Европейские нации и кризис системы международных отношений

Первое десятилетие нового века дало вполне однозначный ответ на во- просы о направлении развития старой системы международных отношений — она постепенно отменяется, причем в наиболее глубоких своих основани- ях. Уходят в прошлое сами междуна- родные отношения, как основанные на контактах отдельных народов, об- ладающих своими суверенными госу- дарственностями. И осуществляется такая отмена не сама собой, а через со- знательную политическую линию, про- водимую евроатлантическим сообще- ством. Особенно значимым событием на этом пути стало признание Западом независимости Косова, которое само по себе оформляет кризисные явления в системе международных отношений и способно оказать влияние на ход це- лого ряда очень значимых процессов в Европе и во всем остальном мире. Не- прикосновенность границ послевоен- ных государств, закрепленная в 1975 г. в Хельсинки, — это самое малое, нару- шение чего теперь не будет считаться недопустимым.

С одной стороны, это лишь призна- ние приоритета права народа на са- моопределение над принципом терри- ториальной целостности государства, да еще и с оговорками об исключитель- ности данного случая. Противоречие между этими двумя нормами между- народного права не ново и само по себе является характеристикой всей системы. Однако косовские события

можно расценить как прецедент в го- раздо большем масштабе, и в первую очередь как знаковый рубеж, опреде- ляющий процесс развала Вестфаль- ской системы с ее постулированием государственного суверенитета как основы для международных отноше- ний. В этом смысле признание неза- висимости Косова — последний акт в череде событий, начатых в 1999 г. во- енной операцией США и их союзников против Югославии, которая не была одобрена Советом Безопасности ООН и напрямую противоречила седьмому пункту 2-й статьи I главы Устава ООН (где провозглашен «вестфальский» принцип невмешательства во внутрен- нюю компетенцию государств).

Кризис Вестфальской системы — довольно модная и часто поднимаемая ныне тема. Несомненно, для этого есть все основания. Сомнительно, однако, утверждение, что этот кризис имеет естественное происхождение — уж очень наглядна сознательная политика по разрушению этой системы со сто- роны одного мирового гегемона и его союзников.

Идеология нового мира

Разрушение это связано не толь- ко со сложившейся после распада СССР ситуацией действия на планете

