Новоевропейская наука и свободомыслие.

Развитие свободомыслия в эпоху Возрождения свободомыслия было обусловлено как социальными сдвигами, так и изменениями в области производства и науки, начавшей приобретать новые черты, прежде всего экспериментальный характер. В этот период (XIV - XVI вв.) расширяется сфера свободных ремесел, в которой действует самая активная часть земледельческого населения, вырвавшаяся из крепостного состояния и обосновавшаяся в городах. Развивается техника свободного промышленного труда, торговля, возникает книгопечатание, отразившее потребность общества в массовом фиксированном знании. Именно в этот период совершается кругосветное путешествие Магеллана, происходит открытие Америки, возобновляется интерес к медицине, анатомии, физике, астрономии.
Н. Коперник (1473 - 1545) в книге "Об обращении небесных кругов" математически обосновал гелиоцентрическую систему мира. Это учение противоречило геоцентрической системе, с помощью которой обосновывались библейские представления о происхождении мира человека, а также учение об искуплении. Почти через столетие естественнонаучные открытия Галилео Галилея (1564-1642) подтвердили правильность учения Коперника о том, что между мирами земным и небесным нет различий, они подчиняются одним и тем же законам природы, которые познаются математическим и экспериментальным путем.
В 15 веке центр разработки проблем естествознания и математики перемещается в западную Европу. В 14-16 веках естествознание уже близко подошло к созданию методов новой науки. Познание природы в этот период концентрируется в двух университетах: Оксфордском и Парижском (Р. Гроссетест, Р. Бекон, У. Оккам). Период с 1540 по 1650 г. характеризуется торжеством опытного (экспериментального) подхода к изучаемым явлениям: открытие кровообращения Гарвеем (1628), установление магнитных свойств Земли Гильбертом (1600), прогресс техники, открытие и применение телескопа и микроскопа, утверждение идеи гелиоцентризма и принципа идеализации Г. Галилеем.

XVI-XVII вв. Эмпиристский платонизм выступает как особая традиция, идущая от Р.Бэкона с его идеей scientia mathematica experimentalis. Именно данная традиция явилась первостепенной важности фактором формирования новой науки. Эмпиристский платонизм органически соединяет спиритуально-платонистские принципы с подчеркнуто эмпирическим подходом к изучению природы с целью практического воздействия на нее в интересах человека. Во Франции преобладал тип рационалиста, выдающимся образцом которого был Декарт.

До нового времени наука смешивалась не только с магией и с оккультными дисциплинами, но и с элементами религиозного мировоззрения, поскольку в те времена наука претендовала на целостность мировоззрения, на полноту понимания бытия, включая и сверхъестественное начало. Но к началу XVII в. такое смешение стало особенно неприемлемым, так как представляло собой угрозу как для традиционной религии, так и для возникающей науки. В конце концов, новое время стремилось к тотальной дифференции во всей культуре, везде в это время остро встает вопрос об отделении ранее всегда выступавших вместе сфер культуры и знания. И особенно острой была проблема автономизации науки и отделения ее от религиозного отношения к миру. И именно механистическое естествознание, которое в это время складывается и у Галилея, и у Декарта, позволяло это разграничение провести с полной четкостью. Наука XVII в. отделяется от религии и теологии, равно как и от других сфер культуры. Происходит десакрализация и секуляризация отношения к природе.

А, следовательно, что? Правильно! Пантеизм и деизм.

23. Антиклерикальный фольклор в литературе Ренессанса: Дж. Боккаччо, Ф. Рабле.

Джованни Боккаччо (1313-1375), друг Петрарки, автор знаменитого "Декамерона". Он родился во Флоренции(или в Чертальдо близ Флореции).

