Власть и собственность

Общая концепция социальных преобразований (являвшаяся результатом всей научной мысли эпохи реформ) стала возможной в результате осмысления русской и западной мыслью содержания социального конфликта и направлений его разрешения (¹⁰). Вклад Кавелина в решение этих проблем целесообразно реконструировать по центральным вопросам дискуссии – власть и собственность; реформирование правовой системы (прежде всего гражданского или частного права); интерпретация общины как формы организации поземельных отношений переходного периода. Ответ на эти вопросы в сжатом виде был предложен уже в “Записке” 1855 г., однако их исследование продолжалось непосредственно в период реформы 1861 г., а также в последующий период вплоть до 80-х гг. XIX в.

Исходя из этого, основным направлением теоретических исследований становилось переосмысление отношения абстрактных философских конструкций и структуры социальных изменений, реформирование с этих позиций изучения и преподавания истории философии, этики, энциклопедии социальных наук. Центральное место в этой общирной программе пересмотра философских доктрин и реформирования социальных наук отводилось социальной истории. “Теперь я, – отмечал он, – принялся (но без надежды довести до конца) за большую работу: представить, в крупных чертах, развитие общественности и государственности, от быта первобытных дикарей до нашего времени”. Доминирующим мотивом при этом становилось отыскание некоторых социологических констант, связанных с “поступательным движением всего человеческого рода”.

В целом это была программа позитивистского переосмысления общественного развития, реализация которой предполагала широкое использование сравнительного исторического метода, обращение к экономической и социальной истории разных стран, использование методов этнографии и антропологии, с целью выявления структур и институтов, остающихся стабильными в условиях ломки привычного традиционного социального уклада. Именно с этим связано обращение к историко-правовому изучению отношений поземельной собственности как основной категории общества разных эпох. Отличие данного подхода от традиционного состояло в использовании результатов правовых исследований для социологических обобщений. Данный подход к праву как норме, за которой можно проследить определенные социальные отношения, прослеживается особенно в трудах Кавелина по гражданскому праву, и в частности по правам наследования.

Особое внимание он уделял категории собственности у различных народов в исторической перспективе: “1) Кто имеет собственность и кто нет? 2) Какие предметы собственности – движимые вещи или земли недвижимые? 3) Кому какая собственность принадлежит и может принадлежать? 5) Каким образом собственник перестает им быть? 6) Какими способами охраняется собственность? 7) Наконец, обычаями разрешаются все эти вопросы или писаными законами, так называемым положительным правом?” (¹¹). Для деятелей эпохи реформ, к которым относился Кавелин, свойственно преимущественное внимание к правовому регулированию землевладения и землепользования в их историческом развитии от общинного права древних народов до Нового времени, причем в сравнительно-историческом освещении. В этом отношении Кавелин отталкивается от трудов исторической школы права Савиньи, где с эволюционной точки зрения рассматривалась система римского владельческого права. Оценивая метод Савиньи, Кавелин подчеркивал, что в нем “римское учение о владении впервые представлено было в полной системе; все положения римского права, относящиеся ко владению, рассмотренные с новой точки зрения, получили новый свет и настоящее свое значение”. Развивая данный подход, Кавелин формулирует свой “взгляд на историческое развитие русского порядка законного наследования и сравнение теперешнего русского законодательства об этом предмете с римским, французским и прусским”. В работе, которая носит такое название, он рассматривает отношения собственности при переходе от родовых и семейных отношений к государственным, используя при этом, в частности, данные об общине Севера.

На большом числе примеров Кавелин иллюстрировал размытость границ между частным и публичным правом, считал возможным выделить некоторую промежуточную и автономную область правового регулирования имущественных отношений на их стыке и отстаивал тезис о возможности реформирования первого через второе.

Именно в обстоятельствах проведения Крестьянской реформы можно усмотреть импульс предложенной Кавелиным и развитой позднее (через 20 лет) концепции реформирования гражданского права. Предмет имущественных юридических отношений, доказывал он, есть некоторая материальная реальность, существующая вне человека, напротив, предмет публичных юридических отношений – есть скорее идеальная конструкция, абстрактные правила и принципы организации общества. Соответственно данному подходу выстраивалась новая иерархия прав и областей правового регулирования: имущественные права – отношения людей к внешним, материальным предметам; частные права – область свободной инициативы и деятельности индивидов; публичные права – общие основания рациональной организации общества и государства. Данная иерархия не описывается адекватно традиционной дихотомией частного и публичного права, но требует более дифференцированной классификации и установления взаимосвязей между тремя уровнями. Имущественные юридические отношения в этой триаде занимают особое место: они выражают “переход от экономических хозяйственных отношений к области права и составляют предпосылку всех прочих его отраслей”, в том числе частного и публичного. Отождествлять частное право с имущественным значит придавать последнему несвойственную ему политическую окраску, вовлекая социально нейтральные и, так сказать, технологические параметры материальных отношений в сферу социальных и политических отношений, определющихся положением индивида в обществе и государстве. Реальный смысл данной позиции состоит в стремлении вывести имущественные отношения из сферы сословного и государственного регулирования всякого конкретного общества, рассмотрении их как чисто инструментальных механизмов, определяемых исключительно уровнем развития экономических отношений. Иначе говоря, делалась попытка решения правовым путем чрезвычайно важной для России проблемы разведения технологических и социально-правовых параметров реформирования аграрного строя (¹²).

Средством для этого служило выведение имущественного права в особую и достаточно автономную категорию прав. Необходимо, заключал Кавелин, “разъединить неправильно слитое, отделить частное право от так называемого гражданского и, разложив последнее на его составные части, образовать из имущественных прав вообще, с присоединением к ним и тех, которые теперь исключены из гражданского права, особую самостоятельную группу, а остальное разместить по соответствующим отделам”. Этот тезис выглядит, разумеется, очень спорным с точки зрения классического правового взгляда на разграничение частного и публичного права, даже представляется еретическим (¹³). На это сразу обратили внимание критики позиции Кавелина. Размышляя о содержании гражданского права, С.В.Пахман, критикуя позицию Кавелина, писал: “Мы никак не можем согласиться, чтобы взамен гражданского права следовало поставить такую научную систему имущественного права, в коей наряду с институтами частного права были бы представлены институты, относящиеся к государственным финансам и правам государственной службы” (¹⁴). Стандартный научный подход апеллировал к концепции классификации права римскими юристами, “лучше которой ничего ныне не придумано”. Ее смысл состоял в возможности классификации права по двум основаниям – по отношенияю к предмету права (разделение всего права по тому, относится ли оно к лицам, вещам или средствам защиты) и по отношению к сфере юридической жизни (тогда право разделяется на частное и публичное, исходя из того, относится оно к регулированию частных лиц или общества в целом, то есть государства). При втором подходе первое охватывает сферу отношений частных лиц между собой, а второе – отношений членов общества к целому союзу. Отсюда следовал вывод о желательности сохранения традиционного подхода к определению содержания гражданского права. Пахман был прав с точки зрения классической интерпретации разграничения частного и публичного права, восходящего к римским юристам. Кавелин – с точки зрения существующей реальности, состоящей в объективном слиянии или, точнее, исторически обусловленном отсутствии разграничения между ними в России.

Тезис Кавелина возник, однако, в эпоху, когда государство стремилось сверху реформировать и модернизировать традиционные отношения собственности (крепостное право) и ему не было реальной альтернативы. По существу, правовому решению проблемы Кавелин противопоставлял политическое, представляя его в понятиях публичного права.

Дата добавления: 2015-07-25