«единственной сверхдержавы». Его

идеология разрабатывалась на Западе всю вторую половину ХХ века и была 77

обусловлена и распадом колониаль-

Олег Неменский

	ной системы, и ведением холодной	значил как «абсолютную и полную
войны. Окончание этой войны было во	власть государства над подданными и
многом сопряжено с началом реально-	гражданами». Однако такое правило
го проведения в жизнь новых принци-	было действенным до тех пор, пока
пов. И в первую очередь это учение о	регулировало жизнь только внутри
приоритете прав человека над правом	западного сообщества. С падением
государства. Учение по первому при-	колониальной системы Запад был вы-
ближению довольно привлекательное,	нужден распространить его действие
особенно для жителей России, при-	(то есть уважение к государственному
выкших к враждебности к ним своего	суверенитету) почти на весь мир, что
же, казалось бы, государства. Однако	было уже не в его интересах. На гло-
построенная на этих идеях система вы-	бальном уровне Западу потребовалось
глядит несколько иначе.	воспроизвести ту же модель, какая
Как в 90-х гг. сформулировал Майкл	действовала в Европе в Средние века и
Гленнон, «отношение к государствам	до Вестфальского мира. Она подразу-
как к равным мешает относиться к лю-	мевала наличие единого центра силы,
дям как к равным». Примечательно, что	наделенного в первую очередь идеоло-
Валерий Зорькин (несомненно, искрен-	гической властью (условный «Рим»).
ний сторонник защиты прав и свобод	Выход был найден в применении по-
человека, о чем часто свидетельствует)	нятия «международного права прав
в своей известной статье «Апология	человека», фактически закрепившего
Вестфальской системы» («Россия в	за западной демократией роль един-
глобальной политике». №3, май–июнь	ственно верной идеологии, а за США —
2004) сравнил эти идеи с идеологиче-	роль ее основного носителя и распро-
скими разработками Альфреда Ро-	странителя. Формировавшееся с конца
зенберга. Структурно сходство улов-	XIX в. международное гуманитарное
лено очень точно, но, конечно, здесь	право не нарушало принципа государ-
следует учитывать и некоторые раз-	ственного суверенитета и потому было
личия в понятиях о праве и о человеке	принципиально ограниченным — воен-
в этих идеологиях. Несомненно, что	ным временем и добровольностью при-
концепция прав человека (в нацизме	нятия его норм государствами. Созда-
или неолиберализме — здесь неважно)	вавшееся после Второй мировой войны
действительно противоречит принци-	международное право прав человека
пам государственного суверенитета и	превозмогало эти «недостатки» гума-
территориальной целостности. И не-	нитарного права и имело уже не дого-
сомненно также, что эта концепция	ворные, а идеологические основания.
лежит в основе всех принятых в совре-	Окончательной его победой стали Ре-
менном мире теорий демократической	золюции Генеральной Ассамблеи ООН
государственности.	от 16 декабря 2005 г., фактически инте-
Вестфальская система была ре-	грировавшие международное гумани-
зультатом долгих религиозных войн и	тарное право в систему международно-
плодом великого компромисса — до-	го права прав человека и утвердившие
говора о взаимном ненападении между	его обязательный характер.
различными версиями западного хри-	Впервые после начала Реформации
стианства. Принцип государственной	у Запада сложилась единая идеологи-
суверенности, закрепленный в ней,	ческая система, более того — снова,
был развитием положения Аугсбург-	как и в Средневековье, эта идеология
ского исповедания почти вековой дав-	обязала западные страны к активной
	ности: «cuius regio, eius religio» («чья	политике в отношении всего остально-
	власть — того и вера») — собственно,	го мира. Так глобализационные про-
	того, что в 1570-х гг. Жан Боден обо-	цессы получили свое идеологическое

Европейские нации и кризис системы международных отношений

обоснование. Любой «честный демо- крат», как прежде и любой «честный христианин», может чувствовать свою глобальную ответственность за чело- вечество и необходимость бороться со злом по всему миру. Слова Джорджа Буша-мл. об интервенции в Ирак как о новом крестовом походе, за которые его потом столько ругали, были не слу- чайной оговоркой: да, конечно, идео- логия этой войны далека от идеи нести в Ирак христианство, но структура мысли абсолютно та же. В т.н. «гумани- тарных интервенциях» вполне можно увидеть новое воплощение крестовых походов. Как Рим был цитаделью ка- толицизма, так Вашингтон — цитадель демократии, и он также несет ответ- ственность за всемирное утверждение новой универсальной идеологии.

Как это было и с католицизмом, распространение норм новой «веры» считается тем, чего втайне ждут все народы, ведь стремление к счастью (к общению с Богом или к пользованию своими правами) — «прирожденное свойство» человека. Как католицизм подразумевал мировую всеобщность и право католиков силой утверждать свою веру, так и мондиализм наделяет своих носителей этим правом, факти- чески — «правом сильного». При этом демократия и права человека, понятые не просто технологически как опреде- ленный род политической практики, а как глубоко философски обосно- ванная общественная система, имеют еще большую тягу к глобальности, чем средневековое западное христианство. Политика современной Америки во многом откровенно не прагматична, она мотивирована идеологией спа- сения. И эта идеология не может ми- риться со старой трактовкой правила

«чья власть — того и вера». Власть-то теперь вышла за пределы государств — она становится всемирной. Глобализа- ции власти сопутствует и глобализация идеологии. Суверенитету отдельных стран здесь уже нет места.

В результате старое международ-

ное право, являвшее собой итог долгих и крайне кровавых европейских войн, год за годом теряет свое влияние и все более приобретает чисто декларатив- ный характер. Наличие в мире един- ственной сверхдержавы делает между- народное право актуальным только для слабых, а особенно — для такой новой категории стран, как «государства- изгои». Сверхдержава имеет в своих союзниках крупный цивилизационный организм («Запад»), контролирует практически всю мировую экономиче- скую систему, а главное — имеет свою универсальную идеологию, обяза- тельную к распространению по всему миру. Право на трактовку основ и по- ложений этой «веры», как и право на оценку норм ее соблюдения другими, есть только у элиты США. Она приня- та почти всем Западом, ибо впервые за несколько сотен лет смогла сплотить его в единое сообщество.