Боккаччо был первым гуманистом и одним из учёнейших людей Италии. У Андалонэ дель Неро он изучал астрономию и целых три года содержал в своём доме калабрийского грека Леонтия Пилата, большого знатока греческой литературы, чтобы читать с ним Гомера. Подобно своему другу Петрарке, он собирал книги и собственноручно переписал очень многие редкие рукописи, которые почти все погибли во время пожара в монастыре Санто-Спирито (1471). Он воспользовался своим влиянием на современников, чтобы возбудить в них любовь к изучению и знакомству с древними. Его стараниями во Флоренции была основана кафедра греческого языка и его литературы. Один из первых он обратил внимание общества на жалкое состояние наук в монастырях, которые считались их хранителями. В монастыре Монте-Кассино, самом знаменитом и учёном во всей тогдашней Европе, Боккаччо нашёл библиотеку запущенной до такой степени, что книги на полках были покрыты слоями пыли, у одних рукописей были выдраны листы, другие были изрезаны и исковерканы, а, например, чудные рукописи Гомера и Платона были исчерчены надписями и богословской полемикой. Там он узнал, между прочим, что братья делают из этих рукописей свистульки детям и талисманы женщинам.

Название книги «Декамерон» происходит от греческих слов греч. δέκα — «десять» и ἡμέρα — «день», буквально переводясь как «Десятиднев». Оно создано автором по греческому образцу — на манер титула одного из трактатов святого Амвросия Медиоланского — Hexaemeron («Шестоднев»). В Шестодневах, создаваемых и другими средневековыми авторами, обычно рассказывалось о создании мира Богом за 6 дней. «Декамерон» тоже книга о сотворении мира. Но творится мир в «Декамероне» не Богом, а человеческим обществом, — правда, не за шесть, а за десять дней.

Схема этого произведения встречается у Боккаччо и раньше, в «Амето» и «Филоколо». Структура сочинения двояка — используется «рамочная композиция» со вставными новеллами. Обрамляющие события книги происходят в XIV веке, во время эпидемии чумы 1348 года. Группа из 3 благородных юношей и 7 дам, встретившаяся в церкви Санта Мария Новелла, уезжают из охваченной заразой Флоренции на загородную виллу в 2 милях от города, чтобы там спастись от болезни. (Традиционно считается, что это Вилла Пальмьери во Фьезоле).

За городом они проводят свое время, рассказывая друг другу различные занимательные истории. Многие из них — не оригинальные сочинения Боккаччо, а переработанные им фольклорные, легендарные и классические мотивы — к примеру, из «Метаморфоз» Апулея, анекдоты, составлявшие значительную часть городского фольклора, и религиозно-нравоучительные «примеры», которыми уснащали проповеди прославленные служители церкви, французские фаблио и восточные сказки, устные рассказы современных ему флорентийцев[1]. Боккаччо также черпал из итальянского сборника XIII века «Cento novelle antiche». Индийский сборник сказок «Панчатантра» повлиял на структуру и ряд новелл, а «Historia gentis Langobardorum» Павла Диакона — на способ описания чумы. (Сводную таблицу использованных им источников см. Список новелл Декамерона).

Каждый день начинается заставкой к десяти новеллам, повествующей о том, как проводит время эта небольшая группа молодых людей, образованных, тонко чувствующих красоту природы, верных правилам благородства и воспитанности. В обрамлении новелл «Декамерона» можно видеть утопическую идиллию, первую ренессансную утопию: культура оказывается возвышающим и цементирующим началом этого идеального сообщества.

Повествование начинается утром в среду, события длятся 10 дней, и в каждый день рассказано по 10 историй. Каждый день избирается «король» или «королева», которые устанавливают порядок дня и назначают тему для рассказов, которыми собеседники занимают друг друга. Этой темы должны придерживаться все рассказчики, за исключением Дионео, который получает привилегию рассказывать свою историю последним и на любую тему. В пятницу и субботу правители не избираются и новеллы не рассказываются. После того, как все 10 новелл в один день рассказаны, автор их «обрамляет» — показывает читателю рассказчиков, показывает, как они обмениваются впечатлениями от новелл.

