Часть вторая. Обитель зла 10 страница

Потом патроны в магазине закончились, затвор издал звонкий щелчок, но Дима не услышал этого. Он выронил ставший неподъемно тяжелым автомат, сделал несколько неуверенных шагов и рухнул ничком на что-то мягкое и податливое. Голова раскалывалась от непереносимой боли. Казалось, что все страдания человечества воплотились в эту боль, слившись воедино и доставшись на долю Димы Шухова. И так пустой желудок конвульсивно сжимался, выплеснув наружу только немного желчи. Ледяной пот струился по лицу. Из носа вдруг обильно пошла кровь. Кукловод перед смертью в последнем отчаянном усилии, уже понимая, что обречен, чувствуя пули, кромсающие его тело, послать в пространство мощный пси-импульс, едва не выжегший разум стоявших перед ним людей. Но тварь все же опоздала. Два кусочка стали и свинца разрушили ее мозг раньше, чем удар набрал полную силу.

Дима лежал, вжавшись лицом в чей-то труп, и хрипло, со свистом дышал, вбирая обжигающий воздух в легкие, насыщая кровь кислородом и продлевая свою жизнь, чуть было не оборванную волей Кукловода. Наступила оглушительная тишина…

А потом до слуха Шухова начали доноситься тихие, размытые, как через толстый слой ваты, звуки. Чей-то голос. Шаги. Стон. Бормотанье. Шорох. Стук. Лязг металла. Глухой удар. Снова шаги. Диминого плеча кто-то коснулся. Потом потряс. Еще сильнее. Его перевернули на спину, и даже сквозь закрытые веки в глаза ударил яркий лучи фонаря. На лицо упали холодные капли, потом вода полилась тонкой струйкой. Немного попало в нос, и Дима фыркнул, закашлялся. Потом медленно сел. Голова отчаянно болела, мир качался, плыл, норовил ускользнуть прочь. Кто-то орал Шухову прямо в ухо:

— Дима! Не спи! Дима! Вставай, надо идти!

«Куда идти? — вяло подумалось ему. — Зачем куда-то идти, если так хорошо просто спокойно сидеть и ничего не делать?»

Но встать, конечно же, пришлось. В углу бурно рвало Круглова, Юрий буквально захлебывался, извергая на пол содержимое желудка. Диму подхватили под локти Борман и Эдик, поставили на ноги.

— Живой? — спросил молодой ученый — Как тебя зовут? Говори, не молчи! Отвечай на вопросы!

— Дмитрий, — заплетающимся, как у пьяного, языком пробормотал Шухов — Хватит меня трясти, я ж тебе не груша. Твари конец?

— Да, — кивнул Борман. — Ты ей голову снес начисто. Сейчас дядя Юра проблюется, и уматываем отсюда, пока не поздно… Стоп, а это еще что такое?

Один из телохранителей Кукловода, раненый в живот, пытался уползти под шумок в темный конец коридора и спрятаться там. Оставляя за собой длинный кровавый след, человек тащил свое тело, опираясь на локти и волоча непослушные ноги. Как он собрался скрыться, если его выдавала тянущаяся за ним черная в темноте полоса — оставалось загадкой. Наверное, уже просто не соображал, что делает. Борман быстро догнал его, пинком перевернул на спину и приставил к голове ствол автомата.

— Стой, родной. Куда это ты собрался?

— Добейте… — прохрипел раненый. — Все равно умираю…

— Добью, — легко согласился Борман — Только вот расспрошу кое о чем. Если все сам честно расскажешь — избавлю от мучений. Если нет… Думаю, ты знаешь, как в спецназе умеют развязывать языки. Ну как? Времени на раздумья у нас нет.

— Спрашивай, — раненый закрыл глаза и судорожно сглотнул.

Тем временем подошел еще бледный, как полотно, Юрий. Вытер трясущимися руками лицо.

— Кто ты такой? И он — ученый кивнул в сторону трупа второго охранника монстра.

— Я не знаю… Не знаю, что это за тварь. Мы пришли сюда за документами и установкой пси-излучения. Мы почти закончили работу, когда заметили, что один из наших людей пропал. Потом он появился… Он вел себя как сумасшедший, открыл огонь по своим, но мы убили его. Хотели убежать отсюда, но меня и Игоря как будто кто-то удержал… Дальше я уже ничего не помню.

Судя по мечущемуся взгляду и каким-то оттенкам в голосе, раненый не врал. Но Борман продолжил допрос, явно не руководствуясь правилами гуманизма.