В результате понятие суверените- та перестает быть абсолютным и по- началу заменяется понятием «мягкий суверенитет», а потом и вовсе отме- няется. Знаковыми стали слова Генри Киссинджера, когда он в 2003 г. заявил о «смерти Вестфальской системы» и о бессмысленности идеи государствен- ного суверенитета. Идеология защиты прав человека глобальной властью во всем мире требует введения в между- народную жизнь принципа «управ- ления глобальной безопасностью». Безопасностью наций, но все более — безопасностью человека. Противо- речие между правом нации на само- определение и принципом соблюдения территориальной целостности госу- дарств (совпадающих только в идеаль- ной модели «nation-state») решается через предоставление приоритета пра- ву на самоопределение, однако само это право оказывается также утрачен- ным, так как суверенитет самоопреде- лившейся нации в свою очередь входит

в противоречие с правами человека. Фактически существование всего, что 79

стоит между отдельным человеком в

Олег Неменский

	любой точке мира и Вашингтоном, обу-	глобальные процессы сказываются на
словливается только непротиворечием	внутреннем устройстве самого Запада,
системе. Если государственность или	и конкретно — Европейского союза.
та или иная международная институ-	Ведь сам по себе ЕС является органи-
ция мешает контролю за соблюдением	зацией, созданной еще в рамках старой
его прав, то она выпадает из системы и	системы и на ее принципах. Признание
становится целью для ее агрессии. При	независимости Косова, на которую по-
этом сами контролируемые Вашингто-	шел Запад, — это сигнал не только для
ном международные организации, в	стран в других частях света, это и силь-
отличие от национальных государств,	нейший толчок уже запущенным про-
управляются уже вовсе не на основе	цессам внутри самой Европы. Евросо-
демократического критерия. Фактиче-	юз все более превращается в «первое в
ски это становится главным принципом	мире сетевое государство» — модель,
глобальной «сетевой модели управле-	предполагающая в будущем стать гло-
ния», приходящей на место собственно	бальной. То, как именно пройдет пре-
международным отношениям.	вращение межнационального союза в
Здесь не место критиковать соб-	сетевую структуру — предмет актив-
ственно понятие о правах человека и	ных дискуссий в самих европейских
демократии в современной западной	странах и пристального внимания все-
культуре и политике. Важно отметить,	го мира, однако все события последних
что в принципе такая модель действи-	двух десятилетий указывают на вполне
тельно могла бы быть действенной,	определенное направление этих изме-
если бы была реалистичной самая	нений.
главная ее составляющая — всемир-	Эпоха Модерна, узаконившая как
ный гарант прав человека. На деле со-	единственно легитимную форму су-
временные США — это никак не во-	ществования европейских государств
площение Империи в традиционном	т.н. «nation-state», «национальное го-
смысле этого слова: они не создают	сударство», на глазах подходит к кон-
порядок мира. Они создают систему,	цу. Суверенитет нации противоречит
максимально благоприятную для про-	соблюдению прав и свобод человека.
движения собственных национальных	Нации обвиняются в неспособности к
интересов, о чем сами постоянно и от-	эффективному управлению в условиях
крыто заявляют. А национальные ин-	глобализации. Международная систе-
тересы США совпадают с соблюдением	ма защиты прав человека способствует
прав человека в других странах далеко	выделению в старых европейских об-
не всегда, да и не из необходимости их	ществах все новых этнических, регио-
соблюдения исходят. Соответственно,	нальных и диаспоральных меньшинств,
на практике реализация такой модели	которые получают привилегии, спо-
неминуемо вызывает к жизни такие яв-	собные подорвать основы националь-
ления, как война с «иноверцами» вовне	ной государственности. Идет актив-
и борьба с «протестантизмом» внутри.	ный процесс «диффузии власти»: часть
Собственно, все то, зачатки чего уже	властных функций уходит «наверх» —
дали о себе знать во время проведения	к наднациональным органам, а часть
второй крупной гуманитарной интер-	«вниз», к регионам и местным сообще-
венции — последней войны в Ираке.	ствам, а также к институтам граждан-
	ского общества. В системе управления
Европейские нации в новых условиях	реформированного в 1990-х гг. Евросо-
Целью настоящей статьи является не	юза признан принцип субсидиарности,
	описание «нового мирового порядка»,	подразумевающий передачу проблем
	как он вырисовывается в последние	на тот наиболее низкий уровень, на ко-
	годы, а рассмотрение того, как все эти	тором есть достаточно возможностей