В конце каждого дня одна из дам исполняет стихотворную балладу, являющуюся своего рода музыкальным контрапунктом для рассказываемых историй. Эти баллады — лучшие образцы лирики Боккаччо, в них «по большей части воспеваются радости простой и чистой любви или страдания любящих, которым что-нибудь мешает соединиться»[4]. Поскольку в выходные истории не рассказываются, всего события занимают 2 недели, и после окончания действия, опять-таки в среду, молодые люди возвращаются во Флоренцию.

В своей книге Боккаччо связал воедино традиции французской куртуазной литературы и тосканской народной прозы и фольклора, благодаря чему сделал шаг к развитию итальянской прозы.

«Декамерон» приобрёл большую популярность в Италии, где Боккаччо и его жанр нашёл немало продолжателей (Франко Саккетти, Мазуччо и др.). Благодаря усилиям Пьетро Бембо в начале XVI века книга стала эталоном прозаического volgare — подобно тому, как «Божественная комедия» стала эталоном стихотворного итальянского[5]. Уже в XIV в. он был переведён на французский и английский языки, позже сюжеты «Декамерона» широко заимствовала литература других стран Европы, нередко перерабатывая их в духе национальных традиций (см. последнюю графу таблицы Список новелл Декамерона). В числе авторов, использовавших сюжеты Боккаччо — и Шекспир, и Шарль Перро, Китс и т. д..

Франсуа Рабле́ (фр. François Rabelais; 1494, Шинон — 9 апреля 1553, Париж) — французский писатель, один из величайших европейских сатириков-гуманистов эпохи Ренессанса, автор романа «Гаргантюа и Пантагрюэль».

Сатирический роман французского писателя XVI века Франсуа Рабле в пяти книгах о двух добрых великанах — обжорах, отце и сыне. Роман высмеивает многие человеческие пороки, не щадит современные автору государство и церковь. В романе Рабле высмеивает, с одной стороны, многочисленные притязания церкви, а с другой — невежество и лень монахов. Рабле красочно показывает все пороки католического духовенства, которые вызывали массовый протест во время Реформации.

В прологе он презрительно бранит церковников. Они скрывают от человечества солнце, свет правды, мудрости жизни: "Вон отсюда, собаки! Пошли прочь, не мозольте мне глаза, капюшонники чертовы!.. А ну проваливайте, святоши! Убирайтесь, ханжи!"

У Рабле все с умыслом. Шутники-то едут искать "желанного", искать счастья, идеального общества, свободного от пороков и зла. И возглавляет этот поход Пантагрюэль ("Всежаждущий"), жаждущий знаний (ведь только разум и знания приведут человечество в мир счастья, по идее гуманистов), и Божественная Бутылка скажет: "Тринк" - звукоподражание. Ударьте палочкой по стеклянной посуде, вы услышите этот звук. Но вместе с тем это значит и "пей!". И жрица растолкует: пей знание, мудрость, силу.

"...в наше время идут в монастырь из женщин одни только кривоглазые, хромые, горбатые, уродливые, нескладные, помешанные, слабоумные, порченые и поврежденные, а из мужчин - сопливые, худородные, придурковатые, лишние

рты..."

В главе XL Первой книги о монастырях и монахах он отзывается совсем уж непочтительно: "...Монахи пожирают людские отбросы, то есть грехи, и, как дермоедам, им отводят места уединенные, а именно монастыри и аббатства, так же обособленные от внешнего мира, как отхожие места от жилых помещений".

Рабле ополчался на монахов прежде всего за то, что они вели паразитический образ жизни. "Монах не пашет землю, в отличие от крестьянина, не охраняет отечество, в отличие от воина, не лечит больных, в отличие от врача", "монахи только терзают слух окрестных жителей дилимбомканьем своих колоколов".

Говоря об отношении Рабле к церкви, нельзя не сказать о грандиозном народном движении его века, известном в истории под именем реформации, - движении за реформу церкви. Оно всколыхнуло громадные людские массы, породило гражданские войны, раскололо целые государства на враждующие лагеря.