— Кто вы и зачем сюда пришли?

— Я наемник. Нас за деньги наняли, чтобы мы отключили и разобрали «Пульс». Кто наши заказчики — я не знаю, зачем им все это, мне тоже неизвестно. Про установку, и что она из себя представляет, я узнал только от двух ученых, которые были представителями заказчика. Мы проникли в Институт, собрали все бумаги и диски, погрузили в машину, потом пошли в подвал, размонтировали и вытащили вакуумный фугас и начали разбирать установку…

— Черт! — выругался Юрий, — Значит, теперь Институт не взорвать…

— Мы сняли основные блоки, — продолжал пленный, — когда началась вся эта заваруха. Все. Больше мне нечего сказать. Я сообщил вам все, что знал.

— Хорошо, — сказал Борман и его палец на курке напрягся. — Я тебе верю. Прощай…

— Нет, — Дима ударом ноги отбросил ствол автомата в сторону. — Не стреляй.

— Что? — удивился боец. — Дима, ты с ума сошел? Не мешай.

— Нет, — Шухов встал между раненым и Борманом. — Его нельзя убивать. Он может вывести нас на след заказчика. Иначе мы никогда не узнаем, куда ушла установка и зачем она понадобилась тем людям.

— Дима прав, — поддержал товарища Эдик. — Этого человека надо доставить Сахарову. Пусть он разбирается в ситуации. Боюсь только, он не доживет до эвакуации.

Круглов достал из кармана жилета ярко-желтую аптечку, открыл коробочку, достал несколько шприцев-инъекторов, снабженных пневмокапсулами, перевязочный пакет, два блистера с таблетками, присел на корточки над раненым, внимательно осмотрел пулевое отверстие в животе.

— Доживет. Я знаю, как это сделать. Спасибо, Дима. Спасибо за все. Так, а теперь помогите мне…

Вдруг бункер ощутимо тряхнуло. Снаружи донесся зловещий гул и грохот. С потолка что-то посыпалось, пол под ногами задрожал.

— Это еще что такое? — прошептал удивленный Круглов, уставясь на экранчик какого-то прибора, очень похожего на большой сотовый телефон, и быстро щелкая клавишами. — Выброс? Не может быть… Неспрогнозированный? Как? Почему?

Иван гнал машину по хорошей, асфальтированной дороге. Нога так и чесалась «вдавить гашетку» до упора, чтобы разом проскочить все опасные места, но Семецкий отлично понимал: это будет только кратчайший путь к самоубийству. Не больше. А ловушек по пути попадалось более чем достаточно, чтобы торжественно окончить жизнь в любой из них. На асфальте вольготно, как на курортном шезлонге, разлеглись мощные «разрядники», «вертушки», «факелы». Один раз Иван случайно зацепил задним крылом большое черное пятно почти правильно формы, и это породило удар молнии в центр этого пятна, причем раскат грома был таков, что Иван на пару минут оглох. Придя в себя от шока, он мысленно окрестил эту новоявленную ловушку «громобоем».

Пару раз он замечал одиноко бредущие, спотыкающиеся на подламывающихся ногах человеческие фигуры, но и не подумал, чтобы остановиться и внимательнее изучить, с кем именно он повстречался. Скорее всего, это уже далеко не люди. Неведомым образом ожившие мертвецы, наподобие того, с которым повстречался там, в церкви на Болоте. Заново переживать «общение» с ходячим трупом у Ивана не имелось ни малейшего желания.

Далеко-далеко впереди через дорогу обезьяньими прыжками проскакала такая же тварь, троих сородичей которой Иван угробил в вестибюле школы. Уже достаточно рассвело, и Семецкий легко заметил круглые плоские глаза противогаза и активно мотающийся гофрированный хобот. Очевидно, все подобные чудища таскали на головах резиновые маски. Только вот совершенно непонятно, зачем.

Незадолго до того, как солнце показалось из-за лесистого края горизонта, на землю неведомо откуда лег туман, причем до такой степени плотный, что Ивану пришлось вовсе остановиться, на всякий случай, съехав с дороги на обочину. Вдруг кого-нибудь черти понесут по трассе? Врежется еще сослепу. Хоть на «Ниве» и имелись противотуманные фары, проку от них не оказалось ни малейшего. Очевидно, Зона принесла какой-то свой, очень непохожий на другие туман, плотнейшую кисею, скрывавший все на расстоянии буквально половины вытянутой руки. Причем он оказался не сырым, как обычно, а больше напоминал плотный — плотный снежно-белый дым.