Европейские нации и кризис системы международных отношений

для их решения. Старые крупные евро- пейские нации оказываются все менее значимыми в этой системе, они играют все меньшую роль и в международных отношениях. Переплетение наднацио- нального и регионального уровней в единую систему делает излишним слой национальной бюрократии. Помимо уже традиционных негосударственных участников международных отноше- ний (транснациональные корпорации, международные и неправительствен- ные организации), на политическую арену все более заметно выходят и со- всем новые: внутригосударственные и трансграничные регионы.

Ранним и самым простым прояв- лением кризиса европейских наций, помимо постепенного размывания их суверенитета, является процесс их деунитаризации — автономизации провинций и «ползучей» федерализа- ции. В de jure унитарных государствах провинции получают все большую самостоятельность, уже мало отли- чающуюся от автономного статуса, а в федеральных государствах отдельные земли получают все больше автоном- ных прав. Этому процессу сопутству- ют и одновременно противостоят две модели европейского развития, ради- кально противоположные друг дру- гу. Это, с одной стороны, концепция

«Европы наций», стремящаяся оста- новить процессы превращения ЕС в сетевое государство и сохранить его изначальную модель как союза суве- ренных национальных государств. И, с другой стороны, это концепция «Ев- ропы регионов», идеология европей- ского регионализма, предполагающая полноценную интеграцию, приоритет регионального уровня власти и транс- граничного сотрудничества. Эти две модели носят взаимоисключающий характер, и их борьба как на обще- европейском, так и на внутринацио- нальном уровне только набирает силу. Примечательно, что в подготовленном подразделением прогнозных исследо- ваний при Еврокомиссии еще в 1999 г.

докладе «Сценарии Европы–2010» все пять предложенных вариантов ее раз- вития исходят из той или иной степени успеха процессов регионализации ЕС.

Несомненно, что признание не- зависимости Косова — это мощный удар по концепции «Европы наций» и серьезный шаг вперед в деле станов- ления «Европы регионов». Это под- тверждают и подчеркнуто аккуратные формулировки, допущенные в дипло- матический язык, и новое косовское законодательство. В них подчеркива- ется многоэтничность края и равенство его народов, а сецессия обосновывает- ся через сугубо региональные особен- ности (в том числе и «жесточайшие нарушения Белградом прав человека в крае»). Если Косово будет принято в ООН — это фактически будет первым случаем, когда ее членом станет не на- ция, а регион. А в Европе немало еще регионов, которые были бы не прочь обрести такой же статус, даже если перспективы достижения националь- ного будущего у них минимальны.

В региональном движении Европы можно выделить, с одной стороны, внутригосударственные регионы, ве- дущие борьбу за повышение своего статуса, а с другой стороны — транс- граничные регионы, образуемые как формы сотрудничества приграничных районов. Впрочем, и за очертаниями таких трансграничных образований часто можно увидеть возрождаемые границы старых региональных иден- тичностей. Концепция формирования в Европе особых региональных единиц, отличных от национальных государств, имеет теоретические корни еще в книге француза Видаля де ла Бланша «Вос- точная Франция», изданной в 1917 г. В ней рассматривалась модель особого статуса спорного региона между Гер- манией и Францией — провинций Эль- заса и Лотарингии. Реально действую- щим первым еврорегионом считается

образованный в 1948 г. Бенилюкс (эко- номическое объединение Бельгии, Ни- 81

дерландов и Люксембурга).

