Существо конфликта

Свою практическую задачу Кавелин видел, в частности, в преодолении ряда устойчивых предрассудков, которые традиционно господствовали в российской политической элите. Поэтому сформулированные им положения звучат очень современно.

Первый стереотип, который опровергает Кавелин, – связь крепостного права с сохранением сильного в военном отношении государства. Ключевое значение для переосмысления данного вопроса имели организация податного обложения и устройство военной повинности. Выход из ситуации усматривается в радикальной реформе армии – “совершенном изменении гражданского положения солдата”, который должен “из казенного крепостного в течение почти всей жизни” стать “подданным и гражданином, обязанным перед государством лишь несколькими годами военной службы”.

Второй стереотип – связь крепостного права с экономическим и политическим положением дворянства (с гарантированными поставками хлеба помещиками на рынки и социальным статусом аристократии). Кавелин выдвигает либеральный аргумент в стиле современных рыночников – свободный труд как минимум вдвое эффективнее барщинного. “Труд обязательный, без вознаграждения или с самым ничтожным вознаграждением и при том не добровольно избранный по наклонности, а по принуждению – вот существо крепостного права в экономическом отношении. Сколько от этого пропадает без пользы сил, погибает и замирает способностей и талантов!”

Третий стереотип – связь крепостного права (помещичьей власти) с существованием неограниченной монархической власти в России. Это самый серьезный аргумент, поскольку он выражает специфику организации деспотического (или патримониального) государства, где государственная власть выступает верховным собственником земли (вотчинная монархия). Кавелин отстраняет этот аргумент тем, что отказывается видеть эту модель государства в России. Он отстаивает такую систему, при которой имеет место разделение государственного и частного права, государственной и вотчинной собственности, владельца и чиновника. Он рассматривает самодержавие как автономную силу, стоящую над всеми сословиями, в том числе над помещиками, российского императора не считает возможным именовать как вотчинника – хозяином. Власть русского императора, подчеркивает он, “неизмеримо выше всех вообще сословных интересов и до тех пор останется незыблемою и недосягаемою, пока не унизит себя сама исключительным, пристрастным предпочтением польз одного класса выгодам и преимуществам всех прочих”. Это, возможно, самый спорный аргумент из всех, однако он выражал цель либеральных реформ – создание правового государства.

Эти три стереотипа и аргументы против них отражают существо конфликта. Они многократно повторялись в России в ходе дискуссий по аграрному вопросу. В настоящее время они (конечно, в сильно измененной терминологии) также присутствуют в дискуссиях о земельном законодательстве.

Реформа – необходима, а промедление с ней угрожает социальными потрясениями. “Малодушная мысль apres nous le deluge не может быть девизом правительства: как кормчий, оно должно видеть впереди, выбирая и расчитывая свои меры не по одной настоящей минуте, но и по ближайшему будущему времени”. Отмена крепостного права – объективная задача государственной власти, осознающей, что “мысль об упразднении этого права не есть одна лишь мечта праздного ума, воспитанного на иностранных книгах и на пустых возгласах, но, что, напротив того, она вытекает из действительных существенных потребностей России” (⁹). Из этого вытекает вывод о возможности двух стратегий – революции и реформы.

Дата добавления: 2015-07-25