— Простите, мужики, — пробормотал Грач, — Сами понимаете…

— Понимаем, — презрительно бросил Призрак. — Уматывайте, пока не поздно. Трусы…

Шухову внизу приходилось совсем туго. Карлик впечатал его в стену, вырвал своей невидимой силой из рук автомат и теперь душил. Дима пытался сопротивляться, широко открывал рот, хрипел, стремясь втолкнуть в сплюснутые легкие хоть глоток воздуха. Черт прямо с лестницы свалился на голову твари, вырвал нож из наплечного чехла и одним мощным круговым движением практически отделил уродливую голову от жирного тельца. Шухов упал на колени, сипло закашлялся, схватился за оружие.

— Идти можешь? — крикнул ему в ухо Грач.

— Могу… Сейчас…

Шухов, еще ничего не соображая после пережитого, заковылял следом за остальными. Черт попутно схватил лежащую в углу СВД, забросил на плечо, и четверо путников выскочили на улицу. На лестнице в куче кишок ползал почти разорванный пополам карлик и жалобно хныкал. Сапог добил его очередью в упор, увернулся от запущенного на прощание куска бетона.

На улице никого не было. Только посреди заросшего редкой травой тротуара расплывалось черное мокрое пятно и небольшая воронка от взрыва гранаты.

— Куда делись Иван и репортер? — спросил на бегу у спутников Грач.

— Не знаю, — ответил Черт. — Удрали уже, наверное.

Дима, прижимая руку к груди, спешил следом. В голове у него было совершенно пусто, ни единой мысли, парень вообще с трудом соображал, где он и что с ним происходит. Удар карлика вдобавок пришелся и по голове и, отлетев к стене, Шухов хорошо приложился об нее затылком, отчего на пару минут вообще потерял зрение. Теперь же все его силы уходили только на то, чтобы держаться на ногах.

— Они бегут за нами! — завопил Сапог, обернувшись.

И точно. За ними, ловко огибая препятствия, семенило еще несколько страшных карликов. Черные бесформенные комки медленно, но верно догоняли беглецов. Черт на ходу выдернул из кармана рюкзака оставшийся еще от Дракона гранатомет, мгновенно перевел его в положение для стрельбы и, обернувшись, упал на одно колено, вскинул трубу к плечу. Грач едва успел уйти из-за спины наемника, чтобы не попасть под струю огня из сопла ракеты, как Черт нажал на спуск. Огненная полоса осветила все вокруг ярким светом, а мгновение спустя раздался оглушительный взрыв. Последствия его никто не видел, так как уже драпали прочь во все лопатки. Раскатистое эхо заметалось между домов, где-то посыпалось высаженное ударной волной стекло. В спину беглецам доносился жалобный визг и вопли покалеченных тварей, в воздухе просвистело что-то тяжелое и бухнулось на асфальт.

— Как думаешь, это их задержит? — Грач едва сдерживал срывающееся на бегу дыхание.

— Вряд-ли, — выкрикнул Черт. — Сейчас в себя придут и продолжат дело.

Но никто больше за ними не погнался. Откуда-то со стороны дворов, слева, раздались пистолетные выстрелы и взрыв ручной гранаты.

— Кто там? — заплетающимся языком спросил Шухов.

Но ему никто не ответил. Четверо оставшихся от отряда путников бежали вперед, к стадиону, мимо парка аттракционов. Гигантское колесо обозрения нависало над ними, и если приглядеться, то в каждой кабинке можно было заметить что-то слабо, зловеще светящееся. Колесо медленно вращалось, протяжно скрипя заржавелыми шарнирами. Дима вдруг замедлил бег, споткнулся раз, другой, остановился вообще, повернувшись лицом к исполинскому колесу.

— Что такое? — обернулся Грач, — Почему встал? Беги!

— Не могу… — пролепетал Шухов. — Оно крутится… Хочу туда, к нему…

И парень на неестественно прямых, как палки ногах пошел прямо к небольшому заборчику, ограждающему подиум с колесом.

— Не смотри на него! — завопил Сапог, — сам отводя глаза от чарующего движения колеса, — Отверни голову! Быстро, мать твою!!!

Но Дима упрямо шел вперед, не слыша никого и ничего. А Черт, будто бы и не замечая отставания спутников, бежал дальше. Грач подскочил к потерявшему волю и рассудок Шухову, рванул его за плечо и с размаху ударил в челюсть кулаком. Раз, другой. Голова Дмитрия мотнулась на шее, из носа и губ хлынула кровь, но взгляд стал осмысленным. Ходок шатнулся, почти завалился на своего спасителя. Грач сцапал Шухова за руку, потащил за собой. Парень бездумно, механически переставлял ноги, а перед глазами все еще медленно проплывало медленно вращающееся колесо с возносившимися вверх крытыми люльками для пассажиров. И так хотелось остановить свое движение, просто подойти к деревянным ступенькам подиума, дождаться очередной кабинки, сесть в нее и просто немного отдохнуть…

Запнувшись, Дима не удержался на ногах, Грач не успел подхватить его, и ходок с размаху бухнулся разбитой физиономией прямо в лужу, в липкую, холодную грязюку. Тут же вскочил на четвереньки, рывком стер жижу с глаз. Такое купание взбодрило его и позволило придти в себя. Дима удивленно посмотрел на Грача:

— Что это было такое?

— Неважно, — ходок помог товарищу подняться, — Бежим скорее. Догоняем своих!

Впереди, уже у самого стадиона маячили силуэты Сапога и Черта. Грач потащил Диму следом, боясь отстать, потеряться, как и остальные их спутники, в этом дышащем смертью городе-призраке.

А вслед бегущим людям из-за угла одного из домов следила медового цвета глазами с вертикальным змеиным зрачком Ее Величество Смерть.

Иван бежал впереди, а следом, хромая и пристанывая от боли, несся Журналист. Ходок сразу же предупредил, что ждать отставшего напарника он не будет, ибо лишний балласт ему ни к чему, и парень моментально намотал на ус сказанные Семецким слова. А как же! Умирать ведь никому не хочется, а шансы на выживание у одиночки в этом логове зла равны приблизительно нулю. Иван после боя с карликами остался без автомата, и итог был более чем печален: один пистолет на двоих плюс пара ручных гранат. Складные ножи не в счет. Хоть ложись и помирай.

— Может, наших дождемся? — спросил Журналист.

— Ага, конечно! Так они и пойдут нас искать. Кто не успел, тот опоздал. Выживаем сами.

— Куда бежим?

— К гастроному, где вчера зомбиков валили. У них оружие с собой было какое-то. Вот и разживемся.

Свернув во дворы с открытого пространства, беглецы сбавили ход. Появилась возможность передохнуть и посмотреть со стороны на бой людей с обитателями Зоны. Когда шарахнула кумулятивная граната и вверх взметнулся шар огня, Иван с злобной радостью хлопнул в ладоши.

— Может, догоним наших? — начал старую песню о главном его спутник.

Дата добавления: 2015-07-25