Олег Неменский

Процесс образования еврорегио- нов заметно усилился в 1970–1980-х гг. Часть из них имеет трансграничный ха- рактер (например, Тироль (Тироль — Южный Тироль — Трентино), объеди- няющий итальянскую и австрийскую части, или Силезия, включающая в себя обширные приграничные области Польши и Чехии). Часть таких регио- нов выходит и за пределы ЕС, служа формой сотрудничества со странами- соседями. Это, например, еврорегион

«Буг» (объединяющий районы Украи- ны, Белоруссии и Польши) или «Не- ман» (районы Белоруссии, Литвы, Польши и России). Есть и попытки об- разования таких регионов, полностью расположенных за границами ЕС. Ев- рорегионы сильно разнятся друг от друга нормами, прописанными в их уставах, в статусе и дозволенной ком- петенции. Их становление как целост- ной системы еще далеко от заверше- ния.

Стремительный процесс образо- вания большого количества регионов имел в первую очередь экономические предпосылки. Регионы на междуна- родный уровень выводит система еди- ного рынка ЕС. Отмечено, что внутри большого рынка активизируется имен- но региональная компонента в ущерб национальной — особенность, став- шая основой для концепции «глока- лизации», разработанной английским социологом Роландом Робертсоном и заслужившей уже большое призна- ние. Глокализация подразумевает осо- бый характер локальной реакции на глобализационные процессы: регионы оказываются способными к выработ- ке специфически местных сценариев глобализации. Они не только не рас- творяются, но и возрождают неко- торые свои особенности, и не через изоляционизм, а через определенного рода вписывание в глобализационные процессы, формируя особенности

локального спроса. Этот процесс по-

82 следнее время часто рассматривается

как одно из обязательных свойств гло-

бализации, подразумевающее перевод международной системы из геополи- тической конкуренции наций в геоэко- номическую конкуренцию регионов. В 1990-е гг. большую известность по- лучила книга японского экономиста Кеничи Омаэ «Конец национального государства. Подъем региональных экономик», в которой доказывалось, что по всему миру формируются имен- но региональные экономические си- стемы. Они носят трансграничный характер и не имеют привязки к го- сударствам. Одновременно именно в этом процессе видится защита от то- тальной унификации глобализирую- щегося мира.

Однако на процесс европейской ре- гионализации большое влияние ока- зывают не только экономические, но и культурные факторы. Особенность Европы — сохранившаяся глубокая региональная идентичность. Форми- рование европейских наций было со- пряжено со стиранием региональных отличий, с внутренней унификацией, однако эти процессы не смогли зайти так далеко, чтобы региональная ком- понента сознания стерлась. Развитие регионализации, ослабление наций и проявления глокализации вызывают к жизни старые (суб)этнические и ре- гиональные идентичности, которые вновь оказываются востребованными. В программе всемирной Организации непредставленных народов и наций (Unrepresented Nations and Peoples Organization) подчеркивается, что в наше время около 90% конфликтов имеют не международный, а внутриго- сударственный характер.

UNPO создана в 1991 г. в Гааге и насчитывает более 70 членов по все- му миру, однако в Европе есть более старые и влиятельные объединения. С 1949 г. работает такое объединение неправительственных организаций как Федералистский союз европейских на- циональных меньшинств (Federal Union of European Nationalities). FUEN объ- единяет больше 80 организаций и занят

Европейские нации и кризис системы международных отношений

лоббированием интересов нацмень- шинств на уровне ЕС и его мажоритар- ных наций. В 1981 г. был создан Евро- пейский Свободный Альянс (European Free Alliance), объединяющий поли- тические партии, представляющие интересы национальных/этнических меньшинств и регионов. В Программе заявлено, что EFA объединяет «нацио- налистические, регионалистские и ав- тономистские партии ЕС», отстаивает

«право народов на самоопределение» и способствует процессам «максималь- ной децентрализации» в ЕС, основыва- ясь на идеологии «интегрального реги- онализма». В Альянс входит 33 партии, он представлен в Европарламенте, со- ставляя там с «зелеными» Коалицию Зеленых и Регионалистов.