Рабле стоял за терпимость в религиозных вопросах. Пантагрюэль перед битвой с великаном Вурдалаком говорит о том, что человек не должен воевать за бога и принуждать кого-либо к вере. "Ты воспретил нам, - говорит Пантагрюэль, обращаясь с молитвой к богу, - применять в сем случае какое бы то ни было оружие и какие бы то ни было средства обороны, понеже ты всемогущ... ты сам себя защищаешь".

Мысль Рабле ясна: религия - порождение тех сил в обществе людей, которые противоборствуют природе. Все, что исходит от природы, прекрасно и гармонично, все, что противоречит ей, - уродливо и безобразно. В аллегорической оболочке Антифизиса скрывается религия, породившая одинаково гнусных папистов и протестантов. "Физис, - пишет Рабле, - родила Красоту и Гармонию, родила без плотского совокупления, так как она сама по себе в высшей степени плодовита и плодоносна". Не высшее существо, не бог, перстом указующий волю небес, создает материальный мир, а сам этот мир материи в себе самом содержит жизненные силы и способность к созиданию, сам по себе плодовит и плодоносен.

Итак, совершенно очевидно отождествление бога с природой, слияние понятия бога с понятием природы. "По-гречески его (бога. - С. А.) вполне можно назвать Пан, ибо он - наше Все: все, что мы с тобой представляем, чем мы живем", - писал Рабле (рассказ Пантагрюэля о смерти великого Пана).

Рабле не создал философии пантеизма или атеизма, но он внушал мыслящим читателям глубокое сомнение в догматах христианской религии и вообще в идее какой бы то ни было религии. Иначе говоря, он создал философию сомнения в идее божества. Справедливо писал Бальзак: "Наш дорогой Рабле выразил эту философию изречением... "Быть может", откуда Монтень взял свое "Почем я знаю?".