Иван выругался, заглушил мотор, погасил фары, чтобы не посадить и так находящийся в неведомо каком состоянии аккумулятор и проверил еще раз защелки — фиксаторы на обеих дверях. Неизвестно, сколько это марево еще будет висеть, а соваться наружу явно не стоило. Проще уж так пересидеть, надеясь, что населяющая Зону живность тоже не попрется искать пищу в «нелетную» погоду. Не теряя времени даром, Семецкий достал оба пистолета, проверил патроны в обойме, переложил гранату в карман поближе, чтобы всегда была под рукой. Хоть бы и для себя самого, в конце концов.

Время шло. Протекло примерно часа два, и вдруг Иван заметил, что туман начал рассеиваться. Не как обычный, от земли, будто испарялась хлорка в стакане воды из-под водопроводного крана, а как был пятнами, клочками, словно растворяясь в воздухе. И первое, что заметил сидящий в машине Семецкий, что рядом уже нет асфальта дороги. И стояла «Нива» вовсе не на щебенке обочины, как было изначально, а в высокой густой траве, почему-то жухлой, сухой, и притом неестественного рыжего цвета. Это было уже что-то новенькое…

Иван, даже забыв об осторожности, выглянул из машины, даже встал ногой на землю. Нет, это не иллюзия и не обман зрения. За два часа случилось нечто невообразимое человеческому разуму, и «Нива» вместе с Иваном таинственным образом переместилась неведомо куда. Теперь предстояло выяснить доподлинно, куда именно. Семецкий сел обратно и только теперь обнаружил, как сильно у него трясутся руки. Повернул вспотевшими от волнения пальцами ключ зажигания и… ничего не произошло.

Аккумулятор намертво, в «полный ноль» разрядился, стрелка встроенного в приборную доску вольтметра только еле заметно дернулась. Слава богу, что наручные часы Иван носил механические, и им все эти казусы с электричеством были нипочем. Еще не хватало остаться без возможности следить за временем! Обидно, черт побери. Иван извлек трубку сотового телефона, попытался включить. Вот те раз! Электроника мертво молчала, выведенная из строя неведомыми силами.

Вот те два. Туман окончательно рассеялся, и Иван смог подробнее осмотреться. Местность он узнал сразу, так как знал эту землю как свои пять пальцев. А вот каким образом «Нива» с человеком внутри переместилась на добрых пару десятков километров, он уже объяснить не мог. Как ни ломал голову.

Машина стояла в лесу. Густом когда-то, но теперь обгоревшем настолько, что в воздухе витал густо рассеянный пепел. Пятачок травы, на котором стояла машина, по какой-то причине остался нетронутым. Остальная же земля имела вид лунного пейзажа. Мертвая, выгоревшая и пустынная. Иван некоторое время ошарашено осматривал окрестности, даже не зная, что ему предпринять. Получается, что его занесло вполне даже по адресу, «телепортировав» уже за бывший Периметр, прямо на территорию Зоны. И пожар бушевал тут совсем недавно, вот еще кое-какие коряги тлеют и отчаянно дымят. Только вот жаль, что «пронесло» мимо схрона, и Иван волею судьбы оказался в еще худшем положении с минимумом оружия. Хотя неизвестно, будет ли еще хуже, чем уже было.

Сидеть можно сколько угодно, но от этого ровным счетом ничего не изменится. Подумав еще минут пять и, проанализировав, насколько сие было возможно, всю ситуацию, Иван вылез из машины, собрав предварительно свои вещи и прихватив из багажника двухлитровую пластиковую бутыль с водой. Жидкость отдавала машинным маслом, но ничего криминального в этом Иван не видел. Лучше уж благородные нефтепродукты, чем страшная невидимая радиация. Стояло утро, солнце только поднималось над верхушками деревьев, и добраться до схрона Иван мог бы буквально за пару часов. Если, конечно, никто и ничто не встанет поперек пути.

Идти было трудно. Ноги буквально вязли в кучах рыхлого, легкого, обжигающе горячего пепла, который от малейшего движения взвивался в воздух, залеплял глаза, нос, рот, покрывал волосы, кожу и одежду. В том, что пепел радиоактивен, Иван ничуть не сомневался. Деревья, трава и кусты буквально сосут всю гадость из воды, почвы, воздуха и наполняют им свои клетки. А когда огонь превращает плоть растения в золу, то химическая отрава, для которой пожар практически не страшен, достается тем, на кого этот пепел в итоге и осядет. То есть, в данном случае, на Семецкого.