Деятельности этих и других органи- заций, отстаивающих концепцию «Ев- ропы регионов», помогает целый ряд юридических документов (Хартия о местных языках, Хартия о местном са- моуправлении, др.), структуры Евро- союза, а также общеевропейские про- граммы (например, «Евромозаика»). Идеологической основой для всех этих процессов служит и такая важная со- ставляющая современной демократи- ческой идеологии как концепция необ- ходимости постоянной « защиты прав меньшинств », приобретшая на Западе в последние десятилетия огромное значение. Приоритетность прав мень- шинств покоится на представлении об их априорной ущемленности, что соз- дает почти парниковые условия для становления и развития новых (или возрождаемых) местных и региональ- ных идентичностей. Если со временем основная масса налогов будет пере- мещена с национального уровня на региональный, а система выборов в Ев- ропарламент будет реформирована в пользу регионального представитель- ства, то проект «Европы регионов» в общих чертах будет осуществлен.

Все это способствует активному пробуждению регионального самосо- знания, в ряде случаев даже процессам

его этнизации, а также активизации движений за расширение прав малых, не растворившихся в больших наци- ях народов, различных субэтнических групп. Становление сетевой государ- ственности Евросоюза и рыночные процессы глокализации делают уже казалось бы ушедшие в прошлое или опустившиеся на уровень фольклор- ных коллективов традиции экономиче- ски и политически актуальными. При- знание независимости Косова — это и признание права малого народа на самоопределение вопреки воли мажо- ритарной нации, и — одновременно — признание права на самоопределение за регионом, не представляющим ни этнической, ни экономической целост- ности. По сути, в Косове (если рас- сматривать его отдельно от проекта Великой Албании, о котором в ЕС предпочитают молчать) заключена мо- дель будущей формы существования Европы, и признание его независимо- сти — огромный шаг на пути к будущей

«Европе регионов».

Европа — единственная часть Ста- рого Света, в которой процесс распада Вестфальской системы международ- ных отношений может пройти кон- тролируемо. Тем важнее внимательно присматриваться к тому, как это осу- ществляется. Впрочем, мирная посту- пательность этого процесса и здесь от- нюдь не гарантирована. Вполне можно предположить «националистический бунт» со стороны хотя бы одной из ста- рых наций (и скорее всего он возможен в «Новой Европе»). Стоит также учесть и перспективы возможного геополити- ческого конфликта между крепнущим Евросоюзом и внешней силой (в том числе и США). Пока что трудно спрог- нозировать, сколь сильным окажется европейское государство: будет оно выполнять общие регулирующие функ- ции в Европе наций/регионов или же станет сильным «сверхгосударством»