24. Свободомыслие в эпоху Реформации.
В данный период свободомыслие можно отметить во взглядах таких общественных деятелей, как Мартин Лютер (1483—1546 гг.), Томас Мюнцер (ок. 1490—1525 гг.), Томас Мор (1478— 1535 гг.), Ульрих Цвингли, Кальвин.
Лютер
Посетив Рим, Лютер столкнулся со всеми отрицательными сторонами папства и, вернувшись в родную Германию, на основе самостоятельного анализа священного писания пришел к убеждению, что для ниспослания божьей благодати достаточно внутреннего убеждения без посредства церкви, что грехи должны отпускаться не за деньги, а за праведность и раскаяние. Его тезисы 1517 г., направленные против индульгенций, выходили за рамки богословских споров и подрывали основы католической догматики и церкви. В тезисах говорилось о ненужности духовенства и всей церкви как посредника между богом и человеком, отрицалась непогрешимость папы и соборов.
Открытое свободомыслие Лютера оказало огромное влияние на идеологическую жизнь всей Европы, мышление многих представителей Возрождения.
В этом же контексте можно упомянуть о его полемике с Эразмом Роттердамским (спор о свободе/рабстве воли), сослаться к Диатрибе (где-то там я выкладывала основные её положения).
Также важно отметить, что для Лютера вера есть пассивное внутреннее состояние, а благодать - потусторонний источник веры.
Мюнцер
Мюнцер был намного более волен в высказываниях, чем Лютер, в отличие от последнего считал веру активным действием и полагал, что благодать — это разум, доступный всем, и прежде всего обладающим здравым смыслом крестьянам и бедным горожанам. Он выступал не только против католической церкви, но и против всякой государственной церкви, отрицал бессмертие души и потусторонний мир, проявлял явную веротерпимость, считая, что и турки и язычники имеют право верить в своего бога и вообще вопрос о том, во что верить, не имеет принципиального значения.
Мор
Противником Лютера и Реформации в целом был английский гуманист и политический деятель Томас Мор. Подобно Эразму Роттердамскому, он считал, что папство должно быть не упразднено, а улучшено: отказ от богатств, земных почестей и реализация своей миссии миротворчества. Эразм, Мор и другие гуманисты вели не богословско-догматический спор с Лютером. Спасение одной верой, считали они, ведет к полному отказу от человеческого начала, к уничтожению принципа разумного решения вопроса и утверждению божественного начала, к ликвидации ответственности людей за свои дела. Таков был христианский гуманизм Мора. Он не стремился защищать католицизм, а пытался улучшить его и установить христианские справедливость и мир, что и изобразил на созданном силой его фантазии острове Утопия. Проблема нового государства и места в нем религии была предметом философских размышлений мыслителей разных стран и направлений периода позднего Возрождения.
Цвингли
Цвингли воспроизводит принципиальные установки протестантизма, впервые сформулированные М.Лютером, к которому он относился с глубоким почтением. Однако в отличие от виттенбергского теолога, впитавшего идеи и тип мышления средневековых мистиков, Цвингли был более рационалистичен и последователен, настаивая на том, что каждое положение вероучения должно быть обосновано соответствующим библейским текстом. Наиболее известно их расхождение в понимании таинства причащения: Лютер настаивал на реальном присутствии тела и крови Христа, тогда как Цвингли понимал его сугубо символически – как напоминание о «тайной вечере». Все попытки найти компромисс даже во время личной встречи в Марбурге натолкнулись на непреклонность Лютера. Цвингли был либеральнее и решительнее в политических воззрениях: осуждал крепостничество, ростовщичество, использование военных наемников, защищал интересы мелких предпринимателей. Он был не столь категоричен и в интерпретации божественного предопределения, свободы воли, первородного греха, более терпимо относясь к суждениям античных философов и средневековых схоластов. Вместе с тем как представитель бюргерского крыла Реформации Цвингли осуждал крестьянские восстания и санкционировал преследования своих прежних единомышленников (К.Гребель, Б.Губмайер), выступивших за более радикальные преобразования (предвосхитивших появление протестантского сектантства): отмену десятины, отделение церкви от светской власти, ликвидацию церковных приходов в пользу «церкви-общины», состоящей лишь из верующих, сознательно крестившихся во взрослом возрасте.
Кальвин
Наибольшую известность приобрела доктрина Кальвина об абсолютном божественном предопределении, развивающая взгляды Лютера. Кальвин формулирует ее в жесткой форме: еще до сотворения мира Бог одних грешников избрал к спасению (в чем проявилось его высшее милосердие), а других обрек на вечные муки (в чем проявилась его высшая справедливость), и ничто — ни добрые дела, ни подвиги благочестия — не может изменить этого предначертания. Отсюда категорическая формула: Иисус Христос искупил грехи не всех людей, но лишь «избранных». Человек не способен проникнуть в тайну предопределения: его окончательная судьба известна лишь Богу, но ему следует до конца надеяться на свое «избранничество», подтвержденное им не заслуженным божественным даром — личной верой, возвещаемой Святым Духом. Кальвин конкретизирует и понимание Лютера земного призвания христианина, указывая на косвенные свидетельства принадлежности к «сыновьям света». Это успехи в предписанной свыше профессиональной деятельности, которая должна быть подчинена не стяжанию мирских благ и удовольствий, но высшей духовной цели — прославлению величия Бога. Решительно осуждаются роскошь, леность, паразитизм, а собственный труд и накопленное им богатство расцениваются как наилучший способ служения Богу. Идеал мирского аскетизма, составивший основу пуританской этики, как убедительно показал М. Вебер, стал эффективным стимулом развития частного предпринимательства и становления капиталистического строя, особенно в США.
На политическом развитии Запада особо сказалось учение Кальвина о церкви и ее взаимоотношении со светской властью. Забота церкви — сфера духовного, вечного, «внутренний человек»; дело же государства — управление обществом, утверждение справедливости и закона. При этом церковь и государство должны дополнять друг друга в обеспечении процветания общества и его граждан. Авторитет государства, говорит Кальвин, идет от Бога, его должностные лица — слуги Творца, обязанные в решении практических вопросов защищать высшую небесную справедливость, руководствуясь законом Бога, выраженным в Библии.

Дата добавления: 2015-07-25