Дышалось тяжело. Огонь выпалил из воздуха практически весь кислород, зато поднял температуру до духовки раскаленной печи. Все живое, что было тут во время пожара, погибло и было фактически заживо кремировано. Иван несколько раз видел торчащие из куч пепла чьи-то лапы, морды, туши, обугленные до неузнаваемого состояния, лишенные шерсти, со шкурой, превратившейся в черно-коричневую корку. Семецкий мысленно содрогнулся от мысли, что было бы с ним, перенеси его сюда белый туман как раз во время пожара.

Пару раз Иван запинался об невидимые в ямах ветки и корни, и валился лицом в золу. На лбу и щеках давно уже остались длинные кровоточащие царапины, их больно щипал пот, катившийся по лицу. Как Семецкий ни экономил воду, скоро он допил последний глоток и в отчаянии зашвырнул бутылку далеко между обгорелых стволов. Через минуту пожалел об этом — емкость, в принципе, могла еще и пригодиться — но искать уже не пошел. Силы подходили к концу, ноги дрожали, организм, истощенный до предела сумасшедшей ночью и не менее «веселым» утром буквально вопил, требуя отдыха. Но Иван не позволял себе стоять и даже поборол соблазн сесть на почти не обугленную корягу, попавшуюся ему на пути. Он знал: стоит расслабиться хоть на минуту, и потом себя «в кучку» уже не собрать.

Чтобы хоть немного скрасить свой поход через мертвый лес, Иван принялся считать шаги. И благополучно сбился на третьей же сотне, так как требовалось постоянно следить за окрестностями и глядеть под ноги. Ловушек из-за пожара меньше не стало, но пепел замечательно демаскировал их, и не заметить опасности мог только слепой.

Гравиконцентрат, уютно расположившийся между двух больших полусгнивших пней, отлично вычерчивал зону своего «влияния» вдавленной глубоко в почву и дерн золой. Порошинки пепла, влетавшие туда, серыми искорками моментально впитывались в землю без остатка. «Вертушка», она же «Карусель» — та вообще создавала очень красивую абстрактную картину круговерти облачков пепла по спирали и волновым изгибам у земли и в воздухе. Вся эта прелесть неспешно двигалась по кругу, не забывая время от времени прихватывать хвоинку, уголек или почерневшую веточку. «Лифт» буквально кипел, бурлил пеплом, выплескивая вверх его фонтанчики, отчего казалось, будто там варится серая рыхлая каша наподобие манной. Только «горячие пятна» себя никак не показывали, но Иван искренне надеялся, что их тут и нет. Иначе он уже проходя хоть через одно из них поймал такую дозу облучения, с какой живых смело записывают в покойники. Даже не тратясь на никчемное лечение.

Иван уже видел, как человек кончался от лучевой болезни, причем умудрился поймать ее еще до Второго Взрыва, просто фактически проведя в обнимку несколько дней с жутко «фонящим» куском металла. Потом, когда все же выбрался уже еле живой к торговцу, Гусь сделал замеры сначала товара, а потом уже и продавца. И в ужасе шарахнулся прочь, свистнул верных молодцев — охранников, и они практически пинками вынесли незадачливого алкоголика-мужика прочь вместе с грязным, засаленным, но оттого не менее смертоносным рюкзаком прочь. Ходок тот потом медленно умирал в разрушенной хибаре на пустыре двое суток. Кожа слазила с него шматами, умирающего трясло одновременно от жара и озноба, шея распухла едва ли не на ширину плеч, мужик задыхался, еле-еле ловя посиневшими, вздутыми до размера хороших оладий губами горлышко фляги с водой. Ну, и скончался, естественно… Его потом даже хоронить не стали, просто тайком сожгли на большом костре, предварительно полив предварительно труп соляркой, а место костра завалили камнями и землей.

Иван и сейчас со страхом искал в своем организме предательские признаки гибельного облучения. И, к счастью, пока не находил. В любом случае, граната многословно-молчаливо оттягивала карман куртки, намекая на вполне вероятный конец всех похождений.

Впереди расстелилось большое, подернутое зеленой ряской и кочками обгорелой травы болото. Иван воззрился на эту особенность местности и выматерился. Что за хрень? Он вообще не помнил тут никаких болот. Однако факт оставался фактом. Топь имелась, и никуда исчезать, как иллюзия или мираж, не собиралась. Семецкий сплюнул в пухлый пепел и уже приготовился лезть в жижу, как странный звук отвлек его от этого «увлекательного» занятия.