со своей игрой на международной аре- не. Второй вариант — это сценарий, по 83

которому объединенная Европа может

Олег Неменский

	захотеть вернуть себе суверенитет, тем самым возрождая старые практики международных отношений. При та-	щая прямой выход на общеевропей- ские структуры власти, теоретически способна противостоять этим тенден-
ком ходе событий, во многом ломаю-	циям с бóльшим успехом. Обособление
щем американские стратегии глоба-	регионов и движения малых народов
лизации, возможно и формирование	уже сейчас во многом подстегиваются
макрорегиональных союзов внутри ЕС	реакцией населения на иммиграцион-
(Центральная Европа, Северная, Юж-	ные угрозы. Как видно, регионализа-
ная и т.д.), которые по-новому пред-	ция и политизация малых этничностей
ставят роль регионов и остаточных	может предоставить европейцам це-
структур старых наций. Кстати, нельзя	лый ряд возможностей для решения
отметать и возможность особого рода	проблем, груз которых лишь накапли-
встраивания наций в глобальный мир.	вается в формате крупных националь-
Тут стоит вспомнить о предположе-	ных государств.
нии, уже давно высказанном Джейм-	Мондиалистский характер происхо-
сом Розенау: крах потерпит система	дящих в Европе процессов подчеркива-
национальных государств, но сами на-	ет их универсальный характер. Сила со-
ции останутся важнейшими субъекта-	временной западной идеологии в том,
ми международных отношений, став	что она соответствует и идейно под-
частью новой, не основанной на праве	крепляет реально идущие процессы ми-
суверенитета, системы.	ровой экономической и политической
Немалое значение также могут при-	глобализации. При этом ее ни в коей
обрести и явления, напрямую в пред-	мере нельзя назвать «идеологией для
ставленную выше логику не вписан-	бедных» — лидером освящаемых ею
ные, — и в первую очередь действие	процессов является сама Европа. Но-
фактора крупных иммиграционных	вая норма международных отношений,
волн из неевропейских стран. Мигран-	основанная на отрицании суверенных
ты уже сейчас угрожают принципиаль-	прав государств и постулировании пра-
но изменить социокультурный облик	ва США и их союзников на «гуманитар-
больших регионов и городов Европы,	ные интервенции» по всему миру — это
ломая процессы кризиса и возрожде-	реальность начала XXI в., и не только
ниястарыхевропейскихидентичностей	для Балкан или Ближнего Востока, но и
и смещая вектор развития в сторону	для постсоветского пространства.
диаспорализации, а то и иных — неза-	Однако эти реально идущие про-
падного происхождения — геополи-	цессы вряд ли можно назвать вполне
тических проектов. Наиболее опасной	«естественными»: они сознательно
стороной этого процесса является то,	направляются и имеют специфически
что иммигрантские общины и диаспо-	«атлантическую» природу, отражая
ры вполне могут оказаться чуждыми	развитие именно Европы и Северной
и самой идеологии демократического	Америки. Представление об обяза-
общества, предпочитая лишь пользо-	тельности такого хода развития осно-
ваться ею при контактах с европейски-	вано лишь на убеждении в универсаль-
ми властями.	ности «западных образцов». На деле
Однако и здесь роль региональной	даже в самом западном сообществе
компоненты может оказаться приори-	много что им противоречит. Послед-
тетной. Теряющие суверенитет старые	ние десятилетия мы видим только
нации показывают свою неспособность	укрепление американской нации, и
защитить традиционный уклад жизни	если ей и грозит распад, то по совсем
	и идентичность своих регионов, в то	иным причинам. Наиболее близкий от-
	время как социальная и политическая	вет на ту же миграционную проблему,
	активность на местном уровне, имею-	которая, собственно, и опасна как для

Европейские нации и кризис системы международных отношений

США, так и для Западной Европы, — возвращение к сильной национальной политике, своего рода реанимация тра- диционных национальных форм, а зна- чит, национального суверенитета. Мы уже можем видеть проявления такого

«разворота назад» и даже его публич- ное декларирование. Да и сам процесс регионализации на новом витке мо- жет перерасти в формирование новой политической карты малых наций, то есть привести к новому утверждению национального принципа, лишь на тер- риториально меньшем уровне. Кроме того, совершенно иной, чем «Старая Европа», предстает Центральная и Юго-Восточная Европа. Здесь нацио- нальная политика в последние годы только утверждалась, более того — это утверждение обещает быть еще долгим. Незападный же мир вообще еще не освоил национальный принцип. Наибольшие успехи в этом направле- нии, сделанные, например, Турцией, наглядно демонстрируют процесс, еще очень далекий до полноценной реали- зации. А довольно серьезные процес- сы во всем мусульманском мире могут дать совершенно иную модель десуве- ренизации нынешних государств, чем та, что продвигается Вашингтоном.

Очень своеобразна ситуация Рос- сии. По сути, именно здесь был наи- более полно реализован принцип

ненациональных регионов, объединен- ных наднациональной властью. И эта система опять же лишь производила новые нации. Россия могла бы с боль- шой выгодой для себя использовать регионализационные процессы и со- ответствующую риторику в политике относительно стран «ближнего за- рубежья»: здесь немало русских (по языку и по преобладающей культуре) регионов, не имеющих никакой субъ- ектности в рамках унитарных нацио- нальных государств. Это и большая часть Украины, и Северный Казахстан, и Иду-Вирумаа в Эстонии, и Латгалия в Латвии. Однако сама по себе такая политика возможна только в ситуации процесса формирования русской на- ции внутри России.

Русские уникальны тем, что никогда еще не знали национального принци- па политической организации, и даже если считать «западный путь разви- тия» образцовым, то этап русского на- циостроительства неизбежен. Мир без наций — это Pax Americana, в котором национальный принцип оставлен толь- ко для США и к которому вряд ли раз- умно присоединяться России. Более того: если постнациональный мир и неизбежен, то очевидно, что успешны в нем будут только те общества, кото- рые уже прошли долгий опыт нацио- нальной самоорганизации.

Дата добавления: 2015-07-25