Где-то грохнул, гулко раскатившись по выжженному лесу, выстрел. Потом еще один. И длинная, на полмагазина, очередь. Пальба, однако, не заглушила глухой рев и хриплый лай. Ясно. Кого-то атаковали мутировавшие собаки. Видимо, подались на пожарище, пошукать на предмет падали, сгодившейся бы в пищу, и прищучили там кого-то. Сейчас, надо полагать, намеревались употребить в пищу.

Ну и что же делать? Идти выручать? С двумя пистолетами и гранатой? Что за бред? Однако сейчас наступал именно тот момент, когда стоило протягивать руку помощи любому потенциальному соратнику просто из соображений личного выживания. Вдвоем теперь удобнее, чем одному. Если стреляет из автомата — значит, лучше вооружен, чем Семецкий. Иван еще пару секунд думал, а потом круто развернулся и побежал на звуки боя, ловко лавируя между стволами.

На ходу Иван вырвал из-за пояса один «ТТ», взвел курок, взял оружие в левую руку. В правой зажал нож. Как говорится, где наша не пропадала? Везде уже пропадала. Хуже точно не будет. Судьба в очередной раз просто подсовывала Семецкому испытание и с любопытством наблюдала: а как он теперь выкрутится? И выкрутится ли вообще? «Хрен тебе, — мстительно подумал Иван. — Выживу!»

Он взбежал на крутой пригорок и увидел любопытную картину: в большом овраге пузом и задом завяз армейский БТР, а его обсели со всех сторон, как волки кабана, разномастные собаки. От здоровенных кобелей до драных уродливых шавок. Они-то и подняли невообразимый гвалт. И было от чего. С десяток трупов мутантов уже валялось вокруг броневика. БТРу серьезно досталось во время пожара. Камуфлированная краска на металлических боках почти полностью обгорела, два колеса, очевидно, проплавились от огня насквозь и спустили, резина на остальных все еще дымилась смрадом, но давление держала. А внутри броневика кто-то засел.

Откинулся лючок в морде машины, оттуда высунулся ствол оружия. Грохотнула короткая очередь, и еще одна из псин покатилась по земле, суча лапами. Остальные шарахнулись кто куда, но тут же снова соединились в кучу. Ивана удивил сам факт атаки на броневую машину: это же бесполезно. Осадить плотным кольцом — еще куда бы ни шло. Но тупо носиться вокруг и тявкать во всю глотку? Зачем? Иван пригляделся и понял: БТР «удачно» сел брюхом в овраг как раз там, где у псов имелось логово. Между колесами виднелись вырытые норы и полузаваленные землей остатки тряпья, объеденные кости добычи и кучи фекалий. Вот теперь ясно, отчего псы бесятся. А вояки видать и рады бы отсюда свалить поскорее, но не могут вылезти и размотать трос до дерева, чтобы вытащить БТР. Собаки не дают. Вот тебе и порочный круг. Так, ладно, полюбовались — и хватит. Пора уходить. Экипаж БТРа сам отобьется.

Но Иван уже опоздал с принятым решением. Несколько псин заметили его, неосторожно поднявшего голову над пригорком, а может, банально почуявшего. Сразу несколько тварей рванулись к нему, захлебываясь рычанием и визгливым лаем. Остальные продолжали кружить вокруг броневика. Иван понял, что удирать уже бесполезно, да и некуда. Соревноваться в беге с собачьими лапами, к тому же модифицированными мутациями, было заведомо проигрышным делом.

Но Иван и не стал маяться дурью. Вместо этого он решил поиграть, как в детстве, в «царя горы». С летально — улетальным исходом. Первая псина, в охотничьем азарте обогнав сородичей, уже достигла подножья пригорка и ломанулась вверх. Иван, увернувшись от полета тела, полоснул собаку по горлу ножом, а инерция, которую раненое животное уже не смогло погасить, унесла псину прямо в расположившуюся за спиной Ивана небольшую ловушку, именуемую «лифт». Небольшую — то небольшую, а вот сил ей, чтобы со страшной силой шарахнуть жертву о ствол могучей сосны хватило с избытком. От псины только ошметья полетели в разные стороны.

Два других барбоса напали почти одновременно. Почти. С интервалом в секунду, но и ее хватило, чтобы одной снести двумя выстрелами полчерепа, а вторую перехватить за ослизлую гноящуюся шкирку и пустить в уже зарядившийся снова «лифт». Хлопок. Короткий визг. Удар о дерево.

Четвертая собака вдруг закрутилась юлой у пригорка, взлаяла тоскливо, словно оплакивая память погибших сородичей, да и пустилась наутек. Семецкий усмехнулся. Он уже слышал, что чернобыльские собаки трусливы и, оставшись в одиночестве, редко когда продолжают атаку на зубастую добычу. Зачастую позорно ретируются. Семецкий обернулся, продумывая пути отхода, но снова не успел. Привлеченная звуками стрельбы и визгом, основная стая на время оставила БТР в покое и поспешила на расправу с более доступной жертвой, какую они видели в лице Ивана.

Тут бы ему и пришел конец. От десятка с лишним мутантов отбиться можно было только при помощи, пожалуй, пулемета, которого у Ивана с собой не случилось. Зато он имелся у другого. У БТРа открылся десантный люк, и оттуда вывалилась человеческая фигура с ПКМ в руках. Человек прочно встал, утвердился на земле, пошире расставив ноги, и открыл огонь. Пули винтовочного калибра, обладающие, похоже, еще и немного спиленными для убойности головками не просто прошивали собак насквозь. Они рвали тела, расшвыривая окрест потроха и куски мяса. Пулемет отрывисто лаял, плюясь смертью и выкашивая собачью стаю с устрашающей эффективностью. Несколько пуль взрыло землю недалеко от Ивана, и ходок проворно рухнул на землю, отполз за травянистый выступ.

Скоро стрельба стихла. Убивать больше было некого. Иван трясущимися руками вытащил второй «ТТ», изготовясь для стрельбы «по-македонски». Конечно, два пистолета, мягко говоря, смешно противопоставлять ручному пулемету, но сдаваться без боя Семецкий не собирался. Однако грудью на амбразуру кидаться не пришлось. Едва грохот канонады стих, раздался знакомый голос:

— Иван! Не бойся, это я, Чебурной! Выходи. Стрелять не буду.

Вот это фокус.

Иван осторожно встал, чуть приподнял голову над «бруствером». Военный стоял, опустив пулемет дулом к земле, и махал рукой. Из люка БТРа высунулся еще один боец, без шлема и маски противогаза. Тоже отсалютовал ходоку ладонью. Капитан Таченко. Семецкий уже не таясь встал во весь рост и, пряча оружие, спустился вниз, пожал дружески протянутые ему руки. Надо же, все оборачивалось совсем даже неплохой стороной.

— Ну вот, — улыбаясь, молвил Анатолий. — В «Долге» долги платят. Ты нас тогда выручил, мы теперь тебя. Все справедливо, кажется?

— Какой еще «Долг»? — удивился Иван. — Это я вас спасать шел. Услышал пальбу, лай, думал, кого-то из мужиков собаки рвут. Вот и отправился выручать. А тут вы оборону держите…

— Мы с товарищем Чебурным основали воинский отряд под названием «Долг». Будем Зону от разной нежити чистить. Вот так. Присоединяйся? Ты человек проверенный, в спину не выстрелишь.

— Подумаю, — осторожно ответил Иван, ошарашенный такими новостями — Ничего не понимаю. Вы же бойцы спецназа, так? Ваша затея — это новая операция военных, что ли?

— Нет, — Таченко посмурнел лицом. — Мы не вояки больше. Сами по себе. Вольные стрелки. Хватит, намаялись дурью. Была у нас тут рация, в БТРе, так я обрыв связи со штабом устроил. Вроде как мы спаслись, а потом сгорели в пожаре. Вот так вот. Пали смертью храбрых нет больше военных Таченко и Чебурного. Есть воины «Долга».

— И куда мы теперь? — осведомился Иван. — Города больше нет. Воинской части, думаю, тоже. Зона расширилась после этой операции. Я сам чуть не погиб.

— Нам, чувствую, много надо рассказать друг другу, — Таченко оперся локтем о броню БТРа. — Но это потом. Сейчас надо вытащить машину. И подаваться в дорогу. Недалеко есть лагерь ученых, их руководитель, академик Сахаров — мой хороший знакомый. У него и погостим недолго. Военным он нас не сдаст, он нормальный мужик. Вот там и обсудим, что будем делать, как и какие у кого планы на будущее. А теперь подсобите-ка мне…

Дата добавления: 2015-07-25